6 мая. Получаемые мною сведения из России не вселяют бодрости. Путиловский завод производит снарядов в пять раз меньше, чем выпускал до секвестра предприятия. Движение в пользу секвестра было вызвано наличием немцев в составе администрации завода. Немцы - натурализовавшиеся русские подданные - были выброшены, но на их место были поставлены некомпетентные преемники. Всемогущество Распутина продолжается. Германофильские уклоны имеются при дворе, в консервативных и коммерческих кругах и в революционной партии. Император колеблется между противоположными влияниями при дворе. Вивиани и Тома отправились туда, чтобы ознакомиться с положением дел.
7 мая. Я обедал с Мёррей-оф-Элибанком в кафе-де-Пари. Ресторан был переполнен людьми в хаки и демимонденками в экстравагантных платьях и еще более странных шляпах. Мёррей видел Лейшмена, бывшего американского посла в Константинополе. Лейшмен, очевидно, намерен использовать его в качестве посредника для передачи в Лондон берлинской точки зрения, изложенной Лейшмену Циммерманом, германским помощником министра иностранных дел, который, по словам Лейшмена, является человеком, действительно представляющим мнение Германии.
Взгляд Циммермана-Лейшмена сводится к следующему: поскольку германский и французский фронты одинаково непроницаемы, война окончилась как бы в ничью. Германия будет держать в своих руках занятые ею области Бельгии и Франции до тех пор, пока державы Антанты не согласятся на германские условия, так как немцы считают себя непобедимыми.
8 мая. Мне сообщают о серьезном волнении в официальных кругах Англии, и это не удивительно при такой комбинации, как споры о принудительной военной службе, Куте и ирландском восстании.[1] Асквит был очень напутан, так [99] как стал вопрос о падении кабинета. Бесконечные интриги как в гражданских, так и в военных кругах.
11 мая. Полученные здесь сообщения говорят, что Ллойд-Джордж очень обеспокоен успехами пацифистов в России и в Италии. Предполагают, что в России имеется не только германофильская придворная партия, но также партия мира в народе и среди революционеров.
17 мая. «Тан» сообщает, со ссылкой на «Морнинг Пост», о предстоящем назначении Гардинджа помощником секретаря (тов. министра). Из Лондона мне сообщают, что, согласно распространенному мнению, Кэзмент[2] будет приговорен к казни через повешение, но что приговор не будет приведен в исполнение из-за боязни возбудить общественное мнение в Соединенных Штатах. Говорят также, что он обвиняется в том, что склонял британских солдат, находящихся в германском плену, к нарушению верности, но не в восстании, ибо он не совершил никакого явно повстанческого акта, не был пойман с оружием в руках и т. д. Все это вздор. Он гораздо более виновен, чем многие из тех, которые были убиты, как повстанцы, во время боев или были казнены за подписание воззвания об Ирландской республике. Я бы повесил его и бросил бы этот вызов американскому общественному мнению. Американские немцы, конечно, против нас, равно как и американские ирландцы, сочувствующие шинфейнерам; но остальные американцы, не принадлежащие к этим двум группам, будь они на нашем месте, безусловно повесили бы, расстреляли бы или линчевали бы Кэзмента, и с нашей стороны было бы слабостью, если бы мы отпустили его, и за слабость сочли бы это в Америке.
24 мая. Вчера вечером я обедал у Ритца с Гинзбургом, Ле-Руа-Льюисом, японским послом, Ж. Камбоном, управляющим французским банком, и с Бони де-Кастеллане. Эмиссия банка достигла суммы в 600 000 000 ф. ст. Золотой запас немного превышает 200 000 000. Внешняя торговля Японии относительно в таком же благоприятном состоянии, как и торговля Соединенных Штатов: большое превышение вывоза над ввозом, главным образом благодаря русским заказам на оружие и военное снаряжение. Ценность шерстяных изделий, хлопка, кожи и полотна, реквизированных немцами на севере Франции, исчисляется в 36 000 000 ф. ст. Реквизиции эти оплачиваются доходами от реквизиций же. Размеры убытков от грабежа, разрушений, увоза машин, готовых [100] изделий исчисляются в сумме 200 000 000 ф. ст. Ткацкая промышленность Лилля рузрушена, фабрики больше не существуют. Германские власти заставляют банки подписываться на выпускаемые ими обязательства. Получаемая от этих подписок банкнотная и металлическая наличность посылается в Берлин в Рейхсбанк, который открывает ограбленным банкам счета и рассматривает эти суммы как постоянные вклады. На возражения по этому поводу немцы заявляют, что это делается в ответ на секвестр германского имущества и фондов во Франции и должно служить гарантией уважения к этим секвестрованным фондам и имуществу.
