В башнях размещалось 90 пушек. На стенах, защищенных от неприятельских выстрелов специальной галереей, для отражения нападения неприятеля устанавливалось еще 20 пушек, приспособления для метания камней, бревен, вара и смолы. Подходы к крепости преграждали рогатки и надолбы. Внутри крепости размещались храмы, монашеские кельи, многочисленные служебные помещения, в которых хранились значительные запасы снаряжения и продовольствия. Вокруг цитадели [стр. 58] располагались село Клемятево и слободы, которые фактически являлись посадом при монастырской крепости.

Перед боем

Лжедмитрий II и его приверженцы, одержав ряд важных побед над правительственными войсками в начале 1608 года, подошли к Москве и попытались организовать блокаду столицы. Особая роль в этих планах отводилась гетману Яну Сапеге и его воинам. Им предстояло занять Троице-Сергиев монастырь, превратить его в главный опорный пункт тушенцев в Замоскворечье и перерезать наиболее важные для Василия Шуйского северо-восточные тракты. Тушинцы рассчитывали с помощью монастырской казны и сокровищницы поправить свои финансовые дела и пополнить провольственные запасы и снаряжение. Они полагали, что авторитетная троицкая братия поможет им сломить сопротивление приверженцев Шуйского и посадить Лжедмитрия II на престол в Москве.

Царь Василий Шуйский и его окружение прекрасно понимали стратегическое значение Троицкой крепости. Они своевременно направили сюда воевод: окольничего князя Григория Долгорукого-Рощу, дворянина московского Алексея Голохвастова, голов – переяславцев Бориса Зубова, Юрия и Афанасия Редриковых, каширянина Силу Марина, алексинца Ивана Ходырева, владимирца Ивана Болховского, тулянина Ивана Есипова, юрьевца Ивана Внукова, Николая Волжинского со 110 стрельцами и казаков.

В свою очередь архимандрит Иосаф и соборные старцы мобилизовали все воинские силы монастыря: монахов, имевших в прошлом боевой опыт (всего в Троице было примерно 260-270 старцев), 130-150 слуг, пушкарей и даточных крестьян из монастырских вотчин. Многие ремесленники и крестьяне близлежащих слобод и сел, а также паломники, прибывшие на празднования дня памяти Сергия Радонежского, тоже взялись за оружие и пополнили ряды троицких воинов. Важную роль в обороне Троицы сыграли слуги «великих людей». Общая численность защитников монастыря по русским и польским данным осенью 1608 года составляла 2-2,5 тысяч воинов и около тысячи стариков, женщин и детей.

Сапега выступил к Троице с 10-тысячным войском, которое состояло из наемных полков самого гетмана (1720 человек), Яроша Стравинского (500), Марка Вилямовского и Яна Микулинского (по 900) и полка тушенцев Александра Лисовского (5-6 тысяч). В войске преобладала конница (около 6770 человек), было мало пехоты (3350) и всего лишь 14-17 полевых орудий. Сапежинцы обладали значительными преимуществами в полевом сражении, что они и доказали в боях с правительственными войсками, но они абсолютно не были готовы к длительной осаде крепости. Гетман и его солдаты, по всей видимости, надеялись на то, что троицкая братия и гарнизон сдадутся без боя.

Сапежинцы подошли к Троице-Сергиеву монастырю по Московской дороге. Вопреки ожиданиям ворота крепости остались закрытыми. Сапега выставил боевое охранение на дороге, объехал монастырь и выбрал место для двух укрепленных лагерей наемников и русских тушинцев из полка Лисовского. Под вечер гетман приказал зарядить пушку и выстрелить в сторону монастыря, «дабы пожелать монахам спокойной ночи».

