ИЗ ПРЕДИСЛОВИЯ КО ВТОРОМУ РУССКОМУ ИЗДАНИЮ "МАНИФЕСТА КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ: Если русская революция послужит сигналом пролетарской революции на Западе, так что обе они дополнят друг друга, то современная русская общинная собственность на землю может явиться исходным пунктом коммунистического развития

Предисловие ко второму русскому изданию «Манифеста Коммунистической партии» было написано Марксом и Энгельсом 21 января 1882 года. Инициатива подготовки этого издания принадлежала Г. В. Плеханову. Непосредственно с просьбой о написании предисловия обратился к Марксу и Энгельсу П. Лавров, находившийся в близких отношениях с ними. 23 января 1882 г. Маркс и Энгельс направили ему текст предисловия. Впервые предисловие было опубликовано на русском языке в журнале «Народная Воля» 5 февраля 1882 года. Отдельным изданием «Манифест Коммунистической партии» (в переводе Плеханова) с предисловием Маркса и Энгельса вышел в свет в 1882 г. в Женеве в издании «Русской социально-революционной библиотеки».

На немецком языке предисловие было опубликовано впервые в газете «Der Sozialdemokrat» № 16, 13 апреля 1882 г. в переводе с русского текста предисловия, опубликованного в журнале «Народная Воля».

В 1890 г. Энгельс снова опубликовал текст 1882 г., включив его в состав предисловия к новому немецкому изданию «Манифеста Коммунистической партии».

Первое русское издание "Манифеста Коммунистической партии" в переводе Бакунина появилось в начале 60-х годов[1]; оно было напечатано в типографии "Колокола"[2]. В то время русское издание "Манифеста" могло казаться на Западе не более как литературным курьезом. В настоящее время такой взгляд был бы уже невозможен.

До какой степени ограниченную область распространения имело тогда (декабрь 1847 г.) движение пролетариата, лучше всего показывает последняя глава "Манифеста": "Отношение коммунистов к различным оппозиционным партиям" в различных странах. В ней недостает как раз России и Соединенных Штатов. Это было время, когда Россия являлась последним большим резервом всей европейской реакции, когда эмиграция в Соединенные Штаты поглощала излишек сил европейского пролетариата. Обе эти страны снабжали Европу сырьем и служили в то же время рынком для сбыта ее промышленных изделий. Обе они, следовательно, являлись тогда так или иначе оплотом существующего в Европе порядка.

До какой степени изменилось это теперь! Именно европейская иммиграция сделала возможным колоссальное развитие земледельческого производства в Северной Америке, которое своей конкуренцией потрясает европейскую земельную собственность - и крупную и мелкую - в самой ее основе. Она дала, кроме того, Соединенным Штатам возможность взяться за эксплуатацию их богатых источников промышленного развития в таких размерах и с такой энергией, которые в короткое время должны положить конец промышленной монополии Западной [304] Европы и особенно Англии. Оба эти обстоятельства в свою очередь воздействуют в революционном смысле и на Америку. Мелкая и средняя земельная собственность фермеров, основа всего ее политического строя, побеждается мало-помалу конкуренцией громадных ферм; в то же время в промышленных округах впервые развивается многочисленный пролетариат и баснословная концентрация капиталов.

Перейдем к России! Во время революции 1848 - 1849 гг. не только европейские монархи, но и европейские буржуа видели в русском вмешательстве единственное спасение против пролетариата, который только что начал пробуждаться. Царя провозгласили главой европейской реакции. Теперь он - содержащийся в Гатчине военнопленный революции[3], и Россия представляет собой передовой отряд революционного движения в Европе.

Задачей "Коммунистического манифеста" было провозгласить неизбежно предстоящую гибель современной буржуазной собственности. Но рядом с быстро развивающейся капиталистической горячкой и только теперь образующейся буржуазной земельной собственностью мы находим в России больше половины земли в общинном владении крестьян. Спрашивается теперь: может ли русская община[4] - эта, правда, сильно уже разрушенная форма первобытного общего владения землей - непосредственно перейти в высшую, коммунистическую форму общего владения? Или, напротив, она должна пережить сначала тот же процесс разложения, который присущ историческому развитию Запада?

Единственно возможный в настоящее время ответ на этот вопрос заключается в следующем. Если русская революция послужит сигналом пролетарской революции на Западе, так что обе они дополнят друг друга, то современная русская общинная собственность на землю может явиться исходным пунктом коммунистического развития.

Карл Маркс, Фридрих Энгельс