Подлинник - на французском языке, слова, написанные по-русски, выделены курсивом. Имеется помета: «Его Величество изволил читать».

---

Общественное мнение для власти то же, что топографическая карта для начальствующего армией во время войны. Но составить верный обзор общественного мнения также трудно, как и сделать точную топографическую карту. Чтобы ознакомиться с мнением большинства во всех классах общества, т.е. с мнением лиц, пользующихся в своем кругу наибольшим влиянием, органы высшего надзора использовали все находящиеся в их распоряжении средства, а также содействие достойных доверия и уважения лиц. Все данные проверялись по нескольку раз для того, чтобы мнение какой-либо партии не было принято за мнение целого класса. Представляем здесь краткий обзор результатов этого исследования.

1. Двор, т.е. круг лиц, из коих собственно и составляется придворное общество, или люди, состоящие на службе при дворе, делятся на две группы. Одни проявляют особую привязанность к ныне царствующим Августейшим Особам и являются сторонниками принятого в настоящее время этикета, другие предпочитают старый порядок и проявляют больше преданности по отношению к Императрице-Матери[1]. В обществе эта партия именуется Гатчинским двором. При данном положении двора мы не видим тех многочисленных интриг, которые когда-то оказывали такое сильное влияние на ход государственных дел как в России, так и в других странах. Все ограничивается пересудами, восхвалением некоторых членов Императорской Фамилии или мелкими глухими неудовольствиями, не выходящими за пределы придворных кругов, которые, впрочем, не оказывают никакого влияния на общественное мнение столицы или провинции.

Во времена Императрицы Екатерины II люди, занимавшие придворные должности, имели большой вес в глазах общества, и каждый из них, будучи неподвижной звездой при дворе, становился в городе маленьким [17] солнцем, окруженным своей планетной системой, которой передавались его импульсы и движение. Теперь дело обстоит совершенно иначе. Придворные образуют отдельную секту, отношения их ограничиваются их кругом, в котором и сосредоточены их взаимные интересы. Честолюбие хорошо одаренных от природы людей высокого происхождения уже не довольствуется службой при дворе; они стараются выдвинуться на поприще военной или гражданской службы и, даже будучи сами обличены придворным званием, относятся как бы с презрением к тем из своих коллег, которые, как они говорят, лишь увеличивают собой число придворных лакеев.

Большая часть царедворцев, однако, очень довольна устраиваемыми при дворе увеселениями и любезным обхождением царствующих Императора[2] Императрицы[3] в качестве хозяев дома. Дворцовая прислуга, начиная с фурьеров и метрдотелей, выражают некоторое неудовольствие тем, что их братию ограничили в смысле возможностей получения чинов и что слишком соблюдается экономия.

В общем же, мнение двора не представляет значения для правительства, так как оно не играет никакой роли в обществе.

2. Высшее общество делится на два класса:

а) Довольные, во главе которых стоят - граф Кочубей[4], группирующий вокруг себя многочисленных знатных особ всех возрастов, и г. Сперанский[5], на которого нужно смотреть как на опору всех умных и даровитых людей среднего класса, как, например, литераторов, купцов и гражданских чиновников. Значительное число их в трудных случаях жизни обращается к нему как к оракулу, доверяя ему свои опасения, свои надежды и свои самые сокровенные мысли. Он доступен, популярен и приветливо идет навстречу этому доверию. К его словам относятся, как к пророчеству. Он, по-видимому, вполне предан Е. В. Государю Императору и существующему строю, поддержанию которого он посвящает все свои силы, возвышенно отзываясь о личности Государя и скрашивая будущее успокоительными предсказаниями. Граф Кочубей менее доступен. Он необщителен, но, тем не менее, его влияние на общественное мнение очень благотворно.

