Содержание | Библиотека | Новейшая история России

Непосредственная подготовка войск Восточного фронта к контрнаступлению развернулась с начала апреля и представляла собой комплекс оперативных, организационных, партийно-политических мероприятий. Успешному их претворению в жизнь способствовало то, что еще в марте фронтовое командование и командующий Южной группой М. В. Фрунзе предприняли ряд шагов, которые облегчали положение войск Восточного фронта на наиболее опасном, самаро-уфимском, направлении. В середине этого месяца силами фронта и гарнизонами войск Приволжского и Уральского военных округов были подавлены кулацко-эсеровские мятежи в ряде уездов Симбирской, Самарской, Саратовской губерний и в Уральской области. На ревкомы, в руках которых сосредоточивалась вся власть в прифронтовой полосе и во фронтовом тылу, была возложена задача поддерживать революционный порядок и оказывать командованию Красной Армии всемерную помощь в проведении мобилизации населения прифронтовых районов, а также других мероприятий, направленных на усиление войск фронта. [56]

Важную роль в укреплении фронтового тыла сыграло развернувшееся с 14 марта строительство оборонительного рубежа по Волге. Там создавалось четыре укрепленных района - Саратовский, Самарский, Симбирский и Казанский. В конце марта было решено создать пятый, Вятский, укрепленный район. Из войск Всевобуча в этих районах развертывались 22 крепостных полка и 42 батареи общей численностью 222 орудия. Руководство строительством возлагалось на талантливого русского военного инженера Д. М. Карбышева. В помощь ему прикомандировывались 20 слушателей Академии Генерального штаба, а также инженерные и артиллерийские курсы с их преподавателями.

В оперативном отношении большое значение имела приостановка наступления войск правого крыла фронта на уральско-гурьевском и туркестанском направлениях и правого фланга 1-й армии на Верхнеуральск, Челябинск. Это решение было принято 19 марта фронтовым командованием, опасавшимся, что правое крыло войск фронта оторвется от его главных сил. По указанию Главкома 23 марта был отдан приказ о сокращении полосы 1-й армии. Ее правый участок передавался в полосу Южной группы. М. В. Фрунзе получил приказ растянуть фронт Туркестанской армии на северо-восток, от Актюбинска до Орска, станица Таналыцкая (Таналык), и сменить в этом районе части 1-й армии. Командование фронта и Южной группы получило возможность путем перегруппировок выделить часть войск в оперативный резерв и направить его на главное, самаро-уфимское, направление.

Своевременную инициативу по созданию резервов проявил командующий Южной группой М. В. Фрунзе. Понимая, что отход 1-й и 5-й армий к Волге может поставить под угрозу тыл группы, он выделил в резерв не один полк, как того требовал командующий фронтом, а две бригады 25-й стрелковой дивизии, которые из Уральска и Александрова Гая переходили в район Самара, Бузулук, Оренбург.

Отход соединений 1-й и 5-й армий и образовавшийся между ними разрыв снова потребовали от командования Восточного фронта сокращения полосы обороны войск правого крыла. По указанию Реввоенсовета фронта Южная группа отводилась с рубежа Орск, Таналыцкая на ближние подступы к Оренбургу, а 1-я армия - с Южного Урала на рубеж реки Сакмара, юго-восточнее Стерлитамака[1]. Это позволило закрыть образовавшуюся брешь, вывести в резерв 1-й армии бригаду 24-й стрелковой дивизии. Одновременно командующий Южной группой приступил к созданию новых резервов из формировавшихся в тылу частей. Их предполагалось расположить: в 1-й армии - на тракте Стерлитамак, Оренбург, а в Южной группе - в районе Самара, Кинель. Все это способствовало упрочению положения правого крыла и центра фронта и сосредоточению оперативных резервов на самаро-уфимском направлении. Это была своевременная мера, так как стратегические резервы, выделенные Главкомом (2, 33 и 35-я стрелковые дивизии), из-за плохого состояния железных дорог и встречных перевозок еще не прибыли на Восточный фронт.

При проведении этих мероприятий фронтовое командование исходило из оборонительного плана действий. В докладных записках Главкому 31 марта - 3 апреля оно намечало закрыть образовавшиеся бреши, активной и упорной обороной измотать наступающие колчаковские войска, а затем нанести по Западной и Сибирской армиям ряд частных контрударов с целью восстановить утраченное равновесие. Считая казанское направление главным для действий противника, командующий Восточным фронтом С. С. Каменев планировал нанести по нему несколько сильных ударов: от Бугульмы на Уфу, от Мензелинска на Бирск и от Воткинска на Оханск. Сюда он подтягивал резервы и сосредоточивал в районе Симбирска прибывавшие части 2-й стрелковой дивизии.