Как видно, нападавшие не подозревали, что в крепости находятся значительные силы. Об опасности гетман узнал ночью, поднял по тревоге безмятежно спавших солдат и приказал в спешном порядке возводить укрепления. Сапежинцы построили свой лагерь на Красной Горе у Дмитриевской дороги к западу от монастыря. Обнесли стан глубоким рвом, насыпали вал и возвели высокий частокол. Со стороны Троицкой крепости лагерь защищали пять земляных укреплений, в которых размещались сапежинские пушки. [стр. 59]

Гетман попытался вступить в переговоры с осажденными и добиться добровольной сдачи крепости. Сапега дважды, 25 сентября и 25 октября 1608 года, посылал парламентеров с требованием сдаться. Получив ультиматум, осажденные оказались перед трудным выбором. Старцы прекрасно понимали, что захват обители иноземцами грозит «поруганием веры», бесчисленными бедами и полным разорением. Вместе с тем братия видела, что призыв верно служить Василию Шуйскому, который к тому времени полностью дискредитировал себя в глазах русских людей, не найдет широкой поддержки среди осажденных.

Оценив обстановку, монахи обратились к защитникам монастыря «Верно служить государю, который на Москве будет». Этот призыв, сделанный, вероятно, во время торжественного праздника памяти преподобного Сергия Радонежского 25 сентября 1608 года, получил широкий отклик среди осажденных.

По свидетельству Авраамия Палицына, в тот день священноинок Пимен, дьяконы Иосиф и Серапион, многие старцы и миряне якобы видели знамение – столп огненный, который спустился с небес на обитель. Исследователи давно заметили, что это знамение напоминает видение, случившееся в Константинополе во время осады турками 1453 году. Правда, тогда огненный столп поднялся от города в небеса, а в Троице, наоборот, опустился на крепость. Для современников это знамение было исполнено глубокого смысла. И ясно указывало на божье покровительство осадным сидельцам.

Сапега отдал приказ готовиться к штурму. Его воины начали рыть глубокий ров от левого берега реки Кончуры к восточным стенам крепости. Они намеревались подобраться к стенам, подступы к которым простреливались крепостными орудиями. Одновременно гетман отправил гонцов в Тушино с просьбой прислать осадную артиллерию. Все, что он оттуда получил – одну осадную пушку, которую казаки доставили в сапежинский лагерь в октябре 1608-го. Она была установлена на горе Волокуше у Терентьевой рощи, но ее огневой мощи явно недоставало для эффективного артобстрела крепости. Нападавшие были вынуждены отказаться от мысли пробить брешь в ее стенах артиллерийским огнем. Гетман и его полковники решили овладеть Троицей при помощи подкопа, который приказали рыть под Пятницкой башней.

Боевые действия у Троице-Сергиева монастыря начались в октябре 1608 года с мелких стычек. Полковник Александр Лисовский разузнал о том, что защитники Троицы поддерживают связь с внешним миром через подземный ход, приложенный из крепости к мельнице на реке Кончуре. Лисовчики устроили засаду в ночь на 8 октября. Им не повезло. Ночь была лунной, и дозорные [стр. 60] из монастыря заметили опасность. Воеводы приказали дворянам, слугам и казакам скрытно напасть на противника через потайные ворота. Троицкие в пять часов ночи обрушились на врагов. Засады были разогнаны, сам Лисовский и несколько казаков ранены.

Два дня спустя захватчики начали заготавливать капусту на монастырском огороде у северных стен крепости. Защитники Троицы заметили, что врагов немного и несколько воинов без разрешения воевода спустились по веревкам со стен крепости и неожиданно напали на зазевавшихся слуг. Многие любители капусты были убиты и ранены, двое попали в плен. В суматохе стычки никто не заметил, как к врагу бежал служка монастырского слуги Осипа Селевина. Изменник предупредил Сапегу, что вечером защитники Троицы предпримут вылазку, чтобы помочь своим гонцам преодолеть боевое охранение противника. Предатель кровью товарищей купил снисхождение себе и своему хозяину.

Штурм

В ночь с воскресенья на понедельник 1 ноября тушинцы предприняли первый штурм монастыря. Действия Сапеги, Лисовского и их воинов на первый взгляд необъяснимы – до окончания прокладки подкопа под Пятницкую башню остались считанные дни. Видимо, штурм был предпринят по инициативе солдат, после шумного пира. Подгулявшие наемники и казаки, опьяненные вином и головокружительными успехами в Замосковном крае и Поморье, вероятно, решили одним махом покончить со строптивыми защитниками монастыря.

