| История России - История России до конца XVI в. |
Князь великий Дмитрий Иванович со своим братом, князем Владимиром Андреевичем, и со своими воеводами был на пиру у Микулы Васильевича,[4] и сказал он: «Пришла к нам весть, братья, что царь Мамай стоит у быстрого Дона, пришел он на Русь и хочет идти на нас в Залесскую землю».[5]
Пойдем, братья, в северную сторону - удел сына Ноева Афета,[6] от которого берет свое начало православный русский народ. Взойдем на горы Киевские, взглянем на славный Днепр, а потом и на всю землю Русскую. А после того посмотрим на земли восточные - удел сына Ноева Сима,[7] от которого пошли хинове[8] - поганые татары, басурманы.[9] Вот они-то на реке на Каяле[10] и одолели род Афетов. С той поры земля Русская невесела; от Калкской битвы[11] до Мамаева побоища тоской и печалью охвачена, плачет, сыновей своих поминая - князей, и бояр, и удалых людей, которые оставили дома свои, жен и детей, и все достояние свое, и, заслужив честь и славу мира этого, головы свои положили за землю за Русскую и за веру христианскую.
Стародавние дела и жалость Русской земли описал я по книжным сказаньям, а далее опишу жалость и похвалу великому князю Дмитрию Ивановичу и брату его, князю Владимиру Андреевичу.
Братья и друзья, сыновья земли Русской! Соберемся вместе, составим слово к слову, возвеселим Русскую землю, отбросим печаль в восточные страны - в удел Симов, и восхвалим победу над поганым Мамаем, а великого князя Дмитрия Ивановича и брата его, князя Владимира Андреевича, прославим! И скажем так: лучше ведь нам, братья, возвышенными словами вести этот рассказ про поход великого князя Дмитрия Ивановича и брата его, князя Владимира Андреевича, потомков святого великого князя Владимира Киевского.[12] Начнем рассказывать о их деяниях по делам и по былям. Вспомним давние времена, восхвалим вещего Бояна, искусного гусляра[13] в Киеве. Тот ведь вещий Боян, перебирая быстрыми своими перстами живые струны, пел,русским князьям славы: первую славу великому князю киевскому Игорю Рюриковичу,[14] вторую - [131] великому князю Владимиру Святославичу Киевскому, третью - великому князю Ярославу Владимировичу.[15]
Я же помяну рязанца Софония[16] и восхвалю песнями, под звонкий наигрыш гуслей, нашего великого князя Дмитрия Ивановича и брата его, князя Владимира Андреевича, потомков святого великого князя Владимира Киевского. Воспоем деяния князей русских, постоявших за веру христианскую!
А от Калкской битвы до Мамаева побоища сто шестьдесят лет.[17]
И вот князь великий Дмитрий Иванович и брат его, князь Владимир Андреевич, помолившись богу и пречистой его матери, укрепив ум свой силой, закалив сердца свои мужеством, преисполнившись ратного духа, урядили свои храбрые полки в Русской земле и помянули прадеда своего, великого князя Владимира Киевского.
О жаворонок, летняя птица, радостных дней утеха, взлети к синим небесам, взгляни на могучий город Москву, воспой славу великому князю Дмитрию Ивановичу и брату его, князю Владимиру Андреевичу! Словно бурей занесло соколов из земли Залесской в поле Половецкое![18] Звенит слава по всей земле Русской: в Москве кони ржут, трубы трубят в Коломне,[19] бубны бьют в Серпухове,[20] стоят знамена русские у Дона великого на берегу.
Звонят колокола вечевые в Великом Новгороде, собрались мужи новгородские у храма святой Софии[21] и говорят так: «Неужто нам, братья,, не поспеть на подмогу к великому князю Дмитрию Ивановичу?». И как только слова эти промолвили, уже как орлы слетелись. Нет, то не орлы слетелись - выехали посадники из Великого Новгорода[22] и с ними семь тысяч войска[23] к великому князю Дмитрию Ивановичу и брату его, князю Владимиру Андреевичу, на помощь.
К славному городу Москве съехались все князья русские и говорят таково слово: «У Дона стоят татары поганые, Мамай царь у реки Мечи,, между Чуровом и Михайловом,[24] хотят реку перейти и с жизнью своей расстаться нам во славу».
И сказал князь великий Дмитрий Иванович: «Брат, князь Владимир Андреевич, пойдем туда, прославим жизнь свою, удивим земли, чтобы старые рассказывали, а молодые помнили! Испытаем храбрецов своих и реку Дон кровью наполним за землю Русскую и за веру христианскую!».
И сказал всем князь великий Дмитрий Иванович: «Братья и князья русские, гнездо мы великого князя Владимира Киевского! Не рождены мы на обиду ни соколу, ни ястребу, ни кречету, ни черному ворону, ни поганому этому Мамаю!».
О соловей, летняя птица, вот бы тебе, соловей, пеньем своим прославить великого князя Дмитрия Ивановича, и брата его князя Владимира Андреевича, и из земли Литовской двух братьев Ольгердовичей, Андрея и брата его Дмитрия,[25] да Дмитрия Волынского![26] Те ведь - сыновья Литвы храбрые, кречеты в ратное время и полководцы прославленные, под звуки труб их пеленали, под шлемами лелеяли, с конца копья они вскормлены, с острого меча вспоены в Литовской земле. [132]
Молвит Андрей Ольгердович своему брату: «Брат Дмитрий, два брата мы с тобой, сыновья Ольгердовы, а внуки мы Гедиминовы, а правнуки мы Сколомендовы.[27] Соберем, брат, любимых панов удалой Литвы, храбрых удальцов, и сами сядем на своих борзых коней и поглядим на быстрый Дон, напьемся из него шлемом воды, испытаем мечи свои литовские о шлемы татарские, а сулицы[28] немецкие о кольчуги басурманские!».[29]
И ответил ему Дмитрий: «Брат Андрей, не пощадим жизни своей за землю за Русскую и за веру христианскую и за обиду великого князя Дмитрия Ивановича! Уже ведь, брат, стук стучит и гром гремит в белокаменной Москве. То ведь, брат, не стук стучит, не гром гремит - то стучит могучая рать великого князя Дмитрия Ивановича, гремят удальцы русские золочеными доспехами и червлеными щитами.[30] Седлай, брат Андрей, своих борзых коней, а мои уже готовы - раньше твоих оседланы. Выедем, брат, в чистое поле и сделаем смотр своим полкам - сколько, брат, с нами храбрых литовцев. А храбрых литовцев с нами семьдесят тысяч латников. Уже ведь, брат, подули сильные ветры с моря к устьям Дона и Днепра, принесли грозные тучи на Русскую землю, из них выступают кровавые зарницы, а в них трепещут синие молнии. Быть стуку и грому великому на речке Непрядве,[31] меж Доном и Днепром, покрыться трупами человеческими полю Куликову, пролиться крови на реке Непрядве!».
