Наступает время, когда нам приходится думать уже не об одних принципах нашей программы, но и об их детальной [68] практической разработке. События русской жизни приобретают такой быстрый и угрожающий ход, что мы можем оказаться внезапно перед перспективой общего кризиса, когда будет поздно обдумывать нашу программу и организовывать средства для ее исполнения. Момент будет упущен, и русская либеральная партия прежде, чем доказать свою способность к созидательной работе, будет оттеснена в самый важный и критический момент другими элементами, более крайними и решительными.

Теперь или никогда нам надо приступить к более обдуманному и планомерному участию в освободительном движении страны. Теперь или никогда нам необходимо занять самостоятельную и твердую позицию, которая дала бы нам возможность в развертывающемся ходе событий сказать свое обдуманное и определенное слово и сомкнутой колонной стать на защиту тех начал, которые мы исповедуем, как священные основы либерализма.

Для того чтобы занять такую позицию, мы должны освободить ее от всяких принципиальных колебаний и сомнений; мы должны ясно и твердо [о] сознать наши собственные начала и отмежеваться от других направлений, которые этих начал не принимают. И прежде всего нам необходимо определить себя и резко отмежеваться от того мечтательного славянофильского либерализма, который считает возможным осуществить реформу русской жизни в союзе с самодержавием.

Как бы кто из нас ни оценивал монархическое начало, мы все безусловно отвергаем смешение этого начала с самодержавием. Мы признаем, что в современном русском самодержавии монархический принцип имеет если не злейшего врага, то опаснейшего союзника, что русское самодержавие, делая монархический режим игрушкой в руках бюрократической олигархии, превращая его в тормоз свободного развития России, дискредитирует и подкапывает самую идею монархии. С самодержавием следовало бы бороться даже во имя монархии, не говоря о других принципиальных и практических основаниях.

Вот почему мы должны решительно отвергнуть всякие следы славянофильских иллюзий о возможности дальнейшего развития России на почве союза самодержавного царя с народом. Самодержавие, если оно не фикция и не патриархальное учреждение раннего государственного строя, а реальное явление, имеющие место в развитом и просвещенном государстве, неизбежно приводит не к мирному союзу с народом, не к свободному развитию всех сторон жизни, а к бюрократической опеке и полицейским мерам. Эта мысль так часто и с такой прискорбной наглядностью была подтверждена всем развитием самодержавия за последние сорок лет, что повторять теперь старую ошибку славянофилов есть изумительное недомыслие и непростительных грех перед страной.

Дело стоит совершено ясно: если не останавливаться на полумерах, на частичных уступках, которые более запутывают, чем разрешают положение вещей, самодержавной власти для того, [69] чтобы вступить на путь действительных реформ, не остается другого исхода, как отвергнуть самое себя. Полагать, что эти реформы, без которых нет спасения русскому народу, могут быть выполнены на почве самодержавия и в союзе с ним, значит обрекать их не только на частичную, но и на полную и безусловную неудачу.

Это положение есть наша аксиома, которую нам не надо доказывать, а надо только воспринять как можно глубже и полнее во все наши действия и планы. В этом смысле наша партия есть партия переворота, партия отрицания той политической формы, которую мы признаем безусловно отжившей и негодной. С точки зрения исторических и политических соображений, мы считаем практически полезным удержать монархическое начало в том строе, который в ближайшем будущем призван сменить русское самодержавие. Но при этом мы признаем, что только в России конституционной, только в органическом союзе с представительством страны монархический принцип может оправдать свое действительное значение.

Наше отношение к самодержавию ясно определяет и наши средства. Мы оставляем всякие иллюзии о возможном влиянии на самодержавное правительство и - еще более того - о возможном сотрудничестве с ним. Там, где речь идет ни о чем ином, как об упразднении самодержавия, наивно ожидать, что можно подействовать на добрую волю монарха. Самодержавно-бюрократический режим для правящих лиц представляет собою такие очевидные и осязательные преимущества, что выпустить его из рук они не решаться без настоятельной необходимости. Никакие адреса и петиции, никакие увещания и всеподданнейшие записки не повлияют на монарха, если за ним не будет стоять реальной и принудительной силы организованного общественного мнения.

Стремясь к перевороту, мы полагаем всю силу в этом[1]: в широком и обдуманном воздействии на общественное мнение в целях подготовления его к мысли о необходимой ликвидации долгом широко распространять эту мысль, пользуясь для этого существующими общественными организациями, образуя новые кружки и союзы, укрепляя в себе и других одно и то же общее убеждение. Все свои конкретные действия, все отдельные шаги в этих организациях мы должны сообразовать с одной общей целью - грядущей отменой самодержавия. Каждый такой шаг, каждое такое действие должно быть открытым или подразумеваемым протестом или противодействием против самодержавно-бюрократического строя. Мы должны подрывать своей деятельностью все что связано с ним, что его поддержанию; мы должны поддерживать и содействовать всему, что логически клонится к его упразднению. Совокупность разнообразных конкретных действий, которые здесь подразумеваются, [70] с принципиальной точки зрения все охватываются одним великим и священным для нас лозунгом: свобода личности. Для этого дорогого для нас блага самодержавие есть тормоз и преграда; содействуя развитию свободы, мы этим самым выступаем на борьбу с самодержавием.

