Укреплению тесной связи между РСДРФ и рабочими во многом способствовала внедумская деятельность фракции.

Депутаты-большевики, писал В. И. Ленин, «блистали не краснобайством, не «вхожестью» в буржуазные, интеллигентские салоны... а связями с рабочими массами, самоотверженной работой в этих массах, выполнением скромных, невидных, тяжелых, неблагодарных, [54] особенно опасных функций нелегального пропагандиста и организатора»[1]. Большевики-думцы объезжали промышленные районы, посещали фабрики и заводы, выступали перед рабочими с отчетами о своей работе. Представители фракции А. Е. Бадаев и Г. И. Петровский были членами ЦК РСДРП, а М. К. Муранов, Ф. Н. Самойлов и Н. Р. Шагов являлись доверенными лицами Центрального Комитета.

Нелегальная работа требовала большого мужества, исключительной осторожности. Депутатов-большевиков, несмотря на депутатскую неприкосновенность, постоянно преследовали сыщики царской охранки. Во время каникул в Думе депутаты-большевики разъезжались по рабочим районам. Они помогали правильно организовывать и направлять работу местных нелегальных партийных организации. «Члены нашей фракции, - вспоминал Бадаев, - во время своих поездок на места проделывали огромную работу и вносили оживление в деятельность местных легальных и нелегальных организаций. Результатом поездок рабочих депутатов были обычно и усиление забастовочного [55] движения, и организация новых партийных ячеек, и увеличение подписки на «Правду», и, наконец, общее повышение революционного настроения»[2i].

В нелегальной деятельности депутатов-большевиков значительное место занимает установление и поддержание постоянных связей с местными партийными организациями. Эти связи большевистская пятерка поддерживала через самые различные каналы, самыми разными способами.

Так, например, после избрания Г. И. Петровского депутатом Государственной думы в Екатеринославе состоялось нелегальное партийное собрание, на котором была избрана комиссия для поддержания связей с социал-демократической фракцией. Для укрепления контактов с местными партийными организациями депутаты-большевики использовали уполномоченных по выборам в Государственную думу. «Эти уполномоченные, - сообщалось в справке департамента полиции от 3 марта 1913 г., - играют большую роль для членов социал-демократической фракции Государственной думы. При поездках на фабрики и заводы члены Думы обращаются непосредственно к уполномоченным, от которых и получают все необходимые им сведения и через которых ведут дело революционной пропаганды и агитации среди рабочих масс». В свою очередь, рабочие представители приезжали в Петербург к своим депутатам и останавливались у них на квартирах. «Квартиру Петровского в С.-Петербурге, - указано в одном из жандармских донесений, - посещают представители рабочих Донецкого бассейна по вопросам... забастовки, и у него же они останавливаются».

Депутаты-большевики наладили связи со многими местными партийными организациями, вели с ними оживленную переписку. Имеющиеся в их распоряжении адреса партийных ячеек и групп они передавали в Центральный Комитет партии. Г. И. Петровский являлся главным лицом в установлении нелегальной связи с ЦК, Русским бюро ЦК и Петербургским комитетом РСДРП. Вместе с тем он поддерживал постоянную связь с рабочими и партийными организациями Екатеринославской губернии. Благодаря А. Е. Бадаеву была установлена регулярная связь между ЦК и ПК РСДРП.

Одной из форм участия большевистской пятерки в стачечной борьбе пролетариата были их поездки в промышленные центры в моменты наиболее острых схваток с предпринимателями. 12 ноября 1912 г. на Харьковском паровозостроительном заводе началась забастовка. На общем собрании забастовщиков рабочие приняли 24 пункта требований (9-часовой рабочий день, повышение заработной платы, выплата жалованья за дни забастовок, улучшение медицинской помощи и др.). Администрация завода отказалась удовлетворить требования рабочих и предупредила об их увольнении в случае неявки на работу. Несмотря на угрозы и репрессии, рабочие не поддавались на провокации. 18 ноября состоялось собрание большевистской группы, на котором рабочие постановили послать через редакцию [56] газеты «Правда» письмо М. К. Муранову с просьбой воздействовать на администрацию, запретившую бастующим собираться и обсуждать вопросы дальнейшей борьбы за свои нрава.