Вот уже заскрипели телеги меж Доном и Днепром, идут хинове на Русскую землю! Набежали серые волки с устьев Дона и Днепра, воют, притаившись на реке Мече, хотят ринуться на Русскую землю. То не серые волки были - пришли поганые татары, хотят пройти войной всю Русскую землю.
Тогда гуси загоготали и лебеди крыльями заплескали. Нет, то не гуси загоготали и не лебеди крыльями заплескали - то поганый Мамай пришел на Русскую землю и воинов своих привел. А уже гибель их подстерегают крылатые птицы, паря под облаками, вороны неумолчно грают, а галки по-своему говорят, орлы клекочут, волки грозно воют, а лисицы брешут, кости чуя.
Русская земля, ты теперь как за царем за Соломоном побывала.[32]
А уже соколы и кречеты[33] и белозерские ястребы рвутся с золотых колодок из каменного города Москвы, обрывают шелковые путы,[34] взвиваясь под синие небеса, звоня золочеными колокольчиками[35] на быстром Дону, хотят напасть на несчетные стада гусиные и лебединые, - то богатыри и удальцы русские хотят напасть на великие силы поганого царя Мамая.
Тогда князь великий Дмитрий Иванович вступил в золотое свое стремя, сел на своего борзого коня, и взял свой меч в правую руку, и помолился богу и пречистой его матери. Солнце ему ясно на востоке сияет и путь указует, а Борис и Глеб молитву возносят за сродников своих.[36]
Что шумит, что гремит рано пред рассветом? То князь Владимир Андреевич делает смотр полкам и ведет их к великому Дону. И молвил [133] он брату своему, великому князю Дмитрию Ивановичу: «Не поддавайся, брат, поганым татарам - ведь поганые уже поля русские топчут и вотчину нашу отнимают!».
И сказал ему князь великий Дмитрий Иванович: «Брат Владимир Андреевич! Два брата мы с тобой, а внуки мы великого князя Владимира Киевского. Воеводы у нас назначены - семьдесят бояр, и отважные князья белозерские Федор Семенович, да Семен Михайлович,[37] да Микула Васильевич, да оба брата Ольгердовичи, да Дмитрий Волынский, да Тимофей Волуевич,[38] да Андрей Серкизович,[39] да Михайла Иванович,[40] а воинов с нами - триста тысяч латников. А воеводы у нас мужественные, а дружина в боях испытанная, а кони под нами борзые, а доспехи на нас золоченые, а шлемы черкасские, а щиты московские, а сулицы немецкие, а кинжалы фряжские,[41] а мечи булатные; а пути им известны, а переправы для них наведены, и все единодушно готовы головы свои положить за землю за Русскую и за веру христианскую. Словно живые, трепещут стяги,[42] жаждут воины себе чести добыть и имя свое прославить».
Уже ведь те соколы и кречеты, белозерские ястребы, за Дон скоро перелетели и ударили по несметным стадам гусиным и лебединым. То ведь были не соколы и не кречеты - то обрушились русские князья на силу татарскую. И ударили копья каленые[43] о доспехи татарские, загремели мечи булатные о шлемы хиновские на поле Куликовом, на речке Непрядве.
Черна земля под копытами, костями татарскими поля усеяны, а кровью их земля полита. Это сильные рати сошлись вместе и затоптали холмы и луга, а реки и потоки и озера замутились. Кликнул Див[44] в Русской земле, велит послушать грозным землям. Понеслась слава к Железным Воротам,[45] и к Орначу,[46] к Риму, и к Кафе[47] по морю, и к Тырнову,[48] а оттуда к Царьграду[49] на похвалу русским князьям: Русь великая одолела рать татарскую на поле Куликовом, на речке Непрядве.
На том поле грозные тучи сошлись, а из них беспрерывно сверкали молнии и гремели громы великие. То ведь сошлись русские сыны с погаными татарами за свою великую обиду. Это сверкали доспехи золоченые, и гремели князья русские мечами булатными о шлемы хиновские.
А бились с утра до полудня в субботу на Рождество святой богородицы.[50]
Не туры взревели у Дона великого на поле Куликовом. То ведь не туры побиты у Дона великого, а посечены князья русские и бояре и воеводы великого князя Дмитрия Ивановича. Полегли побитые погаными татарами князья белозерские, Федор Семенович и Семен Михайлович, да Тимофей Волуевич, да Микула Васильевич, да Андрей Серкизович, да Михайло Иванович и много иных из дружины.
Пересвета[51] чернеца, брянского боярина, на место суженое привели.[52] И сказал Пересвет чернец великому князю Дмитрию Ивановичу: «Лучше нам убитыми быть, нежели в плен попасть к поганым татарам!». Поскакивает [134] Пересвет на своем борзом коне, золочеными доспехами посвечивает, а уже многие лежат посечены у Дона великого на берегу.
В такое время старому человеку следует помолодеть, а удалым людям мужество свое испытать. И говорит Ослябя чернец[53] своему брату Пересвету старцу: «Брат Пересвет, вижу на теле твоем раны тяжкие, уже, брат, лететь голове твоей на траву ковыль, а сыну моему Якову[54] лежать на зеленой ковыль-траве на поле Куликовом, на речке Непрядве за веру христианскую, и за землю Русскую, и за обиду великого князя Дмитрия Ивановича».
И в ту пору на Рязанской земле около Дона ни пахари, ни пастухи в поле не кличут, лишь вороны часто каркают над трупами человеческими, страшно и жалостно было это слышать тогда; и трава кровью залита была, а деревья от печали к земле склонились.
Запели птицы жалостные песни - восплакали все княгини и боярыни и все воеводские жены по убитым. Жена Микулы Васильевича Марья рано поутру плакала на забралах[55] стен московских, так причитая: «О Дон, Дон, быстрая река, прорыл ты каменные горы и течешь в землю Половецкую. Принеси на своих волнах моего господина Микулу Васильевича ко мне!». А жена Тимофея Волуевича Федосья тоже плакала, так причитая: «Вот уже радость моя пропала в славном городе Москве, и уже не увижу своего государя Тимофея Волуевича живым!». А Андреева жена Марья[56] да Михайлова жена Аксинья[57] на рассвете причитали: «Вот уже для нас обеих солнце померкло в славном городе Москве, домчались к нам с быстрого Дона горестные вести, неся великую беду: повержены наши удальцы с борзых коней на суженом месте на поле Куликовом, на речке Непрядве!».
