На основании вступления к торговому договору, заключенному 16 марта между правительством е. в. и правительством Советской России, каждая сторона взяла на себя обязательство воздерживаться от враждебных действий или замыслов против другой и от ведения вне своих пределов какой-либо официальной пропаганды, прямой или косвенной, против установлений другой стороны, а в частности правительство Советской Республики обязалось воздерживаться от каких-либо попыток к поощрению, путем военных, дипломатических или каких-либо иных действий или пропаганды, какого-либо из народов Азии в их враждебных выступлениях против британских интересов или Британской империи, в особенности в Индии и в независимом государстве Афганистане.

В письме, врученном г. Робертом Хорном г. Красину по подписании соглашения, обращалось внимание советского правительства на некоторую специфическую деятельность враждебного характера, которая, по сведениям, велась в то время, и на прекращении которой правительство е. в. настаивало как на существенном условии возобновления торговых сношений.

Г. Чичерин в своей подтвердительной ноте от 29 апреля заявил, что советское правительство смотрит на подписание соглашения, как на поворотный пункт в своих отношениях с Великобританией, и что с его стороны будет избегнуто все, что могло бы заключать в себе враждебные действия, пропаганду или поддержку таковой против британских интересов в смысле, указанном в договоре. Он добавил, что все представители и агенты советского правительства в Афганистане особо инструктированы не проводить какой-бы то ни было антибританской политики.

Правительство е. в. таким образом могло быть уверенным, что подписание торгового договора откроет фактически новую эру в англорусских отношениях.

С глубоким разочарованием правительство е. в. должно отметить тот факт, что, хотя прошло уже 5 месяцев со времени данных г. Чичериным заверений, враждебные действия, от прекращения которых зависит успех торгового соглашения, неослабно продолжаются. Более того, правительство е. в. имеет в своих руках неоспоримое доказательство, что предосудительные действия обязаны прямому подстрекательству со стороны советского правительства.

Первое обвинение, пред'являемое правительством е. в., касается роли III Интернационала в распространении разрушительных принципов. [14] Доклады о работе этой организации, сделанные в Моские выдающимися официальными лицами во время последнего конгресса, не оставляют сомнения в том, что одна из главных ее целей есть подрыв британских учреждений, в особенности на Востоке.

Нескольких примеров из области последней деятельности III Интернационала будет достаточно, чтобы подтвердить это обвинение. 1 июня г. Сталин, председатель Восточного отдела III Интернационала, в своем докладе Центральному Комитету указал, что «руководящей целью Восточного секретариата во всей его работе является давление на политический авторитет капиталистических стран Западной Европы через посредство их колоний, путем дискредитирования их в глазах туземцев и вместе с тем приготовления последних к освобождению от чужестранного ига. Проблемы, связанные с классовой борьбой на Западе, будет несравненно легче разрешить, если будет подорван внешний престиж Франции и Англии».

Далее, обозревая деятельность Восточного секретариата в период с 1 февраля 1921 г. по 1 июня 1921 г., г. Сталин, комментируя недавно заключенный русско-афганский договор, указал, что он гарантирует дружеские отношения с Афганистаном, «благодаря которым Коммунистический Интернационал имеет прямую связь далее на юг, с британской Индией, пропаганда в которой является главным об'ектом деятельности Восточного секретариата».
Он добавил, что поддерживаются беспрерывные и неофициальные сношения с несколькими туземными лидерами в индийских провинциях.

5 июня г. Элиава сообщил в аналогичном отчете Центральному Комитету III Интернационала: «Естественно, что нам пришлось пойти по пути частичного компромисса, отказываясь от насильственного навязывания, и облекать истинные цели III Интернационала в национальную форму. Политика, которую мы вели, уже доказала свою целесообразность; достаточно указать, что в нашей борьбе против английского империализма мы успели в 1919 г. защитить Туркестан от английского влияния, а в 1921 г. мы уже переходим в наступление против основ капитализма в самой Индии».