На собрании рабочих завода, состоявшемся 23 ноября, из числа социал-демократов был избран комитет по руководству стачкой. Комитет занимался сбором и распространением прокламаций, осуществлял связь с заводами и фабриками как Харьковской, так и других губерний.

После месячной забастовки 2 тыс. харьковских паровозостроителей власти решили сломить сопротивление рабочих, начав с ареста большевистского руководства. 15 декабря был арестован стачечный комитет. Однако через несколько дней был сформирован новый, продолжавший руководить забастовкой. Харьковские власти отдали распоряжение телеграфным конторам не принимать на имя М. К. Муранова сообщений об арестах стачечников и закрытии профсоюзов. Тем не менее в «Правде» появилась заметка, освещающая ход забастовки харьковских рабочих. М. К. Муранов, не дождавшись указа о перерыве в заседаниях Государственной думы, выехал в Харьков.

Здесь 15 - 16 декабря он организовал совещание с руководителями забастовки на паровозостроительном заводе[3]. Муранов призвал стачечников продолжить забастовку и добиваться увеличения заработной платы, улучшения условий труда и быта рабочих.

Депутат-большевик энергично принялся за организацию сбора средств в пользу бастующих. Сборы производились среди рабочих Харькова, Екатеринослава, Полтавы, Николаева, Краматоровки, Славянска, Сум, Лозовой и других городов. От социал-демократической фракции стачечникам поступило 334 рубля. В общей сложности была собрана довольно значительная сумма - 3354 рубля 61 копейка, которая позволила спасти многие семьи бастующих от голода. Решительная борьба рабочих паровозостроительного завода, солидарность пролетариата других городов заставили предпринимателей пойти на некоторые уступки. 17 января рабочие, добившись удовлетворения требований, прекратили забастовку. Однако стачечный комитет продолжал существовать и поддерживать связь с М. К. Мурановым.

Большой политической школой для депутатов-большевиков стало Краковское совещание ЦК РСДРП.

«Из Кракова, - вспоминает А. Е. Бадаев, - мы вернулись снабженные конкретными практическими указаниями. ...Было установлено, кому и по каким вопросам выступать, какие материалы подготовить, что делать в ближайшие дни по внедумской работе и т. д.»[4].

Огромное значение для рабочих депутатов имели беседы с В. И. Лениным. В. И. Ленин подчеркивал, что члены фракции должны находиться в постоянной связи с широкими рабочими массами, со всеми нелегальными и легальными рабочими организациями, которые должны видеть в думцах-большевиках своих руководителей и организаторов революционной борьбы[5]. [57]

Краковское совещание в резолюции «Революционный подъем, стачки и задачи партии» отмечало, что начавшийся подъем в рабочем движении характерен быстрым ростом экономических и политических стачек пролетариата. В резолюции прямо говорилось, что все организации партии, ставя общеполитические задачи (демократическая республика, 8-часовой рабочий день, конфискация земель), «должны выдвинуть на одно из первых мест в своей деятельности всестороннюю поддержку революционных массовых стачек, а также развитие и организацию всякого вида революционных выступлений масс. В особенности необходимо выдвинуть, как очередную задачу, устройство уличных революционных демонстраций, как в их сочетании с политическими стачками, так и в качестве самостоятельных выступлений»[6].

Выполнение этой резолюции было одним из направлений в деятельности депутатов-большевиков. Десятки нелегальных собраний и бесед, проведенных рабочими депутатами, способствовали активизации забастовочного движения, восстановлению и укреплению партийных организаций, разъяснению решений Краковского совещания.