25 мая. Мы получили сведения, что в течение 90 дней сражений на верденском фронте и на британском фронте потери французов составили 120 000, наши 90 000 и германские (по вычислению Петэна) - 450 000. С итальянского фронта приходят дурные вести. Согласно германским сообщениям, итальянцы потерпели жестокое поражение и были отброшены, потеряв при этом 24 000 (в том числе 524 офицера) пленными, 251 орудие, 101 пулемет и 16 бомбометателей. Даже по французским сообщениям, итальянцы потерпели поражение, и положение их серьезно. Австрийцы объявляют, что часть итальянского населения бежит вместе с итальянскими войсками из австрийских городов, и что с такими лицами будет поступлено как с примкнувшими к неприятелю.
1 июня. Говоря о том, как много времени уходит понапрасну из-за длинных речей на заседаниях французского совета министров, Бриан попросил меня угадать, кто является наиболее болтливым лицом в совете; я ответил, что трудно угадать, кто из 22 членов совета, но на основании моего опыта, приобретенного на заседании французского кабинета, на котором я присутствовал вместе с Асквитом, Греем, Ллойд-Джорджем и Китченером, я бы сказал, что больше всех говорит президент республики. Бриан ответил на это: «Вы угадали с одного раза».
Мне передали еще одно письмо из Петербурга, согласно которому в России под ружьем находятся 7 000 000. Из них 2 750 000 на передовых позициях и 1 500 000 в ближнем тылу. Теоретически немцы не могут прорвать фронт, но у русских нет способных генералов. Куропаткин неспособен. Это он руководил, вопреки советам Алексеева, последним наступлением, которое стоило русским 50 000 убитыми. Император недостаточно интересуется [101] войной. В гвардейской пехоте отмечаются антидинастические настроения в пользу вел. кн. Николая, которому это небезызвестно.
2 июня. В Северном море произошло большое сражение,[3] но это считается секретом; еще бы! немцы утверждают, что они вышли из него победителями.
Позже. Немцы уверяют, что они уничтожили дредноут «Уорспайт», крейсера «Куин Мэри» и «Индефэтигэбл», два бронированных крейсера, малый крейсер, миноносцы «Тербюлент», «Нестор» и «Акаста», а также большое количество минных истребителей и подводных лодок; остальные британские суда серьезно пострадали, в том числе дредноут «Мальборо»; из экипажа «Индефэтигэбл» в живых осталось всего два человека. Немцы потеряли всего только малый крейсер «Висбаден» и «Поммерн»; пострадали «Фрауэнлоб» и несколько миноносцев. Наша версия еще не опубликована.
3 июня. Морское сражение показывает, что немцы были хорошо осведомлены, мы же совсем не осведомлены о движениях флота противника. Наши крейсера, повидимому, были пойманы и взяты под сильный обстрел немецкими дредноутами и крупными крейсерами.
5 июня. Здесь вновь возникло движение против Жоффра и министерства, руководимое Клемансо, Думером и Барту. Они надеются свергнуть Бриана за бездеятельность и за операции Жоффра под Верденом, стоившие 40 000 убитых, 45 000 пропавших без вести и 100 000 раненых.
6 июня. Говорят, что одно из обвинений, выдвигаемых против Жоффра, заключается в следующем: в то время как Петэн постоянно и удачно меняет людей, занимающих передовые позиции в траншеях, Жоффр настаивает, чтобы они оставались там в течение нескольких дней подряд. Говорят, что Петэн безуспешно протестовал против этого.
Я получил сообщение о несчастьи с «Гемпширом» непосредственно перед завтраком. Меня удивляет, что, несмотря на вероятность встречи с германскими подводными лодками, рыскающими на пути к Архангельску, суда идут туда без конвоя: ведь, уже более года тому назад немцы выслеживали там судно, везшее из Архангельска 8 миллионов ф. ст. золотом. Телеграмма сообщает, что Китченер вместе со своим штабом и О'Бейри, а также весь экипаж погибли. Частые потопления наших судов - [102] очень прискорбное явление, но самое ужасное - это гибель их экипажей. Я опасаюсь, что гибель Китченера вызовет сильное угнетение общественного мнения в Англии, во Франции и в России. Кто будет его преемником? Не будет ли им Ллойд-Джордж - мастер на все руки. Если это будет Ллойд-Джордж, то неизбежны трения между ним с его диктаторскими замашками и Робертсоном с его огромным упрямством.