И. И. Вацетис отклонил этот план, полагая, что он страдает оборонительными тенденциями, ошибочным определением главного направления [57] действий фронта. Он считал, что намечаемые удары приведут в конечном счете не к разгрому противника, а к его равномерному и фронтальному вытеснению к Уралу. В директиве от 2 апреля Вацетис указал на необходимость подготовки флангового удара по противнику, наступающему со стороны Уфы, сосредоточения передаваемой фронту 2-й стрелковой дивизии не в районе Симбирска, а южнее, в районе Сызрань, Самара. 5 апреля он подкрепил свою идею практическими рекомендациями: создать сильную группу для нанесения по Западной армий флангового удара на самаро-уфимском направлении; включить в состав группы прибывающие пополнения и части фронта; выдвинуть 1-ю армию к северо-западу на помощь 5-й армии. Войска Южной группы должны были прикрыть тыл и фланг группировки, наносящей контрудар.

Указания Главкома нанести сильный фланговый удар были направлены на разгром в короткие сроки войск противника на самаро-уфимском направлении. И. И. Вацетис правильно определил, что это направление является самым угрожаемым для врага, так как позволяет выйти во фланг его наиболее сильной группировки (Западной армии), сорвать дальнейшее продвижение противника и предотвратить разгром 5-й армии.

Командование Восточного фронта в соответствии с этими указаниями внесло существенные поправки в свой план. Оно отказалось от нанесения нескольких фронтальных ударов, а в основу замысла контрнаступления положило идею Главкома о мощном фланговом ударе по Западной армии. 7 апреля командующий фронтом С. С. Каменев приказал командующему 1-й армией Г. Д. Гаю ускорить перегруппировку бригады 24-й стрелковой дивизии, которая должна была совместно с левофланговыми дивизиями принять участие в планируемом контрнаступлении. Командующему Южной группой М. В. Фрунзе надлежало передать бригаду 25-й стрелковой дивизии в распоряжение командующего 5-й армией М. Н. Тухачевского и непосредственно возглавить действия советских войск южнее Камы[2]. Это решение было продиктовано стремлением более широко использовать возможности войск правого крыла фронта для создания резервов и контрударной группы. Принималось во внимание и то, что тылы и органы управления 1-й и 5-й армий были приближены к тылам и органам управления Южной группы, три армии из четырех (4-я, Туркестанская, 1-я) базировались на единственную железную дорогу Самара - Оренбург, а резервы Южной группы располагались в районах, одинаково удобных для действий как в южном, так и в северном направлении,

М. В. Фрунзе предложил Реввоенсовету фронта подготовить фланговый удар в кратчайшие сроки и привлечь к нему кроме 1-й армии часть сил, действовавших на оренбургском и уральском направлениях. Они должны были составить ударную группу 1-й армии и после сосредоточения в районе Бузулук, Михайловское (Шарлык) перейти is наступление в северном направлении и нанести поражение главным силам Западной армии, продвигавшимся к Самаре и Симбирску. Реввоенсовет фронта принял эти соображения во внимание при доработке плана контрнаступления, который 9 апреля был представлен Главкому и в копии В. И. Ленину.

На следующий день состоялось совместное совещание представителей Реввоенсовета Республики, Главкома и Реввоенсовета Восточного фронта в Симбирске. Оно рассмотрело представленный план и рекомендовало Реввоенсовету фронта доработать его с учетом изменений, которые произойдут в обстановке, и через десять дней доложить его Главкому. Были также приняты важные решения, касающиеся подготовки контрнаступления. В состав Южной группы дополнительно включались 1-я и 5-я армии, и при ней создавался оперативный штаб небольшого состава. Командующим группой оставался М. В. Фрунзе, членами РВС - В. В. Куйбышев и Ф. Ф. Новицкий. Одновременно была образована Северная группа, в которую вошли 2-я и [58] 3-я армии. Управление группой возлагалось на командующего 2-й армией В. И. Шорина, а членами РВС назначались члени РВС 2-й армии П. К. Штернберг, С. И. Гусев и Г. Я. Сокольников. Волжская военная флотилия (командующий П. И. Смирнов, члены РВС А. Н. Васильев и Н. В. Русов), насчитывавшая 22 боевых корабля и 16 вспомогательных судов, в оперативном отношении подчинялась непосредственно командующему Восточным фронтом.

