Смерть Осириса была лишь концом его краткого земного существования; он возродился, воскрес к жизни неземной,вечной. В Египте ежегодно праздновалось воскресение Осириса. Возрождение Осириса египтяне понимали в двояком смысле: с одной стороны, он, погребенный, ушедший в подземное царство становится богом, правящим над тенями всех умерших, ушедших в подземный мир; с другой стороны, Осирис возрождается в лице нового бога - сына своего Гора, рожденного Исидой.

Близкое знакомство греков с Египтом началось в VII в. до н. э., когда Псамметих, основатель Саисской династии, установил свою власть при помощи греческих наемников. С этой поры среди греков растет увлечение египетской культурой; два века спустя у Геродота оно принимает вид настоящей егип-томании. Юмористическое замечание о египтянах, что у них все не так, как у других народов: женщины работают в поле, мужчины сидят по домам, ткут полотно,- не мешает Геродоту преклоняться перед величием египетской религии. По его убеждению, у египтян и у греков одни и те же боги, но у египтян они исконные, у греков-позднейшего происхождения, заимствованные. «Египтяне избегали заимствования у эллинов, и не только, впрочем, у эллинов, но и вообще у какого бы то ни было Hapofla»(Herod., 11,91). В хронологии египетской истории масштабом Геродоту служат тысячелетия, в истории греческой-только столетия: религия двенадцати главных богов появилась в Египте, как пишет Геродот, «за 17 тысяч лет до правления Амасиса» (в VI в. до н. э.); Гомера же и Гесиода, создателей греческой религии, он относит всего за четыре столетия до своего времени. Соответствующий Зевсу верховный бог называется у египтян Аммоном, но главными божествами, почитающимися по всему Египту, в отличие от остальных, имеющих лишь местное значение, Геродот называет Исиду и Осириса, которым у греков, по его словам, соответствуют Деметра и Вакх (или Дионис)... [165]

Во второй половине I в. до н. э. Диодор Сицилийский повторяет данную Геродотом идеализацию египетской религии, но прибавляет к концепции своего предшественника новую черту: у него Исида и Осирис не только властители мира, но и древнейшие в Египте правитеот и законодатели. Осирис первый прекратил каннибализм на земле; в Египте он основал стовратные Фивы, покровителем которых стал потом Аммон. Осирис был полон энергии и честолюбив, Исида требовала во всем порядка и справедливости.

Таковы первые шаги историзации египетских богов в греческой литературе. Картины, нарисованные Диодором, конечно не составляют его изобретения; вероятно, они отражали развитие египетской теософии того времени. В еще большей степени отдается методу историзации египетских богов Плутарх...[166]

Плутарх переходит к изложению центрального мифа египетской религии, к судьбе Исиды и Осириса как земных правителей. «При рождении Осириса был слышен голос верховного бога, громко возвестившего, что родился великий царь-благодетель. Начало правления Осириса ознаменовалось тем, что он освободил египтян от их прежнего жалкого, скотоподобного образа жизни, показал им способы пользования плодами земли, дал им законы, научил почитанию богов. После этого он стал странствовать по всему свету, чтобы склонить к разумной жизни другие народы, причем в этой своей работе он отнюдь не прибегал к оружию, стараясь пользоваться всеми средствами убеждения и действовать на воображение людей всеми видами искусства» (гл. 13).

Как об историческом событиии, рассказывается о гибели Осириса, обрывающей его земную жизнь на 28-м году царствования. Его сводный брат Тифон, прикидываясь другом Осириса, составляет против него заговор. С притворной любезностью заговорщики привозят Осирису в дар художественно изукрашенный саркофаг; едва успел Осирис лечь в него для примерки, как Тифон и его сообщники захлопнули крышку, быстро запаяли гроб и бросили его в Нил, в расчете, что река унесет его в море. Но море погнало ящик назад и выбросило его в местности около Библа; гроб с телом Осириса застрял в тростниках реки, оброс кустарником, который скоро превратился в большое ветвистое дерево. Первыми сделали это открытие, и шумно возвестили о нем речные сатиры и паны. Царь Библа, пораженный красотой ящика, велит обрубить заросли и достать саркофаг с толом Осириса. Он помещает его в основание одной из колонн, поддерживающих своды его дворца. В свою очередь Исида таинственным образом узнает об этом, наряжается простой женщиной и поступает к царю кормилицей его новорожденного сына. Исида купает младенца в огне, чтобы сделать его бессмертным, но родители прерывают эту испугавшую их магию. Богиня открывает свою истинную природу и, прощаясь с царем, выпрашивает у него каменный фундамент колонны, увозит саркофаг с собой, открывает его, облекает тело Осириса в саван, бальзамирует его, оплакивает и собирается его похоронить. Тифону удается обмануть богиню. В ее отсутствие он рассекает труп на четырнадцать частей, разбрасывает их далеко одну от другой. Для Исиды наступает новый период мучительных поисков. Богине удается, однако, отыскать все разбросанные куски и соединить их воедино. В местах нахождения каждой из частей она ставит часовню или храм... [167]