Важное значение для расширения партийной работы и руководства стачечной борьбой во Владимирской губернии имело собрание, созванное Иваново-Вознесенским городским комитетом 2 января 1913 г. На собрании по поручению Русского бюро ЦК партии выступил депутат-большевик Ф. Н. Самойлов. Обсуждали вопрос о текущем моменте и усилении политической работы среди рабочих. В принятой резолюции указывалось, что «современные условия положения рабочего класса в России... толкают его на путь решительной политической борьбы и тем самым ставят его в исключительное положение передового борца за общенародные демократические интересы». В резолюции рекомендовалось группам, возникавшим вновь и зачастую не имевшим никаких сношений с существовавшими организациями, а тем более с центральными учреждениями партии, использовать для связей большевистскую фракцию Государственной думы.

Выполняя решения Центрального Комитета РСДРП о подготовке к празднованию 1 Мая, депутаты-большевики развернули огромную работу. На страницах «Правды» со статьей, посвященной 1 Мая, выступил Г. И. Петровский. «Для нас, русских рабочих, - писал он, - 1 Мая особенно дорого. Закабаленные трудом, мы в то же время не имеем даже тех свободных условий, какие завоеваны пролетариатом Запада... 1 Мая должно показать нам, как велика мощь пролетариата и что нам нужно осуществлять в ближайшем будущем». В этом же номере газеты в статье «Род борьбы» подводились итоги рабочего движения за 1912 г.

Приезжая к своим избирателям, депутаты-большевики разъясняли им, что выступления 1 Мая - это смотр боевых сил пролетариата, они снабжали рабочих листовками ЦК, помогали разрабатывать подробные планы забастовок. 21 апреля 1913 г. на нелегальном [58] партийном собрании рабочих Брянского завода к присутствующим обратился Г. И. Петровский. Его речь была посвящена вопросу о праздновании 1 Мая в Екатеринославе. Своим выступлением он «поднял дух протеста и солидарности в среде рабочих»[7].

Собрание приняло решение отметить международный праздник трудящихся забастовкой. Брянцев поддержали трубопрокатчики, трамвайщики и рабочие других специальностей. 1 Мая в Екатеринославе бастовало свыше 10 тыс. человек[8]. В нескольких местах были вывешены красные флаги с надписями: «Да здравствует 1 Мая! Долой рабство! Да здравствует 8-часовой рабочий день!» В это же время Р. И. Петровский посетил близлежащие рудники и призвал их рабочих присоединиться к бастующим. Попытки полиции разогнать выставленные стачечниками пикеты не имели успеха.

В Харьковской губернии к празднованию 1 Мая подготовились почти во всех крупных населенных пунктах. 14 апреля в Харьков прибыл М. К. Муранов. В этот же день в окрестностях города состоялась сходка. Перед собравшимися выступил М. К. Муранов. Он говорил о большом политическом значении пролетарского праздника, о необходимости ознаменовать его организованно проведенной забастовкой. В последующие три дня Муранов посетил станции Лозовую, Панютино, Краматорскую. На станции Краматорская М. К. Муранов 19 апреля провел нелегальное собрание. Полиции удалось переписать [59] участников этого собрания. Министерство внутренних, дел пыталось обернуть этот факт против Муранова и привлечь его к суду. Однако министр юстиции Щегловитов, опасаясь, что компрометирующих материалов недостаточно, отказался дать соответствующую санкцию.

Много сил отдали депутаты-большевики подготовке к празднованию 1 Мая в Петербурге. В день 1 Мая в столице бастовало свыше 250 тыс. человек. На Невском проспекте и прилегающих к нему улицах состоялись демонстрации. Среди демонстрантов были и большевистские депутаты А. Е. Бадаев, Г. И. Петровский Н. Р. Шагов.

Всего в первомайских стачках и демонстрациях 1913 г. участвовало свыше 420 тыс. рабочих[9]. В. И. Ленин, подводя итоги первомайскому выступлению российского пролетариата, отмечал, что «эта маевка, как молния в хмурой, тусклой, тоскливой атмосфере, прорезала воздух. Перед сотнями старых революционеров, которых не добили еще и не надломили преследования палачей и ренегатство друзей, - перед миллионами нового поколения демократов и социалистов встали опять, во всем своем величии, задачи грядущей революции и обрисовались силы руководящего ею передового класса»[10].