Совещание в Симбирске подвело итог первому важному этапу планирования и подготовки контрнаступления на востоке страны. Дальнейшая конкретизация этого плана осуществлялась в штабах Восточного фронта и групп армий.

10 апреля Реввоенсовет Южной группы в соответствии с указаниями командующего фронтом поставил войскам следующую задачу: «...удерживая натиск противника с фронта, образовать ударную группу в районе Бузулука под начальством командующего 1-й армией с тем, чтобы, перейдя этой группой в решительное наступление, ударом в левый фланг противника отбросить его к северу»[3]. В состав ударной группы выделялись Туркестанская армия, 25-я стрелковая дивизия 4-й армии и бригада 24-й стрелковой дивизии 1-й армии - всего две трети стрелковых войск и артиллерии и вся конница этих армий.

Снятие наиболее боеспособных частей с уральского и оренбургского направлений было большим риском, так как ослабляло войска правого крыла фронта, прикрывавшие тылы и коммуникации Южной группы. Поэтому правофланговым соединениям Южной группы была поставлена задача удержать занимаемые рубежи и обеспечить переход в наступление ударной группы. Непосредственное обеспечение района сосредоточения ударной группы с фронта возлагалось на 73-ю бригаду 25-й стрелковой дивизии[4].

Одновременно с приказом Реввоенсовет Южной группы написал обращение к войскам. В нем, охарактеризовав мартовские неудачи Красной Армии на Восточном фронте как временные, он призывал войска напрячь все силы и пойти на «последний решительный бой с наемником капитала - Колчаком...»[5]. Обращение и приказ легли в основу мероприятий по подготовке войск Южной группы к контрнаступлению. Главным их содержанием явились перегруппировки войск в район сосредоточения ударной группы, доукомплектование ее красноармейцами и командно-политическими кадрами, укрепление 1-й и 5-й армий, войск уральского и оренбургского направлений, поскольку от их устойчивости во многом зависел успех ударной группы.

Перегруппировка войск проводилась в сложных условиях разрухи железнодорожного транспорта. Между тем в район Бузулук, Сорочинская на расстояние от 250 до 500 км в сжатые сроки предстояло перебросить 16 полков пехоты и 2 полка конницы, свыше 15 артиллерийских батарей по железной дороге, а также своим ходом. График переброски был довольно жестким. Однако из-за перебоев в работе железнодорожного транспорта и весенней распутицы он не всегда соблюдался. Наиболее успешно осуществлялась перегруппировка частей 25-й стрелковой дивизии. Переброска же 31-й стрелковой дивизии задерживалась. Одновременно с этим войскам 1-й армии приходилось, непрерывно отражая атаки противника, отходить своим правым флангом к реке Салмыш, а левым (24-й стрелковой дивизией) - в район Михайловского.

Несмотря на все трудности, Главное командование Красной Армии и командование Восточного фронта провели большую работу по пополнению и деформированию частей и соединений фронта, и в первую очередь армий Южной группы. Этому вопросу уделяли пристальное внимание ЦК партии и лично В. И. Ленин. В результате в марте - мае Восточный фронт получил 50,8 тыс. человек пополнения, значительная: часть которого с 10 апреля стала [59] поступать в ударную группу, а также 40 тыс. Винтовок[6]. В 5-ю армию было направлено около 10 тыс. человек, а в 25-ю стрелковую дивизию - по 500 - 600 бойцов на полк. Между частями ударной группы было распределено несколько эшелонов со снаряжением. Командование Южной группы уделяло внимание формированию новых артиллерийских подразделений. Так, для Туркестанской армии формировалось 13, для 1-й и 5-й - 7 новых батарей. В 5-й армии, потерявшей при отходе около 20 орудий, количество их было доведено до 42 единиц.

