Немецкая буржуазия развивалась так вяло, трусливо и медленно, что в тот момент, когда она враждебно противостояла феодализму и абсолютизму, она увидела себя враждебно противостоящею пролетариату и всем слоям городского населения, интересы и идеи которых были родственны пролетариату. Она видела враждебными себе не только класс п о з а д и себя, но и всю Европу п е р е д собою. В отличие от французской буржуазии 1789 г. прусская буржуазия не была тем классом, который защищает все современное общество против представителей старого общества, монархии и дворянства. Она опустилась до уровня какого-то сословия, противостоящего и короне, и народу, оппозиционно настроенного по отношению к ним обоим, нерешительного по отношению к каждому из своих противников в отдельности, так как она всегда видела их обоих впереди или позади себя; она с самого начала была склонна к измене народу и к компромиссу с коронованным представителем старого общества, ибо она сама принадлежала к старому обществу; ...она стояла у руля революции не потому, что за нею стоял народ, а потому, что народ толкал ее впереди себя; она находилась во главе не потому, что представляла инициативу новой общественной эпохи, а только потому, что представляла недовольство старой общественной эпохи; то был пласт старого государства, который сам не пробил себе дороги, но силою землетрясения был выброшен на поверхность нового государства; без веры в себя самое, без веры в народ, брюзжащая против высших, дрожащая перед низшим, эгоистическая по отношению к тем и другим и сознающая свой эгоизм, революционная по отношению к консерваторам и консервативная по отношению к революционерам, не доверяющая своим собственным лозунгам, имеющая фразы вместо идей, напуганная мировой бурей и эксплоатирующая эту бурю, лишенная энергии и прибегающая к плагиату во всех направлениях, пошлая, ибо она
[37] не была оригинальною, оригинальная только в пошлости, вступающая в сделку со своими собственными желаниями, без инициативы, без веры в себя, без веры в народ, без всемирно-исторического призвания; проклинаемый всеми старец, который видит себя осужденным на то, чтобы в интересах своей собственной дряхлости руководить юношескими стремлениями сильного народа и отводить их, - старец, потерявший зрение, слух, зубы, потерявший все, - такою очутилась прусская буржуазия после мартовской революции у руля прусского государства.
«Новая рейнская газета» от 15 декабря 1848 г., «Буржуазия и контрреволюция», Соч., т. VII, стр. 55-56.
Текст воспроизведен по изданию: Новая история в документах и материалах. - Вып. 2. - М., 1935. С. 37-38.