А уже Див кличет под саблями татарскими, а русским богатырям быть израненными.
Щуры[58] запели жалостные песни в Коломне на забралах городских стен на рассвете в воскресенье, в день Акима и Анны.[59] То ведь не щуры рано запели жалостные песни - восплакали жены коломенские, причитая так: «Москва, Москва, быстрая река, зачем унесла ты мужей наших от нас в землю Половецкую?». Так говорили они: «Можешь ли ты, господин князь великий, веслами Днепр загородить, а Дон шлемами вычерпать, а Мечу-реку трупами татарскими запрудить? Замкни, государь князь великий, Оке-реке ворота, чтобы больше поганые татары к нам не ходили. Уже ведь мужья наши побиты на войне».
В тот же день, в субботу, на Рождество святой богородицы разгромили христиане полки поганых на поле Куликовом, на речке Непрядве.
И, громко кликнув клич, ринулся князь Владимир Андреевич со своей ратью на полки поганых татар, золоченым шлемом посвечивая. Гремят мечи булатные о шлемы хиновские.
И восхвалил он брата своего, великого князя Дмитрия Ивановича: «Брат Дмитрий Иванович, в злое горькое время ты нам крепкий щит. Не останавливайся, князь великий, со своими великими полками, не потакай крамольникам! Уже ведь поганые татары поля наши топчут и [135] храброй дружины нашей много побили - столько трупов человеческих, что борзые кони не могут скакать: в крови по колено бродят. Жалостно ведь, брат, видеть столько крови христианской. Не задерживайся, князь великий, со своими боярами».
И сказал князь великий Дмитрий Иванович своим боярам: «Братья, бояре и воеводы и дети боярские, здесь ваши московские сладкие меды и великие места! Тут-то и добудьте себе места и женам своим. Тут, братья, старый должен помолодеть, а молодой честь добыть».
И воскликнул князь великий Дмитрий Иванович: «Господи боже мой, на тебя уповаю, да не будет на мне позора никогда, да не посмеются надо мной враги мои![60]». И помолился он богу и пречистой его матери и всем святым, и прослезился горько, и утер слезы.
И тогда как соколы стремглав полетели на быстрый Дон. То ведь не соколы полетели - поскакал князь великий Дмитрий Иванович со своими полками за Дон, со всею силою. И сказал: «Брат князь Владимир Андреевич, тут, брат, изопьем медовые чары круговые, нападем, брат, своими полками сильными на рать татар поганых».
И начал тогда князь великий наступать. Гремят мечи булатные о шлемы хиновские. Поганые прикрыли головы свои руками своими. И вот поганые бросились вспять. Ветер ревет в стягах великого князя Дмитрия Ивановича, поганые бегут, а русские сыны широкие поля кликом огородили и золочеными доспехами осветили. Уже встал тур на бой!
Тогда князь великий Дмитрий Иванович и брат его, князь Владимир Андреевич, полки поганых вспять повернули и начали их бить и сечь беспощадно, тоску на них наводя. И князья их попадали с коней, а трупами татарскими поля усеяны, и кровью их реки потекли. Тут рассыпались поганые в смятении и побежали непроторенными дорогами в лукоморье, скрежеща зубами и раздирая лица свои, так приговаривая: «Уже нам, братья, в земле своей не бывать, и детей своих не видать, и жен своих не ласкать, а ласкать нам сырую землю, а целовать нам зеленую мураву, а в Русь войной нам не хаживать и даней нам у русских не прашивать».[61] Вот уже застонала земля татарская, бедами и горем наполнившись; пропала охота у царей и князей их на Русскую землю ходить. Уже ведь веселье их кончилось.
Теперь уже русские сыновья захватили татарские узорочья, и доспехи, и коней, и волов, и верблюдов, и вина, и сахар, и дорогие убранства, парчу[62] и шелка везут женам своим. И вот уже русские жены забряцали татарским золотом.
Уже по Русской земле разнеслось веселье и ликованье. Преодолела слава русская хулу поганых. Уже низвергнут Див на землю, а сила и слава великого князя Дмитрия Ивановича и брата его, князя Владимира Андреевича, по всем землям пронеслись. Стреляй, князь великий, по всем землям, рази, князь великий, со своей храброй дружиной поганого Мамая хиповина за землю Русскую, за веру христианскую. Уже поганые оружие свое побросали, а головы свои склонили под мечи русские. И трубы их не трубят, и приуныли голоса их. [136]
И метнулся поганый Мамай от своей дружины серым волком и прибежал к Кафе-городу. И молвили ему фряги:[63] «Что же это ты, поганый Мамай, заришься на Русскую землю? Ведь побила теперь тебя орда Залесская.[64] Далеко тебе до Батыя-царя:[65] у Батыя-царя было четыреста тысяч латников, и полонил он всю Русскую землю от востока и до запада. Наказал тогда бог Русскую землю за ее согрешения. И ты пришел на Русскую землю, царь Мамай, с большими силами, с девятью ордами и семьюдесятью князьями. А ныне ты, поганый, бежишь сам-девять в лукоморье, не с кем тебе зиму зимовать в поле. Видно, тебя князья русские крепко попотчевали: нет с тобой ни князей, ни воевод! Видно, сильно упились[66] у быстрого Дона на поле Куликовом, на траве ковыле! Беги-ка ты, поганый Мамай, от нас за темные леса!».
Как милый младенец у матери своей, земля Русская: его мать ласкает, а за баловство розгой сечет, а за добрые дела хвалит. Так и господь бог помиловал князей русских, великого князя Дмитрия Ивановича и брата его, князя Владимира Андреевича, меж Доном и Днепром, на поле Куликовом, на речке Непрядве.
И стал великий князь Дмитрий Иванович со своим братом, с князем Владимиром Андреевичем, и с остальными своими воеводами на костях[67] на поле Куликовом, на речке Непрядве. Страшно и горестно, братья, было в то время смотреть: лежат трупы христианские, словно сенные стога у Дона великого на берегу, а Дон-река три дня кровью текла. И сказал князь великий Дмитрий Иванович: «Сосчитайтесь, братья, скольких у нас воевод нет и скольких молодых людей недостает».