В период летних думских каникул 1913 г. большевистские депутаты вновь разъехались в промышленные центры. Во время поездок к своим избирателям они изучали положение дел на местах, рассказывали о деятельности фракции, знакомили с опытом работы нелегальных партийных комитетов Петербурга. Так, 3 июля, приехав в Харьков, М. К. Муранов вечером того же дня провел совещание с руководителями городской организации РСДРП, на котором информировал о деятельности Петербургского комитета партии и социал-демократической фракции. М. К. Муранов несколько раз встречался с избирателями, используя обеденные перерывы на фабриках и заводах.

В Харьков, помимо самого Муранова, по его просьбе часто приезжали профессиональные революционеры. Так, после ареста в июне 1913 г. ряда видных харьковских большевиков деятельность партийной организации в городе ослабла. Для того чтобы поправить положение, М. К. Муранов направляет в Харьков из Петербурга двух опытных партийных работников. Однако 1 августа 1913 г. они были арестованы. Тогда Муранов обратился в ЦК к Ленину и попросил прислать в Харьков «работника для организационной работы».

Депутаты-большевики настойчиво призывают активизировать забастовочную борьбу пролетариата, готовиться к решительным схваткам с царизмом. На нелегальном собрании Кременчугского комитета РСДРП, состоявшемся 10 августа 1913 г., Г. И. Петровский сделал обстоятельный доклад о IV Государственной думе, о деятельности [60] социал-демократической фракции, о задачах местной партийной организации по укреплению связей с массами. В заключение он заявил, что «предвидится выступление рабочих но примеру 1905 года». 15 августа Г. И. Петровский провел собрание партийной организации Екатеринослава, а 18 августа - Нижнеднепровска. На обоих собраниях вновь обсуждался вопрос о стачечном движении. В течение трех недель полиция тщетно старалась напасть на след рабочего депутата.

Летом 1913 г. Н. Г. Шагов проводил нелегальные собрания в Костроме, Вичуге, Кинешме, Середе и других городах и крупных рабочих поселках. Он собрал необходимые сведения о положении в Костромской партийной организации для сообщения на предстоящем Поронинском совещании.

Знакомясь с состоянием революционной борьбы в Костромской губернии, Н. Р. Шагов настаивал на более активных выступлениях рабочих. В ночь с 23 на 24 июля Н. Р. Шагов провел собрание в селе Середа. Он рассказал о забастовочном движении в стране, подчеркнул необходимость привлечения возможно большего числа рабочих в социал-демократические кружки.

Огромную роль в улучшении и расширении работы партии в легальных и нелегальных организациях и учреждениях имели решения Поронинского совещания «О думской работе с.-д.», «О думской с.-д. фракции», «О работе в легальных обществах». Эти решения стали отправной точкой для дальнейшего усиления революционной агитации в массах и разоблачения ликвидаторской деятельности меньшевиков.

Работой совещания руководил В. И. Ленин. Перед началом и в ходе работы совещания он неоднократно встречался с депутатами-большевиками. «В Поронино, - вспоминал М. К. Муранов, - я прожил почти месяц. Ильич много раз по нескольку часов беседовал с каждым из нас. Помню, Ленин советовал мне больше ездить по стране, чаще встречаться с рабочими, усилить нелегальную работу в подпольных группах на заводах. «Вам, депутатам, - говорил он, - нужно максимально использовать право депутатской неприкосновенности, как бы шатко оно ни было в условиях самодержавия»[11].

На совещании были заслушаны доклады с мест, которые позволили воссоздать яркую и впечатляющую картину роста рабочего движения в крупнейших промышленных центрах России: Петербурге, Москве, Костроме, Иваиово-Вознесенске, Владимире, Серпухове, Екатеринославе, Киеве, Мариуполе, Кременчуге, Кривом Роге, Харькове, Перми, Екатеринобурге, Варшаве, Лодзи и целом ряде фабрично-заводских поселков Московской, Екатеринославской и других губерний. Характерно, что этот перечень включает города и районы, в которых удалось побывать депутатам-большевикам.