Параллельно с доукомплектованием частей прибывавшими из тыла пополнениями по инициативе М. В. Фрунзе и В. В. Куйбышева при активном содействии местных партийных организаций в Самаре, Сызрани, Оренбурге, Уральске и других городах создавались коммунистические и рабочие полки и батальоны. Четыре таких полка, сформированных из рабочих Оренбурга, влились в созданную для обороны города Оренбургскую группу. Они занимали боевые участки регулярных полков Красной Армии, которые направлялись в район Бузулук, Сорочинская. В соединения и части вливались коммунисты, цементировавшие их ряды. Только в апреле в состав Южной группы прибыло более тысячи партийных работников. На командные и политические должности в армиях и дивизиях выдвигались опытные, оправдавшие себя в предшествующих боях командиры и партийные работники, среди них В. И. Чапаев, Г. X. Эйхе и другие.

Значительно активизировалась партийно-политическая работа в войсках и прифронтовом тылу. Инициатором этой работы был Реввоенсовет Южной группы войск. На митингах, собраниях, через листовки и армейские газеты, индивидуальные беседы политические работники и партийные организации соединений и частей разъясняли бойцам и населению содержание мероприятий Коммунистической партии. В центре партийно-политической работы находились вопросы повышения боевой готовности войск, выполнения каждым командиром и бойцом своего воинского долга и боевых задач.

Командование и штабы Восточного фронта и Южной группы придавали большое значение скрытности подготовки контрнаступления. Все оперативные перевозки войск осуществлялись но железным и грунтовым дорогам, как правило, в ночное время. Часть перевозок проводилась кружным путем - через Саратов, Сызрань и Самару. К разработке оперативных документов допускался строго ограниченный круг лиц, а наиболее важные из них отрабатывались командующими и начальниками штабов фронта и армий. В результате противник вплоть до начала контрнаступления не подозревал о наличии ударной группы, нацеленной во фланг Западной армии.

Командование и штаб Южной группы в период подготовки к контрнаступлению внимательно следили за всеми изменениями обстановки и своевременно вносили поправки в план операции. Ввиду того что 24-я стрелковая дивизия под натиском: противника отходила к Михайловскому, М. В. Фрунзе 13 апреля приказал срочно сосредоточить ее в этом районе, а не у Бузулука. В результате появилась возможность создать еще одну ударную группу из войск 1-й армии, которой предстояло нанести удар во фланги в тыл бутурусланской группировке противника. В состав основной (Бузулукской) ударной группы включались теперь вся Туркестанская армия и 25-я стрелковая дивизия. Поэтому командование ею было возложено не на командующего 1-й армией Г. Д. Гая, а на командующего Туркестанской армией Г. В. Зиновьева. Создание двух ударных групп позволяло нанести охватывающий удар по обоим флангам бугурусланской группировки, окружить и уничтожить ее.

В середине апреля 1919 г. обстановка в полосе 5-й армии продолжала ухудшаться, с упорными боями она вынуждена была отходить под ударами превосходящих сил противника. Реввоенсовет Республики потребовал [60] от Реввоенсовета Восточного фронта ни в коем случае не допустить прорыва врага к Волге. В соответствии с этим командующий фронтом С. С. Каменев приказал командующему Южной группой М. В. Фрунзе срочно усилить 5-ю армию. Для этого из состава Бузулукской ударной группы выделялись две бригады 25-й стрелковой дивизии, которые должны были решать активные наступательные задачи на бугурусланском направлении.

19 апреля командование Южной группы на основе перехваченных разведкой белогвардейских документов уточнило сведения о противнике. Было установлено, что Западная армия наступает в расходящихся направлениях на широком фронте до 270 км. При этом ее правый фланг и центр (2-й Уфимский и 3-й Уральский корпуса), продвигаясь вдоль железных дорог Волга - Бугульма и Сызрань - Самара, выдвинулись далеко вперед, а левый фланг (6-й Уральский корпус), наступая вдоль тракта Стерлитамак - Оренбург, отстал. Новые разведывательные данные подтвердили ранее сделанный вывод о том, что между 3-м и 6-м Уральскими корпусами образовался разрыв шириной до 60 км. Это создавало благоприятные предпосылки для разгрома противника по частям. Уточненный план контрнаступления Южной группы М. В. Фрунзе представил командованию фронта, которое учло его при доработке окончательного фронтового плана.