9 июня. Бриан отправился в Лондон. Положение французского кабинета, а вместе с тем и положенве Жоффра очень неустойчиво. Результатом секретного заседания 16 июня может явиться отставка обоих. Если Жоффр уйдет, то возможно, что его место займет Кастельно или Петэн. О Барту и Клемансо говорят, как о возможных преемниках Бриана.
14 июня. Бриан твердо надеется, что ему удастся преодолеть все трудности и восторжествовать над своими политическими противниками.
Наступление русских в рижском направлении оказалось, как видно, неудачным.
18 июня. У меня нет еще достоверных сведений о визите Альбера Тома в Россию,[4] за исключением того, что Сазонов был недоволен так же, как некоторые другие лица, которым хотелось бы скрыть размеры взяточничества и глупостей.
Русские блестяще обороняются на юге. Чего я опасаюсь, это внезапного обнаружения недостатка снарядов и прочих припасов и отсрочки вследствие этого операций на два года.
21 июня. Бриан говорит, что министерство с уверенностью рассчитывает на солидное большинство.
Мне передают, что Делькассе выставил себя на посмешище: он высказал надежду, что результатом сумасшедшей салоникской экспедиции может явиться переброска 300 000 немцев с верденского фронта на Балканы; между тем, дело на это мало похоже, и Мильеран напомнил ему, что он был в числе сторонников салоникской эспедиции. На Делькассе смотрят как на конченного человека. Говорят, что Бриан обошелся очень ловко с палатой, он напомнил депутатам об их ответственности перед страной за отказ в кредитах на военные приготовления, время от времени предлагаемые министерствами, заявил, что сейчас не время для упреков, что военные ошибки были сделаны, но что сейчас не время поднимать вопрос о пользе тех или иных изменений. Все такого рода вопросы должны быть на короткое время отложены. [103] Результатом секретных заседаний может явиться компромиссная резолюция. Несмотря на то, что солдаты обожают Жоффра, многие генералы критикуют его в беседах со своими друзьями, и эта критика доходит до депутатов.
22 июня. Греческий король смирился после того, как нанес нам, сколько смог, вреда в Салониках и т. д.; все наши требования подлежат удовлетворению.
«Тан» сообщает об изгнании турок из Мекки арабами. Это - крупное событие.[5]
23 июня. Бриан получил очень значительное большинство, но он связал себе руки, комиссии будут мешать ему.
X. недавно видел одного очень умного русского, на днях прибывшего из России. Он говорит, что Россия имеет всего лишь 50% того количества снарядов, которое необходимо для действительной обеспеченности. Он опасается, что Россия не сможет сохранить нынешний темп развития своих успехов, а остановка означала бы большой шаг назад; как только война кончится, революция, по словам этого русского, неизбежна.
24 июня. Совершенно очевидно, что король Константин сговаривался с Фердинандом, в согласии с гуннским императором и императором австрийским, о том, что болгарам будет предоставлена возможность занять любую часть греческой территории для обороны против союзников, наступающих из Салоник, и что при окончательном решении вопроса Греция получит части Сербии и Албании в виде компенсации за то, что ей, быть-может, придется уступить Болгарии; это-то и побудило Италию принять участие в нажиме на греческого короля, так как она видела, что ее позиции в Адриатике грозит ослабление.
Я был бы рад, если бы мог думать, что немцы выдохнутся так скоро, как представляют себе некоторые. Всякий мир, который оставил бы Гельголанд в руках Германии и не ограничил бы вооружения Кильского канала, был бы только перемирием. Я сомневаюсь в возможности коммерческого удушения Германии. Мы наталкиваемся здесь на денежные интересы слишком многих нейтральных, и невероятно трудно будет принудить к воздержанию от торговли с Германией все те нации, которые сейчас ведут войну против нее.