В Москве в настоящий момент нет ни одного сановника, который играл бы роль, подобную роли графа Кочубея или Сперанского. Во времена Императрицы Екатерины II высшее московское общество представляло собой как бы особый род аристократической республики и руководило общественным мнением. Теперь оно лишено всякого морального авторитета, и общественное мнение исходит из кругов средних классов, о чем будет изложено ниже. Пален[6] в Новороссии, Закревский[7] в Финляндии и князь Хованский[8] в Белоруссии и т.д. распространяют благоприятное нынешнему [18] правительству мнение, но, в силу местных условий, влияние их здесь не велико и зависит от индивидуальных свойств и умения действовать каждого из них.

б) Недовольные разделяются на две группы. Первая состоит из так называемых русских патриотов, столпом коих является Мордвинов[9]. Во вторую входят лица, считающие себя оскорбленными в своих честолюбивых замыслах и порицающие не столько самые мероприятия правительства, сколько тех, на ком останавливается выбор Государя. Душой этой партии, которая высказывается против злоупотреблений исключительно лишь потому, что сама она лишена возможности принимать в них участие, является князь Куракин[10].

Партия русских патриотов очень сильна числом своих приверженцев. Центр их находится в Москве. Все старые сановники, праздная знать и полуобразованная молодежь следуют направлению, которое указывается им их клубом (cercle) через Петербург. Там они критикуют все шаги правительства, выбор всех лиц, там раздается ропот на немцев, там с пафосом принимаются предложения Мордвинова, его речи и слова их кумира -Ермолова[11]. Это самая опасная часть общества, за которой надлежит иметь постоянное и, возможно, более тщательное наблюдение. В Москве нет элементов, могущих составить противовес этим тенденциям. Князь [19] Голицын[12] - хороший человек, но легкомыслен во всем; он идет на поводу у своих приверженцев и увлекаем мелкими расчетами властолюбия. Во всем, впрочем, он очень предан трону и вполне благонамеренный человек.

Партия Куракина состоит из закоренелых взяточников, старых сатрапов в отставке и женщин, не могущих больше интриговать.

Партия Мордвинова опасна тем, что ее пароль - спасение России. Партия Куракина не имеет сколько-нибудь значительного влияния на общественное мнение; приверженцы этого князя, в общем, не очень популярного, имеют некоторое значение лишь в силу родства Куракина с графом Чернышевым[13], которому в обществе приписывают большое влияние на Государя Императора.

В общем, фрондирующие суть люди, стремящиеся следовать внушениям этих двух партий, одни осуждают мероприятия правительства, кричат против немцев и желали бы видеть Мордвинова руководителем административных дел, а Ермолова и Раевского[14] во главе обеих армий; другие жаждут возвышения для себя и своих друзей и поносят всех тех, кто пользуется каким-либо доверием или занимает видное положение.

3. Средний класс: помещики, живущие в столицах и других городах, не служащие дворяне, купцы первых гильдий, образованные люди и литераторы. Этот многочисленный класс, разнородные элементы коего спаяны в одно целое, составляет, так сказать, душу Империи. Улучшение настроения и общественного мнения этого класса прогрессирует с поразительной быстротой. Именно среди этого класса Государь пользуется наибольшей любовью и уважением. Здесь все проникнуты верой в правильность Его воззрений, Его любовь к справедливости и порядку, в твердость Его характера. Преследование взяточников, обнародованные «Сенатскими ведомостями» собственноручные резолюции по многим делам, строгие меры, принимаемые против медлительности в делах и недостаточной точности в исполнении указов, удаление женщин и священников от всякого вредного влияния на дела и на участь отдельных лиц, искоренение пагубного мистицизма, семейные добродетели Монарха, Его явное желание улучшить дело воспитания, оказанное многим литераторам покровительство, превосходное воспитание Наследника Цесаревича[15], отсутствие фаворитов и визирей, одинаковое преследование лиц, виновных в нарушении служебного долга независимо от их положения и происхождения, неутомимая настойчивость в работе, одержанные Россией в Персии успехи[16], которые должны быть приписаны исключительно сильной воле Государя Императора, перебросившего тяжелую артиллерию по ту сторону горного хребта; благородная и великодушная защита греков[17], участью которых интересуется вся Россия, уничтожение влияния всеми ненавидимого Меттерниха[18], возрождение флота[19], воскресившее столько славных воспоминаний, [20] убеждение в том, что Государь Император серьезно трудится над улучшением столь несовершенного в России законодательства, надзор за деятельностью министров, генерал-губернаторов и гражданских губернаторов, деспотизм коих тяготел над провинцией, и бесконечное количество других обстоятельств, на которых зиждется любовь и привязанность среднего класса к Особе Монарха и которые служат оружием против недовольных из среды этого же класса, склоняющихся на сторону пропитанных извращенными идеями партий. Большинство стоит за Государя Императора, оно одобряет учреждение жандармерии, коей недоброжелатели страшатся, как пугала. Но хотя большинство и настроено наилучшим образом, мы не должны от себя скрывать, что в отдельных частях каждой из этих групп время от времени слышится ропот.

