1. Тон и характер нот, полученных недавно британским агентом в Москве от русского Комиссариата по Иностранным Делам в ответ на известные представления, сделанные первым согласно инструкциям правительства его величества, налагают на правительство его величества обязанность, которую оно, быть может, слишком долго откладывало, тщательно и по пунктам обсудить и в отношении ряда других подобных инцидентов, желательно ли и действительно возможно ли, чтобы отношения между двумя правительствами оставались дальше на такой ненормальной и не имеющей прецедентов базе, и может ли правительство его величества с сохранением должного самоуважения продолжать игнорировать повторные вызовы, которые советское правительство считало уместным, с заранее, повидимому, обдуманным намерением, бросать ему. Правительство его величества поэтому решило, что настало время обратиться к советскому правительству с тщательно обдуманным изложением своей точки зрения, с целью окончательного разрешения этого вопроса.

2. Прошло уже больше двух лет с тех пор, как правительство его величества подписало торговое соглашение с советским правительством в целях поощрения торговых сношений между обеими странами, отложив вопрос о политических отношениях до тех пор, пока вышеуказанный договор не будет испытан на практике и пока советское правительство не выполнит некоторых необходимых условий. Предпринимая этот шаг, который опережал подобные же действия всех других иностранных правительств, правительство его величества тем самым не только показало свое желание установить дружеские отношения с русским правительством и русским народом, но существенно содействовало устойчивости и процветанию российского государства. В то же время оно позаботилось о том, чтобы поставить предварительным условием соглашения требование, обязательное для обеих [32] сторон, воздерживаться от враждебных действий или пропаганды в отношении друг друга. Это обязательство, которое лойяльно и точно соблюдалось правительством его величества, с самого начала упорно и явно нарушалось советским правительством, и переписка между двумя правительствами осенью и зимой 1921 г., уже опубликованная, в достаточной мере выяснила основания для жалоб правительства его величества, равно как и характер русского ответа. После этого произошло некоторое незначительное сокращение деятельности русских агентов в Азии, так как советские власти, очевидно, отдали себе отчет, что торговое соглашение, из которого они извлекают столь существенные выгоды, может быть поставлено под угрозу слишком неосмотрительным поведением. Недавно, однако, эта зловредная деятельность была возобновлена с большой энергией. Легко было бы заполнить много страниц изложением этих дел, опирающихся на неопровержимые данные. Такое изложение, несомненно, вызвало бы, как это было и раньше, негодующее отрицание со стороны советского правительства со ссылками на ложную информацию и подложные документы. Правительство его величества не имеет намерения начать подобный спор. Оно довольствуется тем, что опирается исключительно на переписку, имевшую место за последние несколько месяцев между русским правительством и его агентами и находящуюся в распоряжении правительства его величества, а также на несомненно установленные акты членов самого советского правительства.

3. Среди наиболее выгодных баз для русской антибританской пропаганды всегда была территория, охватывающая Персию, Афганистан и индийскую пограничную область.

