До 1917 года на территории, которую занимает теперь Советский союз, была „Российская империя". Правил этой огромной страной царь по наследству, не отдавая никому отчета в том, как он пользуется своей властью. Фабрики и заводы принадлежали капиталистам, земля - помещикам. Законы и порядки были такие, что они защищали только тех, кто пользуется чужим трудом, кто на крови и поте трудящихся строит свое благополучие. Миллионы рабочих и крестьян находились в невыносимых условиях жизни.

Наша Ивановская промышленная область составилась из трех бывших губерний: Владимирской, Костромской и Ярославской. В этих губерниях, как и во всей остальной России, лучшие земли принадлежали помещикам, а крестьянские наделы были очень малы и состояли из самой плохой земли, с которой часто не удавалось собрать даже семян.

Помещики всячески притесняли крестьян и надругались над ними. За маленькие клочки взятой в аренду помещичьей земли крестьяне обязаны были в самое горячее летнее время итти работать в помещичью усадьбу: косить луга, жать рожь, овес и пшеницу, возить снопы. [3]

Стиснутый со всех сторон помещичьими землями, крестьянин курицу боялся выпустить со двора, - поймают ее на помещичьей земле и придется платить штраф.

Кроме притеснений помещика, крестьянин попадал в безысходную кабалу к мироеду-кулаку. Пользуясь постигшим крестьянина неурожаем, пожаром или каким-нибудь другим стихийным бедствием, кулак прикидывался „благодетелем", давал в долг мешок муки или несколько рублей денег „под божеские проценты", и крестьянин оказывался в цепких лапах деревенского паука, из которых трудно было выбраться до самой смерти.

Царская власть, стоявшая на защите интересов помещика и кулака, также всячески измывалась над крестьянином. Подати, налоги, всевозможные сборы под самый корень подрывали крестьянское хозяйство. Не уплатил во-время налог, - являлся земский начальник или урядник и уводил последнюю корову со двора. Ограбил крестьянина-бедняка помещик или кулак, - жаловаться некому. В суде те же помещики, поэтому крестьянин всегда оставался виноват. „С сильным не тянись, с богатым не судись" - эту пословицу твердо помнил крестьянин до революции.

В тогдашних газетах хоть и редко, но появлялись иногда заметки о жизни крестьянина. Вот что писали из бывшей Владимирской губернии:

„Живем мы, как в ущельи: выгона нет, покоса нет, леса на топливо нет. Надел наш самый нищенский - не более одной десятины на душу. Снимать в аренду луга среднему крестьянину не по силам. Арендуем лужок больше для посева за 150 рублей [4] в год. Прежде за этот участок платили только 45 рублей".

Почти то же самое писал один суздальский крестьянин:

„Пахотных земель мало; покосов и лесов также мало или совсем нет... А жизнь дорожает. Изменений же к лучшему для крестьян никаких не делается". В бывшей Костромской губернии положение крестьян было еще хуже.

„У нас на душу приходится всего одна десятина и даже менее того, говорил костромской крестьянин на одном из созванных буржуазно-помещичьим земством собраний. - На фабриках заработки плохи. Положение вообще крайне стесненное, корову нельзя прокормить. Кругом нас удельная земля, которая для крестьян представляет большое зло, - то и дело приходится платить штрафы. Уделы сами своей землей не пользуются, у нас покосов нет, а они не дают: как собака на сене. Крестьяне желают, чтобы повернули на них удельные земли. Есть у нас крестьянский банк, но им пользуются одни богачи и старшины. Слишком много всякого начальства - земских начальников, урядников и прочее."

Так жили крестьяне до Октябрьской революции 1917 года. Тяжелая была жизнь, беспросветная. Собранного со своего клочка земли хлеба хватало только до половины зимы, да и то муку приходилось разбавлять лебедой, желудями, картофелем. Угроза голода постоянно висела над крестьянским двором. Чтобы избавиться от лишних ртов и получить возможность уплатить подати и налоги, крестьяне, массами уходили [5] в города на отхожие промыслы, на фабрики и заводы. Каждую осень по всем дорогам к промышленным центрам страны тянулись владимирские, костромские, ярославские крестьяне, предлагая фабрикантам и подрядчикам за любую цену свой труд.