а) Помещики жалуются на то, что министр финансов занимается только подписанием докучных бумаг и изысканием средств увеличения государственных доходов путем повышения пошлин и измышлением новых методов обложения и совершенно не заботится о той стороне деятельности своего министерства, которая дает непосредственную выгоду, т. е. о способах сбыта продуктов земледелия и промышленности. Восстановление откупной системы питейных сборов доставило большое удовлетворение помещикам, внеся некоторое оживление, и, хотя результаты его до сих пор в массе мало заметны, есть, тем не менее, помещики, уверяющие, что они уже замечают благодетельные последствия этой меры в отношении взимания налогов. Этот же самый класс жалуется также на то, что правительство занимается только взиманием податей, а не прибегает к действительным средствам усиления денежного обращения в рабочих слоях населения, между тем как недостаток звонкой монеты сильно чувствуется. Постройка в городах общественных зданий, особенно казарм, что облегчило бы положение жителей, тюрем, сооружение каналов, мостов, дорог и пр. способствовало бы, по их мнению, распространению денег среди населения. Полезным для народа мероприятием явилось бы также взимание налогов местными продуктами, особенно в местах расквартирования войск. Одним словом: бедность и нужда вызывают ропот даже со стороны честных людей, но они надеются на будущее, и лишь злонамеренные элементы не сдерживают своего недовольства.

б) Купечество в этом отношении разделяет мнение помещиков и жалуется на понижение торговли товарами местного производства, как-то, кожами и т. д.: они недовольны тем, что правительство не приходит на помощь частным лицам, не создает для них условий, необходимых для улучшения положения вещей, и что при г. Канкрине[20] делом ведают несколько иностранцев, действующих в пользу англичан. Однако же купцы вообще очень преданы Государю Императору и возлагают на него большие [21] надежды. Но среди них тоже встречаются русские патриоты, придерживающиеся идей Мордвинова и его сторонников. Молодежь этого класса, для которой только что закрылся путь честолюбивых достижений, поставляет недовольных, но количество их незначительно.

в) Литераторы настроены превосходно. Несколько главных вдохновителей общественного мнения в литературных кругах, будучи преданы монарху, воздействуют на остальных. Но все единодушно жалуются на полную бездеятельность Министерства народного просвещения. Они говорят, что ни одно из провозглашенных при восшествии на престол предначертаний Государя Императора касательно воспитания не было выполнено, что комитет, образованный для выработки начальных пособий и преобразования школ, состоит из неспособных теоретиков или наполненных предрассудками педантов. Ни один из видных литераторов не был привлечен министерством к этому делу. За два года не составлено ни одного начального учебника, даже обещанной азбуки. Везде полный застой. Литераторы жалуются также на то, что все литературные общества были закрыты в Петербурге, между тем как они продолжают существовать в Москве, Харькове, Казани, Риге, Митаве и т.д. Как будто бы, - говорят они, - музам нет места вблизи трона. Известие о новом цензурном уставе[21] произвело на ученых и литераторов в высшей степени благоприятное впечатление. Этот класс общества вообще имеет заметное влияние на общественное мнение.