4. Русский посол в Тегеране был самым неутомимым, хотя не всегда самым успешным, работником на этом поприще. Он давал приют индийским мятежникам в своем гостеприимном доме и направлял их на работу в Индию. Правительству его величества известны в точности суммы, которые русское правительство время от времени посылало ему (послу), главным образом, для целей антибританской интриги; оно видело также инструкции, которые передавались ему от высшего начальства и которые он передавал своим подчиненным агентам, - инструкции, имеющие целью пробуждение антибританских движений и мятежей в указанной части света. Деятельности этого агента распространялась даже на соседнюю территорию Ирака, и Керманшах, где имеется советский консул, каковому посылались инструкции, известные правительству его величества, сделался центром действия для этих благих замыслов. Что эта деятельность хорошо известна и разрешалась советским правительством в Москве, доказывается докладом г. Шумяцкого, русского представителя в Тегеране, Комиссариату Иностранных Дел в феврале 1923 года, каковой доклад содержит следующий любопытный абзац: «Наша миссия, выполняя [33] инструкции, дополненные вашей телеграммой, решилась на эту политическую линию действия, особенно в Северной Персии и Тегеране; организована хорошая группа работников, которые могут действовать в антибританском направлении достаточно энергично. Если Комиссариат Иностранных Дел согласится на план миссии, то для первых расходов необходим будет кредит в триста тысяч туманов, который даст нам возможность работать». 5. Афганистан представляет еще более благоприятную базу для таких начинаний, благодаря его близости к беспокойным племенам в индийской пограничной области. Здесь г. Раскольников, советский представитель в Кабуле, отличился исключительным усердием. 17 февраля 1923 года он известил советские власти в Ташкенте, что необходимо использовать все средства «для того, чтобы усилить несомненно существующий кризис созданием разрыва между Афганистаном и англичанами», и что «немедленная доставка оружия и денег будет иметь огромное значение». Русский Комиссариат Иностранных Дел, несомненно, опознает следующее сообщение, датированное 21-м февраля 1923 г., которое было получено от г-на Раскольникова: «Я предпринимаю шаги, чтобы помочь Вазиристану, вероятно, в размере до трех тысяч рублей и десяти ящиков патронов»; и дальнейшее сообщение, датированное 17 марта, в котором г. Раскольников умоляет комиссариат не сокращать его деятельности для «работы в Индии и экстраординарных расходов», так как это вызовет «непоправимый вред для работы миссии в ее наиболее жизненной сфере»... Эти экстраординарные расходы с октября 1922 г. до октября 1923 г. исчислялись г. Раскольниковым в ноябре 1922 г. в размере 800.000 кабульских рупий в то время, как все расходы миссии составляли 1.200.000 рупий.

6. Комиссариат Иностранных Дел также, несомненно, опознает сообщение, полученное им из Кабула, датированное 8 ноября 1922 г., следующего содержания: «Ваши инструкции относительно осторожности в нашей разведывательной и пропагандистской работе с точностью выполняются. Специальное внимание обращается сейчас на район к северу от Пешавара среди мохмандов, но и в этом отношении мы не можем много сделать, благодаря недостаточности фондов».

7. Равным образом комиссариат, вероятно, не забыл сообщения, датированного 16 марта 1923 г., от г. Карахана, помощника комиссара иностранных дел, г-ну Раскольникову, в котором он говорит: «Привезите с собою конкретное предложение относительно формы сотрудничества для оказания содействия племенам. От разрешения этого вопроса зависит вопрос о доставке оружия. Пожалуйста, сообщите нам ваши соображения относительно формы сотрудничества, необходимой для обеспечения местного надзора над распределением оружия».

8. Эти сообщения бросают любопытный свет на недавние события в индийской пограничной области. [34]

9. Советское правительство не преминуло также распространить свою деятельность дальше в Индии. Уже в ноябре 1922 г. семь индусов, которые подготовлялись как коммунистические агитаторы в Ташкенте после заключения русского торгового договора в Москве, были арестованы в Индии по своем прибытии из Москвы, откуда они направились под наблюдением русских гражданских и военных чиновников кружным и очень трудным путем для того, чтобы избежать обнаружения.

10. В том же самом году известное число стофунтовых банкнот, выданных через банк Ллойда и Русский Коммерческий промышленный банк в Лондоне Николаю Клышко, помощнику официального агента советского правительства в Лондоне, в июне 1921 г. было инкассировано в Индии от имени революционера из Пенджаба, находившегося в связи с другими индийскими мятежниками, которые, в свою очередь, находились в тесной связи с русским представителем в Кабуле.

11. При свете этих инцидентов неудивительно, что в недавнем сообщении г-ну Карахану г. Раскольников выражается так: «Я считаю самым важным поддержку личной связи и оказание по крайней мере минимума помощи индийским революционерам. По самой меньшей мере необходимо ассигновать 25.000 золотых рублей. Если этого не будет, то существующая организация рухнет».