Огромную работу по развертыванию стачечной борьбы проделали [61] депутаты-большевики в 1914 г. Активнейшее участие они приняли в организации массовой политической забастовки, приуроченной к 9 Января - дню памяти Кровавого воскресенья. Связь ЦК с местными партийными организациями, координация их деятельности, распространение листовок с призывами к забастовке - все это и многое другое ложилось на большевистскую фракцию.

В однодневной политической забастовке в Петербурге приняло участие свыше 140 тыс. рабочих.

Большое воздействие на рабочих оказала листовка Петербургского комитета (членом его исполнительной комиссии был А. Е. Бадаев), выпущенная накануне 9 января.

Выражая свою солидарность с бастующими рабочими, депутаты-большевики пришли на Преображенское кладбище, где были похоронены жертвы зверского расстрела мирной демонстрации. Директор департамента полиции сообщал министру внутренних дел: «Члены Государственной думы Петровский и Бадаев возложили на так называемую братскую могилу венок, обвитый черной лентой с надписью: «От Российской социал-демократической рабочей фракции IV Государственной думы».

Кроме Петербурга, стачки проходили в Москве, Гиге, Варшаве, Твери и многих других городах.

Активную роль в подготовке забастовки 9 января на Украине сыграли Г. И. Петровский и М. К. Муранов. М. К. Муранов в первых числах января 1914 г. встретился с руководителем забастовки на Харьковском чугунолитейном заводе. По настоянию Муранова было внесено предложение дополнить экономические требования политическими.

В Николаеве 25 декабря 1913 г. Г. И. Петровский выступил на собрании местных партийных работников с информацией о Поронинском совещании, о деятельности социал-демократической фракции Думы, о задачах партии в канун новой революции. 9 января Г. И. Петровский предложил встретить организованной забастовкой. В намеченный день не вышло па работу 8 тыс. человек. Николаевские судоремонтники устроили уличную демонстрацию. По городу с пением революционных песен прошли колонны рабочих.

В Екатеринославе Г. И. Петровский за несколько дней пребывания сумел организовать два нелегальных собрания - среди рабочих Трубочного завода и в Заднепровском районе.

9 января 1914 г. по всей России бастовало свыше 260 тыс. рабочих - на 100 тыс. человек больше, чем 9 января 1913 г. Достаточно сказать, что только в Петербурге бастовало почти вдвое больше, чем в 1913 г.

В 1914 г. международный пролетариат готовился к празднованию 25-й годовщины 1 Мая. Широкий размах приняла подготовка к празднику в России. Как и раньше, огромную работу в этом направлении проделали большевики-депутаты. На нелегальных собраниях в подпольных кружках они агитировали провести 1 Мая всеобщую забастовку. В предмайские дни через членов РСДРФ на фабрики и заводы страны были посланы тысячи листовок. Особенно большое [62] мобилизующее значение имела прокламация ЦК РСДРП. Ее перепечатывали на местах и распространяли среди рабочих.

1 Мая в газете «Путь правды» было напечатано приветствие социал-демократической фракции: «В день международной солидарности пролетариата мы шлем привет всем товарищам рабочим, всем пролетариям, проснувшимся к сознательной жизни, всем членам рабочей товарищеской семьи, охваченной жаждой лучшего будущего. В нашей тяжелой борьбе пусть день 1 Мая будет днем сплочения наших сил».

Днем 1 Мая наиболее острые схватки с полицией происходили в районе Невского проспекта. Несколько сот рабочих с красными розами на груди пытались пробиться на центральную улицу столицы. Вместе с рабочими шли депутаты-большевики, которые протестовали против попыток полиции преградить путь рабочим.

Большевистская фракция превратилась в штаб по руководству стачечным движением петербургского пролетариата. В помещение фракции приходили рабочие, чтобы внести или получить деньги на забастовку, заявить о притеснениях администрации, посоветоваться, как продолжать забастовку.

В конце весны - начале лета 1914 г. роль и значение большевистской фракции но организации и руководству стачечной борьбой пролетариата значительно усиливается. Депутаты-большевики выступили инициаторами забастовки 19 мая 1914 г. в знак протеста против вторичного суда над рабочими, участниками экономической стачки на Обуховском сталелитейном заводе.