г) Молодежь, т.е. дворянчики от 17 до 25 лет, составляют в массе самую гангренозную часть Империи. Среди этих сумасбродов мы видим зародыши якобинства, революционный и реформаторский дух, выливающийся в разные формы и чаще всего прикрывающийся маской русского патриотизма. Тенденции, незаметно внедряемые в них старшими, иногда даже их собственными отцами, превращают этих молодых людей в настоящих карбонариев. Все это несчастье происходит от дурного воспитания. Экзальтированная молодежь, не имеющая никакого представления ни о положении России, ни об общем ее состоянии, мечтает о возможности русской конституции, уничтожении рангов, достигнуть коих у них не хватает терпения, и о свободе, которой они совершенно не понимают, но которую полагают в отсутствии подчинения. В этом развращенном слое общества мы снова находим идеи Рылеева[22], и только страх быть обнаруженными удерживает их от образования тайных обществ. Злонамеренные люди замечают этот уклон мыслей и стараются соединить их в кружки под флагом нравственной философии и теософии. Мы видим уже зарождение нескольких тайных обществ в этом роде[23], основным принципом коих является [22] слепое подчинение невидимым главарям. Главную роль в этих обществах играют мистики. Ничто не может достаточно удовлетворить эту экзальтированную молодежь. Все, что не исходит от палаты депутатов, -плохо, всякая власть кажется ей тиранией, всякий закон - стеснением. Главное ядро якобинства находится в Москве, некоторые разветвления -в Петербурге. Но тайные политические общества не образуются без иностранного влияния. Возможно, что Вена подготовляет лжебратьев, а Париж - настоящих. Конечно, в массе есть и прекрасные молодые люди, но, по крайней мере, три четверти из них - либералы. Впрочем, надо надеяться, что возраст, время и обстоятельства излечат понемногу это зло.

4. Чиновники. Под этим именем следует разуметь всех, кто существует своей службой. Это сословие, пожалуй, является наиболее развращенным морально. Среди них редко встречаются порядочные люди.

Хищения, подлоги, превратное толкование законов - вот их ремесло. К несчастью, они-то и правят, и не только отдельные, наиболее крупные из иих, но, в сущности, все, так как им всем известны все тонкости бюрократической системы. Они боятся введения правосудия, точных законов и искоренения хищений; они ненавидят тех, кто преследует взяточничество, и бегут их, как сова солнца. Они систематически порицают все мероприятия правительства и образуют собою кадры недовольных; но, не смея обнаружить причины своего недовольства, они выдают себя также за патриотов и взывают к своему кумиру, Мордвинову, который оказывал покровительство Дьякову[24] и Спасскому[25]. Они оказывают некоторое влияние на купечество, дураков-бояр и также через своих детей, которым они обычно дают модное воспитание, на молодежь.

5. Армия. Армия никогда не имела влияния на народ, а напротив, всегда сама подвергалась воздействию общественного мнения. Нельзя, может быть, определенно утверждать, что армия в целом довольна, но надо сознаться, что она вполне спокойна и прекрасно настроена. Среди офицеров больше недовольных, чем среди солдат. Одни становятся борцами за Ермолова и Раевского, другие завидуют участи тысячи своих товарищей, третьи жалуются на бедность и четвертые ворчат от скуки и бездействия. Среди гвардейских офицеров есть несколько современных либералов, но теперь они стали бесконечно более сдержаны, не кричат больше в обществе о политике, ограничиваясь, может быть, тем, что говорят о ней между собой. Не подлежит почти сомнению, что в армии распространились некоторые идеи Пестеля[26]. Персидская кампания и ожидаемая с нетерпением война с турками, изменяя направление мыслей, очень содействуют и общему улучшению настроения в войсках. В общем, настроение в армии приняло очень успокоительный характер. Впрочем, вполне естественно, что [23] значительные массы войск, находящиеся в мирное время в бездействии, подпадают под влияние идей своих соотечественников.