25 июня. Эдмунд Тальбот обедал у меня вчера вечером с женой. Он говорит, что положение в Ирландии очень скверно, так как ничего не сделано для укрощения шинфейнеров. [104]
26 июня. Доктор Диллон прибыл сюда сегодня утром. Он все время знал, что Верден должен пасть! Он продолжает держаться мнении, подтверждаемого многочисленными депутатами, сенаторами, политиками и т. д., что Кайо вернется к власти. Этому событию он не назначает теперь столь ранней даты, как во время нашей последней беседы, которая происходила в момент, когда предполагалось падение Бриана. По мнению Диллона, Кайо должен явиться финансовым спасителем Франции, и для этой цели он потребуется как министр еще до окончания войны. Д-р Диллон продолжает утверждать, что во Франции заметны огромная усталость и стремление к миру. На этот раз он не сказал «во что бы то ни стало».
[1] Ирландское восстание 24 апреля 1916 г. В 1916 г. национальное освободительное движение охватило все части ирландского населения. Революционные организации: «ирландские волонтеры» (вербовавшиеся преимущественно из рядов сельских батраков и фермеров), «гражданская армия» (пролетарская организация), шинфейнеры (преимущественно интеллигентская организация) энергично готовились к вооруженной борьбе против англичан. Завязывались связи с ирландцами в Соед. Штатах для получения денег и оружия и с Германией. Несмотря на то, что некоторые вожди движения пытались задержать или даже отменить восстание, оно все же разгорелось 24 апреля 1916 г. Восстание началось в Дублине, где повстанцы продержались неделю и были вынуждены сдаться лишь после прибытия значительных подкреплений из Англии. В остальной Ирландии происходили отдельные вспышки, быстро подавленные после разгрома Дублина. Генерал Максвел, командовавший английскими войсками, потребовал от повстанцев сдачи без условий и зверски расправился с руководителями восстания. Большинство из них было расстреляно без всякого суда, других судили военным судом и приговаривали либо к расстрелу, либо к пожизненному заключению.
[2] Роджер Кэзмент - видный участник освободительного движения в Ирландии. Незадолго до восстания Кэзмент отправился в Германию с целью добиться от германского правительства отправки оружия и военного снаряжения в Ирландию, а также освобождения военно-пленных ирландцев для усиления кадров повстанцев. Миссия его была не слишком удачна: вербовка волонтеров подвигалась туго, и Кэзмент разочаровался в реальной помощи германского правительства. Тем не менее, в Ирландию было отправлено германское судно «А» с грузом оружия и с экипажем из ирландских добровольцев. Сделано это было без ведома Кэзмента. Случайно английское правительство узнало об этом, и у самых берегов Ирландии судно встретило британский крейсер и взорвалось на воздух, чтобы не сдаваться. В то же самое время Кэзмент вернулся в Ирландию, где ему удалось уговорить Мак-Нила издать приказ об отмене восстания, в виду невозможности получить реальную помощь от Германии. Накануне восстания Кэзмент был арестован. Суд над ним откладывался, с одной стороны, из-за той кампании против его казни, которая была поднята преимущественно в Соед. Штатах, а отчасти и в самой Англии; с другой стороны, из суда над Кэзментом хотели создать показательный процесс, с целью продемонстрировать связь ирландских националистов с Германией. Суд состоялся в августе. Кэзмент был приговорен к смертной казни за «измену отечеству». 3 августа 1916 г. Кэзмент был повешен.
[3] Ютландский морской бой в ночь с 31 мая на 1 июня 1916 г., где встретились главные силы английского флота с главными силами немецкого флота. Несмотря на численное превосходство, англичанам не удалось разбить немецкий флот, и последний успел укрыться в свою базу. Обе стороны понесли громадные потери. Стратегически сражение, не давшее решительного результата, не сказалось на последующем ходе войны на море.
[4] Визит Альбера Тома в Россию. Летом 1916 г. Альбер Тома приезжал в Россию. Недостаток снарядов в русской армии сильно беспокоил союзников. Союзные послы постоянно следили за производством военных припасов и за снабжением русской армии, но когда положение становилось особено катастрофическим, приезжал какой-нибудь «ревизор» из Англии или Франции. В данном случав Тома и явился таким ревизором. Немудрено, что русские министры и особенно двор были очень неприятно поражены этим визитом. Помимо того, что перед Тома пришлось скрыть «глупости и взяточничество», обидным казалось и то, что «какой-то социалист нас смеет учить», а поскольку он является ответственным министром союзной страны, приходится покорно выслушивать его указания. Зато «демократические» круги русского общества и Государственной думы, и кадеты в особенности, были в восторге и всячески чествовали «министра-социалиста».
[5] Изгнание турок из Мекки см. глава 3, прим. 8.