Тушинцы пошли на приступ крепости со всех сторон в третьем часу ночи. Они несли с собой дрова, хворост, солому и порох, чтобы забросать крепостные рвы и зажечь дубовый острог Пивного двора у западных крепостных стен. Атаку поддерживали батареи на Красной горе и у Терентьевой рощи. Защитники Троицы, поднятые по тревоге, заняли свои места на стенах и открыли ответный огонь. Тушинцам удалось зажечь Пивной двор. Зарево пожара осветило штурмовые колонны. В нападающих полетели камни, бревна, полилась кипящая смола. Троицкие пушкари прицельным огнем заставили штурмующих обратиться в бегство. Пожар на Пивном дворе удалось погасить. На рассвете троицкие воины произвели вылазку и отогнали тушинцев, укрывавшихся в оврагах и ямах. Нападавшие понесли значительный урон. Первый штурм закончился полным провалом.

После этого Сапега решил изменить тактику борьбы с троицкими осадными сидельцами. Тушинцы прекрасно знали, что в монастыре истощились запасы дров, сена, замерз водопровод, и поэтому осажденные почти ежедневно вынуждены были ходить за стены крепости, чтобы хоть как-то поправить свои дела. Гетман приказал устраивать засады, чтобы, обескровив троицкий гарнизон, заставить защитников монастыря сдаться. Одновременно началась подготовка нового штурма крепости.

В конце декабря 1608 – январе 1609 года бои у Троицы шли с переменным успехом. Защитники монастыря отбили скот и сено у тушинцев 28 декабря, разгромили заставу пана Сумы 13 января, разогнали тушинцев на их «водопое» 31 января. Но в этих боях десятки троицких воинов сложили головы. Только 21, 25 и 28 декабря троицкий гарнизон потерял убитыми и пленными около 325 человек. Особенно велики были потери во время вылазок за дровами, так как гетман без особого труда мог скрывать в перелесках своих солдат.

Не все стойко переносили тяготы осады. Секретари Сапеги отметили в «Дневнике», что 13 января, воспользовавшись суматохой боя, в лагерь гетмана бежали двое сынов боярских. Вероятно, изменниками были дворяне переяславец Василий Аксаков и новгородец Осип Измаилов, упомянутые среди осадных сидельцев и затем «служившие явственно» Лжедмитрию II во время штурма Троице-Сергиева монастыря 28 июня 1609 года. Два дня спустя некий стрелец спустился ночью по веревке со стен крепости и явился к Сапеге.

Предателя, судя по всему, выдали гетману слабые места крепости и помогли ему организовать засады. Первая же вылазка троицких воинов после бегства изменников едва не закончилась трагедией. Тушинцы внезапно атаковали «вылазных людей» и попытались отрезать их от крепости и уничтожить. Несколько врагов даже ворвались в открытые Калачьи ворота. Только мужество находившихся на стенах даточных крестьян спасло положение. Они забросали врагов камнями и заставили отступить. Тем временем «вылазные люди», потеряв убитыми около 40 человек, вернулись в крепость.

Осажденные, чтобы избежать потерь, были вынуждены до минимума сократить вылазки. Запасы дров, сена в монастыре быстро таяли. В конце концов пришлось забить боевых коней и скот, разобрать на дрова деревянные постройки внутри крепости. Осажденные начали страдать от холода, однообразной пищи, скученности, что не могло не сказаться на их здоровье. В конце января 1609-го многие защитники крепости заболели цингой. В феврале болезни, как свидетельствуют очевидцы, уносили ежедневно 15-20 жизней. Силы троицкого гарнизона быстро таяли.

В начале февраля тушинцы приступили к подготовке нового штурма крепости. На этот раз Сапега решил, пользуясь молчанием троицкой артиллерии, установить петарды у ворот крепости и взорвать их. Штурмовые колонны ворвались бы в образовавшиеся проломы и захватили Троицу. Положение осажденных в монастыре стало критическим. Воеводы запросили помощь у Василия Шуйского.