Наконец, 20 июня г. Нуартева, заведующий отделом III Интернационала, подчеркнув огромную работу, проделанную Восточным секретариатом за прошедшие полгода, заявил: «Все наше внимание сосредоточено в настоящее время на выработке системы снабжения наших восточных организаций всем необходимым. До сих пор нашей работе сильно мешала бдительность колониальных властей, но в будущем мы получим, благодаря неизбежным переменам в Персии, вполне достаточную для наших целей базу в непосредственном соседстве с Индией».

Heт надобности подчеркивать разрушительный по существу характер этих задач, ибо они были выражены в многочисленных обращениях и отчетах, переданных московской официальной радиостанцией. Если план осуществления этих целей оставался секретным, зато цели были возвещены всему миру. [15]

Все эти речи и прокламации официально исходят, конечно, от III Интернационала, а не прямо от советского правительства. Но последнее не может отрицать своей близкой связи, если не полного тождества, с III Интернационалом. Г.г. Ленин и Троцкий состоят, например, членами Исполкома III Интернационала, г. Сталин, доклад которого приводился выше, состоит одновременно и председателем Восточного секретариата и народным комиссаром национальностей. Очевидно также, что конгресс III Интернационала мог собраться на русской территории только с разрешения советского правительства.

Далее, уже упомянутый выше г. Нуартева жаловался сам на постоянное смешение партийной и государственной политики, в результате чего Совет Народных Комиссаров, по соображениям государственной политики, возложил проведение вооруженных манифестаций и стачек на III Интернационал. С другой стороны, нельзя было бы об'яснить, откуда III Интернационал черпает средства на такую широкую организацию, если не предположить, что советское правительство, которое не разрешает скопления капиталов в частных руках, передает их в распоряжение III Интернационала для ведения его работы. Утверждение, что советское правительство является одной властью, а III Интернационал - другой, первая не имеет никакого отношения ко второй и не несет ответственности за ее деятельность, не только опровергается фактами, но носит столь прозрачный характер, что неспособно обмануть никого, хоть сколько-нибудь знакомого с делом.

Однако, деятельность III Интернационала не является единственным предметом жалоб правительства е. в.: и сами представители советского правительства, в качестве таковых, не остановились перед неоднократными нарушениями письменных обязательств своего правительства. Сам Ленин не постеснялся употребить в публичном собрании слова, которые не могут быть истолкованы иначе, как противоречащие духу соглашения. Например, 8 июня на с'езде III Интернационала он сказал следующее: «Мы должны использовать нынешнюю передышку для тщательной подготовки революции в капиталистических странах. Очень важным фактором для развития мировой революции является пробуждение миллионов рабочих в колониях и подвластных странах. Отсюда возникает для нас огромная задача - помогать всем бесчисленным отсталым массам на пути к всемирной революции».

Чаттопадхиая получил денежную субсидию от советского правительства в размере до 15 тысяч шведских крон; кроме того, каждый член индусского революционного общества, участвовавший на московском собрании, получил оплату всех своих расходов и добавочную денежную помощь в сумме от 2.000 до 15.000 м.

Правительство е. в. также осведомлено, что советская миссия в Берлине облегчила сношения между членами индусского революционного общества в Берлине, которые, как хорошо известно советскому правительству, борются против британской власти в Индии, и их сообщниками в Москве, чем оказывала прямое содействие антибританской интриге.

Довольно продолжительное время советское правительство пыталось убедить известного индусского анархиста, д-ра Гафиза, изучавшего приготовление бомб в Вене, отправиться в Афганистан для заведывания складом бомб на индусской границе, с целью облегчить ввоз их в Индию. Д-р Гафиз предпринял теперь, с помощью советского правительства, выработку бездымного пороха в Кабуле и получил от советского правительства сумму в 10.000 крон на расходы по содержанию ею жены и детей.

Что касается Персии, правительство е. в. имеет серьезнейшие основания к уверенности, что политика советского правительства направлена, главным образом, против британских интересов.

