Полный текст документа: «Донесение штаб-офицера Корпуса жандармов в Костромской губ. Сербина шефу Корпуса В. А. Долгорукову об упорном отказе крестьян сельца Жеребчихи, деревень Старцово, Дягилехи и Хохляты Кинешемского у. признать своими владелицами наследниц помещиков А. и П. Соломирецких и о солидарности с крестьянами понятых из соседних удельных и помещичьих имений»

Прибыв 24 мая совместно с кинешемским уездным предводителем дворянства Пушкиным, чиновником особых поручений г. начальника Костромской губ. Вербицким и кинешемским земским исправником Сальковым для исполнения низложенного на нас поручения в имение умерших гг. Соломирецких сельцо Жеребчиху и дер. Старцово, действия наши распределили по указаниям, изложенным в 347 ст. II т. Общих губ. учрежд., т е. пригласили протоиерея с. Вичуги Иоанна Беликова, священника с. Хренова Николая Флоренского и села же Вичуги Василия Беликова; при окольных сторонних людях увещевали крестьян сельца Жеребчихи и дер. Старцова исполнить указ е. и. в. из гражданской палаты, которым предписано, оставшееся после умерших титулярного советника Александра и ротмистра Павла Сергеевичей Голомирецких имение отдать на основании закона во временное владение их родных сестер, объявивших себя наследницами, поручить Софье Сергеевой Карцовой, коллежской секретарше Людмиле Сергеевой Постниковой и титулярной советнице Ольге Сергеевой Сакальской, равно и уполномоченному от них доверенностями титулярному советнику Сакальскому. Но крестьяне решительно отказались повиноваться этим наследницам, выставляя причиною, что наследницы [41] эти есть незаконнорожденные от крепостных девок дети прежнего их владельца Сергея Павловича Татищева и что они поэтому не признают их наследниками, и об отыскании от них свободы, равно и устранении этих наследников и уполномоченного от них поверенного Сакальского от управления ими и определения для сего им другого постороннего опекуна, поданы от их поверенного крестьянина той же вотчины Василия Иванова Кротова прошения в Костромскую гражданскую палату и прокурору, и что до получения разрешения на эти просьбы они решительно исполнять указа не хотят и повиноваться означенным наследникам и поверенному их не будут.

На эти доводы мы все убеждали их, читали им 1039 ст. IX т.и[1], что люди, отыскивающие свободы, до решения дела должны находиться в полном повиновении помещика и что они не лишаются права просить искать себе свободы, но что в настоящее время должны выполнить распоряжение правительства и быть покорными наследникам, иначе они подвергаются суждению как ослушники законной власти, и, несмотря на все доводы, убеждения и просьбы всех лиц, они остались верны своему упорному заблуждению, причем замечено было явное влияние на толпу трех из них: поверенного, крестьянина сельца Жеребчихи Василия Кротова, бурмистра Якова Ефремова Губина и дер. Старцова Николая Прохорова, по знаку которых вся толпа возвышала голос неповиновения и упорства, и причем, к удивлению, много поощряла их к этому упорству толпа окольныхи[2], собранных на основании закона из окрестных удельных и помещичьих имений, из числа которых замечено 2 дерзких оратора, кои записаны, и о них будет доведено до сведения их ближайшего начальства. Наконец, когда все убеждения были истощены, вдруг они, т. е. трое главных руководящих толпой, объявили, что дадут подписку, то комиссия сия дозволила им написать оную у них на дому по их просьбе и доставить. Когда же они принесли оную, то оказалось, что подписку они дают в том, что им указ читан, а будут ли исполнять оный, этого не написали; почему их вразумляли, что эта записка незаконна, но они усвоили себе убеждения, что они в повиновении указу подписку дали, а наследницам и поверенному их повиноваться до решения по поданным ими просьбам не будут, а кричат одно: «Дайте нам постороннего опекуна, незаконнорожденных же от крепостных девок мы помещицами не признаем». На это мы вразумляли их, что умершие помещики их, Александр и Павел Соломирецкие, были родные братья настоящих наследниц и они повиновались им беспрекословно, [42] но они возражали, что те были на службе и заслужили, а эти сестры не имеют будто бы права. Когда же для убеждения их поясняли, что наследницы, несмотря на данные им правительством права, по замужеству уже имеют право на владение крестьянами, то и это не помогло рассеять их заблуждения.