Московское правительство предприняло попытку помочь защитникам Троицы в ночь на 16 февраля. Небольшой отряд из 70 казаков и 20 монастырских слуг во главе с атаманом Сухим Останковым и Никифором Есиповым везли с собой 20 пудов пороха. Они предполагали скрытно подобраться к крепости оврагами и, улучив момент, пробиться в Троицу. Сухой Останков и Никифор Есипов отправили в монастырь трех гонцов, которые должны были предупредить его защитников о приближении подмоги.

Но посланцы попали в руки боевого охранения тушинцев, не выдержали пыток и выдали гетману замысел отряда. Ян Сапега поднял по тревоге своих солдат и вновь как в январе перекрыл все подступы к монастырю. Две роты наемников начали поиск противника по окрестным дорогам. Столкнувшись с неприятелем, московский отряд попытался прорваться через его боевые порядки. Троицкие ратники услышали шум схватки и сделали вылазку. Все московские ратники, за исключением четырех казаков, прорвались в монастырь. [стр. 61] (Попытка троицких воинов отбить пленных не удалась). Полученные подкрепление и порох позволили защитникам Троице-Сергиева монастыря подготовиться к новому штурму крепости.

Александр Лисовский, раздосадованный неудачей, приказал казнить пленных, взятых в ночном бою. Тушинцы зверски убили слуг и казаков на глазах у их товарищей. В ответ защитники крепости казнили всех своих пленных – 61 наемника и казака. Действия Лисовского вызвали бурю негодования в тушинских лагерях у Троицы. Друзья и родственники погибших хотели расправиться с полковником. Только вмешательство Сапеги утихомирило солдат и казаков.

Получив подкрепление, защитники Троицы смогли почти на месяц активизировать боевые действия. Они совершили лихие налеты на тушинские обозы, вели разведку, помогали гонцам из разных городов пробираться с вестями в Москву.

За стеной

Документы защитников Троицы, отложившиеся в «архиве» Сапеги, свидетельствуют, что тяготы осадного времени и болезни явились суровым испытанием для защитников Троице-Сергиева монастыря. Деньги и продукты, которые осажденные захватили из дома, быстро подошли к концу. Монахам пришлось давать из своих запасов и казны продукты, теплую одежду и деньги воинам и членам их семей. Размеры денежных дач и продовольственные пайки были невелики. Воины, полагая, что их труд на поле брани и пролитая кровь требуют большего вознаграждения, начали проявлять недовольство властями монастыря. Отдельный конфликт разгорелся из-за требования ратных людей выдавать им после каждого боя выпивку, на которой монахи пытались «экономить». Болезни, лишения и раздоры сильно ослабили осажденных перед лицом опасного врага.

Гетман узнал от изменников и пленных, что в монастыре осталось всего 102 дворянина, около 20 стрельцов, 40 казаков, 40 старых монахов и немного стариков, женщин и детей. Казалось, что в случае штурма осажденные обречены. Однако гетман и сам не располагал большими боеспособными силами для удачного приступа. Лжедмитрий II настоятельно просил, чтобы Сапега отказался от дальнейшей осады Троицы, срочно прибыл со своими войсками в Тверь и возглавил тушинское войско в битве с наступавшими русскими силами. Гетман созвал солдат на совещание. Наемники наотрез отказались прекратить осаду монастыря, победа казалось уже совсем близкой, и потребовали срочно подготовить решительный штурм крепости.

Сапега решил прибегнуть к хитрости. Он отправил в троицу под видом перебежчика своего агента – трубача Мартьяша с тайным заданием войти в доверие к осажденным, чтобы затем в нужный момент вывести из строя троицкую артиллерию и впустить наемников на стены крепости. Мартьяш явился в Троицу 13 мая, сообщил воеводам важные сведения о Скопине, Шереметьеве и о положении в сапежинских лагерях. Все эти данные впоследствии подтвердились. В июне, когда лес оделся листвой и осажденные получили возможность возобновить боевые действия, Мартьяш принял активное участие в вылазках 6, 13, 14, 18 июня за хворостом, сеном и языками. Все они оказались удачными. Перебежчик наводил крепостные пушки, и они били точно в цель. Постепенно Мартьяшу удалось завоевать всеобщее доверие и любовь. Воевода Григорий Долгорукий пустил его жить в свои палаты и даже поручил проверку ночных караулов. Воины побогаче приглашали лазутчика на обеды.