12. В своей ноте от 7 ноября 1921 г. советское правительство с негодованием отвергло всякую связь между собой и зловредной организацией, известной под именем III Интернационала. Если это так, то является крайне несчастным обстоятельством, что член советского правительства, наркомфин г. Сокольников, повидимому, ответственный чиновник, на собрании финансовой комиссии IV конгресса III Интернационала, состоявшемся в Москве 25 ноября 1922 г., оказался в числе тройки, которая постановила предоставить 80.000 фун. британской и 120.000 фун. индусской коммунистической партии. Из этой суммы 75.000 фун. прибыли в Англию в начале января 1923 года. Несколько раньше, а именно в сентябре 1922 г., советское правительство приняло на себя расходы по снаряжению и отправке в другие восточные страны 62 восточных студентов, получивших подготовку в пропагандистских школах III Интернационала.

13. В предыдущих абзацах приведено только несколько избранных примеров, взятых из множества подобных инцидентов, имевших место на широком пространстве Египта, Турции, британских доминионов и даже Великобритании и свидетельствующих о том постоянстве, с которым советское правительство оставляло без внимания и нарушало прелиминарное условие подписанного договора. Очевидно, не может быть увековечено соглашение, в точности выполняемое одной стороной и систематически нарушаемое другой. Только отказ от такой деятельности и принесение извинений за нее, только [35] дезавуирование чиновников, ответственных за эту деятельность, и отозвание их с места их зловредной работы могут дать возможность сохранении в силе договора, который иначе является односторонним в своем действии.

14. Эти факты не единичны. Они сопровождались и дополнялись, рядом насилий над британскими подданными в течение последних нескольких лет, за каковые насилия не было принесено извинений и не дано компенсаций. Наиболее выдающимся из этих случаев было убийство С. В. Дэвисона в январе 1920 г. и арест и заключение в тюрьму по ложному обвинению г-жи Стэн Гардинг летом того же года. По обоим этим делам велась длительная переписка, опубликованная в обеих странах. Эти дела произвели чрезвычайно тяжелое впечатление в британском парламенте и в прессе Англии, где общественное мнение не может понять, как могли подвергнуться эти злосчастные невинные лица такому обращению со стороны правительства, которому британское правительство простерло дружескую руку, или как британское правительство может в соответствии с своим собственным достоинством и должной защитой законных британских интересов примиряться с продолжением подобного скандала.

15. Что касается дела г-на Дэвисона, правительство его величества в своем меморандуме от 25 января 1922 г. потребовало разрешения просмотреть документы, заключающие в себе доказательства, представленные русскому суду, приговорившему его к расстрелу, и настаивало на уплате полной компенсации его вдове. Ни одно из этих требований не было удовлетворено, но в ответ на них советское правительство ответило рядом не имеющих отношения к делу и легко опровергаемых обвинений против британских властей. Правительство его величества не может примириться с таким бессильным и несправедливым исходом дела.

16. В деле г-жи Стэн Гардинг, подробности которого хорошо известны всему миру и которые вызвали единодушную оценку во всех цивилизованных странах, британское правительство пред'ивило требование компенсации потерпевшей даме, каковое требование было равным образом отвергнуто советским правительством.

17. В обоих этих случаях правительство его величества не может больше позволить пренебрежительного отношения к делу. Оно должно сейчас потребовать, чтобы советское правительство признало свою ответственность и взяло на себя уплату справедливой компенсации, по определению арбитра, назначенного по соглашению между правительством его величества и советским правительством, а в случае невозможности такового соглашения, по указанию председателя международного суда в Гааге, или же каким-нибудь беспристрастным лицом, занимающим соответствующее положение.