Чтобы избегнуть крайних законных мер к приведению в повиновение власти крестьян, мы прибегнули еще к одному средству: пригласили близживущих и слепо чтимых крестьянами богатых купцов - фабрикантов Коновалова и Миндовского, имеющих сильное влияние на умы крестьян, которые имеют от них заработки и вполне веруют в них. Купцы прибыли, говорили им при нас (хотя не с должною энергиею), но все тщетно, они остались упорны.

После всех принятых мер кротости комиссия уже не имела другого исхода, как продолжать указанные законом действия.

По предварительному распоряжению начальника губернии потребовали из ближайшего гор. Кинешмы 2 роты Перновского гренадерского его величества короля прусского полка, по прибытии которых крестьяне были арестованы, что неизбежно необходимо было сделать потому, что, когда до прибытия рот после увещания, комиссия, видя явное влияние 3 руководителей, объявила, что арестует их, то вся толпа с азартом крикнула, что не позволят, а все пойдут за ними, в чем даже, видимо, готовы были поддержать их и окольные. Трое главных руководителей неповиновения, Василий Иванов Кротов, Яков Ефремов Губин и Николай Прохоров Тыклин, подвергнуты тюремному заключению в гор. Кинешме, и комиссия приступила к произведению согласно предписанию начальника губернии формального следствия и допросам крестьян сельца Жеребчихи и дер. Старцова. А между тем, имея в виду, что по окончании комиссиею законом определенных действий в сельце Жеребчихе и дер. Старцове, оная должна отправиться с тем же самым поручением в имение тех же гг. Соломирецких в деревни Дягилеху и Хохляты, в 19 верстах от Жеребчихи, где, по собранным под рукою сведениям, преобладают те же самые заблуждения и та же непокорность настоящим распоряжениям правительства, комиссия просила распоряжения г. начальника губернии, что на случай необходимости по прибытии в означенные деревни была бы в готовности еще одна рота по первому требованию комиссии.

При самом начале исполнения возложенного на нас поручения все дворовые люди этих же покойных гг. Соломиредких [43] и 4 семейства крестьян сельца Жеребчихи изъявили полное согласие на повиновение наследницам и их поверенному, согласно указу палаты, с лестными о них отзывами, несмотря, что тут же при них прочие крестьяне упорно отказались исполнить волю правительства.

При опросах крестьян поодиночке большая часть из них до такой степени, видимо, была увлечена главными деятелями (заключенными уже в тюрьму), что, не зная причины даже своего упорства, бессознательно отвечают, что им предложили искать свободы и не повиноваться наследницам Василий Иванов, Яков Ефремов и Николай Прохоров и что они во всем на них положились, они и сбирали с них на хлопоты деньги, коих пока открыто 4 руб. с тягла, и в результате один ответ у всех: «Куда мир, туда и я, мне от мира прочь нельзя, Христос страдал, а нам отчего не пострадать, верно это послание за грехи наши». Из этих последних слов можно подозревать, что они принадлежат к какой-нибудь секте раскола с убеждениями, что, пострадавши за упрямство, они спасутся, и иначе не к чему причесть подобного ответного упрямства.

Комиссии остается один исход, после всех стараний убедить заблудших, когда окончит производством следствие в сельце Жеребчихе и дер. Старцове и, оставив в оных военную команду для охранения порядка, на основании вышеозначенной 347 ст. II т.[3] отправиться в остальные 2 деревни, Дягилеху и Хохляты, для приведения в повиновение непокорных крестьян и этих деревень.

Почтительнейше донося о сем вашему сиятельству, имею честь почтительнейше доложить, что, кроме изложенных формальных данных, по собранным мною под рукою сведениям, главною причиною настоящего случая - крестьянин госпож Сакальской и Постниковой, крестьянин дер. Демидова Филип Ильин, который еще с 1854 г. поверенным от своей деревни отыскивает свободы из владения помещицы, и, как хитрый и умный, чтобы иметь полную свободу на основании закона как поверенному в иске свободы, дал подписку повиноваться помещицам. Но решительно эта одна увертка, а между тем он беспрестанно даже и теперь не платит оброка в свое время и запускает недоимки оного, несмотря на то что в деревне его народ торговый и состоятельный, а, пользуясь случаем как поверенный, обирая своих одновотчинных будто бы на хлопоты о свободе и видя, что уже те не слишком стали щедры на его требования, начал подбивать на отыскание свободы крестьян деревень Дягилехи и Хохляты и также бросил эту мысль в Жеребчиху и Старцово, которую развили [44] уже для своего интереса арестованные трое руководителей возмущения, и ожидание Филипа Ильинаи[4] не сбылось, ибо выбрали своего поверенного Василия Иванова.

