Дорогой мой!

Вчера вечером ко мне прибежал член фракции людовцев и по­требовал, чтобы я обязательно пошел на заседание, так как людей не хватает, а у них совещание с «литовской делегацией»[1]. Я вынужден был покинуть свое «артистическое уединение» и окунуться снова в политиче­ское болото.

Оказалось, что в пятницу (18 числа с. м.) прибыла из Ковно официальная делегация литовской Тарибы, в состав которой вошли д-р Шаулис[2] (министр иностранных дел), полковник Великис (военный представитель), а также секретарь Даумантас[3]. Кроме того, их сопровождали [217] несколько гражданских второстепенных лиц (кажется, бело­русов), фамилии которых я не успел узнать. Среди них есть также белорус военный - полковник Езовитов (в недавнем прошлом - под­поручик русской армии). В Варшаве члены делегации узнали о взятии Вильно[4] и крайне болезненно восприняли эту весть; неоднократно в течение беседы они поднимали вопрос о том, что не следовало захваты­вать Вильно без участия литовско-белорусских войск, и не предупредив об этом литовское правительство. Чтобы успокоить их, я вынужден был сказать, что это было сделано по политическим соображениям, из необходимости сохранить тайну и преподнести этот неожиданный сюрприз большевикам. Несмотря на эти разъяснения, у них все же были очень кислые физиономии. Им не везет. Они сидят здесь уже 5 дней и не могут получить аудиенцию у министра иностранных дел и войти в контакт с политическими кругами страны. Только вчера они с трудом поймали людовцев. Докладывал Шаулис. Он говорил о необхо­димости соглашения между литовцами и поляками, о доброй воле «литовского правительства» (с ударением на слове «правительство»), о том, что литовцы готовы пойти на соглашение и хотят лишь убедиться в том, насколько искренни выражения дружбы и симпатии, о которой столько раз говорили поляки литовцам. Основой соглашения, по его мнению, должно быть признание Польшей границ Литвы в пределах Ковенской, Виленской, Сувалкской, Гродненской и части Минской губерний. Свои претензии он аргументировал историческими, экономи­ческими и этнографическими доводами. По словам Шаулиса, выходит, что «самоопределение» и соглашение с белорусами на вышеперечислен­ных территориях уже состоялось. Аргументы его были слабы и не­основательны.

Я и проф. Каменецкий[5] от имени левых партий противопоставили ему план создания великой Литовско-Белорусской республики с восточ­ными границами, соответствующими границам Речи Посполитой 1772 г., объединенной с Польской народной республикой. Этот план делегации очень не понравился. Даже белорусский полковник протесто­вал против него. Литовцы доказывали, что это является вмешатель­ством поляков во внутренние белорусско-литовские дела, на что они не имеют никакого права. Доказывали, что юго-восточная часть Минской губернии, Витебская и Смоленская губернии должны отойти к России и что судьба тех белорусов их не интересует. Мы же доказывали им, что поляков, наоборот, интересует судьба этих людей, а литовцы возмуща­лись, что мы распоряжаемся судьбой народов без их на то согласия и что мы навязываем литовцам наши решения и т. д. Я кончил этот раз­говор словами, что мы никому ничего не навязываем, что все это лишь частный разговор, выражение общественного мнения и ничего больше, что левые польские группы считают наиболее выгодным для себя и для литовцев федерацию с великой Литвой, что они будут поддерживать только этот план как в сейме, так в правительстве и прессе, а всякие другие концепции будут рассматривать неохотно и недоброжелательно, что внутренние дела Литвы должны обсуждаться не здесь, а в Вильно. Выслушав это, Шаулис даже подскочил, он сказал, что это само собой разумеется, но что эти вопросы уже предрешены соглашением литов­ского правительства (Тарибы) с белорусами, и он послан сюда только с целью переговоров с польским правительством по вопросу о заклю­чении политического и военного союза для борьбы с большевиками. Я ему сказал, что военные вопросы не могут быть решены без твоего [218] участия. Это ему также очень не понравилось. Вообще я несколько раз делал различные замечания, чтобы выяснить его отношение к тебе, и каждый раз сталкивался с явной недоброжелательностью и даже желанием устранить тебя от переговоров.

Обеспокоенный этим, я обещал Шаулису добиться аудиенции у шефа (Соснковского). Сегодня утром я был у шефа; он не захотел встретиться с литовцами и похвалил мою политику, стремящуюся на­править все литовские дела в одно русло, чтобы сделать невозможной двойную игру литовцев и уменьшить возможность различных интриг. Все эти дела должны находиться в одних, а именно в твоих руках. Само собой разумеется, что я об этом не сказал никому, кроме шефа, но с мыслью об этом вел переговоры и с мыслью об этом сказал «Газете Польской», чтобы она напала на Тарибу и на Шаулиса как на немецких приспешников, что ею и было сделано. Прилагаю газетные статьи.