Г. Ротштейн, представитель советского правительства в Тегеране, привез с собою большие суммы денег, большую часть которых он, как известно, тратит на пропаганду; его персонал - около 100 лиц, из которых многие активно занимаются пропагандой: он и его персонал, своими визитами и другими мерами, стремились настроить членов меджилиса и других влиятельных персов против правительства е. в. Про него известно тоже, что он субсидировал некоторые персидские газеты в целях ведения кампании в прессе против Великобритании.

Признано, что г. Ротштейн предпринимает все возможное для сокрытия своей действительной деятельности и старается свалить ответственность за антибритаискую деятельность и образование революционных групп на третьих лиц; например, когда ему был заявлен 4 июля 1921 г. протест персидского правительства по поводу занятия города Решта, он указал на то, что это было сделано правительством Советского Азербайджана, деятельность которого московское правительство с трудом контролирует, тогда как правительство е. в. вполне уверено, что советское правительство вполне может контролировать политику азербайджанского правительства, если оно этого захочет.

Несомненно, что само советское правительство вполне одобряет Деятельность г. Ротштейна, и г. Чичерин одобрил его предложение создать революционный комитет в Тегеране.

Наконец, не довольствуясь своей собственной деятельностью, г. Ротштейн стремится к сотрудничеству с вновь назначенным советским представителем в Кабуле, с которым он желает работать в полном [17] согласии и с помощью которого он хочет добиться отставки нынешнего представителя Афганистана в Тегеране, с целью освободить место для другого, более деятельного, врага Великобритании. В ноте г. Роберта Хорна было обращено внимание г. Красина на вредность деятельности ташкентской пропагандистской школы, временной базы для индусской работы, в каковой школе подготовлялись эмиссары для отправки в Индию. Инструкции, данные из Москвы в марте в смысле усиления пропаганды на Востоке, в особенности в Туркестане и на индусской границе, не были, по сведениям правительства е. в., отменены. Специальное ассигнование двух миллионов зол. рублей было одобрено для этой цели, и Ташкент, а если возможно, то и Кабул были избраны базами для этой работы. Правительство е. в. осведомлено, что ташкентская база не перенесена, как предполагалось, в Кабул; оно также осведомлено о том, что антибританские происки, центром которых являлся Ташкент, до сих пор продолжаются. Индусские туземцы, возвращающиеся через Афганистан, которые были в последние 2 месяца задержаны на индусской границе, не скрывали того факта, что они были посланы в Ташкент чиновниками советского правительства для подготовки к пропаганде и были снабжены деньгами и другими средствами на возвращение в Индию.

Правительство е. в. вполне понимает истинную подоплеку политики советского правительства в поддержке турецких националистов и оказании им значительной поддержки деньгами и всевозможным оружием. Правительство е. в. получило убедительные доказательства фактов подобной поддержки в тот самый момент, когда г. Клышко заверял премьер-министра, что никакой такой поддержки не существует. Советское правительство всячески отговаривало ангорское правительство от того, чтобы оно пошло на мирное решение спорных вопросов с державами Антанты, и с целью оказания еще более сильного давления оно собрало значительные силы на границе Анатолии, внушив ангорскому правительству, что эти силы предназначены к отправке в Анатолию для оказания ему активной поддержки.

Мотивы такого поведения вполне очевидны: Турция рассматривается, но словам Сталина, как «твердыня магометанского мира, представляющая наиболее реальную угрозу мощи Европы вообще и Антанты в частности». В то же время г. Карахан, в своем последнем докладе о «положении на Ближнем Востоке», заявил, что «Ангора, с своими ответвлениями в Самарканде на востоке и в Каиро на западе, является духовным и административным центром единого фронта угнетенных туземных народностей, простирающегося от Ганга на востоке до Нила на западе. Революционный энтузиазм мусульманского населения этого материка, вдохновляемый Ангорой, дисциплинирован до такой степени, что ни одно важное событие не может произойти без санкции и ведома ангорского центра, который, в свою очередь, вполне координирует свои [18] инструкции в согласии с нашими предположениями и пожеланиями». Вместе с тем г. Элиава, в своем вышеприведенном докладе, говорит: «Распространение его влияния на Афганистан и магометанские племена Индии ныне весьма существенно, ибо без этого отдельные племена никогда не будут в состоянии самостоятельно поднять знамя открытой борьбы против своих угнетателей».

