Северный фронт являлся одним из революционных фронтов в стране уже к моменту совершения февральской буржуазно-демократической революции. Солдаты Северного фронта явились важной ударной силой февральской революции, оказавшей непосредственную поддержку восставшим рабочим и солдатам Петрограда.
Одна из причин, приведшая к быстрому падению царской монархии, состояла в том, что в армии было крайнее недовольство, вызванное неоднократными поражениями царской России в войне, голодом и разрухой в стране. На Северном фронте это недовольство достигло предела. Объективный ход событий подводил солдат к сознанию необходимости свержения самодержавия.
Большевики своей повседневной героической работой готовили солдат к решительным сражениям с самодержавием. Не случайно, что накануне февральской революции в штаб Северного фронта сыпались донесения об открытом нежелании солдат продолжать войну, тем более выступать против революционно настроенных рабочих. Наиболее ярко это настроение проявлялось в тех частях, где вели работу большевистские группы и ячейки. Так, например, 19 февраля 1917 г. разведывательное отделение штаба 12-й армии доносило в штаб Северного фронта о том, что в 434-м Череповецком и 436-м Новоладожском пехотных полках солдаты открыто заявили, что они не [11] желают продолжать войну и угрожают примкнуть к восстанию с оружием в руках против царизма[1].
Царское правительство и генералы приняли все меры к тому, чтобы с помощью армии в критический момент спасти самодержавие. Но попытки эти окончились крахом. Не удалось использовать в контрреволюционных целях и солдат Петроградского гарнизона. Известно, что солдаты этого гарнизона не только отказались стрелять в восставших рабочих Петрограда, но и, перейдя на сторону восставших, приняли активное участие в свержении самодержавия. Более того, Ставка не могла найти на всем Северном фронте сколько-нибудь значительной воинской части, которую можно было бы бросить на подавление февральской революции в Петрограде.
27 февраля солдаты Волынского полка Петроградского гарнизона захватили оружие и увлекли за собой части Преображенского, Литовского, Московского, Павловского и других полков. К 4 часам дня восставшие рабочие и солдаты овладели большей частью столицы. Вслед за переворотом в Петрограде буржуазно-демократическая революция победила во всей стране. Повсюду создавались Советы рабочих и крестьянских депутатов.
Победившая народная революция вызвала неистовую ненависть контрреволюции.
27 февраля 1917 г. в Ставке, в Могилеве, где тогда находился Николай II, было принято решение о подавлении восставших рабочих и крестьян Петрограда.
Новым главнокомандующим Петроградского военного округа назначался генерал-адъютант Иванов, отличавшийся особенной жестокостью. Ему были даны неограниченные полномочия; приказы и распоряжения его были обязательны для всех министров.
В тот же день главнокомандующие Северным и Западным фронтами получили приказ Ставки об отправлении в распоряжение командующего Петроградским военным округом по одной сборной бригаде с каждого фронта во главе с «энергичными генералами»[2]. 28 февраля начальник штаба верховного главнокомандующего приказал пополнить бригады, прислав дополнительно еще по одной [12] пешей и одной конной батарее от каждого фронта[3]. С Юго-Западного фронта была вызвана часть войск гвардейских полков[4]. Воинские части вызывались в столицу для осуществления карательных мер против восставших. Но особое значение в этом деле Ставка придавала Северному фронту, как самому близкому к Петрограду.
По собственной инициативе главнокомандующий Северного фронта решил оказать поддержку командующему Петроградским гарнизоном в подавлении восстания. С помощью специально посланных частей 42-го корпуса он принял меры к восстановлению нарушенного в февральские дни железнодорожного сообщения между Финляндией и Петроградом.
Штаб Северного фронта и штабы армий уделили самое серьезное внимание внутреннему состоянию фронта. В стратегически важных пунктах фронта, на железнодорожных станциях, мостах были выставлены отряды с карательной целью против возможных революционных выступлений солдат.
Выполняя волю всей контрреволюции, Ставка, монархические генералы и офицеры принимают решительные и быстрые меры с целью остановить революционное половодье и восстановить прогнивший царский трон. Воинские части направлялись прежде всего на Петроград, где революционное движение получило наибольший размах. Там был центр политической и экономической жизни страны.
Однако спасти монархию ничто уже не могло. Солдаты даже специально подобранных войск, узнав о событиях в Петрограде, в пути следования отказывались выполнять приказы командования. 1 марта Родзянко, председатель Временного комитета Государственной думы, сообщал главнокомандующему Северного фронта генералу Рузскому: «...эшелоны, высланные вами в Петроград, взбунтовались, вылезли в Луге из вагонов... и решили отнимать оружие и никого не пропускать, даже литерного поезда»[5]. Отказались идти на Петроград и другие войска, которым приказано было двинуться в распоряжение главнокомандующего Петроградского военного округа. [13]
Во всей многомиллионной армии царизм не нашел для себя необходимого количества солдат, которые бы пошли на подавление революции и спасли его существование. В дополнение к этому в ряде пунктов Северного фронта, куда дошли известия о вооруженном восстании в Петрограде, начались волнения. Так, 1 марта 1917 г. вооруженные солдаты заняли город Белоостров, обезоружили солдат, оставшихся верными царскому строю, и жандармов, арестовали старшего войскового начальника и его штаб[6].
Напряженная обстановка сложилась в Балтийском флоте, а также в городах: Риге, Ревеле, Двинске.
Активная поддержка солдатами Северного фронта петроградских рабочих и солдат имела огромное значение для успешного исхода февральской революции. В частности, решительные действия отряда, выгрузившегося в Луге и создавшего заслон против движущихся на Петроград войск, расстроили планы Ставки. Отказ солдат Северного фронта выполнять приказы контрреволюции ускорил решение вопроса об отречении Николая II от престола. 2 марта Манифест об отречении царя был обнародован.
В тот же день на совместном заседании Временного комитета Государственной думы[7] и Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов образовалось буржуазное Временное правительство во главе с князем Львовым, которого еще до февральского переворота Николай II намечал в премьер-министры царского правительства.
