Подходит к концу третья неделя осады Варшавы. Последние три недели - это период драматичной борьбы польских боевых групп, фактически лишенных связи и снабжения, с численно превосходящим противником, имеющим тяжелое вооружение. Не удивительно поэтому, что, несмотря на веру в успешное завершение борьбы, несмотря на высокий боевой дух защитников столицы, схватки носят героический и отчаянный характер. Мирное население в осажденных районах города переносит страдания и лишения, невиданные даже в условиях нынешней войны. Непрекращающийся огонь артиллерии, минометов и гранатометов, пожары, отсутствие света и топлива, теснота в подвалах, потеря тысячами людей своих семей, оказавшихся в других районах города, - вот только немногие из тех несчастий, которые обрушились на население столицы. [217]

В этих условиях спокойствие и выдержка, которые проявляют варшавяне в самых, казалось бы, безвыходных и грозных ситуациях, вызывают удивление и уважение. Отсутствие массовой паники и депрессии, порыв и единодушная воля к борьбе представляются сегодня, после почти трех недель борьбы, на первый взгляд необъяснимыми.

В то время как оторванные от страны представители эмиграции взяли столь чуждый сражающейся Варшаве тон слезливых призывов и жалоб, борющаяся столица не плачется над своей судьбой, не считает своих погибших защитников и неизмеримых несчастий. Варшава непреклонно борется и идет по единственному понятному для всех пути, ведущему к выходу из нынешней тяжелой обстановки.

Нужно было пережить вместе с жителями Варшавы 5 лет гитлеровской оккупации, почувствовать на себе все, что обрушилось на страну, оказавшуюся под властью немецкого фашизма, чтобы освободиться от каких-либо иллюзий относительно облика врага, который ныне осаждает Варшаву. Поэтому никому и в голову не приходит мысль о капитуляции, мысль о возвращении власти немцев хотя бы на неделю. Каждый знает, что это было бы хуже смерти. Такова первая причина исключительной стойкости и единодушия населения города.

При этом все признают, что единственной силой, способной принести освобождение Варшаве, является приближающаяся с востока Советская Армия. Исчезают антипатия и предубеждение. Каждый трезво мыслящий житель столицы отдает себе отчет в том, что борьба в городе может лишь содействовать изгнанию немцев из Варшавы, понимает, поскольку восстание уже началось, его следует продолжать для защиты населения, однако решающим для освобождения Варшавы может быть только удар с востока, взятие города частями Красной Армии и польской армии, сражающейся во взаимодействии с советскими войсками.

Поэтому сегодня, взвешивая шансы спасения и победы, мы обращаем свой взгляд к Висле, прислушиваемся [218] к грохоту артиллерийской перестрелки на ее правом берегу, лихорадочно отыскиваем в военных сводках сообщения о перемещении Восточного фронта. Самым тяжелым для нас был, несомненно, период временной паузы на соседнем с нами участке фронта. Отсутствие сообщений об освобождении новых районов, замедление темпов наступления советских войск были для жителей Варшавы главным источником беспокойства и психической депрессии.

В опубликованной нами в начале осады оценке военной обстановки[1] мы предвидели это довольно продолжительное затишье на варшавском направлении. Мы обращали внимание на общее значение варшавской операции, являющейся лишь звеном в стратегической цепи советских операций, которые направлены на уничтожение армий противника, звеном в цепи крупных фланговых ударов, которые имеют целью вынудить Германию к полной капитуляции.

Минувшие недели полностью подтвердили правильность нашей оценки. Советская Армия, выйдя на линию Вислы в среднем ее течении и захватив важные плацдармы под Сташовом и Варкой, должна была приступить к перегруппировке своих сил и подготовке новой фазы наступления, новых исходных позиций. Иностранные корреспонденты единодушно считают необычайно коротким двухнедельный период, в течение которого Советская Армия произвела перегруппировку и подготовку. После того как советские войска менее чем за пять недель продвинулись вперед почти на 650 км, если учесть при этом огромные расстояния, разделяющие сражающиеся войска от их баз снабжения, огромные трудности, связанные с налаживанием связи, подвозом снаряжения и продовольствия через разрушенные районы, оставленные немцами,- столь короткая продолжительность паузы была неожиданностью для английских военных специалистов.

