Как только была создана придворная и юнкерская палата, тотчас же было внесено предложение об урегулировании, т. е. об отмене, феодальных тягот. Помещикам не терпелось. Они желали до ликвидации дела выжать из сельского населения столько, чтобы отложить хорошую копейку на черный день и переправить ее за границу.

В вознагражденье за испуг, за беспредельный страх, пережитый ими в первое время после берлинского «недоразумения» - мартовских дней и их ближайших последствий, они хотят выжать из карманов возлюбленных «подданных» целительный бальзам для своих ран.

Особенно Силезия, бывшая до сих пор золотым дном для феодальных и индустриальных баронов, должна была подвергнуться основательному опустошению карманов, для того чтобы поддержать и увеличить [39] блеск землевладельческого дворянства, начиная от медиатизированных князей и графов до простого помещика.

Сейчас же после появления октроированного в октябре прошлого года временного закона об отмене крепостного права мы указывали, что он рассчитан исключительно на интересы помещиков, что так называемый маленький человек предоставлен произволу сильных уже в вопросе о составе третейских судов и выдан головой своим врагам, которые могут с ним делать, что хотят. Несмотря на это, благородное рыцарство еще недовольно им. Оно требует такого закона, который доставил бы еще несколько приятных минут рыцарскому кошельку. В марте и апреле 1848 г. многие знатные дворяне в Силезии выдали своим крестьянам письменные удостоверения, в которых они отказывались от всех доныне существовавших крепостных податей и барщины. Чтобы оградить свои замки от сожжения и обезопасить себя от перспективы украсить своей особой липу или тополь в своем парке, помещики одним росчерком пера отрекались от своих благоприобретенных прав. На их счастье бумага и тогда уже все терпела.

Когда революция, вместо того чтобы пойти вперед, погрязла скоро в болоте филистерства и благодушного выжидания, тогда помещики предъявили свои документы - не для того, чтобы выполнить данные обязательства, а для того, чтобы представить их в уголовный суд как доказательство против мятежных каналий - крестьян.

Ведь судьями были все те же старые чиновники, которые и после мартовских событий остались на своих местах. Новый обер-президент Пиндер плясал под дудочку силезских рыцарей-грабителей, и вскоре через страну были пропущены военные отряды, которые очень дорого обошлись налогоплательщикам. Они были предназначены для того, чтобы вооруженной силой закрепить так называемые «благоприобретенные» права феодальных баронов и заставить сельское население под давлением постоя стать податливее и почтительнее по отношению к «милостивым» господам...

Прекрасные дни Аранжуэца, так страстно ожидаемые этой партией, казалось, снова вернулись к ней. Высокие господа высчитали точно, насколько увеличатся их доходы с силезских крестьян под защитой штыков, осадных положений, военных постоев и ожидаемого прибытия русских войск.

Как ни хорош был этот счет, но он был сделан без хозяина.

Этим хозяином оказался силезский крестьянин. Не тот крестьянин-кулак, владелец 3-4 и более кудров земли, который большей частью и думает и поступает в том же черно-белом духе, как и помещики, а та масса мелких крестьян, которые до тех пор и были главным образом вьючными животными у крупных землевладельцев. По плану помещиков они в другой форме должны были оставаться также и впредь.

В 1848 г. эта масса удовлетворилась бы безвозмездной отменой феодальных повинностей. Добродушие так бесстыдно эксплоатированного до тех пор народа выразилось именно в том, что большинство очень охотно забыло все старое и хотело только обеспечить свои права и свободу в будущем.

После горьких уроков последних месяцев 1848 г. и 1849 г. силезское крестьянство все более и более приходило к убеждению, что дворяне-помещики, вместо того чтобы с помощью хитро придуманного закона октроировать себе новые богатства, должны были, по справедливости, [40] отдать по крайней мере ту часть награбленного добра, которую они захватили с помощью прежних аграрных законов.

...Все более и более укрепляющаяся мысль, что если уж говорить по поводу феодальных тягот о компенсации, то это крестьяне должны быть компенсированы за учиненный над ними дворянский грабеж, - представляет собой «достижение» последнего времени, которое скоро принесет свои плоды. Ее нельзя опровергнуть никаким хитроумным октроированием. Ближайшая революция поможет ее практическому осуществлению, и тогда силезские крестьяне выработают вероятно такой закон о компенсации, с помощью которого не только награбленный капитал, но и «законные проценты» вернутся обратно в народный карман.


W. Wolff, Gesammelte Sсhriften, S. 76-79.

Текст воспроизведен по изданию: Новая история в документах и материалах. - Вып. 2. - М., 1935. С. 39-41.