Рядом с буржуазным Временным правительством существовала власть Советов рабочих и солдатских депутатов, созданная в огне боев февральской революции. Советы имели в своем распоряжении вооруженную силу в лице солдат и матросов и опирались на рабочих и крестьян. Но меньшевистско-эсеровское большинство Советов предало интересы рабочих и крестьян. Стремясь не допустить единовластия Советов, эсеры и меньшевики использовали авторитет этих органов для поддержки Временного правительства. [14]
Чем же объяснить, что меньшевики и эсеры получили в ходе революции большинство в Советах?
В. И. Ленин объясняет это двумя основными причинами:
Во-первых, революция вызвала к политической жизни значительные массы мелкой буржуазии, которая, втянувшись в революцию и не будучи искушенной в политике, явилась социальной базой политики соглашения. Мелкобуржуазными взглядами на политику была заражена и некоторая часть пролетариата.
Во-вторых, за время войны значительно изменился состав пролетариата. Около сорока процентов кадровых рабочих было взято в армию. Определенная прослойка рабочих, подпавшая под влияние мелкобуржуазной идеологии, явилась питательной почвой меньшевиков и эсеров.
Вот почему широкие массы мелкой буржуазии, солдат, а также и часть рабочих верили меньшевикам и эсерам и бессознательно доверчиво относились к буржуазному Временному правительству.
Буржуазия, опираясь на эти настроения масс, с помощью меньшевиков и эсеров широко применяла лесть, обещания и обман, дабы выиграть время, собрать силы и взять полностью власть в свои руки.
Такое положение сложилось в стране после свержения самодержавия.
Но с самого начала возникновения двоевластия было совершенно ясно, что долго продержаться оно не сможет, «бессознательно доверчивому» отношению масс к буржуазии должен быстро наступить конец, что обман и предательство меньшевиков и эсеров будут разоблачены и поняты трудящимися.
Политика Временного правительства, как внутренняя, так и внешняя, носила контрреволюционный характер.
Уже первые действия его встретили решительное сопротивление рабочих, солдат и беднейших крестьян. Попытка сохранить монархию встретила такую бурю возмущения со стороны рабочих и солдат, что от нее пришлось отказаться. Рабочие и солдаты пресекли стремление Временного правительства урезать демократические права народа. Активное участие в борьбе за расширение своих прав, за демократизацию армии приняли солдаты действующей армии, в частности Северного фронта. [15]
Обстановка на фронте после февральской революции сложилась следующим образом.
Новый верховный главнокомандующий - великий князь Николай Николаевич, 4 марта издал приказ № 1 по фронту, которым войска извещались, что 2 марта «волею монаршей» он назначен на пост верховного главнокомандующего[8]. То обстоятельство, что русский царь за несколько часов до своего отречения от престола назначает на пост верховного главнокомандующего представителя своей же династии, - факт весьма знаменательный. Николай Николаевич назначался на этот пост вторично, после того как в первый раз он себя скомпрометировал неудачами на фронте[9].
Приказ о назначении нового верховного главнокомандующего широко распространили в войсках. Однако приказ об отречении царя от престола был доведен только до генералов и офицеров, солдатам он не объявлялся. Вообще о событиях в Петрограде и стране солдатским массам официально в течение длительного времени не сообщалось. Бывший солдат 479-го пехотного Кадниковского полка 120-й дивизии П. Федотов сообщает: «В глуши Пинских болот застала нас февральская революция. Начальство в первое время всячески скрывало факт падения самодержавия...»[10].
Попытка скрыть факт падения самодержавия и назначение на ответственный пост представителя свергнутой династии свидетельствовали о том, что верхи армии рассчитывали в короткое время, с помощью войск, втайне от народа восстановить монархию в России. Это был заговор против народов России, против революции.
Объявляя Манифест об отречении царя, командующие фронтов и армий приказали одновременно проводить пропаганду среди солдат в том духе, что самодержавие в России якобы непоколебимо, а также применять все меры к прекращению волнений. [16]
Приверженцы монархии из офицерства принялись за выполнение этих приказов. Так, командир 21-го армейского корпуса генерал Широков 4 марта 1917 г. приказал командирам полков и батальонов самим «разъяснить» события в Петрограде и не допускать выступлений по этому вопросу солдат, возвращающихся из отпусков, которые, дескать, «могут исказить факты». Генерал приказал ни в коем случае не упоминать об отречении царя, а события в Петрограде изобразить следующим образом: в правительстве произошла смена министров, на улицах города возникли «беспорядки» из-за отсутствия нормального подвоза продовольствия; солдаты должны продолжать выполнять волю императора, который якобы непоколебимо требует ведения войны до победного конца.
Монархические настроения и стремления восстановить монархию не были единичными.
Однако необходимо подчеркнуть, что офицерский состав ко времени февральской революции был далеко не однороден. Большинство взводных и ротных командиров являлось по преимуществу выходцами из буржуазной интеллигенции и мелкой буржуазии. Именно это офицерство имел в виду В. И. Ленин, когда в автореферате «О задачах РСДРП в русской революции» писал: «...поражения царской монархии смели старый командный состав армии и заменили его новым, молодым, буржуазным»[11]. Эта часть офицеров встретила февральскую революцию настороженно, заняла выжидательную позицию. Она была против старых порядков и одновременно против демократизации армии, против расширения прав солдата. Однако офицеры, происходившие из среды дворян и крупной буржуазии и, следовательно, занимавшие более высокие посты, как правило, враждебно относились к февральской революции.
Иначе весть о победе революции была встречена солдатами. Они восприняли ее как начало завоевания своих прав, как начало широкого участия в политической жизни страны и армии. Ложное освещение событий, которое было методом контрреволюционных сил в армии, быстро разоблачалось самими же солдатами. Так, когда в ротах 69-го Рязанского полка, стоявшего на отдыхе в Двинске, [17] командиры рассказали солдатам о том, что царь будто добровольно отрекся от престола и передал власть Временному правительству, что, дескать, это новое правительство защищает интересы народа, поднялся шум. Солдаты выкриками обрывали офицеров: «Врете, царь не отрекся, он свергнут рабочими», «Долой войну, да здравствует мир!», «Повоевали за царя, - хватит, пора домой!»[12]. Правда проникала на фронт различными путями.