Но самым серьезным обвинением, которое правительство е. в. может пред'явить советскому правительству, является следующее: уже указывалось на упоминание господином Сталиным о русско-афганском договоре, как об орудии, гарантирующем дружественные отношения с государством, территория которого является важным каналом, через который «Коммунистический Интернационал поддерживает прямую связь» с Индией. Ст. 10 этого договора (являющегося государственным документом и официально сообщенного правительству е. в. г. Красиным) и дополнительная статья к ней показывают, в какой форме гарантируются эти дружественные отношения, столь необходимые Коммунистическому Интернационалу для осуществления своей политики, а именно в форме ежегодной субсидии в миллион рублей в золотых или серебряных монетах или же в слитках; в форме сооружения телеграфной линии Кушка через Герат и Кандагар в Кабул, а также в форме готовности Советской Республики предоставить в распоряжение афганского правительства «технических и других специалистов». И действительно, имеются сведения о прибытии в столицу Афганистана валюты, которая, несомненно, является частью первого взноса в счет ежегодной субсидии.

Далее, этот договор заключает две статьи - 4-ю и 5-ю, - предусматривающие учреждение русских консульств в определенных пунктах Афганистана, а в особенности в Герате, Меймене, Мазар-и-Шерифе, Кандагаре и Газни. На вопрос об этих консульствах было обращено особое внимание в ноте сера Р. Хорна от 16 марта, но правительству е. в. известно, что совсем недавно г. Чичерин особенно настаивал на важности сохранения статьи афганского договора, предусматривающей открытие консульств в восточных провинциях Афганистана, ссылаясь на экономические основания к этому; но российский Наркоминдел лучше кого бы то ни было знает, что открытие русских консульств в этих округах не может быть оправдано никакими экономическими соображениями. Независимо от выводов, к каким дает полное право уже упомянутый взгляд г. Сталина на важное значение русско-афганского договора, правительство е. в. располагает неопровержимыми доказательствами, что советское правительство в целом рассматривает эти консульства как возможные центры пропаганды и что их полезность в этом отношении является истинной причиной, почему оно так настаивало на согласии афганского правительства на их учреждение. Несмотря на протест, заявленный сером Р. Хорном в марте, г. Суриц в мае мог сообщить афганскому мининделу, что лица, назначенные в эти консульства, [19] со всем их персоналом сопровождают г. Розенберга, не замедлившего прибыть в Кабул.

Вышеуказанное не исчерпывает собою деятельность советского правительства и его агентов в Афганистане, против каковой правительство е. в. вынуждено протестовать. Правительство е. в. располагает массой неоспоримых доказательств посылки советским правительством в Афганистан Джемаль-паши (против деятельности которого также был заявлен особый протест в ноте сера Р. Хорна от 16 марта), линия поведения которого диктовалась ему Москвой, при чем она контролируется российским посольством в Кабуле.

В конце лета 1920 года Джемаль-паша на пути из Москвы в Кабул был принят г. Сурицем, благодаря указанию, что он и его спутники (в том числе известный индусский революционер Баркатулла) посланы Восточным отделом московского Наркоминдела и что он пользуется особым доверием, в качестве представителя одновременно российского советского правительства и турецкого революционного правительства. Деятельность Джемаля в Афганистане финансировалась и финансируется советским правительством, как вытекает из того факта, что время от времени у них наступали заминки, вызванные несвоевременным получением переводов на сумму, в одном случае, в полмиллиона рублей. Правительству е. в. известно, что денежные суммы передавались Джемалю через советского посла в Кабуле, на которого также была возложена обязанность контролировать деятельность Джемаля. Характер этой деятельности вполне отчетливо известен правительству е. в. Одной из его главных задач, против которой правительство е. в. особенно энергично протестует, является работа среди племен, населяющих афгано-индусскую границу, в особенности среди вазиристанцев, из среды которых в январе т. г. был вызван представитель в Кабул для совещания с Джемалем о плане деятельности. Помимо собственной пропагандистской работы среди туземных племен (косвенно через своего представителя и некоторых туземных маликов, а также лично путем об'ездов пограничных областей, для каковой цели он получил в общем от г. Сурица до Rs. 1.50.000 (?), Джемаль заботился о снабжении племен оружием и снаряжением по возможности британского образца, и он совместно с советским послом исчислил смету расходов на сей предмет в Rs. 10.000.000.