Смерть Осириса была лишь концом его краткого земного существования; он возродился, воскрес к жизни неземной,вечной. В Египте ежегодно праздновалось воскресение Осириса. Возрождение Осириса египтяне понимали в двояком смысле: с одной стороны, он, погребенный, ушедший в подземное царство становится богом, правящим над тенями всех умерших, ушедших в подземный мир; с другой стороны, Осирис возрождается в лице нового бога - сына своего Гора, рожденного Исидой. Гор должен отомстить за страдания отца; Осирис на некоторое время покидает подземное царство, чтобы наставить сына в военном деле; Гор трижды побеждает Тифона, но не может окончательно его уничтожить.

Рассказав египетскую версию страданий, смерти и возрождения бога, Плутарх сознает необходимость рассмотреть вопрос сточки зрения греческой науки. Он заявляет себя врагом такого холодного критического ума, как Евгемер, который считал богов людьми, царями, полководцами, обожествленными позже смерти. По мнению Плутарха, правильно считать все то, что рассказывается об Исиде, Осирисе и Тифоне, действиями и переживаниями не людей и не богов, а демонов (гл. 25). Среди этих второстепенных божеств есть добрые и злые. Исида и Осирис ради своей высокой добродетели были возведены в ранг богов совершенно так же, как это произошло с Вакхом и Гераклом, и теперь они по справедливости почитаются и как боги, и как демоны: как боги, они принадлежат к сонму высших правителей мира; как демоны, они имеют особую силу на земле и под землей (гл. 27)... [168]

Натурфилософия египтян, естественно, отражает впечатления от природы Нильской долины, непосредственно граничащей с пустыней. Тропическое солнце вызывает не столько любовь, сколько страх, как светило, иссушающее почву и, следовательно, находящееся под внушением Тифона. Иное дело мягкий свет луны, который, по мнению египетских теологов, теснейше связан с распространением влажности почвы и поэтому принадлежит к царству Осириса. Наглядно выступает различие между двумя противоположными силами в распределении красок. Тифона надо представлять себе бледнокрасным, это - цвет пустыни; Осириса - черным, соответственно цвету чернозема, плодородной земли, орошаемой Нилом.

Миф о гибели и воскресении Осириса имеет ближайшее отношение к периодическому убыванию и прибыванию воды Нила, кормильца страны. Если бывают годы, когда благодетельное наводнение задерживается, запаздывает, то в этом следует видеть [169] злые козни Тифона, задерживающего грозовые тучи, готовые излиться над верховьями Нила и дать ему новую силу...

Нельзя не заметить оттенка аристократизма в изображении воплощенного бога у Плутарха. Его замечание, что путь к истинному богопознанию идет через изучение философии, показывает, что он обращался к рабовладельческой интеллигенции греко-римского общества. В то же время в лице Осириса он рисовал образ монарха, обладающего неограниченной властью.

К методу историзации бога, примененному Плутархом, последующие писатели отнеслись с величайшим вниманием. Для составителей Евангелий Плутарх был авторитетным учителем и вдохновителем: они его усердно читали и перечитывали, пользовались его образами и сравнениями. Приведу лишь один пример - мотив «голоса свыше», возвещавшего о появлении на земле бога - благодетеля человечества. В биографии Осириса голос Зевса, как мы видели, приурочен к моменту рождения бога. Три синоптика (евангелие от Матфея, III, 17; от Марка, I, 11; от Луки, III, 22) воспроизводят эпизод «голоса свыше», приурочивая его к моменту крещения Иисуса Христа Иоанном. В евангелии от Матфея «голос с небес говорит: се сын мой возлюбленный, им я прославился».

Таким образом, Плутарх собрал и сопоставил сказания об умирающем и воскресающем боге у разных народов и дал материал для синкретизма, слияния верований, что отвечало интересам имперского правительства II в.

Текст воспроизведен по изданию: Виппер Р.Ю. Рим и раннее христианство. - М., 1954. С. 165 - 170.