Характерны в этом отношении солдатские письма, в которых они откровенно высказывали свои мысли. Даже по признанию цензора полевой конторы № 51 видно, что уже в марте в 34,4 процента солдатских писем затрагиваются вопросы, связанные с февральскими событиями. Солдат 109-го артдивизиона 13 марта писал на родину, в село Зайцево, Тульской губернии: «Здесь каждый знает, что немецких баронов земли будут нашими... не будем платить податей, землю получим от комитета»[13]. Из других многочисленных писем солдат видно, что будничные интересы уступили место большим политическим вопросам.
О своем отношении к Временному правительству солдаты фронта писали в Петроградский Совет. В письме за подписью «раненый солдат» мы читаем:
«Чудом явились новые министры.., а во главе нового правительства стал князь Львов. По-моему, эти господа не чудом явились, а они были приготовлены заранее. Это все капиталисты и буржуазия, которым нужна война во что бы то ни стало потому, что они из этого себе пользу извлекают... А спросили бы они, хотят ли продолжать войну солдаты, которые сидят в окопах»[14].
Классовая борьба солдатских масс с офицерами и генералами после победы революции носила различные формы: создавались солдатские комитеты, смещались и арестовывались неугодные военачальники. Командир 42-го армейского корпуса доносил 5 марта главнокомандующему [18] Северного фронта, что «в Выборге командир крепости генерал от инфантерии Петров арестован нижними чинами, но потом выпущен. Власть над гарнизоном крепости в руках солдатских делегатов... Прошу выслать в Финляндию члена Государственной думы»[15].
Серьезные события происходили в 5-й армии. 5 марта в Двинске стихийно возникла демонстрация солдат совместно с жителями города. Демонстранты требовали освобождения арестованных из местной тюрьмы. Когда начальство отказалось выполнить эти требования, демонстранты окружили тюрьму и сами освободили часть заключенных, арестовали генерала для поручений при начальнике гарнизона. К демонстрантам примкнул весь Тарутинский полк[16].
Ожесточенная борьба против реакции в это же время наблюдается и в тыловых частях и гарнизонах Северного фронта. Например, 10 марта в городе Осташкове солдаты арестовали начальника гарнизона генерала Чистякова. По требованию солдат прислан был другой начальник гарнизона[17].
О массовых случаях расправы солдат с генералами и офицерами в тыловых частях Северного фронта можно судить и по донесению главнокомандующего Северного фронта, который 9 марта 1917 г. писал военному министру: «В Юрьеве Исполнительным Комитетом арестован начальник запасной бригады генерал Тальковский... в Нарве арестован командир запасного полка полковник Савицкий, солдатами избран другой командир... в Старой Руссе арестованы командиры дружины и запасного полка, убит этапный комендант...»[18].
Неповиновение солдат своим командирам, перевыборы офицеров и генералов, т. е. борьба за обновление командного состава, расстрелы наиболее реакционных офицеров и т. д. стали повсеместным и повседневным явлением на Северном фронте при первых известиях о свержении самодержавия.
Особенно ожесточенных форм классовая борьба достигла в Балтийском флоте и финляндских войсках. [19] В свержении самодержавия моряки Балтики приняли самое активное участие. В Гельсингфорсе, где был штаб Балтийского флота, Кронштадте, Свеаборге и других пунктах произошли, восстания матросов. Матросы убили командующего Балтийским флотом вице-адмирала Непенина, генерал-губернатора Кронштадта вице-адмирала Вирена и много других царских офицеров, известных зверским обращением с ними. Повсюду матросы избирали свои комитеты или Советы вместе с рабочими и солдатами. Выборное начало, вводимое матросами явочным порядком, распространялось здесь не только на реакционных командиров кораблей, но даже и на командующего Балтийским флотом. Революционные действия моряков Балтийского флота еще более воодушевляли солдат Северного фронта на решительные действия против самодержавных порядков в армии.
В марте солдаты Новгородского гарнизона вместе с трудящимися города участвовали в аресте новгородского губернатора, вице-губернатора и полиции. Однако так называемый «Новгородский комитет общественного спокойствия»[19], в который вошли меньшевики, эсеры и кадеты, ослабил успех этого мероприятия.
Во многих мелких городах Псковской губернии, как например в Холме, Люцине, Велиже и других, солдаты и рабочие арестовывали полицейских.
Бурные события, разыгравшиеся на фронте и в тыловых частях, поставили перед реакцией вопрос о том, какими методами удержать в повиновении солдат в новых условиях. С большой поспешностью кадетско-октябристские и генеральские круги проводят целый ряд мероприятий.
Уже 5 марта военный комиссар Гучков издал приказ № 114 по военному ведомству, которым отменял наименование «нижний чин» и утверждал название «солдат», отменял титулование, заменив его формой обращения к начальнику по его чину, служебному званию или должности. При чем при обращении к солдату требовалось говорить «Вы». Кроме того, приказ отменял ряд статей устава внутренней службы, например: запрещение солдатам курить на улице, вести самим торговые дела, проезжать в трамвайных вагонах и в классных местах железнодорожного [20] и водного транспорта. Были сделаны и другие незначительные уступки.
В отмену существующих ограничений воинским чинам разрешалось участвовать в общественных и политических союзах и обществах с ведома командира роты.
Ясно было, что фактических прав солдатам этот приказ не даст. Но появление его свидетельствовало о том, что буржуазия вынуждена прибегать к новым формам обращения с солдатами.
Временное правительство рассчитывало, что этот приказ явится мерой контроля, отвлечет внимание солдат от борьбы за подлинную демократизацию армейских порядков, придаст ей безобидные формы и в конце концов постепенно отвлечет армию от революционной борьбы. Но буржуазия просчиталась. Солдаты продолжали борьбу против монархических порядков в армии.
Под давлением антимонархического движения среди солдат председатель совета министров князь Львов 9 марта отстранил великого князя Николая Николаевича от поста верховного главнокомандующего. Фактически же вопрос об его освобождении предрешен был еще раньше. Октябристам и кадетам пришлось изменить тактику: необходимо было скрывать явные попытки восстановить [21] монархию и выставлять напоказ свой мнимый республиканизм.
Стремясь быстрее укрепить свое положение в армии, Временное правительство 7 марта утверждает текст новой присяги. Принятие присяги в войсках проходило скоропалительно. Уже 10 марта командующий Северным фронтом телеграфировал Львову, что солдаты фронта, принимая присягу на верность Временному правительству, готовы якобы «встретить неприятеля грудью»[20].