Но и на фабриках порядки были не лучше деревенских. Здесь царил такой же произвол, такое же надругательство над рабочими, как и в деревне над крестьянами.

На территории нашей области до революции было около 800 фабрик и заводов. В 1914 году на них работало свыше 330 тысяч рабочих. Эта огромная армия труда подвергалась самой жестокой эксплоатации со стороны капиталистов. Теперь рабочие в Советском союзе работают семь часов в день, а тогда рабочий день продолжался 12 -14 часов, а местами и больше. Заработная плата была так мала, что на нее только-только можно было не умереть с голода. За всякий проступок фабриканты беспощадно штрафовали рабочих, уменьшая этим и без того низкую заработную плату. Охраны труда не было, - каждый рабочий рисковал получить увечье от машины, и тогда его ждала только одна участь - бесприютная старость и нищенство. Теперь в СССР совсем ликвидирована безработица, а тогда над каждым рабочим постоянно висела страшная угроза остаться без работы и лишиться того заработка, который поддерживал полуголодное существование рабочей семьи.

Необеспеченность и боязнь, за завтрашний день были поистине бичом для рабочих. Жилищные условия, в которых находились рабочие, были исключительно тяжелые: в маленькой каморке жили по две, [6] три и четыре семьи; тесно, сыро, грязно, холодно; редкий рабочий при таких условиях не болел туберкулезом. Вот так описывались в большевистской газете „Правда" в августе 1912 года жилищные условия, в которых находились десятки тысяч ивановских рабочих:

„Квартирный вопрос в городе имеет необычайную остроту. В особенности остра квартирная нужда в кварталах, населенных фабричными рабочими. Рабочему приходится ютиться буквально в каких-то берлогах, переполненных сверх всякой меры. Тип „рабочей квартиры" - трехоконная изба размерами 7×7 аршин; в такой квартире селится от 10 до 12 человек, а иногда и больше. С вечера вся мебель, столы, стулья, скамьи выносятся из комнаты или сваливаются в общую кучу в одном из углов. На полу на ночь расстилаются половики, одеяла, носильное платье, и на эти импровизированные (не предназначенные для этой цели) постели ложатся рядом квартиранты, оставляя только посредине комнаты узкий проход. Спят вповалку, кто где попал, мужчины и женщины, здоровые и больные... Немудрено, что при таких квартирных условиях в рабочих кварталах Иванова, в Рылихе, на Ямах, на Графской земле, не переводится тиф, скарлатина, корь. От чахотки здесь ежегодно умирает около 1000 человек".

А тут же в Иванове почти рядом с „рабочими берлогами" находились дворцы фабрикантов. Роскошные особняки с большими окнами, с парадными подъездами. У ворот дежурил дородный дворник, [7] следил за тем, чтобы рабочие близко не подходили к этим хоромам. Внутри - ковры, зеркала, цветы, дорогие картины, мягкая мебель и прочее. Каждое желание владельцев этих хором предупреждалось многочисленной прислугой, для житья которой был отведен сырой подвальный этаж.

Почти каждый день в этих роскошных дворцах устраивались балы: собирались гости, гремела музыка, рекой лились дорогие вина, подавались самые дорогие кушанья.

Так жили фабриканты.

Два класса стояли друг против друга. Рабочие не мирились, с тем положением, в котором они находились, и с давних пор вели упорную борьбу со своими эксплоататорами, вовлекая в эту борьбу крестьянские массы. Временами борьба доходила до исключительно высокого напряжения, и тогда дрожали устои самодержавного строя и капиталистического общества. Во главе поднимавшихся на борьбу народных масс стояла партия большевиков, руководимая Лениным и Сталиным. Она призывала рабочих и крестьян к решительным боям с царизмом и капитализмом, при которых рабочие и крестьяне не могли освободиться от эксплоатации, главного и основного рычага капиталистического общества, и их жизнь попрежнему оставалась бы такой же беспросветной, как и раньше. Они звали рабочих и беднейшее крестьянство на борьбу за диктатуру пролетариата, за социализм, при котором только и возможно построить счастливую жизнь трудящихся. Организуя рабочих и крестьян для борьбы против угнетателей, большевики беспощадно разоблачали партии меньшевиков [8] и эсеров, которые также стремились проводить свое влияние в массы и хотели, как прислужники буржуазии, свернуть рабочих и крестьян с решительной борьбы на путь соглашения с капиталистами и помещиками, чтобы к власти могла притти и упрочиться буржуазия.