20 апреля Реввоенсовет Восточного фронта направил Главкому доклад о плане разгрома колчаковских войск. В соответствии с указаниями И. И. Вацетиса главный удар предполагалось нанести на самаро-уфимском направлении, где действовала основная группировка противника (Западная армия), от разгрома которой зависел исход борьбы на правом крыле фронта. Здесь должна была наступать Бузулукская ударная группа в составе Туркестанской армии и 73-й бригады 25-й стрелковой дивизии во взаимодействии с правым флангом 5-й армии (две бригады 25-й и бригада 26-й стрелковых дивизий). Вспомогательный удар предусматривалось нанести 24-й стрелковой дивизией на Сарай-Гир вдоль реки Дема. Кроме того, планировалось нанесение удара левым флангом 5-й армии (27-я стрелковая дивизия) на Бугульму, чтобы не допустить прорыва 2-го Уфимского корпуса противника к Волге и обеспечить наступление главных сил Южной группы. Переход в контрнаступление предполагалось осуществить до начала распутицы. Однако в связи с медленным сосредоточением Туркестанской армии севернее Бузулука не исключалась возможность перехода в контрнаступление и позже.

Таким образом, к контрнаступлению привлекалось значительно больше сил, чем планировалось раньше. Полоса наступления Южной группы в связи с этим расширилась до 220 км. Это предъявляло большие требования к организации управления войсками и взаимодействия между армиями, дивизиями и частями.

Северной группе Восточного фронта предстояло нанести главный удар на Сарапул, Воткинск, разгромить Сибирскую армию противника и освободить Прикамье. Она должна была перейти в контрнаступление после окончания распутицы, так как ей необходимо было время для приведения в порядок частей и соединений. Поэтому на нее первоначально возлагалось прикрытие путей, ведущих к Казани и Вятке, и задержка противника на выгодном для обороны рубеже Елабуга, Балезино. В последующем задачи Северной группы были уточнены. Это вызывалось тем, что 26 апреля В. И. Ленин потребовал от Реввоенсовета Восточного фронта оказать экстренную помощь Чистополю[7], который днем раньше был оставлен советскими войсками. Поэтому Реввоенсовет фронта 26 апреля приказал: командующему 2-й армией; обеспечив устойчивость армии, освободить Чистополь и отбросить противника за реку Шешма; командующему 3-й армией не позднее 29 апреля перейти наступление на тех участках, где это возможно по условиям местности, и нанести силами не менее бригады удар по противнику в районе   севернее реки Чепца[8]. [61]

Целью контрнаступления войск Восточного фронта являлся разгром армии противника и срыв его попыток прорыва к Волге. Для этого принимались меры по усилению армий фронта. Южной группе из резерва Главкома передавалась 2-я стрелковая дивизия, а Северной - 5-я стрелковая дивизия (без бригады), бригада ВЦИК и два полка 35-и стрелковой дивизии и в оперативном отношении подчинялась Волжская военная флотилия. В плане командования Восточного фронта предусматривалось также создание стратегического оборонительного рубежа на Волге, если противнику удастся прорваться к реке.

Боевые действия в последних числах апреля показали, что в наступлении врага намечается кризис. В результате контрударов войск 1-й армии, контратак частей 25-й стрелковой дивизии и правофланговых соединений 5-й армии колчаковцы были не только остановлены, но и понесли большие потери. Вследствие безостановочного наступления Западной армии ее резервы иссякли, артиллерия и тылы отстали, а наиболее сильные части и соединения противника были обескровлены упорным сопротивлением советских войск. Кроме того, новые формирования, укомплектованные насильно мобилизованными крестьянами, оказались ненадежными и не желали воевать за чуждые им интересы.

В этих условиях необходимо было, используя наметившийся кризис в действиях Западной армии, перейти в контрнаступление и вырвать у врага стратегическую инициативу.

[1] См.: Директивы командования фронтов Красной Армии (1917 - 1922 гг.), т. 2, с. 642 - 643.

[2] См.: Директивы командования фронтов Красной Армии (1917 - 1922 гг.), т. 2, с. 646.

[3] Ф р у н з е  М. В. Избранные произведения. М., 1957, т. 1, с. 164.

[4] ЦГАСА. ф. 10069, оп. 1. д. 2, л. 57.

[5] Из истории гражданской войны в СССР, т. 2, с. 158.

[6] Директивы командования фронтов Красной Армии (1917 - 1922 гг.), т. 4, с. 304 - 305; ЦГАСЛ, ф. 6, оп. 4, д. 87, л. 205 - 207.

[7] См.:  Л е н и н  В. И. Полн. собр. соч., т. 50, с. 292.

[8] См.: Директивы командования фронтов Красной Армии (1917 - 1922 гг.), т. 2, с. 659.