На самом деле присяга была принята под нажимом офицеров или в результате обмана. Многие же гарнизоны и части совсем отказались ее принимать. Это вынуждены были признать также и представители командного состава армии. Командир 42-го армейского корпуса 17 марта доносил начальнику штаба Северного фронта: «Выборгский гарнизон присягал 10 марта... Гарнизон Раума отказывается принести присягу, основываясь на том, что Совет Рабочих и Солдатских Депутатов считает текст присяги недействительным. Мною послана военному министру телеграмма с просьбой подтвердить установленный текст присяги, скрепив это подтверждением представителей С. Д.»[21]. Генерал Клембовский, обследовавший в марте 1917 г. русские войска в Финляндии, в своем докладе начальнику штаба Северного фронта писал: «Почти весь Гельсингфорсский гарнизон отказался присягать новому правительству»[22]. «В 12 армии принятие присяги и, следовательно, легализация нового строя прошли после значительных трений»[23], - писал 17 марта по этому вопросу в Петроградский Совет председатель офицерского комитета 12-й армии.
Всеми способами и мерами командование старалось удержать за собой солдат. При этом идеологическим средствам воздействия на армию отводилось одно из первых мест. Широким потоком хлынули на фронт приказы, воззвания, обращения, листовки, газеты. Редким был день, когда не посылались воззвания Временного правительства, Государственной думы, Исполкома Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, главнокомандующего [22] Северного фронта или командующего той или другой армией. Содержание всех этих документов можно свести к следующему. Солдаты и офицеры назывались «братьями» и призывались к дружбе друг с другом. Утверждалось, что якобы после свержения самодержавия наступила новая, желанная свободная жизнь. Буржуазия, меньшевики и эсеры изображали дело так, что порядки, устанавливаемые Временным правительством, - это и есть свобода. Во имя этой «свободы» солдат и офицеров призывали прекратить внутреннюю вражду.
Основным вопросом, который определял всю внутреннюю и внешнюю политику Временного правительства, был вопрос о войне. Поэтому вся идеологическая работа, проводившаяся буржуазией, была направлена на то, чтобы убедить солдат вести войну до победного конца. Спекулируя ложным патриотизмом и идя на поводу у капиталистов Антанты, буржуазные и соглашательские деятели из кожи вон лезли, чтобы скрыть истинный, империалистический характер войны и доказать ее справедливость. С целью продолжения грабительской войны они требовали от солдат беспрекословного подчинения. Дело изображалось так, будто немцы, узнав о происшедших в России событиях, спешно готовят удар, который повлечет за собой не только падение столицы, но и всего государства.
По указанию Гучкова 10 марта на Северный фронт прибыл епископ уфимский Андрей. Он посещал части фронта и обращался с воззванием победоносно закончить войну.
Командующий фронтом генерал Рузский в разговоре по прямому проводу с Родзянко просил его немедленно выслать в расположение войск членов Государственной думы, так как Северный фронт, по его оценке, «как ближайший к Петрограду, с большей частью и остротой отразил в себе волнения, происшедшие в Петрограде»[24]. На фронт была послана группа кадетских агитаторов. 12 марта туда прибыл министр военных дел октябрист Гучков. Начальство встречало кадетских агитаторов с помпой. По-иному воспринимались выступления, кадетских ораторов солдатами. Заверения депутатов о «преимуществах новых прав» и «свободе» часто вызывали недоверие, даже [23] возмущение солдат. В 120-й пехотной дивизии солдаты явились на митинг для выслушивания кадетских ораторов с красными повязками и отказались снять их, несмотря на требования офицеров[25]. В 181-й пехотной дивизии солдаты, собравшись на митинг, вместо выслушивания кадетов, устроили своеобразный суд над командиром 721-го полка, который грозил расстрелом нескольких рот за невыполнение приказов[26].
Во многих частях приезд кадетских депутатов явился толчком к новым «эксцессам», отражавшим протест солдатской массы. Удержать за собой солдат только административными мерами было невозможно. Буржуазные круги изменили тактику. Из тактических соображений 14 марта был издан приказ исполнявшего обязанности верховного главнокомандующего генерала Алексеева, в котором определялись меры борьбы с революционным движением на фронте. Офицерскому составу армии предлагалось широко применять практику сотрудничества с оборонческим большинством в Советах или с известной частью Советов «из умеренных, понимающих положение элементов, признающих необходимость продолжения войны до победы». Предлагалось также создавать особые комитеты, в которые надо было включать оборонческих представителей из Советов, представителей земгоров, Государственной думы и других организаций, рекомендуемых Временным правительством. В приказе отмечалось, что необходимо подготовить и организовать офицерский состав так, чтобы он был готов к ответам на солдатские вопросы. Кроме того, офицеры должны были проникнуть в солдатские комитеты, возникшие явочным порядком, «дабы взять, - говорится в приказе, - ход событий в свои руки, руководить ими»[27].
Быстро исполняя приказы сверху, командиры многих соединений и частей организовали клубы, читальни, пивные, общие лавочки для офицеров и солдат. Генералы и офицеры стали посещать солдатские собрания. Признавалось, что широкая постановка клубной работы устраняет возможность участвовать в каких-либо политических собраниях [24] вне части[28]. Был вытащен старый тезис реакционеров: «армия - вне политики».
Различные приказы и воззвания требовали от начальствующего состава «тактично» обращаться с солдатами, успокаивать народ «мирно», а не применять репрессий.
Однако метод лавирования по отношению к армии не исключал борьбы с революционными выступлениями в тылу и на фронте. При этом по отношению к тыловым частям Северного фронта и местному населению ближайшего тыла насилие применялось значительно чаще. Уже в первые дни после февральской революции штаб Северного фронта посылает взводы, роты, сотни в отдельные пункты для подавления революционной борьбы. Применение войск, верных командованию, в этих целях не прекращалось.
Воинские части участвовали в подавлении революционного движения в тылу обычно вместе с полицией, состав которой после февральской революции почти не изменился, но ее стали иначе называть - «общественной милицией».
Зная отношение солдат к полиции и жандармам, военные власти Северного фронта переобмундировали полицейских и жандармов в военную форму, считая, что это облегчит борьбу с революционным движением в тылу.