В результате многолетней упорной борьбы рабочие и беднейшее крестьянство под руководством партии большевиков одержали победу в 1917 году, свергли царское самодержавие и капитализм и на одной шестой части земного шара захватили власть в свои руки, установив диктатуру пролетариата.

Октябрьская революция навсегда положила конец беспощадной помещичьей и капиталистической эксплоатации рабочих и крестьян.

„История народов, - говорил т. Сталин на первом Всесоюзном съезде колхозников - ударников, - знает немало революций. Они отличаются от Октябрьской революции тем, что все они были однобокими революциями. Сменялась одна форма эксплоатации трудящихся другой формой эксплоатации, но сама эксплоатация оставалась. Сменялись одни эксплоататоры и угнетатели другими эксплоататорами и угнетателями, но сами эксплоататоры и угнетатели оставались. Только Октябрьская революция поставила себе целью - уничтожить всякую эксплоатацию и ликвидировать всех и всяких эксплоататоров и угнетателей ".

Победа в октябре 1917 года над помещиками и капиталистами досталась рабочим и крестьянам не даром. Много жертв пришлось принести за это дело, много лучших сынов рабочего класса и трудящегося [9] крестьянства погибло на царских виселицах, от пуль, штыков и нагаек царских жандармов и полиции, от пыток и истязаний в тюремных застенках. В далекой Сибири, в каторжных централах Нерчинска и Акатуя, в почти безлюдных местах Нарымского, Туруханского и других самых отдаленных краев старой России томились до 1917 года десятки тысяч революционеров-большевиков, в числе которых были и товарищи Ленин и Сталин и много других борцов за дело рабочего класса, которыми сейчас гордится наша социалистическая родина.

Промышленные центры старой России, где находились десятки тысяч рабочих, всегда были передовиками в борьбе против капиталистов и помещиков, Здесь происходили самые горячие схватки со старым строем, здесь были наиболее сильные и крепкие организации партии большевиков, здесь больше всего проливалось крови за дело революции. Город Иваново издавна являлся одним из таких промышленных центров. Ивановский пролетариат показал величайшие образцы героической борьбы за социализм. Больше 60 лет назад началась эта борьба и продолжалась вплоть до Октября 1917 года. В революцию 1905 года ивановские рабочие под руководством местной организации большевиков дали образцы героической борьбы. Во главе ивановских рабочих и большевистской организации находились такие испытанные руководители, как Ф. А. Афанасьев, М. В. Фрунзе, П. П. Постышев, А. С. Бубнов, О. А. Варенцова, А. С. Киселев и др. После поражения революции 1905 года, в мрачные годы реакции передовая часть ивановского пролетариата продолжала вести упорную борьбу, укрепляя [10] в трудящихся массах веру в окончательную победу над старым строем. В годы империалистической войны ивановские рабочие подняли знамя борьбы против этой бессмысленной братоубийственной бойни, стремясь осуществить ленинский лозунг превращения империалистической войны в войну гражданскую, повернуть оружие против всех угнетателей - помещиков и капиталистов во главе с царским самодержавием, за пролетарскую социалистическую революцию.

Двадцать лет тому назад, 23 августа 1915 годе, десятки тысяч ивановских рабочих вышли по призыву и под руководством большевиков на улицу и потребовали прекращения империалистической войны. Царское правительство и капиталисты ответили на это залпами из винтовок, - рабочие оставили на улице 30 своих лучших передовых товарищей убитыми и свыше 50 ранеными. Это были первые уроки гражданской войны для иваново-вознесенского пролетариата.

О том, как произошло это знаменательное событие в истории борьбы ивановского пролетариата за социализм, рассказывается в настоящей брошюре.

| Содержание | Вперед >>