Между тем судьба неожиданно подарила тушинцам шанс. Два сына боярских переяславцы Петр Ошушков и Степан Лешуков, ранее мужественно сражавшиеся с тушинцами, бежали к противнику во время вылазки 18 июня. Изменники предложили спустить Нагорный пруд в овраг у Служней слободы и тем самым лишить осажденных воды. В случае успеха вопрос о сдаче Троицы решился бы за несколько дней. Сапежинцы тайно по ночам принялись разрывать плотину верхнего пруда. Работа продвигалась медленно. Тем временем троицкие разведчики захватили пленного, который рассказал о предательстве и об угрозе нависшей над крепостью.

В ту же ночь осажденные открыли трубы водовода, проложенного из Нагорного пруда в монастырь и спустили воду в заранее вырытые ямы внутри крепости. Небольшой троицкий отряд ночью 21 июня напал на тушинцев, работавших на плотине Нагорного пруда, и в короткой схватке перебил их.

Сапега завершил подготовку к штурму Троицы лишь к концу июня. Он мобилизовал все имеющиеся силы – около 3 тысяч наемников, казаков, переяславских дворян и около тысяч даточных крестьян. Лжедмитрий II по просьбе сапежинцев прислал из Ельца пушку, стрелявшую калеными ядрами. Предполагалось, что Мартьяш ночью перед штурмом выведет [стр. 62] из строя троицкую артиллерию и тайно впустит в крепость небольшой отряд наемников. Обстрел крепости калеными ядрами должен был послужить сигналом к началу штурма.

Защитникам Троицы удалось расстроить планы гетмана. Накануне штурма перебежчик, православный литвин, разоблачил трубача. Воеводы приказали схватить сапежинского лазутчика и подвергнуть пытке. Мартьяш не выдержал мучений и раскрыл замысел Сапеги. Разведка подтвердила, что ночью тушинцы предпримут штурм крепости.

Воеводы приняли все возможные меры для того, чтобы отбить приступ. Вместе с воинами на стены поднялись старики, женщины, дети – все, кто хоть чем-то мог помочь воинам. Защитники Троицы приготовили к бою артиллерию, смолу, вар и камни. Пороху было очень мало, поэтому все имевшиеся заряды снесли к пушкам нижнего яруса – «подошвенного» боя.

Вечером 28 июня тушинцы устроили грандиозную демонстрацию сил, пытаясь запугать осажденных. Как только сгустились сумерки, штурмовые колонны начали подбираться к стенам крепости для броска. В назначенный час пушкари обстреляли крепость калеными ядрами. Они произвели шесть выстрелов, израсходовав почти весь запас, но так и не смогли зажечь строений монастыря. Тушинцы бросились на приступ и «додрались» до отрожка у Пивного двора. Пламя пожара охватило деревянные строения и осветило штурмующих. Троицкие пушкари открыли прицельный огонь…

Наступило утро, и защитники монастыря увидели, что у приспособлений для приступа осталось немного людей. Воеводы решились на вылазку, которая оказалась весьма успешной. Авраамий Палицын свидетельствует, что в плен попало тридцать тушинцев. В этот раз защитники Троицы одержали важную победу, во многом решившую исход боев за монастырь.

Последний бой

В конце июля 1609 года началась подготовка к последнему, решающему штурму Троице-Сергиева монастыря. Ян Сапега и Александр Зборовский отправили к осажденным боярина Михаила Салтыкова и Ивана Грамотина с ложными вестями о сдаче Москвы, разгроме войск Федора Шереметьева, Скопина и в очередной раз предложили сдаться. В монастыре, по свидетельствам Ивана Дмитриева и Авраамия Палицына, было менее 200 воинов. Этих сил явно недостаточно для отражения приступа. Тем не менее защитники Троицы, как и прежде, ответили категорическим отказом.