Все мероприятия, проводимые Временным правительством, а за ним и высшим военным командованием, сводились к тому, чтобы возможно быстрее установить единовластие буржуазии в стране. Буржуазия всячески изворачивалась, дабы выиграть время, подготовить силы и в удобный момент задушить революцию. Меньшевики и эсеры нужны были кадетам и октябристам именно для того, чтобы одурманивать народ звонкими фразами о «свободе», успокаивать его пустыми обещаниями, прикрывать «демократическими» лозунгами империалистический характер политики Временного правительства.
Солдаты Северного фронта не только оказали непосредственную помощь рабочим и крестьянам в вооруженном свержении самодержавия, но и развернули активную борьбу на фронте за демократизацию армии.
Борьба за демократизацию армии после победы буржуазно-демократической революции выразилась прежде [25] всего в создании солдатских комитетов. Организаторами их являлись революционные элементы среди солдат.
В армейских условиях за органами солдат утвердилось название «комитет», хотя встречались названия и «совет». Солдатские комитеты были зачатком новой, революционной власти в армии. Образование комитетов на фронте - яркое проявление творческой революционной энергии солдат.
Комитеты в армии возникли как результат самодеятельности масс и явились органами массового политического объединения солдат.
Солдатские комитеты возникли в армии не одновременно. В отдельных частях, где большевистское влияние было сильным, они появились до приказа № 1. Создавались они прежде всего в низших звеньях армии - в ротах, батальонах и полках. Одно это уже свидетельствует о том, что комитеты - подлинно народное явление. Массовое появление комитетов начинается с распространением приказа № 1.
Этот известный приказ был результатом коллективного творчества рабочих и солдат Петрограда. Под их давлением он был принят 1 марта 1917 г. соглашательским Петроградским Советом и распространен по гарнизонам Петроградского округа для немедленного и точного исполнения, а рабочим Петрограда - для сведения.
Основной смысл приказа сводился к следующему: вся власть в воинских частях переходила в руки избранных солдатами комитетов. Приказ требовал, чтобы комитеты не только руководили политическими мероприятиями в частях, но и распоряжались всякого рода оружием, ставили под свой контроль все действия офицеров.
Пункт о праве солдат переизбирать своих начальников был выброшен по заданию ЦК партии меньшевиков депутатом Совета меньшевиком Соколовым при перепечатании приказа. Но выполнение оставшихся пунктов приказа логически подводило солдат к выборному началу в армии.
Приказ № 1 сначала распространялся в войсках в форме листовок, а 7 марта он был опубликован в большевистской газете «Правда»[29].
Посланцы большевистских организаций на фронте, а также солдаты, возвращавшиеся из отпуска, привозили с [26] собой приказ № 1. С распространением же в войсках номера «Правды» с текстом приказа он получил на фронте еще более широкую известность.
10 марта «Правда» напечатала редакционную статью под названием «Революционная армия и офицерство». В статье отмечалось, что повсеместно наблюдается стремление офицерства присоединиться к революции, дабы взять «направление революции в свои руки». Далее «Правда» писала: «Ввиду этого задачей современного революционного момента является создание своего революционного офицерства. Рядовые, унтер-офицеры, фельдфебели и другие, отличавшиеся в революционной борьбе солдаты должны быть произведены в офицеры; все участвующие в восстании офицеры должны быть повышены и поставлены на ответственные посты...»[30]. «Правда» призывала солдатские комитеты произвести чистку армии от реакционного офицерства. Она таким образом ориентировала солдат на выборное начало в армии, дополняя приказ № 1.
Приказ привлек к себе огромное внимание солдатских масс. Формально он был адресован частям Петроградского военного округа, но его революционная сущность, дававшая выход к демократизации старой армии, импонировала всем солдатам, и они восприняли его как приказ, распространяемый на всю армию и флот.
Со стороны реакционных кругов армии приказ вызвал ярость и злобу. На фронте было издано распоряжение о немедленном его изъятии. От Ставки и Временного правительства реакционный генералитет требовал срочно принять контрмеры, чтобы ликвидировать последствия приказа.
В связи с этим 4 марта главнокомандующий Северного фронта дал секретную телеграмму в Ставку, а также военному министру. Он потребовал точного установления особым приказом взаимоотношений офицеров и рядовых[31]. Из армий и корпусов посыпались телеграммы о том, что приказ № 1 «роет яму между офицерами и нижними чинами»[32]. [27]
Не успев войти в министерский комитет, министр юстиции эсер Керенский по указке кадетов высказался официально против этого приказа, называя его «злостной провокацией». Он заявил, что отдал бы десять лет жизни за то, чтобы этого приказа не было совсем. Подобное по смыслу заявление сделал меньшевик Чхеидзе.
Особое беспокойство приказ № 1 вызвал у буржуазии и помещиков. 4 марта центральный комитет кадетской партии принял специальное решение по вопросу о приказе № 1. Кадетские лидеры считали необходимым немедленно: отпечатать заявления Керенского и Чхеидзе о приказе № 1 и расклеить их на улицах; напечатать такого же содержания плакаты и раздавать их на улице; повторять в каждом последующем номере «Известий» опровержение этого приказа с указанием, что он не исходит от Совета рабочих депутатов.
Черносотенец Пуришкевич в своей телеграмме от 6 марта 1917 г. главнокомандующим фронтов, одобряя заявления Керенского и Чхеидзе о приказе № 1, просил немедленно распространить эти заявления в приказах по фронту[33]. Генералы приняли все меры к тому, чтобы конфисковать на фронте приказ № 1.
Так единым фронтом черносотенцы, кадеты, меньшевики и эсеры незамедлительно выступили против этого революционного документа.
Однако «ликвидация» приказа № 1 и его последствий была делом очень сложным, и она потребовала в дальнейшем от контрреволюции проведения целого ряда мероприятий. Военный министр Гучков издал 5 марта приказ, которым, предоставляя пустячные права солдатам, требовал одновременно строжайшей дисциплины.