6. Крепостные (Крепостное состояние). Среди этого класса встречается гораздо больше рассуждающих голов, чем это можно было бы предположить с первого взгляда. Приходя в соприкосновение с казенными крестьянами и живя с согласия своих господ в городах, крепостные невольно учатся ценить те преимущества, коими пользуются свободные сословия. Надо заметить, что всякий крепостной, которому удалось своим трудом скопить несколько тысяч рублей, употребляет их прежде всего на то, чтобы купить себе свободу. Они хорошо знают, что во всей России только народ-победитель, русские крестьяне, находится в состоянии рабства; все остальные: финны, татары, эсты, латыши, мордва, чуваши и т.д. - свободны. Среди крестьян встречаешь странников, которые говорят им об их положении; сельские священники также им его разъясняют. Доктрины многих сектантов заставляют их почувствовать свое положение, и убежища этих самых сектантов (скиты раскольнические) могут быть рассматриваемы в этом отношении как якобинские клубы. Кроме того, шатающиеся по кабакам мелкие чиновники, в особенности, выгнанные за дурное поведение, распространяют пагубные идеи среди крепостных, главари и подстрекатели коих находятся среди барской челяди. Среди крестьян циркулирует несколько пророчеств и предсказаний: они ждут своего освободителя, как евреи своего Мессию, и дали ему имя Метелкина[27]. Они говорят между собой: «Пугачев попугал господ, а Метелкин пометет их». В начале каждого нового царствования мы видим бунты, потому что народные страсти не довольствуются желаниями и надеждами. Так как из этого сословия мы вербуем своих солдат, оно, пожалуй, заслуживает особого внимания со стороны правительства.

7. Духовенство. Нельзя отрицать старания правительства дать духовенству лучшее, более соответствующее его призванию образование, однако молодой священник, будучи послан в деревню, лишенный всякого общества, дичает и приобретает вид, характер и даже привычки окружающих его мужиков. В мыслях и чувствах своих он сливается с сословием, которое доставляет ему средства к существованию. Бедность и зависимость крестьян вынуждают его поощрять надежды и страстные желания его паствы.

Поэтому государство не может рассчитывать в своих видах на духовенство до тех пор, пока оно не даст ему обеспеченного существования. В России все церковные высокие должности и богатства являются достоянием монахов, не имеющих никакого влияния на народ. Городские священники, даже самые образованные, стоят совершенно отдельно от правительства и [24] составляют особый класс русских патриотов. Духовенство вообще управляется плохо и пропитано вредным духом. Священники в большинстве случаев разносят неблагоприятные известия и распространяют среди народа идеи свободы. Хорошие священники - большая редкость.

Отличительной чертой нашего века является его активность. Пружины правительственного механизма в большинстве случаев действовали плохо, ход дел пришел в расстройство; первые места были заняты людьми неспособными или нерадивыми; хищения и взяточничество не прекращались. Вот что породило то неудовольствие, то болезненное настроение умов, которое так пагубно проявилось за эти последние два года. Деятельность Государя Императора влила новую жизнь в умы и сердца. Большинство суждений ему благоприятно, но вся Россия ждет с нетерпением перемен как в системе, так и в людях. Требуется вновь завести машину. Ключами для этого являются: правосудие и промышленность. Вот чего не хватало России. Чтобы у каждой пружины иметь верных двигателей, надо урегулировать воспитание и образование юношества. Самые благонамеренные люди изнывают в ожидании и не перестают повторять: «Если этот Государь не преобразует России, никто не остановит ее падения. Российскому Императору нужны только ум, твердость и воля, а наш Государь обладает этими качествами во всей их полноте».

1. Прибалтийские провинции. Летом прошлого года нами уже было представлено донесение касательно этих провинций. После посещения их Государем Императором настроение там стало еще более благоприятным.

Эстония - легион Монарха. Ее дворянство сердцем и душой и телом предано трону; оно надеется на благость монарха для улучшения своей финансовой системы и торговли.