Сегодня я был у Шаулиса, чтобы сообщить ему следующий ответ шефа: «До тех пор, пока политическая сторона польско-литовской проблемы не будет улажена, военные вопросы обсуждаться не могут и встреча с делегацией была бы преждевременной». В связи с этим между нами состоялась беседа, и я спросил Шаулиса, поедет ли он в Вильно или будет тебя ждать здесь. Он ответил, что будет ожидать здесь, так как здесь находится польское правительство, ответ которого литовское правительство ему велело привезти. Он спрашивал меня, нет ли возможности ускорить твой приезд[6]. Я предложил ему обратиться к министру иностранных дел с этой просьбой. Но я считаю, что ты не должен особенно спешить, пускай подождут, отсрочка выведет их из равновесия, а это имеет свои хорошие стороны в дипломатии. Кроме того, пусть немного остынет галлеровский энтузиазм[7]. Шаулис хочет здесь пробыть дольше, познакомиться с партиями и политическими течениями. Он расспрашивал о различных группировках в сейме. Мне кажется, что, несмотря на политические разногласия, он будет вместе с национал-демократами и Корфантым плести интриги против твоих планов, т. к. их объединяет ненависть к тебе; ничего, выдержишь и на этот раз.

Н[ациональная] д[емократия] уже плетет всевозможные интриги, чтобы уменьшить значение захвата Вильно и вызвать подозрение в отношении твоих планов в Литве. Я прилагаю вырезку из «Газеты Варшавской» за вторник[8]. Правда, Шаулис говорил, что им удалось добыть соглашение, подписанное без ведома Антанты в Берлине немцами и польским правительством, о передаче Белостока и Гродно Польше[9]. Французские офицеры, по словам Шаулиса, якобы были возмущены.

Г-н Шаулис утверждает, что вся Антанта стоит на стороне Литвы, которую считает своей союзницей, едва ли не лучшей, чем Польша, и что нет никаких препятствий для объединения в одно целое литовско-белорусских войск для борьбы с большевиками. На этом разговор пре­кратился. Между прочим, когда Шаулис спросил меня, кто имеет наи­большее влияние на нашу внешнюю политику, я ответил, ему: «Как и везде - армия». «То есть Пилсудский?» - спросил он, я кивнул головой и добавил: «Он является начальником государства».

У меня создалось впечатление, что вся эта делегация имеет своей целью поддержать умирающую Тарибу посредством установления отношений с Варшавой. В связи с этим понятно нетерпение г. Ш[аулиса]. [219] Г-н Ш[аулис] все время избегал слова «Тариба», и когда я спросил его, является ли правительство, которое он представляет, Тарибой, он не ответил на вопрос.

В связи с тем, что г. Ш[аулис] собирался к Войцеховскому, я пре­дупредил министра, что это за люди. Он обещал отослать их в... Вильно. Очень хорошо. Делегация не должна у него найти поддержки..., минуя тебя. Тогда от этого возможно будет какая-нибудь польза.

Сердечно тебя обнимаю
твой Вацек

Машинописная копия на польском языке.
АМSZ, Ambasada RP w Londynie, w. 2, t. 2.

[1] Литовская делегация находилась в Варшаве до 22 мая 1919 г.

[2] Ю. Шаулис (1879-1948) - литовский дипломат; в 1918 г. - вице-премьер литов­ского правительства; в 1919 г. - министр иностранных дел, потом посланник в Берлине и поверенный в делах в Берне; в 1923 г. - посланник при Ватикане; в 1931 г. - в Бер­лине; в 1938 г. - в Варшаве.

[3] В тексте ошибочно: Szaulis, Velikie, Daumanlo.

[4] Польские войска заняли Вильно 19 апреля 1919 г.

[5] В. Каменецкий (род. в 1883 г.) - историк; в 1916 г. - профессор Варшавского университета; в 1919 г. - депутат сейма от ПСЛ-«Пяст»; в 1920-1921 гг. - член поль­ской делегации на мирной конференции в Риге; в 1928 г. - сенатор, избранный от Бес­партийного блока сотрудничества с правительством.

[6] В это время Ю. Пилсудский находился в Вильно.

[7] Речь идет о настроениях, вызванных возвращением армии Ю. Галлера из Франции.

[8] От 22 апреля 1919 г.

[9] См. док. Германо-польское соглашение об эвакуации германских войск с оккупированных ими территорий и о походе польских войск на восток против советских республик (5 февраля 1919).