6 марта соглашательское большинство Петроградского Совета издало приказ № 2 для гарнизонов Петроградского военного округа. Появление приказа № 2 мотивировалось необходимостью «дополнения и разъяснения» приказа № 1, который-де вызвал недоразумения. Рассматриваемый как дополнение к приказу № 1, приказ № 2 запретил выборность начальства. Комитетам предоставлялось право лишь возражать против назначения неугодных начальников. По приказу № 2 воинские части подчинялись в политическом отношении Совету, а по вопросам военным [28] - военным властям. Разъяснялось, что приказ № 1 распространяется не на всю армию, а только на Петроградский гарнизон. Следовательно, «дополнения и разъяснения» фактически ликвидировали основное содержание приказа № 1.
Несмотря на все предпринятые буржуазией меры, «ликвидировать» приказ № 1 фактически уже было невозможно. Движение солдат за свои права набирало силу и росло с каждым днем. На фронте продолжался процесс образования солдатских комитетов.
В частях, где к моменту февральской революции существовали крепкие большевистские организации, солдатские комитеты с самого начала были большевистскими. Таковым, например, являлся комитет 436-го Новоладожского пехотного полка 109-й стрелковой дивизии 12-й армии. 14 марта на собраниях рот указанного полка был принят устав полкового комитета. К этому же времени полковой комитет вместе с солдатами закончил обсуждение своей программы. Цель полкового комитета устав определял следующим образом: «§ 1. Стоять на страже интересов солдатских масс и следить за правильным удовлетворением солдатских нужд»[34]. Комитет избирался сроком на один месяц. «Основная программа» полкового комитета состояла из 15 пунктов. В 9 пунктах программы комитета были изложены основные положения большевистской программы: контроль над «операционной частью штабов солдатскими исполнительными комитетами», конфискация помещичьих, государственных, удельных и монастырских земель и передача их в руки крестьян, введение 8-часового рабочего дня и др.[35] Однако другие пункты программы под влиянием соглашателей были искажены.
Несмотря на то, что в программе было два явно политически ошибочных пункта (признание необходимости контроля со стороны Совета над Временным правительством и признание меньшевистских и эсеровских газет как отстаивающих интересы трудящихся), основная часть ее все же сыграла на первых порах важную роль в развитии революционного движения в войсках. В дальнейшем, при обсуждении этой программы в дивизионном комитете 109-й пехотной дивизии, который создали большевики [29] вслед за полковыми, она подверглась изменению. Большевикам удалось добиться исключения из нее двух вышеуказанных соглашательских пунктов. В улучшенном виде программа была опубликована 21 марта в «Правде»[36]. К этому времени программу приняли солдатские комитеты 13 частей: комитеты 433-го, 434, 436, 533, 537, 742-го пехотных полков, 8-й и 109-й артбригад, отдельных 5-й и 15-й батарей, 3-й Волынской конной сотни, штаба 109-й пехотной дивизии, 43-го корпусного воздухоплавательного отряда, бронепоезда при 5-м сибирском железнодорожном батальоне[37].
К середине марта большевикам 436-го пехотного Новоладожского полка Гразкину, Васильеву, Сиверсу и другим удалось создать солдатский комитет 43-го армейского корпуса, в который входил их полк. Председателем корпусного комитета был избран поручик Хаустов, примыкавший к большевикам и вступивший в ряды РСДРП (б) в июне 1917 года. В своих воспоминаниях Хаустов пишет: «К середине марта был уже спропагандирован на основе большевистской программы весь 43-й корпус и выбран корпусной комитет. В него был введен полностью солдатский комитет 436-го полка»[38].
Образование солдатских комитетов происходило не только в ротах и полках. По инициативе солдат уже на первых порах революции комитеты создавались и в дивизиях. В 120-й пехотной дивизии 5-й армии в первых числах марта был созван дивизионный съезд солдатских представителей, который избрал дивизионный комитет. Несмотря на выступление военного министра Гучкова, призывавшего к доведению войны до победного конца, съезд не высказался за продолжение войны. В присутствии Гучкова солдаты выступили с требованием немедленного мира. Вечером того же дня солдаты саперного батальона арестовали командира 120-й дивизии, ярого монархиста генерала Коленковского.
Возвратившись в полки, многие участники дивизионных съездов организовали собрания солдат, на которых избрали свои, полковые комитеты. Участник этих событий большевик Федотов вспоминает, что в 479-м пехотном [30] Кадниковском полку 120-й дивизии был избран большевистски настроенный полковой комитет[39]. Председателем комитета являлся большевик Федотов. Однако вскоре соглашатели взяли верх. Им удалось добиться переизбрания полкового комитета и поставить своего председателя.
Низовые солдатские комитеты уже в начале своего существования выносят ряд смелых решений. 20 марта полковой комитет 55-го стрелкового сибирского полка поддержал решение 10 рот и пулеметной команды полка о немедленном снятии с должности командира полка и его сподручных штабс-капитана и подпоручика за организацию расстрела 37 солдат, отказавшихся идти в наступление в декабре 1916 г.[40]
8 апреля солдатский комитет 18-го стрелкового полка 6-й сибирской дивизии принял постановление «Об устранении от должности командира полка полковника Авербуха». Одна из причин этого состояла в том, что командир полка противился проведению в жизнь постановлений полкового солдатского комитета «по улучшению быта солдат»[41]. Солдаты полка заявили, что они желают подчиняться только избранному ими командиру.
Большевистские комитеты в первые месяцы революции были еще исключением. В солдатских комитетах, так же как и в Советах, в большинстве оказались меньшевики и эсеры. Бессознательное доверчивое отношение солдатской массы к Временному правительству обеспечило мелкобуржуазным партиям захват солдатских организаций. К тому же репрессии царизма по отношению к большевикам значительно обескровили их организации.
Поняв, что движение солдатских масс за создание комитетов непреодолимо, командование издает ряд приказов и распоряжений, чтобы придать ему «законное основание». Основная суть этих приказов и распоряжений сводилась к попытке превратить солдатские комитеты в хозяйственные организации, действующие по указанию начальства. Очень характерен в этом отношении приказ генерала Алексеева от 30 марта 1917 г., который содержал «Временное положение об организации чинов действующей армии и флота»[42]. Было приказано распространить [31] этот приказ по частям Северного фронта. Приказ требовал от офицеров и генералов опекать солдатские комитеты, рассматривать их как своих помощников прежде всего по интендантской части.
