Пастор Стефенс - один из самых влиятельных чартистских агитаторов.

Вот уже много лет, как Англия является страной, которую дьявол избрал мишенью для своих коварных и опустошительных стрел. Он обстреливал ее сначала украдкой и незаметно, потом более открыто, а теперь - уже без всяких церемоний!..

Если мы идем ко дну как страна, если мы погибаем как народ, то и окончательная гибель внезапно обрушится на нас; одним ударом мы будем ввергнуты в бездну и сметены с лица земли, как мякина вихрем. Вы не можете указать почти ни одного средства, которое могло бы вывести нацию из теперешнего кризиса и спасти ее от падения.

Откуда мерещится вам надежда? Откуда ожидаете вы помощи?.. Я смотрю на палату лордов... Я нахожу там палату конституционных ублюдков... Где среди них «человек»? Вы найдете там нравственно падшее дворянство, которое пользуется своим именем, рангом, титулом, своим влиянием для того лишь, чтобы поддержать один закон о бедных, это самое гибельное из всех дьявольских порождений... [47] Вы найдете эти отпрыски благородной крови блуждающими по Бастилиям, созданным законом о бедных, и заглядывающими в каждую хижину, в каждый котел не для того, чтобы наполнить его, если он окажется пустым, а с целью поискать, нет ли там чего такого, что можно было бы вытащить... Вы найдете этих пэров страны... с весами в руках, отвешивающими лотами хлеб и отмеривающими воду каплями, с целью украсть хоть крошки ценою жизни тех, кто созданы по образцу божию. На что мы можем надеяться, чего мы можем ожидать от подобных выродков человечества?..

Идете вы из верхней палаты в нижнюю, в палату народных представителей, и что же там находите? Вы находите там раболепно пресмыкающихся, как собаки, противных паразитов... Что представляет из себя тронная речь, которую эта палата почти единодушно приветствовала в этой речи - в такое время, когда громадная масса людей окончательно разорена; когда большинство жителей страны обременены более тяжелой работой, чем любое вьючное животное; когда даже при такой работе их все же терзает нужда до того, что они не имеют возможности утолить голод своих детей или прикрыть наготу тела... - находите ли вы в тронной речи хоть одно выражение, в котором проглядывала бы забота о народе, одно слово о том, что положение страны так печально? Показалась ли на глазах молодой королевы хоть одна сочувственная слеза? Нет, глазам королевы воспрещены слезы, сердцу королевы воспрещены чувства, душе королевы воспрещено сетовать об участи народа, и вместо масличной ветви мира, эмблемы благословения своему народу, ей дали в руки кинжал и факел и повелели взмахнуть над страной железным скипетром; ее подбили сказать народу, что она будет управлять им при помощи железной розги, ее побудили сказать своему народу, что так как солдаты отказываются выкалывать своими штыками глаза, пронизывать груди, то она прикажет набрать кучу наемных убийц, полицейскую банду предателей; ее побудили сказать своему народу, что она насильно будет проводить дьявольский закон о бедных, и что если где-либо в Северной Англии мать будет плакать, как Рахиль, над своими детьми, их отберут у нее эти иродовы слуги... Побудили королеву сказать, что адский закон о бедных будет проведен, хотя бы трону пришлось рухнуть в этой борьбе. Ну, так я скажу этим людям, что если закон о бедных будет [48] проводиться под прикрытием прав королевы и могущества трона, то рухнет этот трон, он должен, не может не рухнуть!..

Где же надежда? Где помощь? В народе? Конечно, в нем. Против нас - сила, все партии страны; но я знаю, что народ до сих пор выказывал себя как восприимчивым к правде, так и достаточно способным к тому, чтобы с оружием в руках провести эту правду в жизнь...

Новый закон о бедных разлучает мужа с женой, но что же из этого?

Господа фабриканты уже давно это сделали. Какая разница между тем, разлучили ли мужа с женой в Бастилии, которую называют «работным домом», или в Бастилии, которую называют «фабрикой»? Закон о бедных разлучает родителей с детьми. Он отрывает ребенка от груди матери. Но что из этого? Вы давно оторвали ваших детей от своей груди. Фабричная система научила мать смотреть на своих детей, как на тяжелое бремя... Если мы не имеем возможности дольше жить трудом рук своих, то бог сам повелевает нам брать всюду, где только можем. И если до этого дойдет, я буду вместе с вами, я пойду впереди вас, и не с кинжалом под платьем, а с блестящим ружьем на плече. Долой проклятое правительство! Долой палату общин! Долой палату лордов! Да, долой трон! И долой даже алтарь! Сожгите церкви - долой всякий ранг! Долой всякий сан, всякие титулы, всякое насилие, и пусть каждому честному человеку будет обеспечено безбедное существование как плата за добросовестную работу! Вы теперь упорно боретесь за хартию; я не придаю этому значения. Она, может быть, и очень хороша, и вы имеете право бороться за нее, это заметьте себе; и я всегда вам буду помогать, но я не придаю этому значения. Не придаю я также значения республике и вообще всякому такому состоянию общества, когда каждому трудящемуся, каждому живому существу не гарантирована полная обеспеченная и счастливая жизнь, согласно воле и приказу всемогущего бога!..

Текст воспроизведен по изданию: Социальная борьба в Западной Европе XIX века в подлинных документах. - Ч. 1. - Л., 1924. С. 47-49.