Общая численность тушинского войска достигала 12 тысяч человек. Их превосходство было подавляющим. Фактически горстке осадных сидельцев, обессиленных лишениями и болезнями, предстояло отбить приступ целого войска. Как и прежде, Сапега построил воинов колоннами, которые должны были штурмовать крепость одновременно со всех сторон. Сигналом к приступу вновь должны были послужить выстрелы из пушки калеными ядрами. Гетман приказал солдатам приступить к стенам крепости после первого выстрела, если он вызовет пожар в Троице, в противном случае ждать второго, затем третьего. После третьего выстрела нужно было идти на штурм независимо от того, загорятся постройки Троицы или нет.

Ночью 28 июля за три часа до рассвета тушинцы заняли исходные позиции. Приготовились к последнему бою и защитники Троице-Сергиева монастыря – воины, старики, женщины и дети. Все молились, ибо только чудо могло спасти их от неминуемой гибели. И оно свершилось. Тушинское войско не отличалось организованностью и дисциплиной. Одни солдаты бросились в атаку после первого выстрела, другие – после второго и третьего. Штурмующие колонны смешались. По всей видимости, в темноте, иноземцы напали на русских тушинцев, приняв их за врагов. Завязалась кровавая схватка, в которой тушинцы едва не перебили друг друга. Участник штурма атаман Андрей Болдырь впоследствии вспоминал, что во время штурма троикие воины выстрелили всего два-три раза, а наутро был поражен, увидев сотни убитых наемников и русских тушинцев.

Атаманы и казаки тушинского лагеря уже давно выражали недовольство самоуправством наемников и сочли, что гибель товарищей в ночном бою явилась наказанием божьим за их грехи. Из уст в уста они передавали друг другу рассказ о видении Сергия Радонежского накануне штурма, который якобы предупредил казаков о том, что они участвуют в богопротивном деле, и пригрозил жестокой расправой за это. Некоторые атаманы, такие, как Болдырь, Пантелеймон Матерый, решили внять внушению чудотворца и тайно увезли свои станицы из лагеря у Троицы. (Защитники монастыря также были уверены, что спасение пришло к ним не без помощи Сергия Радонежского и божественных сил. Они исполнились уверенности в окончательной победе). Происшедшее произвело тяжелое впечатление и на солдат наемного войска. Они возложили всю ответственность за поражение на своих командиров.

В конце 1609 – начале 1610 года положение Яна Сапеги и его солдат стало критическим. Правительственные отряды стеснили лагеря у Троицы острожками, сильно затруднив связь с Тушином и доставку продовольствия. В начале января под покровом ночи в Троицу пробился Григорий Валуев с 500 воинами. Получив столь значительное подкрепление, троицкие воины произвели вылазку на позиции тушинцев и зажгли строения вокруг укрепленных лагерей. Сапежинцы контратаковали вылазные отряды. Вспыхнул кровопролитный бой на Клементьевском поле, на горах Волокуше и Красной, на льду Келарева пруда, который продолжался до наступления темноты. Сапега понял, что это была разведка боем и вскоре следует ожидать удара основных сил правительственной армии. В этих условиях гетман отдал приказ снять осаду Троице-Сергиева монастыря и отступить к Дмитрову. Но наемники, отягощенные многочисленными обозами, не смогли избежать поражения. Отряд Ивана Куракина настиг их и наголову разбил в бою у Дмитрова. Ян Сапега привел в Иосифо-Волоколамский монастырь лишь горстку солдат, потеряв многое из того, что было награблено.

Михаил Скопин-Шуйский торжественно въехал в обитель преподобного Сергия и отслужил благодарственный молебен. Монахи открыли свои погреба и житницы и отдали все, что у них осталось для пропитания воинов правительственной армии и оставшихся в живых жителей окрестных сел и деревень. Соборный старец Макарий Куровский отправил в Москву послов с радостной вестью и со святой водой из родника преподобного Сергия. Ликованию народа не было границ. Полуторагодичная оборона Троице-Сергиева монастыря закончилась полной победой ее защитников…[стр. 64]

доктор исторических наук Игорь Тюменцев

Игорь Тюменцев. Осада//«Родина» № 11, 2005, С. 58-64.