9 марта состоялось собрание солдатских и офицерских депутатов из специально подобранных людей, которое избрало исполнительный комитет Совета солдатских депутатов 12-й армии (Искосол). Выступавшие на собрании члены Государственной думы призывали солдат к «единению» с офицерами, к поддержке Временного правительства. Ознакомившись с задачами Искосола, они заявили, что считают создание этой организации исключительно важным фактом, и обещали ей полное содействие. Меньшевистско-эсеровским составом Искосола и его целями был удовлетворен и военный министр Гучков, который, будучи в Риге, принял 12 марта председателя Искосола и высказал ему глубокое доверие, а также обещал полную поддержку.
Кроме солдатских комитетов в некоторых полках, дивизиях и армиях существовали также и офицерские комитеты. В 12-й армии, например, одновременно с солдатским комитетом был создан исполнительный комитет офицеров (Искомоф) армии.
С середины марта 1917 г. командование настоятельно рекомендовало создавать в частях и соединениях смешанные комитеты из офицеров и солдат. Это неоднократно подчеркивалось в приказах Ставки и главнокомандующего Северного фронта. Например, 27 марта по армиям Северного фронта была распространена телеграмма генерала Алексеева, в которой он разъяснял, что «широкое распространение комитетов из офицеров и солдат не только желательно, но и необходимо»[43].
Создание смешанных комитетов из солдат и офицеров находилось в прямой связи с общим решением пленарного заседания ЦК кадетской партии «О воздействии в смысле распространения идей партии на общественное мнение и о необходимости внесения спокойствия и порядка в ряды армии», состоявшегося в первой половине марта 1917 г.[44] Это был один из маневров буржуазии в борьбе за армию. [32] Против этого маневра решительно выступили большевистские организации. Большевистские агитаторы разъясняли солдатам, что, для того чтобы сделать солдатские комитеты действительными органами солдатских масс, необходимо ограничить доступ в них офицеров. Что же касается так называемых смешанных комитетов, состоявших из офицеров и солдат, рекомендовалось не допускать создания их совсем или принимать в них лишь революционно настроенных офицеров. «Окопная правда» писала 3 мая по этому вопросу: «На 30 солдат приходится по одному офицеру, вот и надо, чтобы в комитеты одна тридцатая часть попадала офицеров. Надо сделать комитеты действительно солдатскими, с осторожным отбором туда... офицеров...»[45].
Чтобы ослабить позиции меньшевиков и эсеров в комитетах и взять руководство ими в свои руки, большевики всемерно боролись за слияние солдатских комитетов с местными Советами рабочих депутатов. Известно, что рижские большевики вели деятельную кампанию за слияние Рижского Совета рабочих депутатов с Искосолом. Большевики всячески поддерживали создание гарнизонных солдатских комитетов, через которые солдаты нескольких частей могли объединить свои силы в борьбе с контрреволюцией.
Большую работу за создание гарнизонных солдатских комитетов и объединение их с рабочими Советами провели Гельсингфорсский, Выборгский и другие комитеты РСДРП (б).
Гарнизонные комитеты были в 19 городах Финляндии, в частности в Выборге, Гельсингфорсе, Таммерфорсе, Сениоках, Нейшлоте, Коуволо и Вазо[46]. Они существовали и в других пунктах Северного фронта. Например, в Ревеле был образован военный комитет гарнизона морской крепости. Больше того, учитывая особенность Северного фронта - наличие на его территории революционного Балтийского флота, большевики отстаивали идею совместных комитетов, состоящих из солдат, матросов и рабочих. Это нашло свое выражение в создании в первые дни революции Гельсингфорсского Совета депутатов армии, флота и рабочих, Ревельского Совета рабочих и воинских депутатов, [33] Совета депутатов армии, флота и рабочих Або-Оландской укрепленной позиции и других.
Напряженная борьба за солдатский состав комитетов развернулась в латышских полках. Если на первом съезде латышских стрелков, собравшемся 13 марта в Вольмаре[47], подавляющее большинство делегатов составляли офицеры, то на втором съезде стрелков, собравшемся в Риге 27 марта, присутствовало 176 представителей стрелков и только 14 офицеров[48].
На втором съезде представители стрелков, находившиеся под влиянием большевиков, заявили, что «стрелки и офицеры не имеют и не могут иметь общих интересов так же, как буржуи и рабочие»[49]. Резолюция по вопросу об организации объединенного Совета стрелков и офицеров была принята большинством голосов: 82 против 72. Съезд избрал исполнительный комитет латышских стрелков (Исколастрел) и вынес решение о создании газеты «Свободный стрелок» («Бривайс Стрелниекс»).
Используя рост политической активности стрелков и их сознательности, большевики в недалеком будущем добились своего подавляющего влияния в Исколастреле и в тех ротных, полковых и гарнизонных комитетах, где этого влияния еще не было.
Итак, в результате февральской революции в России на фронте и в тыловых частях армии возникли солдатские комитеты, как органы победивших масс.
Солдатские комитеты, родственные Советам рабочих и солдатских депутатов тыла, являлись органами массового политического объединения солдат. Появление их свидетельствовало о том, что в старой армии родилась новая власть. Правда, эта власть в первые месяцы революции находилась в зачаточном состоянии. Но этой власти принадлежало будущее. Она неодолимо развивалась и укреплялась, как развивались и укреплялись Советы.
Вместе с тем на фронте, как и в тылу, существовала другая власть - власть Временного правительства, осуществлявшаяся в армейских условиях генералами, офицерами и несколько позже - комиссарами Временного правительства. [34]
* * *
Решение сложнейших задач революции немыслимо было без наличия крепких большевистских организаций. Выйдя из подполья после февральской революции, большевистская партия принялась за создание своих опорных пунктов.
Политическая обстановка, сложившаяся в стране в то время, ставила перед партией ряд новых и трудных задач по сплочению масс.
Находившийся в Петрограде всероссийский большевистский центр - Бюро ЦК РСДРП (б) - возглавлял руководство революционным движением. Важное значение в мобилизации революционных сил имел Манифест Бюро ЦК РСДРП (б), изданный им 27 февраля 1917 г.
Работа большевиков была направлена на соединение революционной деятельности рабочих Петрограда и других промышленных центров с революционной борьбой солдат фронта. Необходимо было внести организованность в стихийный подъем революционного движения в армии, дать ему четкие революционные лозунги. Прифронтовые партийные организации принимали все меры к тому, чтобы послать в войска своих организаторов и агитаторов.