18. Требования компенсации по этим делам не предопределяют судьбы каких-либо других претензий, которые могут быть пред'явлены [36] другими британскими подданными, или в защиту их интересов. Метод, при помощи которого эти претензии могут быть разрешены, является законным об'ектом обсуждения.

19. Чувства, возбужденные в Англии этими несправедливыми и до сих пор остающимися без возмездия действиями в отношении британских граждан, были значительно обострены в течение последнего года рядом поступков, совершенных русскими властями в нарушение общепринятых положений международного права, повлекших за собою совершенно недопустимое создание препятствий для британского судоходства и подвергших британских подданных оскорбительным действиям. По делу об аресте тралера «Магнета», во время лова рыбы в 9 милях от мурманского берега 31 января 1922 г., велась длительная переписка. Тралер этот, будучи лишен свободы советской властью, потерпел крушение, при чем команда в 10 человек погибла. Переписка происходила и об аресте тралера «Св. Губерт» 3 марта 1922 г. во время лова более чем в 12 милях от берега, при чем это судно было конфисковано советскими властями и все еще находится в Мурманской гавани. Повторные требования правительства его величества о признании ответственности и уплаты компенсации по этим двум делам упорно отвергались советским правительством. А совсем недавно произошло еще более вопиющее дело. Паровой тралер «Джемс Джонсон» был захвачен в марте во время лова в тех же водах, при чем судно вместе с уловом было конфисковано советским правительством, а капитан приговорен к месяцу принудительных работ.

20. Настало время поставить советское правительство в известность, что оно не может безнаказанно обращаться с британскими подданными и британскими судами таким недопустимым и своевольным образом. Правительство его величества вынуждено настаивать на а) уплате компенсаций владельцам за гибель «Магнета» и родственникам за смерть команды; в) освобождении «Св. Губерта» и «Джемс Джонсона», равно как и команды последнего, и уплате соответствующей компенсации и с) заверении в том, что британским рыболовным судам не будут чиниться препятствия в ловле рыбы вне трехмильной полосы.

21. В течение прошлого года имел место в России ряд событий, поведших к процессу, осуждению и неоднократно казни выдающихся русских священнослужителей, занимающих высокие посты в иерархии православной и католической церквей в России. В июле 1922 г. петербургский митрополит Вениамин с 10-ю другими священниками судились, были приговорены к смертной казни и, как полагают, были казнены за то, что они воспротивились конфискации церковного [37] имущества. В конце марта 1923 г. архиепископ Цеплян и монсиньор Буткевич, руководящие римско-католические прелаты в России, были привлечены к суду за мнимые враждебные действия по отношению к советскому правительству и были приговорены: первый к 10-летнему одиночному заключению, а второй к смертной казни, каковые приговоры были приведены в исполнение. Католикос Грузии и кутаисский епископ арестованы и содержатся в Тифлисе в ожидании суда. Патриарх русской православной церкви Тихон был в мае 1922 г. взят под строгий арест и в скором времени будет судим (процесс, очевидно, временно был отложен) по обвинению в контр-революционной деятельности.