Тогда отвечает Михайло Александрович,[68] московский боярин, князю Дмитрию Ивановичу: «Господин князь великий Дмитрий Иванович! Нет, государь, у нас сорока бояр московских, двенадцати князей белозерских, тридцати новгородских посадников, двадцати бояр коломенских, сорока бояр серпуховских, тридцати панов литовских, двадцати бояр переяславских, двадцати пяти бояр костромских, тридцати пяти бояр владимирских, пятидесяти бояр суздальских, сорока бояр муромских, семидесяти бояр рязанских, тридцати четырех бояр ростовских, двадцати трех бояр дмитровских, шестидесяти бояр можайских, тридцати бояр звенигородских, пятнадцати бояр угличских. А посечено безбожным Мамаем двести пятьдесят и три тысячи. И помиловал бог Русскую землю, а татар пало бесчисленное множество».
И сказал князь великий Дмитрий Иванович: «Братья, бояре и князья и дети боярские, суждено вам то место меж Доном и Днепром, на поле Куликовом, на речке Непрядве. Положили вы головы свои за святые церкви, за землю за Русскую и за веру христианскую. Простите меня, братья, и благословите в этом веке и в будущем. Пойдем, брат, князь Владимир Андреевич, в свою Залесскую землю к славному городу Москве и сядем, брат, на своем княжении, а чести мы, брат, добыли и славного имени!».
[1] Дмитрий Иванович Донской (12 октября 1350 — 19 мая 1389) — великий князь московский с 1359 г., с 1362 г. — и великий князь владимирский, сын Ивана Ивановича Красного, внук Ивана Даниловича Калиты. В 1367 г. вступил в брак с Евдокией, дочерью суздальского князя Дмитрия Константиновича. В 1367 г. при нем был построен каменный кремль в Москве. В 1368 и 1370 гг. отразил нападение на Москву литовского князя Ольгерда. В 1375 г. возглавил поход союзных князей на Тверь, в результате которого тьерской князь должен был признать старшинство московского великого князя и обязался совместно с ним выступать аротив Золотой Орды. В 1378 г. б битве на реке Воже Дмитрий Иванович нанес поражение ордынским отрядам, которые под руководством золотоордынского воеводы Бегича пошли на Русь. В 1380 г. — Куликовская битва — первое сокрушительное поражение золотоордынского войска: после Куликовской битвы Дмитрий Иванович и получил прозвище «Донской». В 1382 г. на Москву «изгоном» совершил набег хан Тохтамыш. Из-за огромных потерь на Куликовом поле и внезапности нападения Тохтамыша великий кзязь московский не смог организовать обороны города и ушел на север собирать войско. И все же Тохтамышу только обманом удалось захватить Москву. Время княжения Дмитрия Донского ознаменовалось усилением роли Москвы как центра, объединяющего вокруг себя княжества Северо-Восточной Руси и возглавляющего борьбу с Ордой. Дмитрий Иванович передал по завещанию Великое княжение Владимирское и Московское старшему сыну Василию без санкций Золотой Орды как «свою отчину». Похоронен в Архангельском соборе Московского кремля., Подробную сводку летописно-документальных биографических сведений о Дмитрии Донском см.: Экземплярский В. А. Великие и удельные князья Северной Руси в татарский период с 1238 по 1505 г., т. 1. СПб., 1889, с. 93 — 124.
[2] Владимир Андреевич (1353 - 1410) - двоюродный брат Дмитиря Донского, князь серпуховской и боровский. Ему принадлежала по наследству «треть» Москвы, т. е. часть города и третья часть доходов от московских пошлин. Впервые участвовал в военном походе с Дмитрием на Переяславль против Дмитрия Константиновича суздальского, когда великому князю московскому было 12 лет, а ему 9. В 1371 г. женился на дочери великого князя литовского Ольгерда Елене. Владимир Андреевич принимал самое активное участие в большинстве военных мероприятий и походов Дмитрия Донского. Сыграл большую роль, командуя засадным полком, в Куликовской битве. Во время нашествия на Москву Тохтамыша в 1382 г. силы Владимира Андреевича разбили отряд Тохтамыша под Волоколамском, после чего войска Тохтамыша ушли из пределов русских земель. В 1408 г. Владимир Андреевич возглавлял оборону Москвы во время нашествия Едигея. Владимир Андреевич носил прозвище «Храбрый», иногда древнерусские источники называют его и «Донским». Подробную сводку летописно-документальных биографических сведений о Владимире Андреевиче Серпуховском см.: Экземплярский В. А. Великие и удельные князья Северной Руси..., т. 2. СПб., 1891, с. 293 - 305.
[3] Мамай - при хане Бирдибеке (1357 - 1359) - занимал самую высшую военно-административную должность в Золотой Орде - был беклярибеком (беклярибеку подчинялся верховный суд, он ведал внешней политикой государства, был высшим военачальником). Был женат на дочери Бирдибека. После смерти Бирдибека в истории Золотой Орды наступил период «замятии» - разгорелась междоусобная борьба за ханский престол. Мамай не мог стать ханом, так как не был чингиси-дом - прямым потомком Чингисхана, но уже при хане Бирдибеке он стал основной политической фигурой в Орде и по существу ханы являлись его марионетками. В 60-е гг. XIV в. «Золотая Орда раскололась на две враждующие части, границей между которыми стала Волга. Районы между Волгой и Доном, Северный Кавказ, Причерноморские степи и Крым находились под властью Мамая и его марионетки» (Егоров, с. 190 - 191). В 70-е гг. Мамаю удалось «объединить под своей властью всю территорию Золотой Орды западнее Волги вплоть до Днепра» (там же, с. 196). В борьбе за верховную власть во всей Золотой Орде Мамай несколько раз захватывал Сарай ал-Джедид (Новый Сарай) - столицу Золотой Орды того времени, находившуюся на левом берегу Волги. Как считает В. JI. Егоров, «не исключено, что с 1380 г. Мамай начал править от своего имени, не прикрываясь больше подвластными ханами» (там же, с. 208). Потерпев поражение на Куликовом поле, Мамай бежал в свою Орду и собирался вновь выступить против великого князя московского, но завладевший к этому времени левобережьем Волги хан Тохтамыш выступил против Мамая и разбил его. Мамай бежал в Крым, в Кафу (современная Феодосия), и был там убит (в 1380 г.).