Ливония имеет более сходства с Германией и, если эстонцев можно назвать русскими немцами, ливонцы должны именоваться немцами русскими. Среди ливонского дворянства слышится больше недовольства их администрацией, потому что маркиз Паулуччи[28] чаще оскорбляет их самолюбие и допускает произвол. Эстонией же он занимается меньше и поэтому реже нарушает ее покой. В Ливонии вообще недовольны назначением Гана[29] на должность гражданского губернатора, и заметно усилившееся значение маркиза подействовало угнетающе.

Курляндия еще не слилась с Россией; по своему настроению тамошнее дворянство стоит ближе к польскому; там замечается больше движения и [25] больше возбуждения, потому что курляндцы крепче держатся своих очагов и с большей горячностью занимаются общественными делами своей провинции. Дворянство ненавидело Гана и еще больше маркиза, который покровительствовал ему. Впрочем, якобинства там нет; оно было бы несовместимо с гордостью курляндцев. Это - прекрасный и цветущий край, но чинимые Министерством финансов в делах торговли препятствия вызывают протесты со стороны дворянства и народа. В общем, настроение умов во всех трех Балтийских провинциях в политическом отношении превосходно, и правительству было бы легко сделать их совершенно счастливыми.

2. Финляндия. Дворянство и горожане тяготеют больше к Швеции, между тем как крестьянство довольно своей судьбой. Шведы неизменно поддерживают свое тайное влияние на финнов на случай войны; но, не имея достаточно веских аргументов, дабы подорвать их преданность России, которая осыпает их благодеяниями, шведы пугают их уничтожением их конституции, не соответствующей русским методам управления. Указ о допущении православных к занятию должностей в Финляндии произвел неблагоприятное впечатление. Финны смотрят на него как на нарушение своих привилегий и обеспокоены последствиями, которые могут повлечь за собой проведение в жизнь идущих вразрез с их законами указов, а шведы тем временем подливают масла в огонь; однако, в общем, народ настроен хорошо, и, если Государь Император посетит Финляндию, отношение дворянства и горожан станет, без сомнения, еще более благоприятным. Генерал-губернатора уважают за его справедливость и очевидное бескорыстие, но не одобряют его крутых и решительных мер, которые, конечно, всегда направлены к достижению общественного блага, но часто производят впечатление нарушения конституции.

3. Польские провинции. Осенью прошлого года нами было представлено несколько подробных донесений. Представляемый нами здесь краткий обзор может быть составлен только на основании данных, полученных от тех же поляков, которые доставили нам материал для вышепоименованных донесений, и еще от нескольких их соотечественников. В этой местности до сих пор не имеется никаких органов высшего надзора.

Вот рассуждения и речи, которыми обмениваются между собой поляки относительно положения этих провинций. Никакого правосудия. Бесконечные преследования польского национализма, который окрашивают в самые отвратительные цвета карбонаризма. Отличительной чертой этих провинций является мрачное бессилие. Власть продолжает там оставаться в руках презренных субъектов, возвысившихся путем лихоимства и ценою несчастья населения. Все государственные чиновники, начиная со служащих канцелярии генерал-губернатора, продают правосудие с аукциона. [26] Ни одно Монаршее благодеяние, ни одна милость не распространились на эти провинции. Китайская стена не пропускает к ним исходящих от трона лучей, и они зовут себя отверженными детьми Отца России - «пасынки Отца России». Ничей голос не осмеливается возвыситься до трона. Находящиеся в Петербурге агенты предупреждают об этом Новосильцева[30]. В этих провинциях распустили даже слух, что не следует ничего писать в Петербург, потому что все письма читаются. Вообще там поддерживаются столь же странные, сколь и абсурдные идеи о современном правительстве. Бесчисленные подозрения и страхи витают над головами жителей, удручаемых бедностью и постоянными банкротствами. Национальное самолюбие их попрано. Дошли до того, что в Виленском университете запретили читать историю Польши и выписали из Петербурга какого-то дурака[31], родственника ректора[32] этого университета, который должен читать всеобщую историю по-русски, в то время как все преподавание ведется на польском или латинском языке. Все это в высшей степени всех раздражает, и никто не думает о том, чтобы помочь делу.