Личность «вазиристанского представителя» хорошо известна британским офицерам на северо-западной границе Индии, равно как и личности его главных помощников. За их деятельностью установлен строгий надзор, и индусское правительство имеет сведения о получении ими время от времени денег, оружия и снаряжения для раздачи племенам, ныне восставшим против британских войск. Эта деятельность продолжается с неослабной энергией до сего времени.

Правительство е. в. располагает также неоспоримыми доказательствами усилий Джемаля, по внушению и при поддержке Москвы, к созданию отборных легионов в Афганистане, а также сведениями о стоимости содержания его миссии, включая помогающих ему турецких [20] офицеров, о пособиях, выдаваемых советским правительством его семье, и т. д.

Из текста данных ему верительных грамот к афганскому эмиру явствует, что выбор Джемаля для избранной им работы в значительной мере об'ясняется симпатией, которую его национальность и религия несомненно вызовут в афганском народе и в фанатичных пограничных племенах. В действительности это было лишь эпизодом в том, что Элиава рисует, как постепенное приближение советского правительства и III Интернационала к их основной цели - к созданию могущественного об'единенного мусульманского движения, которое нанесет последний удар господству капитала и сокрушит колониальную систему, на которой покоится мощь западно-европейского капитала. Что руководство этим движением, которого Джемаль является лишь простым орудием, находится в руках советского правительства - ясно вытекает из того факта, что Бедри Бей и Али Фуад паша, инструктируя Джемаля относительно должной линии политики, предварительно совещаются с официальными членами советского правительства и III Интернационала.

Из сделанного обзора истории последних пяти месяцев с несомненностью вытекает, что условия, на которых правительство е. в. согласилось возобновить сношения с Советской Россией, заключая торговое соглашение, остаются неисполненными. Вопреки всем уверениям в доброй воле со стороны советского правительства, имелись неослабные признаки глубокой враждебности по отношению к нашей стране и к ее доминионам и колониям. Даже независимо от особых соображений, оно совершенно не уяснило себе элементарных принципов, обычно лежащих в основе отношений между правительствами, находящимися в явной взаимной дружбе и ревниво относящимися к каждому покушению на их особые учреждения. Оно, повидимому, все еще неспособно понять, что поток зажигательной брани и поношений, изливаемый его ответственными представителями против существующего строя нашей страны, является абсолютной помехой к возобновлению правильных отношений и что нынешняя враждебная деятельность его агентов неизбежно должна вызвать убеждение в неискренности его стремлений к подобным отношениям.

Правительство е. в. долго отказывалось верить, что советское правительство не стремится так же горячо, как и само оно, к созданию более благоприятной, чем ныне существующая, атмосферы, в которой англо-русские отношения могли бы развиться вплоть до нормальных. Оно искренно желало, чтобы торговое соглашение не только было бы успешно проведено, но чтобы оно явилось преддверием к лучшим отношениям между правительствами и народами обеих стран. Эти перспективы, однако, неосуществимы, пока будут продолжаться вышеуказанные условия; и правительство е. в. вынуждено потребовать окончательной гарантии, что советское правительство положит конец этой деятельности, являющейся нарушением торгового соглашения.


Форейн Оффис. 7-го сентября 1921 года.

---

Текст воспроизведен по изданию: Англо-советские отношения со дня подписания торгового соглашения до разрыва (1921 - 1927 гг.). - М., 1927. С. 14 - 21.