Определенная с отрицательной стороны как партия переворота, стремящаяся к упразднению самодержавия, свое положительное основание наша партия находит в утверждении свободы, как коренного требования жизни. В этом мы видим не только разрешительное слово для всех назревших общественных нужд, не только самое мудрое практическое средство для современной нашей политики, но вместе с тем то основное благо общественной жизни, которое мы ценим само по себе, независимо от его практических результатов. В свободе личности мы признаем альфу и омегу нашего политического символа веры; в нашей программе это вместе [с тем] и исходное начало, на котором все строится, и конечная цель, к которой все направляется. Мы считаем особенно важным настаивать на этом в русском обществе, среди которого не только реакционные, но и прогрессивные партии часто относились с пренебрежением к этому требованию общественности.

Не менее чем другие оппозиционные партии, мы имеем в виду реформы экономические и социальные. В наше время либеральная программа немыслима и невозможна без широкого плана социальных улучшений, в которых и чрез которые свобода находит свое конкретное осуществление. Аграрная реформа, фабричное и рабочее законодательство, вся совокупность задач экономической и социальной политики должна найти место в нашей программе, но все это на почве и в связи с основным нашим началом - свободой личности.

В этой связи мы принимаем, как необходимые, и демократические последствия либерализма. Свобода, как искрений и универсальный принцип политики, есть непременно свобода всех, а не только некоторых. Демократический принцип есть логическое и нравственное последствие либеральной программы, и, как ни ясны отдаленные перспективы демократии, мы должны сказать: мы принимаем последствия вместе с основанием. Демократические последствия либерализма можно брать так или иначе - и тем не менее, следует сказать: это неизбежно, неизбежно исторически и морально.

В развитии русского либерализма демократические тенденции являются и прочной исторической традицией, и насущной практической необходимостью. Всякий иной либерализм, кроме демократического, не имел бы в русском обществе почвы и не нашел бы в нем отклика. Прогрессивное развитие русского земства давно уже наметило в этом отношении, путь по которому следует идти: это путь, чуждый классовых ограничений и предрассудков и определяющийся бессословным общественным мнением. Но во всяком случае задача того либерализма, который мы исповедуем, состоит [71] в том, чтобы защищать и проводить в жизнь идею истинно либеральной, а не якобинской демократии, чтобы в неясную перспективу грядущего внести начала истиной свободы, безусловное знание которой часто затмевается для масс не менее, чем для правящей олигархии.

Так рисуется нам впереди наш путь. Мы переживаем такое время, когда самодержавие все глубже и глубже роет пропасть себе и вносит смуту в жизнь. Чувство свободы, сознание прав личности растет и крепнет в русском обществе; тягость правительственного контроля, цензурных мер и полицейских стеснений становится все более невыносимой. Потребность в свободе все более ощущается, как неутолимый голод развитого сознания и, что бы ни говорили о неподготовленности масс, ждать более невозможно.

Но неподготовленность масс есть только о[т]говорка. Те, кто ссылается в данном случае на интересы масс, как будто бы не видят, что самодержавная бюрократия без живого содействия общества бессильна удовлетворить неотложные нужды народа. Отказывать обществу в самодеятельности под предлогом неподготовленности масс к свободе - значит оставаться в заколдованном кругу, из которого нет исхода. Оставаться в этом кругу - значит не видеть, что близорукая политика правительства приведет к страшным и опасным катастрофам и готовит такой стихийный и бурный разлив масс, против которого никакие задерживающие и организующие силы уже не помогут. На терроризм сверху может последовать такой страшный ответ снизу, при котором на многие и многие годы спутается и смешается нормальное течение жизни.

Ответственность за это падет не на те революционные партии, которые - худо ли, хорошо ли - пытаются внести в это стихийное движение масс элементы организации и порядка, а на то правительство, которое медлит с неотложными реформами, которое обостряет и питает народную смуту, которое бросает сотни миллионов народных денег на рискованные и безнадежные авантюры. Вступать в союз с таким правительством для предотвращения возможных катастроф - значит поддерживать источник той самой опасности, которую мы ищем предотвратить.

Только ясным развитием собственной оппозиционной программы, только самостоятельной тактикой, сознательно направленной к упразднению самодержавия, мы утвердим свое историческое положение и выполним свой гражданский долг.

Pq.

Освобождение. 1904. 20(44). С. 345 - 346.

[1] Так в тексте.