[4] Микула Васильевич — Николай Васильевич Вельяминов, сын последнего московского тысяцкого Василия Васильевича Вельяминова, коломенский воевода, свояк великого князя московского Дмитрия Ивановича (его жена Марья Дмитриевна — сестра жены Дмитрия Донского). В «Сказании о Мамаевом побоище» говорится, что он с коломенскими силами во время сражения находился в передовом полку. Погиб в Куликовской битве. Он назван четвертым среди убитых на Куликовом поле в пергаменном Синодике. Подробные сведения о роде Вельяминовых см.: Веселовский, с. 211 — 229. Тысяцкий — военачальник, возглавлявший городское ополчение (тысячу). В Москве тысяцкий назначался князем из числа знатных бояр. В XIV в. должность тысяцкого стала наследственной, закрепившись за семьей Вельяминовых. После смерти Вас. Вас. Вельяминова в 1374 г. должность тысяцкого была упразднена.
[5] В Киевской Руси Залесской землей назывались владения Владимиро-Суздальского княжества, так как по отношению к Киеву они находились за «великим лесом», занимавшим страну вятичей и тянувшимся от Брянска к Воронежу. Позже так стало именоваться и княжество Московское.
[6] В библейской книге «Бытие» рассказывается, что во время всемирного потопа бог спас за праведную жизнь Ноя с семьей. После потопа земля была разделена между сыновьями Ноя Симом, Хамом и Иафетом (Афетом). С легенды о разделении земли между тремя сыновьями Ноя начинается «Повесть временных лет»: «По потопе трие сынове Ноеви разделиша землю... И яся въсток Симови... Хамови же яся полуденьная страна... Афету же яшася полунощный страны и западный... Сим же и Хам и Афет, раз-деливше землю, жребьи метавше, не преступати никому же въ жребий братень, и жпвяхо кождо въ своей части» (Повесть временных лет, ч. 1. Текст и перевод. Подгот. текста Д. С. Лихачева. М.—Л., 1950, с. 9—10). В число «полунощных стран п западных», доставшихся па жребию Иафету, входила Русь, поэтому народы, населявшие ее, считались согласно библейской генеалогии потомками Иафета.
[7] См. предыдущий комментарий. Симу по жребию достались восточные земли, поэтому восточные народы — потомки Сима.
[8] Слово это встречается только в «Слове о полку Игореве» и в «Задонщине» и значение его недостаточно ясно. Вероятнее всего — обобщенное наименование восточных народов, кочевников.
[9] В Древней Руси словом «поганые» обозначались народы неправославного вероисповеданпя, и современной оценочно-эмоциональной окраски это слово тогда не имело. Басурман (бусурман, бесурменин) — «нехристь», «мусульманин». Татарами в Древней Руси называли население Золотой Орды. В современной науке принят термин «монголо-татары». Приводим характеристику этнических наименований «татары» и «монголо-татары» из последней работы по этой теме: «Монголо-татары — это искусственное этническое наименование, появившееся в трудах историков спустя столетия после исчезновения средневековых монгольских государств. Словосочетание это механически соединило два названия одного и того же народа. Первая часть — монголы — хорошо известна по ряду древних источников, из которых следует, что этноним „монголы" применялся как самоназвание ряда центральноазиатских племен, объединенных Чингисханом в единое государство. Вторая часть — татары — представляет собой название тех же самых монголов, утвердившееся в XIII в. в Китае и довольно быстро распространившееся за его пределами. Проникновению именно этого названия в Европу и его повсеместному распространению скорее всего способствовали хорошо налаженные в средневековье торговые связи с Востоком. Видимо, купцы и были первыми информаторами европейского населения о появлении на исторической арене новой грозной опасности — татар". Русские летописные источники по отношению к населению Золотой Орды всегда употребляли только одно обозначение — татары. В западноевропейских источниках также фигурирует исключительно это же название, хотя Рубрук особо пояснял, что сами основатели Улуса Джучи предпочитали, чтобы их называли монголами. Появление же формы „монголо-татары" относится уже ко времени начала научного изучения и осмысления истории государственных образований, связанных с Чингисидами. Попытки ликвидировать кажущееся несоответствие между хорошо известным названием „монголы", „Монголия" и постоянно встречающимися в средневековых источниках „татары", „Татария" и привели к появлению странного по своему содержанию, но внешне примиряющего историко-географические традиции средневековья и новейшего времени словообразования „монголо-татары"» (Егоров, с. 177, примеч. 7).
[10] Каяла - река, на которой князь Игорь, герой «Слова о полку Игореве», потерпел поражение в битве с половцами в 1185 г. Какая это река, до сих пор не выяснено. Кроме «Слова» название реки Каялы встречается еще только в летописной «Повести о походе Игоря» и в «Задонщине». Этимологию слова «Каяла» толкуют по-разному. Согласно одной из гипотез это слово следует возводить к глаголу «каяти» - жалеть, оплакивать. Таким образом значение этого названия не географическое, а символическое, т. е. Каяла - река плача, река скорби.
[11] Имеется в виду Калкская битва - первое столкновение русских с монголо-татарами в 1223 г. на небольшой степной реке Калке (ныне Кальчик), впадающей в Сурожское (Азовское) море. Русские силы потерпели в этой битве сокрушительное поражение. Калкская битва предшествовала монголо-татарскому нашествию, которое началось в 1237 г. Все древнерусские источники начинают отсчитывать время монголо-татарского владычества на Руси со времени злополучного сражения на Калке.
[12] Т. е. потомки великого князя киевского Владимира I Святославича (ум. в 1015 г.), при котором на Руси было принято христианство (в 988 г.). Поэтому Владимир I Святославич считался святителем Руси, и все русские князья, ведущие свой род от Владимира I, подчеркивали, что они его потомки и наследники.
[13] Боян - имя певца, который создавал свои поэтические произведения до автора «Слова о полку Игореве». Имя это встречается только в «Слове о полку Игореве» и «Задонщине». В «Слове о полку Игореве» перечисляются князья, которым Боян пел свои «славы»; из этого перечня видно, что он жил во второй половине XI-начале XII в. Автор «Задонщины», вероятнее всего, знает о Бояне только из «Слова о полку Игореве». Судя по тексту «Слова», Боян сопровождал пение своих «слав» игрой на гуслях. Автор «Задонщины» называет его «гудцом», т. е. играющим на «гудке»; гудок - музыкальный инструмент типа скрипки с тремя струнами. «Гудец» могло означать и вообще «музыкант».
[14] Игорь Рюрикович - князь, княживший в Киеве с 912 по 945 г. (был убит древлянами), фактический родоначальник династии Рюриковичей. Был женат на Ольге. Дед Владимира I Святославича.
