Ввиду опубликования состава германской делегации на репарационной конференции в Лозанне, канцлер Брюнинг принял сегодня главного редактора телеграфного агентства Вольфа. Последний указал, что это официальное сообщение естественно живо интересует общественное мнение и спросил, какие соображения легли в основу выбора состава делегации.

Канцлер в начале беседы подчеркнул, что он придает очень большое значение открывающейся в Лозанне репарационной конференции. Поэтому он считал своим долгом в качестве министра иностранных дел и одновременно канцлера лично стать во главе делегации, в состав которой входят кроме того подлежащие министры, - г. Дитрих, министр финансов, и г. Вармбольд, министр народного хозяйства. Канцлера будет сопровождать и государственный секретарь г. фон-Бюлов, так как на конференции столь важной с точки зрения внешней политики министерство иностранных дел конечно должно быть надлежащим образом представлено. При этом приняты все меры к бесперебойному продолжению работы правительства в Берлине, где остались крупные должностные лица, именно государственные секретари в министерствах финансов, народного хозяйства и имперской канцелярии, что особенно важно для сообщения делегации в Лозанне необходимых заключений.

На время Лозаннской конференции во главе имперского правительства будет поставлен министр рейхсвера и министр внутренних дел г. Гренер.

Главный редактор спросил затем, предвидит ли имперский канцлер, считаясь с настоящим политическим положением, возможность своего продолжительного отсутствия из Берлина. Главный редактор обращает внимание канцлера на заседание совета старейшин рейхстага, имеющее состояться в будущий вторник, на котором должен решаться вопрос о несколько ускоренном созыве рейхстага. Канцлер отвечал на вопрос, нисколько не оспаривая высказанной главным редактором мысли, но прибавил, что его присутствие на репарационной конференции безусловно необходимо по уже высказанным соображениям. Впрочем, ввиду позиции, которой до сих пор держался совет старейшин, канцлер считает исключенной возможность образования большинства в пользу немедленного созыва рейхстага для обсуждения вопросов политики репараций.

Имперское правительство уже неоднократно указывало, что в его намерения совершенно не входит длительно устранять рейхстаг, основной компетентный орган Германского законодательства. Наоборот, правительство само проектировало во время последней сессии рейхстага созвать его на новую сессию в конце февраля текущего года. Имперское правительство придерживается [141] тех же намерений и сейчас. Однако с его точки зрения совершенно непонятно желание созвать рейхстаг в середине или в конце января. Было бы абсолютной невозможностью открывать публичные прения в рейхстаге по насущнейшим вопросам жизни германского народа в тот момент, когда правительство готовится представлять за границей важнейшие национальные интересы народа, тяжко борющегося за свое существование.

На вопрос главного редактора о допустимости опубликования заявления канцлера, канцлер определенно ответил в положительном смысле. Главный редактор прибавил, что, по его мнению, преобладающая часть общественного мнения вполне понимает позицию имперского правительства. Если кое-где еще наблюдаются в этом отношении некоторые колебания, они объясняются исключительно недостаточной осведомленностью общества о позиции правительства и делегации в Лозанне.

Канцлер не скрывает удивления, вызванного в нем замечанием главного редактора, и прибавляет, что считает возможность каких-либо сомнений относительно поведения германской делегации в Лозанне совершенно немыслимой. Достаточно вспомнить по этому поводу заявления, сделанные в Германии за последнее время, и особенно официальные заявления по случаю нового года, а также собственную речь канцлера 7 декабря. Заинтересованные державы должны сейчас сделать выводы из доклада экспертов в Базеле. Доклад этот лишний раз обнажил колоссальные размеры мирового кризиса и его бедственные последствия, особенно в Германии. Он обнаружил перед всем миром те драконовские мероприятия, к которым вынуждена была прибегнуть Германия для борьбы с кризисом, и признал, что ничего сколько-нибудь похожего на эти меры современные законодательства не знают. Однако, с другой стороны, доклад этот доказывает, что одни только меры, принятые Германией, не могут быть достаточны и что положение Германии, являющееся в значительной мере результатом все растущего мирового финансового паралича, требует от всех правительств коллективного и немедленного вмешательства. Хотя доклад воздерживается от формулировки по этому поводу конкретных предложений, намечающих пределы тех выводов, которые должны быть сделаны из него правительствами, он все же дает совершенно ясные указания. Он показывает реальную невозможность для Германии платить и выявляет, с другой стороны, тесную причинную связь между репарационными платежами Германии и общим современным положением. Кроме того доклад точно устанавливает, что те предпосылки, на которых в свое время основывались авторы плана Юнга, в настоящее время глубоко изменились и этим, как особенно подчеркнул канцлер, в сущности сказано все. Вполне очевидно, что положение Германии обрекает ее на невозможность погашения политических платежей. Не менее очевидно и то, что все усилия, направленные к увековечению этих политических платежей, могут привести только к разорению, притом не одной Германии, а всего мира.

В этой обстановке имперское правительство не имеет времени, [142] чтобы спрашивать себя, какую позицию оно должно занять. На предстоящей конференции оно может только изложить факты и пригласить другие заинтересованные правительства считаться с этой ситуацией и прекратить поиски компромиссов, для которых не существует больше реальных возможностей. В заключение канцлер заявляет о своем глубоком убеждении, что ни в одном лагере нет больше сомнений в необходимости формулировать выводы, продиктованные положением вещей. Надо только иметь мужество облечь эту проницательность в дело и, как указывает доклад экспертов, не допускать больше трактовки экономических проблем под воздействием политических соображений.