Перерыв в наступательных действиях на центральном направлении Советская Армия использовала [219] для ликвидации отставания на других участках фронта: расширен клин, отделяющий немецкие войска в Прибалтике от Восточной Пруссии, прорвана оборона немцев в Прибалтике и начато уничтожение нескольких десятков дивизий, которые попали там в окружение. В результате систематического нажима на гитлеровские армии в Литве советские войска на большом участке вышли на границу Восточной Пруссии. Удар из района Белостока, увенчанный взятием Гонендза и Оссовца, создал непосредственную угрозу Восточной Пруссии с юго-восточного направления, одновременно перечеркивая возможность организации немцами обороны на реках Нарев и Бебжа, которые уже форсированы советскими войсками. Наконец, взятие после тяжелых боев городов Седльце, Венгрув и Соколув не только не ликвидировало опасность для правого фланга варшавского фронта, но и в результате действий к северу от Седльце и юго-западнее Белостока в направлении на Высоке Мазовецке создало угрозу окружения немецких частей на Буге в районе Малкини, вынудив их отступать в северном направлении.

Однако для каждого объективного наблюдателя было ясно, что эти действия не являются равноценными по значению и масштабам с предыдущей фазой наступления. Можно было понять, что они были лишь подготовкой к крупной операции, они связали и дезорганизовали последние немецкие резервы, лихорадочно перебрасываемые с Западного и Южного фронтов, из Северной Европы и с Балкан. Видна была и безнадежность попыток немцев контрударами местного значения задержать и осложнить подготовку нового советского наступления. Несмотря на многочисленные дивизии, снятые с Западного фронта, несмотря на введение в бой отборных танковых дивизий, немецкое контрнаступление на варшавском направлении не принесло сколько-нибудь значительного успеха. Однако численность использованных немцами в районе Варшавы войск и упорная защита обреченных позиций были своего рода неожиданностью. [220]

Правда, предвидя маневр по окружению Пруссии с юга и крупный маневр по охвату Краковско-Варшавского района, мы выдвигали тезис об исключительной стратегической роли Варшавы, которая находилась бы на острие клина советского наступления. Однако мы не ожидали, что немецкий генеральный штаб в своем плане обороны будет придавать ей такое большое значение. Видимо, состояние резервов немецкой армии значительно хуже, чем мы обычно допускали. Видимо, рушатся надежды на создание какой-либо реальной линии обороны западнее Вислы. Вероятно, нет возможности отвода восточной группы немецких армий в Германию. Варшава стала центром немецкого плана обороны, стала, как видно, одной из последних карт в руках немецкого командования. Картой отчаяния, так как ни географическо-стратегическим положением Варшавы, ни ее политическим значением нельзя обосновать целесообразность такой обороны, если, конечно, ее не рассматривать как соломинку, за которую хватается утопающий.

Следует допустить, что хотя советское командование и сохраняет оперативную инициативу, однако оно заметило новый момент в немецких планах, а это в свою очередь отразилось на продолжительности паузы между крупными операциями в окрестностях столицы.

Ныне эта пауза явно приближается к концу; начинается новая фаза крупного наступления. Военные корреспонденты зарубежных газет уже несколько дней сообщают о новых интенсивных атаках советских войск на всем протяжении Восточного фронта. Эти операции, скоординированные с наступлением союзников на западе, должны нанести противнику последний решающий удар.

Вчерашние немецкие сводки сообщают и об атаках советских войск северо-восточнее Варшавы. Всегда очень сдержанная сводка Советского информбюро сообщает о провале немецких попыток организовать контрнаступление на участке Праги и об усилении операций советских войск. Взятие штурмом [221] Сандомира, расширение плацдарма на левом берегу Вислы, углубление клина в направлении Кельц позволяют утверждать о возобновлении советского наступления. Мы знаем, что это наступление, как обычно, будет развиваться этапами, приводя в движение войска на разных спокойных ныне участках, вынуждая немцев перебрасывать силы, преждевременно расходовать резервы и оголять отдельные участки фронта. Трудно предвидеть, придет ли уже завтра очередь варшавского направления. Однако можно предполагать, что отданный генералом Берлингом дивизиям Польской Армии приказ спешить на помощь Варшаве, вчерашнее сообщение о боях этих дивизий на правом крыле участка Праги и, наконец, начало активных действий в районе Сандомира свидетельствуют о скором наступлении на Варшаву. Хотя в принципе следовало бы ожидать охвата города после форсирования реки, не исключено, что варшавское восстание сыграет роль фактора, угрожающего с тыла отступающим войскам противника. В этом случае немецкие войска могут сразу уйти из опасной для них Варшавы, что может ускорить освобождение города на несколько дней.

Поэтому сегодня приобретает все большее значение лозунг: с боями удержать город как базу, создающую угрозу тылам врага, базу для воздушных десантов, базу для ведения широкой диверсионной деятельности и дезорганизации тыла отступающего врага.


«Бюллетень подрайона № 2 Армии людовой»
№ 18, 22.VIII.1944 (Приложение, стр. 1-3).

[1] Этот документ до сих пор не найден.

Текст воспроизведен по изданию: Клишко Зенон. Варшавское восстание. Статьи, речи, воспоминания, документы. - М., 1969. С. 217 - 222.