[15] Ярослав Владимирович — Ярослав Мудрый (ок. 978—1054), великий князь киевский, сын Владимира I Святославича. После длительной борьбы с братьями Ярослав объединил под своей властью почти все древнерусские земли. Время его княжения ознаменовалось политическим укреплением Киевской Руси, высоким развитием культуры, поэтому он и был прозван «Мудрым». Автор «Слова о полку Игореве» перечисляет князей, при которых Боян жил и которым пел песни-славы (с 20-х по 80-е гг. XI в.). Автор «Задонщины» называет наиболее знаменитые имена киевских князей (с начала X по середину XI в.) — Игоря, Владимира, Ярослава.
[16] См. статью Р. П. Дмитриевой «Об авторе Задонщины» (с. 360—368 наст. изд.).
[17] От Калкской битвы (1223 г.) до Мамаева побоища (1380 г.) прошло не 160, а 157 лет. Академик М. Н. Тихомиров высказал предположение, что эта ошибка в исчислении лет объясняется тем, что «Задонщина» была написана в 1383 г. (автор, высчитывая годы, ошибочно просчитал их до того времени, когда он писал свое произведение), см.: Тихомиров М. Н. Древняя Москва. М., 1947, с. 203.
[18] Как в летописях, так и в древнерусских литературных памятниках земли, занимаемые монголо-татарами, по аналогии с более древним периодом истории Руси, назывались Половецким полем, а монголо-татары - половцами.
[19] Коломна — город в 100 км на юго-восток от Москвы, в месте впадения в Москву-реку реки Коломенки. Опорный пункт в борьбе Москвы с ордынцами. К Москве Коломна была присоединена в 1301 г. (до этого входила в Рязанское княжество). По Оке, южнее Коломны, проходила граница между Московским и Рязанским княжествами.
[20] Серпухов — укрепленный опорный пункт южной окраины Московского княжества. Расположен на реке Оке, западнее Коломны. Иван Калита отдал Серпухов в удел своему младшему сыну Андрею, отцу Владимира Андреевича. В 1374 г. Владимир Андреевич заложил в Серпухове дубовую крепость — «град Серпухов дубов».
[21] Святая София (1045 — 1050 гг.) — патрональный храм Новгорода Великого. Около Софийского собора в новгородском кремле собиралось новгородское вече. Второе место сбора веча находилось на противоположном берегу реки Волхова — на Торговой площади.
[22] Посадники — правители Новгорода, избиравшиеся на вече из представителей наиболее богатых и знатных семей. О приходе новгородцев на Куликово поле рассказывается и в некоторых редакциях «Сказания о Мамаевом побоище» (в Распространенной редакции «Сказания» — см. с. 86 — 89 — имеется большой рассказ о помощи новгородцев Дмитрию Донскому). Новгородские летописи об участии новгородцев в Куликовской битве ничего не сообщают, но в Синодике 1552 — 1560 гг. церкви Бориса и Глеба в Новгороде имеется такая запись: «... и в полону скончавшихся братии нашей и в поганском языкы, и на Дону избиеных братии нашей при велицем князе Дмитреи Ивановичи...» (см.: Шляпкин И. А. Синодик 1552 — 1560 г. Новгородской Борисоглебской церкви. — В кн.: Сборник Новгородского общества любителей древности, вып. 5. Новгород, 1911, с. 7).
[23] Цифровые обозначения участвовавших в Куликовской битве войск как в «Задонщине», так и в других памятниках Куликовского цикла носят гиперболизированный характер.
[24] Меча — правый приток Дона, южнее Куликова поля. В «Книге Большому чертежу» (географическом описании русских земель XVII в.) называется Быстрой Мечей, современное название — Красивая Меча. Чурово и Михайлово — названия каких-то урочищ.
[25] На стороне Дмитрия Ивановича в битве на Куликовом поле участвовали сыновья великого князя литовского Ольгерда, братья союзника Мамая, литовского князя Ягайла, Андрей и Дмитрий. Оба этих князя находились на службе у великого князя московского. Андрей Ольгердович, старший сын Ольгерда, с начала 40-х гг. XIV в. был князем в Полоцке как подручник отца, но когда, после смерти в 1377 г. Ольгерда, великокняжеский престол занял Ягайло, Андрей лишился Полоцкого княжения, бежал в Псков и был посажен на княжение там. На Куликово поле он пришел с псковскими отрядами. Погиб в 1399 г. в битве на реке Ворскле, во время похода великого князя литовского Витовта против Темиркутлуя. Дмитрий Ольгердович, второй сын Ольгерда, еще при жизни отца владел Брянском и Трубчевском. В 1379 г. сдал Трубчевск Дмитрию Донскому, и московский князь дал ему во владение Переяславль-Залесский. Так же, как и брат, погиб в битве на Ворскле в 1399 г.
[26] Дмитрий Волынский — Дмитрий Михайлович Боброк Волынский — сын литовского князя на Волыни Кориата-Михаила Гедиминовича. Выехав из Литвы, он был сначала тысяцким у нижегородского князя, а затем перешел на службу к Дмитрию Донскому, у которого был воеводой. Был женат на сестре Дмитрия Донского Анне. Талантливый полководец. Принимал участие во всех походах Дмитрия Донского. Во время Куликовской битвы вместе с Владимиром Андреевичем руководил действиями засадного полка. (См. также: Веселовский, с. 285 — 286).
[27] Ольгерд (Альгирдас) — великий князь литовский (1345 — 1377). См. о нем в статье В. Т. Пашуто «Историческое значение Куликовской битвы», с. 273 — 277 наст. изд. Русский летописец, сообщая о смерти Ольгерда, посвятил ему специальную некрологическую статью: «В лето 6835 (1377) умре князь великий Олгерд Гедиминовичь Литовьскыи, зловерный, безбожный, нечестивый, и седе по нем сын его менший именем Ягайло на княжении на великом, обладаа всею землею Литовьскою... Во всей же братии своей Олгерд превзыде властию и саном, понеже пива и меду не пиаше, ни вина, ни кваса кисла, и великоумьство и воздержание себе приобрете, крепку думу от сего и мног промысл притяжав и таковым коварьством многы страны и земли повоева и многы грады и княжениа поймал за себе и удержа себе власть велику, тем и умножися княжение его, яко же ни един же от братиа его створи, но ни отець его, ни дед его тако прослыл» (Рогожский летописец. — ПСРЛ, т. XV. Изд. 2-е, вып. 1. Пг., 1922, стб. 117). Едимант — Гедимин (Гедиминас), великий князь литовский с 1316, в 1341 г. убит при осаде немецкой крепости Баербург. Его политику по расширению владений Великого княжества Литовского, борьбе с немецкими рыцарями и захвату западнорусских земель продолжил сын Ольгерд. Сколоменд — кто имеется в виду под этим именем, не ясно, может быть, князь литовский Скирмонт (ум. в 70-х гг.. XIII в.), но он не был предком Гедимина.