22. Правительство его величества воздерживалось от высказывания своего мнения по поводу характера и основательности обвинений, выдвинутых против этих священнослужителей, понимая, что высказываться по этому вопросу не его дело. В самой России, однако, не делается никакой попытки отрицать, что эти преследования и казни являются частью сознательной кампании, предпринятой советским правительством с определенной целью уничтожения всякой религии в России и замены ее безбожием. Как таковые, эти деяния вызвали глубокий ужас и негодующие протесты во всем цивилизованном мире. Когда монсиньор Буткевич был приговорен к смерти, правительства и религиозные организации многих стран обратились к советскому правительству с просьбами о помиловании. В согласии с этим взрывом оскорбленного морального чувства человечества, британский представитель в Москве, действуя соответственно полученным от правительства его величества инструкциям, обратился к господину Чичерину с указанием, что «приведение приговора в исполнение не может не вызвать чувства ужаса и негодования во всем цивилизованном мире, что вряд ли желательно советскому правительству», и настойчивой и окончательной просьбой к этому правительству о приостановлении приговора. На следующий день господин Ходжсон получил подписанный господином Вайнштейном ответ, заявляющий о неоспоримом праве России выносить приговоры в согласии с действующими в ней законами и указывающий, что «всякая попытка извне выступать против этого права и вступаться за шпионов и изменников по отношению к России является недружелюбным актом». Далее в том же письме он делает неуместную и оскорбительную ссылку на сообщение, полученное г. Чичериным от лица, именующего себя представителем так-называемой ирландской республики во Франции. Эта нота, не находящая себе примера в сношениях между правительствами, считающими, что они находятся в дружелюбных отношениях, была сразу же и с полным основанием возвращена г. Ходжсоном, при чем он тут же отверг какое бы то ни было желайте вмешаться в право русского правительства отправлять правосудие на своей собственной территории. 4 апреля г. Ходжсон получил от г. Вайнштейна новый ответ, составленный в еще более оскорбительных выражениях. Г. Ходжсон оставил это письмо без ответа. Но советское правительство, согласно [38] своему обыкновению, сделавшемуся привычным для всех, опубликовало эту переписку для всеобщего сведения.

23. Ясно, что переписка, ведущаяся одной из сторон в указанном выше тоне и выражениях, не только не соответствует обычно принятой вежливости в отношениях между правительствами, но и ставит самое продолжение этих отношений под большую опасность. Если далее вспомнить, что это только последний инцидент в длинном ряде намеренных оскорблений, которые перечислены в этом меморандуме, то трудно притти к какому-либо иному заключению, чем то, что либо советское правительство убеждено в том, что правительство его величества скорее примет всякие оскорбления, чем пойдет на разрыв с советской Россией, или что оно само хочет разрыва отношений, созданных торговым договором.

24. Правительство его величества крайне сожалело бы, как в силу общих оснований, так и в интересах экономического восстановления страны, с народом которой (как оно имело недавно много случаев доказать на деле) нас связывают крепкие узы симпатии и старого союза, если бы пришлось положить конец попытке, предпринятой с его стороны со всею искренностью и проводившейся с неизменной лойяльностью и добросовестностью. Но оно не может согласиться на продолжение того обхождения, которое было суммировано в этом меморандуме и которое несовместимо как с национальным достоинством, так и с взаимным уважением.

25. В вышеприведенной ноте выставлены требования, которые правительство его величества чувствует себя вынужденным пред'явить. Они сводятся к следующему:

1. Действия и заверения советского правительства в отношении пропаганды и враждебных актов перечислены в ст. 13.

2. Признание ответственности советского правительства и обязательство уплатить компенсацию по делам британских подданных и британских судов согласно требованиям, выставленным в ст. ст. 17 и 20.

3. Недвусмысленное взятие обратно двух нот, подписанных г. Вайнштейном и упоминавшихся в ст. 22.

26. Правительство его величества не имеет ни желания, ни намерения вступать в длительный и возможно неприятный спор по какому бы то ни было из перечисленных вопросов; но если в течение 10 дней по получении сего сообщения Комиссариатом Иностранных Дел советское правительство не примет на себя полного и безусловного удовлетворения требований, пред'явленных в сем меморандуме, - правительство его величества будет считать, что советское правительство не желает поддерживать существующих отношений. В этом случае правительство его величества со своей стороны, в виду очевидного нарушения торгового договора с советским правительством, как это изложено в предыдущих частях сего меморандума, будет считать себя немедленно свободным от обязательств, налагаемых этим договором, согласно пунктам, предусмотренным 3-м абзацем 13-й статьи договора.

---

Текст воспроизведен по изданию: Англо-советские отношения со дня подписания торгового соглашения до разрыва (1921 - 1927 гг.). - М., 1927. С. 32 - 39.