Петербургский комитет 17 мая выпустил прокламацию, в которой призывал рабочих столицы организовать демонстрацию протеста против суда над обуховцами. Депутаты-большевики провели несколько нелегальных собраний. В ночь с 17 на 18 мая в Полежаевском лесу состоялся массовый митинг, па котором М. К. Муранов агитировал начать 19 мая забастовку. Вечером 18 мая в Каменском лесу, близ станции Шувалове, на нелегальном собрании выступил Г. И. Петровский, призвавший к забастовке в знак протеста против суда над обуховцами[12]. В результате большой организационной работы большевиков 19 мая в Петербурге бастовало 112 тыс. человек.

В июне - июле 1914 г. рабочее движение в стране достигло невиданного размаха. Одним из крупных выступлений пролетариата стала бакинская стачка, поддержанная рабочими Петербурга, Москвы, Екатеринослава, Ростова на Дону, Харькова, Киева и других городов. Бакинцы готовились к забастовке в течение нескольких месяцев. Были организованы рабочие комиссии, избраны уполномоченные, которые вместе с представителями партийных организаций заранее выработали требования, касавшиеся оплаты труда на промыслах, продолжительности рабочего дня, улучшения социально-бытовых условий жизни рабочих. В забастовке, подготовленной местной большевистской организацией, принимало участие около 50 тыс. человек. Стачкой руководил Бакинский комитет РСДРП. [63]

В рабочей печати, в листовках, на митингах и собраниях подробно обсуждался ход и значение бакинской забастовки, проводилась агитация за свержение царского режима. Петербургская полиция в своих донесениях отмечала, что непосредственное участие в подготовке стачки солидарности с бакинским пролетариатом принимали члены социал-демократической думской фракции во главе с А. Е. Бадаевым. Правительство попыталось лишить депутатов-большевиков возможности оказать помощь бакинцам. Градоначальник столицы запретил сбор денег среди рабочих в пользу семей бастующих нефтяников, угрожая штрафом до 500 рублей или арестом до трех месяцев. Однако запугать петербургский пролетариат не удалось. Через несколько дней после распоряжения градоначальника А. Е. Бадаев перевел телеграфом в Баку 1500 рублей, собранных среди рабочих столицы.

В начале июля 1914 г. в Петербурге прокатилась волна стачек солидарности с бакинцами. 3 июля во время митинга рабочих Путиловского завода в поддержку нефтяников полиция открыла стрельбу. Было ранено 30 человек, двое убито, около 100 арестовано и зверски избито в полицейском участке.

А. Е. Бадаев, немедленно приехавший на Путиловский завод, установил всю картину нового злодеяния царизма. На следующий день «Трудовая правда» опубликовала подробное сообщение Бадаева о кровавой расправе над рабочими-путиловцами. А. Е. Бадаев призвал пролетариат столицы к активной политической борьбе.

4 - 10 июля число бастующих в столице ежедневно колебалось от 70 до 200 тыс. человек.

Активная деятельность Бадаева в подготовке политических стачек и демонстраций в Петербурге не могла не привлечь внимания полиции. Петербургская охранка возбудила против рабочего депутата предварительное следствие с целью привлечь его за руководство забастовочным движением к судебной ответственности.

В Костромской губернии руководство стачечной борьбой рабочих-текстильщиков взял на себя Н. Р. Шагов. В первых числах января, а затем в конце марта 1914 г. Шагов провел большую работу среди нелегальных партийных групп губернии. Он посетил Кинешму, Новую Вичугу, Старую Вичугу, Середу, Бонячки, Гольчиху. Во время встреч с местными партийными руководителями и рабочими Шагов подробно рассказал о развитии революционного движения в стране, призвал поддержать выступления бакинского и петербургского пролетариата. За Шаговым был установлен полицейский надзор. Пешие и конные жандармы ни на минуту не оставляли его в покое. Ему не давали общаться с бастующими рабочими, любые собрания с участием рабочего депутата немедленно разгонялись. «Стражники[13] не отходили от нашего домика... - вспоминала жена Н. Г. Шагова. - Николай Романович хотел их сфотографировать, но они заметили это и отвели за двор своих лошадей. Стражники всюду следили за ним, но ему все же удавалось обманывать стражу. Недалеко от нашего [64] домика, за перелеском, было большое и глубокое озеро. Николай Романович шел к озеру, раздевался и плыл на середину. Страж ник сидел около его белья, а Николай Романович на середине озера или на другом берегу разговаривал о чем хотел и сколько хотел с товарищами. Помню, в печати была карикатура, изображающая Н. Р. Шагова в озере за беседой, а стражника около его белья, и подпись: «Депутат Шагов на отдыхе»[14].