[28] Традиционный древнерусский образ захвата неприятельской земли: зачерпнуть шлемом и испить воды из реки, протекающей по вражеской территории, - значит покорить врага.
[29] Сулица - короткое метательное копье, дротик.
[30] Байдана - доспех типа рубахи из металлических колец длиною до колен с короткими (до локтей) рукавами.
[31] Черленые (червленые) щиты - щиты, окрашенные черленью, яркой розово-красной краской, которая делалась из особого насекомого - червеца.
[32] Непрядва - западный приток Дона, ограничивает с севера Куликово поле. Куликово поле находится в верховьях Дона, в пределах современного Куркинского района Тульской области.
[33] Эта фраза, вероятнее всего, связана с такой фразой «Слова о полку Игореве»: «О Руская земле! Уже за шеломянемъ еси!» («О Русская земля! Ты уже за холмом»; шоломя - гора, холм). Автор «Задонщины» не мог не знать слова «шоломя»; таким образом, либо он располагал текстом «Слова», где было иное написание этого слова, не понятое им, либо он по-своему переосмыслил этот отрывок «Слова о полку Игореве». Соломон - создатель храма в Иерусалиме. Соломон является олицетворением мудрости, с его именем связано много легендарных преданий, как библейских, так и апокрифических, в том числе широко бытовавших и в древнерусской письменности.
[34] Кречет - хищная птица из семейства соколиных, более крупная, чем соколы, светлой (белой) или темной (серовато-бурой) окраски.
[35] Колодка - приспособление для соколиной охоты. Вл. Даль в своем «Толковом словаре живого великорусского языка» дает такое описание этого приспособления: «Брусок с двумя стойками и насестью, на которой держат ловчую птицу, привязывая ее цолжиком». Должик - ременные путы (опутины). Поэтизируя этот образ, автор «Задонщины» называет колодки золотыми, а путы - шелковыми.
[36] На ловчую птицу надевались колокольчики. В «Уряднике сокольничьего пути» XVII в. (документе, регламентирующем церемониал царской соколиной охоты) в разделе об уряжении соколов сказано: «И начальные емлют с стола наряд: 1-й Парфеней, возьмет клобучек, по бархату червчетому шит серебром, с совкою нарядною; 2-й, Михей, возьмет колокольцы серебреные позолочены; 3-й, Левонтей, возьмет обнасцы и должик тканые з золотом волоченым...», см.: «Изборник». (Сборник произведений литературы Древней Руси). М., 1969, с. 571.
[37] Борис и Глеб, сыновья Владимира I Святославича, после смерти отца (1015 г.) были убиты но приказу своего брата Святополка (он получил в Древней Руси прозвище Окаянного), который захватил великокняжеский стол в Киеве и стал уничтожать возможных соперников. Против Святополка боролся Ярослав Владимирович, который в битве на реке Альте в 1019 г. окончательно разбил Святополка и сел на великокняжеский стол в Киеве. При Ярославе его братья Борис и Глеб были канонизированы- признаны святыми. Это были первые русские святые, считавшиеся покровителями Русской земли и русских князей. Русские князья, потомки Владимира I Святославича, всегда особо подчеркивали свое родство с ним и святыми Борисом и Глебом.
[38] В Куликовской битве участвовали белозерские князья Федор Романович и его сын Иван, оба погибли. Имя Семена Михайловича названо среди убитых на Куликовом поле и в «Сказании о Мамаевом побоище», и в летописных повестях. Названы белозерские князья Федор, сын его Иван и Семен Михайлович в перечне убитых на Куликовом поле и в пергаменном Синодике. Федор и Иван названы в Синодике первыми: «Князю Федору Белозерскому и сыну его Ивану, убиенным от безбожного Мамая, вечная память».
[39] Воевода, сын боярина Василия Акатьевича. Имя Тимофея Волуевича названо среди убитых на Куликовом поле в упомянутом выше Синодике XIV-XV вв.: в тексте записано «Тимофею Васильевичу», а на полях сделано примечание - «Валуевичу». В пространной летописной повести про него сказано: «Тимофей Васильевич Акатьевич, наречаеми Волуй». Второе отчество «Акатьевич» - от имени деда Тимофея - Акатий. Акатий был родоначальником боярского рода, получившего впоследствии фамилию Валуевых. (См. также: Веселовский, с. 230-231, 235, 474).
[40] Андрей Иванович Серкизов, сын ордынского царевича Серкиза (Черкиза). Серкиз выехал на Москву к великому князю Дмитрию Ивановичу в 70-х гг. XIV в., крестился, получив при крещении имя Ивана. От него пошел род бояр Старковых. Андрей Иванович Серкизов назван среди убитых на Куликовом поле в пергаменном Синодике. (См. также: Веселовский, с. 57, 397-398, 408).
[41] Кинжалы фряские — кинжалы фряжские, т. е. итальянские: фрягами в Древней Руси называли итальянцев и вообще иностранцев.
[42] Хоругвь - знамя, стяг. В данном контексте имеет и прямое значение - войсковое знамя, и переносное - отряд, войсковая единица.
[43] В «Слове о полку Игореве» харалужными названы мечи. «Харалужные» - вероятно, булатные (это слово встречается только в «Слове о полку Игореве» и в «Задонщине»). В. Ф. Ржига предполагает, что «харалужный» произошло от узбекского слова «хараблик» - гибель, разрушение, т. е. мечи гибельные, несущие гибель (см.:Ржига В. Ф. Восток в «Слове о полку Игореве». - В кн.: «Слово о полку Игореве». Сборник статей. Гослитмузей. М., 1947, с. 169-189).
[44] В «Слове о полку Игореве» - Див. Что означает это слово и в «Слове о полку Игореве» и в сЗадонщине», неясно, и толкование его значения носит предположительный характер. Большинство исследователей считают, что Див - какое-то мифическое существо. Обзор существующих по этому вопросу точек зрения см. в кн.: Словарь-справочник «Слова о полку Игореве». Вып. 2. Д-Копье. Л., 1967, с. 29-31.
[45] Топоним «Железные Ворота» обозначал название нескольких географических пунктов. Здесь, вероятнее всего, имеется в виду Дербент (в настоящее время город в Дагестанской АССР), носивший в древности название «Железные Ворота» (Темир-Капы), так как это была крепость, закрывавшая узкий проход между западным берегом Каспийского моря и Кавказскими горами. Следует отметить, что уже в XV в. Дербент находился в упадке. Железными Воротами называлась также (это название сохранилось до наших дней) теснина в среднем течении Дуная.