Как в Кинешемском у., видимо, развит дух неповиновения, что даже, кроме личного убеждения, при сборе в настоящем случае на основании закона окрестных окольныхи[5], которые явно поддерживали упорство крестьян, предводитель дворянства говорил лишь, что у него есть уже несколько писем от помещиков, которые просят его привести в повиновение их крепостных людей, и, наконец, на исход настоящего случая смотрит вся окрестность, и если оставить этих непокорных без резкого урока, то никак нельзя ручаться за спокойствие окрестностей, в особенности большого торгового с. Вичуги, от Жеребчихи в 7 верстах, принадлежавшей Сергею Павловичу Татищеву, с прилегающими деревнями, в числе около 1000 душ, которого дочь, наследница этого имения, вышла замуж за иностранца Эйхлера, и, как выражаются крестьяне, «за жида», то они в особенности наблюдают за исходом настоящего случая и при малейшем послаблении готовы восстать, чтобы свергнуть с себя власть настоящих владельцев. И, кроме сего, долгом считаю со всею откровенностью доложить вашему сиятельству мое мнение, упроченное почти 8-летнею моею службою в Костромской губ. и при настоящем случае уясненное справками на месте под рукою, что к развитию духа свободы, вследствие чего проявляется и неповиновение в здешнем околотке, много способствуют купцы-фабриканты, живущие близ Вичуги, имеющие огромные капиталы, Коновалов, Миндовские и другие, вышедшие в купцы из крестьян же. У них крестьяне имеют заработки, они привязывают их подарками и иных выкупают на волю от помещиков. Бросив эту мысль и помогая осуществить оную материально, и такую усвоили к себе преданность крестьян, что они буквально, по их мнению, готовы, как выражаются, в огонь и в воду.

О последующем ходе настоящего исполняемого комиссиею поручения неупустительно буду иметь честь донести вашему сиятельствуи[6].

ЦГАОР. ф. 109-И, III отд., 4 эксп., 1857 г.,
д. 253, п. 3-8 об.

[1] Имеется в виду ст. 1039 т. IX, Св. зак. о состояниях.

[2] Окольные - крестьяне окружающих селений, в данном случае приглашенные в качестве понятых.

[3] Имеется в виду ст. 347 т. II, Св. учрежд. губ.

[4] Попытка штаб-офицера Корпуса жандармов Сербина очернить поверенного крестьян характерна для донесений официальных лиц, стремившихся объяснить причины волнений крестьян подстрекательством неблагонадежных или «корыстных лиц».

[5] Имеется в виду ст. 329 т. XIV, Устав о пред. пресеч. прест.

[6] В донесении штаб-офицера Корпуса жандармов от 24 июня 1857 г. сообщалось, что с окончанием действий комиссии военная команда была выведена как из сельца Жеребчихи, так и из других деревень вотчины Соломирецких. Комиссия взяла с крестьян подписку о беспрекословном выполнении всех распоряжений властей. До выяснения прав наследниц на владение (вследствие прошения крестьян, поданного в Костромскую, гражданскую палату) имение было передано в опекунское управление. По словам штаб-офицера «крестьяне находятся в полном повиновении опекуна»

Однако в начале января 1858 г., когда в имение прибыло временное отделение Кинешемского земского суда для ввода во владение имением наследниц Соломирецких согласно решению гражданской палаты, «никакие убеждения не могли склонить крестьян к повиновению наследницам», - писал штаб-офицер шефу жандармов 30 января 1858 г. Только после телесного наказания руководителей волнения, «крестьяне покорились» (ЦГАОР, ф. 109-И, III отд., 4 эксп., 1857 г., д. 253, л. 17-20, 26-28 об.).

Текст воспроизведен по изданию: Крестьянское движение в России в 1857 - мае 1861 гг.: сборник документов. - М., 1963. С. 41 - 45.