И все же Шагову удавалось обмануть бдительность жандармов: почти каждую ночь он проводил нелегальные собрания, на которых присутствовали сотни рабочих-текстильщиков, выступал с речами, руководил забастовкой. Достаточно сказать, что в июне - июле в революционную борьбу включился пролетариат Кинешемского, Нерехтского и Юрьевского уездов. Только в одном Кинешемском уезде число бастующих достигло 25 тыс. человек, а по всей Костромской губернии бастовало свыше 50 тыс. человек. Посещая районы, охваченные мощной забастовкой, костромской губернатор писал министру внутренних дел: «Мне отлично известно, что Шагов принадлежит к числу решительнейших революционеров и, следовательно, его задачи только и могут быть революционными... Когда забастовки в течение нескольких дней охватывают целый район, когда рабочие по трафарету предъявляют одинаковые требования... совершенно очевидно, что рабочим движением руководит чья-то невидимая и пока недосягаемая рука. Овладев рабочим движением, рука эта в свое время направит пролетариат туда, куда она захочет, и, очевидно, к выполнению социальной революции...»[15]. Бастующим рабочим Костромской губернии оказали материальную помощь текстильщики других районов страны. Денежные поступления шли в основном на имя Шагова. Только из Петербурга через Бадаева Шагов получил в первой половине июля 65 рублей.

В дальнейшем всеобщая забастовка костромских текстильщиков перекинулась на фабрики Московской, Владимирской, Ярославской и Тверской губерний. По всему Центральному Промышленному району бастовало почти 100 тыс. рабочих. «Правда» в это время писала: «Расширение и углубление движения, втягивание новых и еще отсталых слоев - вот что увидят в нынешнем движении пролетарии всех уголков России».

Искусно скрывая свою нелегальную деятельность, депутаты-большевики помогали восстанавливать и укреплять разгромленные охранкой партийные группы, осуществляли связь местных партийных комитетов с общепартийным центром.

[1] Л е н и н  В. И. Что доказал суд над РСДР фракцией? - Полн. собр. соч., т. 26, с. 172 - 173.

[2] Б а д а е в  А. Е. Большевики в Государственной думе, с. 107.

[3] См.: Большевистская фракция IV Государственной думы, с. 603.

[4] Б а д а е в  А. Е. Большевики в Государственной думе, с. 104.

[5] Там же, с. 107.

[6] Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. М., 1970, т. 1, с. 359.

[7] См.: Рабочее движение на Украине в годы нового революционного подъема 1910 - 1914 гг. Киев, 1959, е. 389.

[8] См.: В а р г а т ю к  П. Л. Екатеринославская большевистская организация в годы нового революционного подъема. Л., 1950, с. 13.

[9] См.: Листовки петербургских большевиков 1902 - 1917 гг. Л., 1939, т. 2, с. 259.

[10] Л е н и н  В. И. Маевка революционного пролетариата. - Полн. собр. соч., т. 23, с. 296.

[11] Цит. по кн.: М а к а р е н к о  Я. Ленин в Польше. М., 1957, с. 101.

[12] См.: Рабочее движение в Петрограде в 1912 - 1917 гг. Л., 1958, с. 193.

[13] В царской России низший полицейский чин в сельской местности.

[14] Ш а г о в а   П. С. Воспоминания о прошлом. Иваново, 1957, с. 16 - 17.

[15] Большевистская фракция IV Государственной думы, с. 485.