[46] Вероятно, имеется в виду город Орнач, который упоминается и в летописях. Но единого мнения о том, что это за город, нет. Н. М. Карамзин считал, что этот город находился в. устье Дона. Но, может быть, так назывался в древнерусских летописях Ургенч — столица Хорезма, уничтоженная в 1388 г. Тимуром. Г. Н. Моисеева обратила внимание на то, что венецианский космограф Фра-Мауро, посетивший Нижнее Поволжье в начале XV в., на своей карте обозначил город Орнач и рядом с названием этого города (в итальянской транскрипции «Organsa») «нарисовал надгробие и приписал: „Sepulcrum real" — „в действительности могилы". Следовательно, город Орнач в конце XIV в. перестал существовать» (Моисеева Г. И. К вопросу о датировке Задонщины. — ТОДРЛ, т. XXXIV. Л., 1979, с. 225). На основании упоминания Орнача в «Задонщине» Г. Н. Моисеева приходит к заключению, что это произведение было написано еще во время существования Орнача, т. е. до конца XIV в.
[47] Кафа. - Во второй половине XIII в. генуэзцы основали в Феодосии (городе на берегу Черного моря, существовавшем с середины VI в. до н. э.), которая находилась под властью монголо-татар, торговую факторию Кафу. Кафа в XIV - XV вв. стала важнейшим центром торговли между Западом и Востоком.
[48] Тырново, город на реке Янтре (в настоящее время город Велико-Тырново в Болгарии), с XII в. столица Второго Болгарского царства, во второй половине XIV в. - столица Тырновского царства. Один из крупнейших государственных и церковных центров средневековья. В 1393 г. город Тырново был захвачен турецким султаном Баязидом и разгромлен. С захватом и разгромом Тырнова турками Тырновское царство прекратило свое существование.
[49] Царьград - Константинополь - столица Византийской империи, основан имп. Константином в 330 г., находится на европейском берегу пролива Босфор. Древняя Русь была тесно связана с Царьградом и в государственном и в культурном отношении. В 1453 г. Царьград был захвачен турками и стал столицей Османской империи, получив название Стамбул.
[50] 8 сентября.
[51] В «Сказании о Мамаевом побоище» рассказано, что при посещении великим князем московским Дмитрием Троицкого монастыря игумен монастыря Сергий отправил с ним сражаться против Мамая двух иноков - Пересвета и Ослябю (см. наст, изд., с. 31). В «Сказании» про Пересвета и Ослябю говорится, что оба они были известными воинами. Поединком Пересвета с татарским богатырем началась Куликовская битва. Все сведения о Пересвете ограничиваются данными памятников Куликовского цикла. Согласно «Задонщине» Пересвет - брянский боярин. В летописных повестях и в «Сказании» названо второе имя Пересвета - Александр. В Распространенной редакции сказано о нем: «чернец - любочанин».
[52] Привели на место суда. Сражение, поединок трактовались в Древней Руси как «божий суд»: «по божьему изволению» побеждал правый. В данном случае под «божьим судом» подразумевается поединок Пересвета с татарским богатырем. Оборот «суженое мѣсто» можно понимать и как обозначение места, на котором суждено погибнуть
[53] В «Сказании», как и в «Задонщине», Ослябя назван братом Пересвета и указано его имя - Андрей. Возможно, что об Ослябе идет речь в летописной записи о посылке с дарами посла из Москвы в Константинополь: «Послаша в Царьгород много серебра в милостыню с черньцом Родионом Ослебятем, иже преже был боярин Любутьскы» (ПСРЛ, т. XXV. М.-Л., 1949, с. 228). В летописи эта запись помещена под 1398 г. Из текста «Задонщины» явствует, что Ослябя на Куликовом поле не погиб.
[54] В некоторых вариантах Основной редакции «Сказания о Мамаевом побоище» в числе воинов, посланных в поле в первом сторожевом (разведывательном) отряде, называется Яков Ослябятев. В «Задонщине» по Кирилло-Белозерскому списку в перечне убитых на Куликовом поле назван «Иаков Ослебятин».
[55] Забрало - деревянная галерея, идущая по верху крепостной стены. На забралах во время осады города неприятелем располагались воины, держащие оборону города.
[56] Имеется в виду жена воеводы Андрея Серкизовича.
[57] Имеется в виду жена воеводы Михаила Ивановича.
[58] Щур - певчая птица из семейства вьюрковых, величиной со скворца. Птицы эти особенно много поют в мае, сидя на вершине куста или выступающей ветви дерева.
[59] 9 сентября.
[60] Цитата из Псалтири, Пс. 24, ст. 2.
[61] После установления монголо-татарского ига на Руси в русские селения и города были посланы даруги, ведавшие сбором дани, и военачальники, наблюдавшие за местным населением, - баскаки. Со временем эта система была отменена, и выплатой дани, размеры которой устанавливались по заранее заключенному договору, стали ведать князья. Дань, собираемая князем и отправляемая в Орду, называлась «выходом».
[62] Камка - парча, плотная шелковая ткань, прошитая золотыми или серебряными нитями.
Насычеве - значение слова неизвестно.
[63] Здесь «фряги» - генуэзцы.
[64] Здесь «орда» в значении—«земля», «княжество».
[65] Батый - хан, сын хана Джучи, внук Чингисхана. Продолжил захватнические войны отца и деда. Он возглавил поход монголо-татар в Восточную Европу в 1236- 1243 гг. В 1237-1240 гг. произошло завоевание Руси Батыем, и с этого времени началось монголо-татарское владычество. При Батые возникла Золотая Орда - монголо-татарское феодальное государство, образовавшееся в результате захватнических войн Чингисхана и его преемников. Столицей Золотой Орды стал город €арай-Бату (Старый Сарай) на левом берегу Волги близ Астрахани. Умер Батый з 1255 г.
[66] Этот образ восходит к поэтике устного народного творчества: битва - пир, упиться на этом пиру - погибнуть в бою.
[67] Выражение «стать на костях» означало окончание битвы и победу того, кто «вставал на костях».
[68] С. Б. Веселовский предполагает, что Михаил Александрович был боярином князя серпуховского Владимира Андреевича (см.: Веселовский, с. 489 — 490).
Текст воспроизведен по изданию: Сказания и повести о Куликовской битве. - Л., 1982. С. 131 - 137.
| Комментарии |
|