После выяснения положения дела о наших западных границах во­прос о восточных границах Польши, а одновременно и проблема всей нашей восточной политики становится более актуальной. Этот вопрос застает нас недостаточно подготовленными. Ни правительство, ни за­конодательный сейм до настоящего времени не имеют ясной линии, а так называемое общественное мнение придерживается различных ори­ентаций или просто дезориентировано. И, наконец, пресса должным образом не освещает этих важных вопросов, а некоторые газеты со­вершенно не затрагивают их. Однако мы смело можем сказать: periculum in mora[1]; бьет, может быть, уже последний час, когда Польша в восточном вопросе должна сыграть решающую роль. Решительно и сильно, как мы это понимаем, она должна руководить политикой Во­сточной Европы, так как мы являемся ближайшим соседом этого Во­стока и имеем там самые жизненные интересы; Польша должна стать не оборонительным валом Запада, не государством-буфером, зависи­мым от могущества и милостей западных стран, а самостоятельной державой, понимающей свою силу, свои цели и свое историческое при­звание.

Говоря о новых границах и о нашей восточной политике, мы долж­ны отделять проблему наших северо-восточных границ и связанный с ней литовско-белорусский вопрос от проблемы наших юго-восточных границ и связанного с ней украинского вопроса. [230]

Мы здесь не будем касаться первого круга вопросов. Достаточно припомнить, что благодаря, может быть, чрезмерно самостоятельной, но зато твердой, удачной и мудрой инициативе начальника государ­ства, этот вопрос был широко понят и поставлен перед населением Литвы, так же, как и перед всей Европой, по-польски, что значит - честно и в соответствующем разрезе. О присоединении будем говорить в том случае, если литовцы будут защищать концепцию этнографиче­ской Литвы, об унии равных с равными будем ставить вопрос в случае неосуществления исторической концепции, к чему мы стремимся. Жаль, что в данном случае оказывается прав г. Голувко, а комиссия сейма по иностранным делам иначе смотрит на этот вопрос[2].

Второй круг - юго-восточных проблем - представляется менее яс­ным; его реже касаются публично, однако, он играет не менее важную роль для будущего и, прямо сказать, для безопасности нашей страны. Мы ведем в Восточной Галиции войну, цель которой не может огра­ничиться защитой Львова, возвращением Борислава и даже установ­лением непосредственного контакта с дружественной Румынией. С другой стороны, у нас имеются разные проекты границ с различны­ми, не совсем определенными, пограничными линиями, проходящими по Горыни, Случу и Мурафе и т. д. Дальше наши стремления не идут. Однако вдумаемся, в каком положении окажется Польша, даже при­соединив Познаньское воеводство, Пруссию и Силезию, сразу же после подписания мирного договора. У западной границы будет стоять из­вечный, непримиримый, в лучшем случае скалящий на нас зубы и в сравнении с нами более многочисленный и экономически сильный враг, который имеет сильную поддержку в Восточной Пруссии и в «вольном городе» Гданьске. На востоке, безусловно, рано или поздно встанет огромная и сильная Россия, та самая или похожая на ту, ко­торая до 1917 г. мечтала повесить щит Олега на воротах Цареграда, Россия, которой будет сниться чудесная Варшава, которая будет меч­тать о русском Львове и постоянно думать о православном Вильно. Такую Россию желают видеть по вполне понятным причинам амери­канцы и французы, не могут ее дождаться и англичане. Это так, и иначе, к сожалению, быть не может. С этим мы должны мириться, с этим мы должны считаться. И для нас может быть полезным скорей­шее упорядочение отношений с Россией, так как это избавит нас от постоянной враждебной агитации внутри страны и даст нам, наконец, возможность плодотворной работы на известной нам экономически и близко расположенной территории. Но здесь мы должны ясно и твердо поставить свои условия.

Невыгодное географическое положение Польши между двумя мо­гущественными и враждебными соседями, не обеспеченный и не опре­деленный доступ к открытому морю, открытые западная и северная границы и, наконец, ненадежное соседство на юге настоятельно тре­буют от нас принять меры к возможно более полному обеспечению себя на востоке. Здесь уместно провести известную аналогию с Фран­цией, которая дает нам возможность предположить, что именно во Франции мы найдем настоящее понимание наших жизненных требова­ний. Французы явно отделяют друг от друга два понятия: политические и военные границы. Первые должны охватить Эльзас, Лотарингию и часть Саарского бассейна. Вторые - должны доходить до линии Рейна, которая будет защищать Францию от ее векового врага. И нам следует тоже провести это различие. Политические границы должны нам обеспечить [231] владение Вильно и Львовом, это значит, что они должны идти по линии, проходящей восточнее железной дороги, соединяющей эти два центра польской культуры, через Броды, Ровно, Сарны и Барано­вичи. Военная граница не может быть ничем другим, как линией двух могучих рек - Двины и Днепра, - и будет являться линией, отделяю­щей Европу от азиатско-византийского Востока. Только установление этой линии создаст условия здорового государственного и экономиче­ского развития Польши. Без этого не будет Польши-державы, а будет только слабая Польша, страна-буфер, вечная игрушка дипломатиче­ских интриг Европы, страна, которой вечно угрожают могущественные соседи, обреченная на зависимость от милости и благодеяний ныне благожелательного к нам Запада. Получив свободу, мы утратим само­стоятельность. Это та правда, которой мы сегодня должны смело смот­реть в глаза.

Возникает вопрос, что следует сделать с этой большой богатой тер­риторией, расположенной между линией нашей политической границы и действительной границей на востоке, как мы ее здесь определили. Это территория, на которой происходили наши вековые конфликты с Россией; территория, которая обязана своим развитием в значитель­ной степени труду и творческой энергии поляков, о чем могут свиде­тельствовать сохранившиеся до настоящего времени, несмотря на пре­следования царизма, несмотря на разрушительную деятельность крас­ного и желто-голубого[3] террора, многочисленные памятники польской культуры и многие следы экономической работы поляков; территория, где до настоящего времени проживает более миллиона поляков, защи­та которых является и должна являться не последней заботой всякого польского правительства, которое хочет заслужить это название. Здесь идеть речь не об аннексии и не об империалистических претензиях, а, во-первых, о необходимости защиты наших исконных границ и, во- вторых, о защите жизни и имущества более миллиона соотечественни­ков, ожидающих - дай бог, не напрасно - спасения с запада. Вер­сальский мирный договор точно предусматривает создание на подоб­ных территориях управления от имени Лиги Наций, ясно указывая, что право получить подобный мандат имеет наиболее заинтересованное соседнее государство - член этой Лиги. Польша должна стремиться получить этот мандат, так как только она под контролем Лиги Наций способна будет создать ту Украину, само название которой отрицала русская государственная мысль и которая до сего времени была толь­ко игрушкой интриг Берлина и Вены. Для нас будет достаточно, если в этой новой, так сказать, рациональной Украине, жизнь, имущество и культурное развитие поляков будут защищены и если в ней мы най­дем вечного и тесно связанного с Польшей союзника против Велико­россии, способной породить или крайне реакционный царизм или крайний коммунистический террор[4].

Памятная записка прочтена и одобрена на заседаниях прав­ления Конституционной партии[5] и Украинского правления этой же партии

Януш Радзивилл

Текст воспроизведен по изданию: Документы и материалы по истории советско-польских отношений. - Т. II. - М., 1964. С. 230-232.

Комментарии

Поиск

3.26 Copyright (C) 2008 Compojoom.com / Copyright (C) 2007 Alain Georgette / Copyright (C) 2006 Frantisek Hliva. All rights reserved."