Изложение Реноделя подтверждает и дополняет в своем письме Анри де-Ман, прикомандированный к Интернациональному Социалистическому Бюро в Брюсселе, который в этом качестве и в качестве переводчика сопровождал Мюллера в Париж. Письмо это появилось под заглавием:

Подтверждение[1]

Дорогой Ренодель! Из позавчерашнего номера L'Humanité я усмотрел, что неточное .изложение посещения Мюллером Парижа [56] 1 августа, распространенное в Италии Зюдекумом, побудило тебя внести необходимые исправления.

К несчастью, мне пришлось уничтожить заметки, которые имелись у меня, как переводчика, относительно двух свиданий, которые состоялись у Мюллера с группою французских социалистических депутатов. Но еще до того, как моя память ослабеет, я считаю необходимым подтвердить, присоединив к нему несколько больше точности, твой рассказ о посещении Мюллера. Можешь сделать из моего письма такое употребление, какое ты сочтешь полезным.

Мюллер был командирован президиумом партии не для того, чтобы присутствовать на похоронах Жореса, о смерти которого он узнал только во время пути (в Брюсселе), но с целью «взаимной информации», если употребить его собственную формулу. Президиум германской партии считал нужным информировать французских товарищей относительно положения дел и существующего в Германии настроения и желал, в то же самое время, получить для себя сведения о вероятном отношении французской социалистической группы к предстоящему голосованию военных кредитов. Он желал получить эти сведения в виду назначенного на ближайший вторник заседания рейхстага, которому должно было предшествовать заседание социал-демократической группы, где последняя должна была выяснить свое отношение к военным кредитам.

Мюллер был принят не «неслыханным образом», как о том утверждал Зюдекум, но с крайней сердечностью, которую делали особенно трогательной трагические обстоятельства переживавшегося момента.

Как только мы появились в заседании, Мюллер определил задачу своей миссии и сделал декларацию, в которой указал, что ни президиум партии, ни германская социал-демократическая группа не обсуждали до сих пор вопроса об их отношении к военным кредитам и что положение может еще измениться до того, как им придется это сделать; поэтому он ограничится по возможности чисто об'ективным изложением положения социалистической партии к моменту его от'езда из Берлина. Он прибавил, кроме того, что германские социалисты желали бы перед тем, как самим принять решение, осведомиться о вероятности отношений французских социалистов к этому вопросу, чтобы иметь возможность согласовать с ними линию своего поведения. [57]

Затем Мюллер заявил самым формальным образом, повторив это несколько раз, что германская социал-демократическая группа определенно не будет голосовать в пользу военных кредитов. «Я считаю исключенной возможность голосования за военные кредиты», таковы были его подлинные слова. Среди руководителей партии и членов германской социал-демократической группы имеются лишь два заметных течения: одно, высказывающееся за голосование против кредитов, и другое, рекомендующее воздержание от голосования. Повидимому, сторонников тех, кто желает голосовать против, больше, чем тех, которые предлагают воздержаться.

Когда один из французских социалистов заметил, что внезапное и грубое нападение со стороны одной из участвующих в конфликте стран может создать законное состояние обороны для страны, подвергшейся нападению, то Мюллер заявил, что, по мнению германских социалистов, различие между нападающей и обороняющейся стороной, которому социалисты еще недавно придавали существенное значение, является устаревшим. Настоящий конфликт, сказал он, вытекает из общих причин, которые резюмируются в понятии капиталистического империализма, и ответственность за этот конфликт падает на правящие классы всех участвующих стран. Таким образом, Мюллер заявил, что весьма мало вероятна гипотеза, при которой одна страна явится исключительно нападающей (как, например, Россия, которая произвела внезапное вторжение в восточные прусские провинции); единственно допустимой для социалистов гипотезой явилось бы признание такой страны находящейся в состоянии необходимой обороны.

Подобная гипотеза, - прибавил он, была бы маловероятной именно потому, что было бы желательно, чтобы социалисты во всех странах, в особенности социалисты по сю и по ту сторону Вогезов, заняли тождественную позицию.

Обмен мнений, который последовал вслед за этим, показал, что французские социалисты убеждены, что правительство республики искренно желает сохранения мира и что, следовательно, если война разразилась против желания Франций, то им не остается ничего иного, как выбрать одну из двух альтернатив: вотировать в пользу военных кредитов или воздержаться от голосования. Мюллер, в конце концов, присоединился к мнению, выраженному председателем заседания, [58] именно что воздержание от голосований в обеих странах является единственным средством обеспечить единство действий социалистических партий Франции и Германии. Однако, с обеих сторон подразумевалось само собою, что на этот счет не принимается каких-либо обязательств и что обмен мнений, который имел место, не преследовал другой цели, как желания осветить друг другу те решения, которые в соответственный момент придется принять каждой из сторон, при чем каждая сторона сохраняет свою автономию, не теряя, однако, желания сохранить по возможности интернациональное единство поведения пролетариата.

В общем, заявления Мюллера оставили следующее вполне определившееся впечатление: 1) что большинство германской социал-демократической группы настроено в пользу голосования против кредитов на войну; 2) что если, несмотря на это, сторонники воздержания от голосования победят, то это будет сделано, чтобы сохранить единство поведения с французскими социалистами; 3) что единственной гипотезой, которую не следует допускать, является возможность голосования германских социалистов в пользу военных кредитов.

Чтобы устранить всякие сомнения относительно содержания моих заявлений, прибавлю, что я убежден, что Мюллер говорил совершенно добросовестно и что его заявления передавали точно существовавшее тогда до последних дней июля настроение руководителей германской социал-демократии.

Пользуюсь этим случаем, дорогой Реноделъ, чтобы высказать мое удивление пред теми мужественными и ясный взглядами, которыми L'Humanité, особенно после Лондонской конференции, защищает социалистическую точку зрения в борьбе, которую мы ведем против прусского милитаризма. Можно сказать о бельгийских социалистах, которые теперь также призваны к оружию - большею частью в качестве добровольцев - то же, что и об их французских товарищах, т. е. что они не сражались бы так, как сражаются теперь, если бы они не были уверены, что в этой борьбе ставкой является не завоевание германских территорий, не разрушение германского национального единства, но, напротив того, освобождение всех национальностей, победа над прусским юнкерством и конец войне и милитаризму.

[1] L'Humanité 4. III. 1915.

Текст воспроизведен по изданию: Грюнберг Карл. Интернационал и мировая война: материалы. - Пг., 1919. С. 56 - 59.