В отношении существовавших военных партийных организаций Центральный Комитет нашей партии ставил задачу перестроить их работу в зависимости от новой обстановки, централизовать руководство этими организациями.
Почин в этом отношении делает Петроградский комитет большевиков. Еще 3 марта 1917 г. он выносит решение о создании военно-милицейской комиссии[50].
Исключительно важное значение для работы большевистских организаций в войсках имело решение Петроградского комитета большевиков «Об отношении к войне». Оно было принято 7 марта 1917 г. В решении говорилось:
«Петроградский комитет РСДРП, оставаясь верным своим взглядам об империалистическом характере настоящей войны и в решительной борьбе за ее скорейшее прекращение, постановил: 1) Обратиться с предложением [35] в Совет Раб[очих] и Солд[атских] Деп[утатов] о принятии им немедленно мер к свободному доступу на фронт и в ближайший его тыл для преобразования фронта в организованную на демократических началах революционную армию и для революционной агитации, для чего послать на места эмиссаров Сов. Р. и С. Д. и свободно допускать наших партийных агитаторов»[51].
10 марта 1917 г. Петроградский комитет большевиков по указанию ЦК РСДРП создает комиссию по ведению партийной работы в войсках[52].
Интенсивная работа военной комиссии в войсках Петроградского гарнизона позволила Петроградскому комитету партии созвать 31 марта учредительное собрание представителей 48 частей гарнизона. На этом собрании была определена организационная структура военной партийной организации, сформулированы ее цель и задачи.
Цель военной организации определялась так: «Объединение всех тов[арищей] солдат и офицеров - соц[иал]-дем[ократов] для организованной борьбы под знаменем Рос[сийской] социал-демократической рабочей партии большевиков»[53].
Собрание приняло решение об образовании ряда комиссий, агитаторских кружков и об издании солдатской газеты «Солдатская правда». Собрание избрало президиум военной организации в составе 9 человек.
Военная организация, созданная при Петербургском комитете большевиков, фактически являлась центральной, а с середины мая и формально перешла в ведение Центрального Комитета партии («Военка»).
Военная организация развернула большую работу среди солдат Петроградского гарнизона, а потом и в частях Северного фронта. Она организовывала доклады, лекции, митинги для солдат, готовила агитаторов через курсы, распространяла среди солдат большевистскую литературу. Решения «Военки» быстро становились достоянием большевиков Северного фронта.
В своей работе по созданию большевистских организаций Северного фронта большевистская партия опиралась как на помощь Петроградской партийной организации, [36] так и на опыт работы в войсках крупных большевистских организаций и групп, существовавших в районе этого фронта еще до февральской революции 1917 г. Мы имеем в виду социал-демократическую организацию Латышского края, стоявшую на большевистских позициях, Ревельскую организацию РСДРП (б), большевистские организации Гельсингфорса, Выборга, большевистские группы в Двинске и других городах.
В 1-й, 5 и 12-й армиях Северного фронта до февральской революции существовали лишь небольшие партийные группы и ячейки, созданные во время войны.
Выйдя из подполья, большевики возглавили борьбу солдатских масс за расширение их прав, за демократизацию армии. В процессе борьбы с меньшевиками и эсерами из старых партийных групп и ячеек возникли мощные военные большевистские организации. Они создавались в полном соответствии с указаниями ЦК партии и являлись составной частью общепролетарских партийных организаций.
Важную роль в создании военной большевистской организации 12-й армии сыграли большевики 436-го Новоладожского стрелкового полка 109-й дивизии 43-го корпуса. На первом же после февральской революции собрании группы было решено использовать все возможности для установления связи с большевиками других полков армии. Руководящие указания партийная группа получала от военной большевистской организации Петроградского комитета, с которой она установила непосредственную связь. По свидетельству Подвойского, в состав образованной 7 марта 1917 г. военной комиссии Петроградского комитета вошел представитель 12-й армии А. В. Васильев[54]. Установление живой связи с военной организацией Петроградского комитета, а потом и с ЦК имело исключительно важное значение для создания большевистской организации 12-й армии.
Центром своей работы партийная группа 436-го Новоладожского полка сделала солдатский комитет полка, который был избран под руководством этой же группы 14 марта 1917 г.
На общем собрании полка были утверждены устав 436-го пехотного Новоладожского полка и основная [37] программа деятельности комитета, подготовленные партийной группой. Эти устав и программа, которых мы уже касались, несмотря на наличие в них ошибок, сыграли важную роль в большевизации не только 436-го полка, но и многих других частей Северного фронта. На первом армейском съезде, открывшемся 16 марта, эта большевистская группа выступала уже со своими резолюциями[55].
По воспоминаниям Д. И. Гразкина, на первых порах революции члены полкового комитета непрерывно разъезжали, выступая ежедневно на митингах в разных частях армии[56]. В выступлениях большевиков Новоладожского полка был еще ряд неверных положений. Прежде всего неправильным являлось утверждение, будто Временное правительство может служить народу, если организовать хороший контроль над его деятельностью со стороны Петроградского Совета. На позицию большевиков полка в данном случае оказало влияние ошибочное решение Петроградского комитета партии по вопросу о власти, принятое им 3 марта 1917 г.: «ПК. Р.С.-Д.Р.П., считаясь с резолюцией о Временном правительстве, принятой С. Р. и С. Д., заявляет, что не противодействует власти Временного правительства постольку, поскольку действия его соответствуют интересам пролетариата и широких демократических масс народа и объявляет о своем решении вести самую беспощадную борьбу против всяких попыток Временного правительства восстановить в какой бы то ни было форме монархический образ правления»[57].
Большевистские организации частей 12-й армии входили в состав русской секции Рижского комитета социал-демократии Латышского края. Русская секция была создана в марте 1917 г. Наряду с большевиками в нее входила значительная группа меньшевиков. Это обстоятельство говорит об идейно-теоретической слабости, которая имела место в ряде большевистских организаций Северного фронта.
В русской секции происходил обмен опытом большевиков, [38] готовились силы для решительного удара по меньшевикам. Бывший солдат 179-го Усть-Двинского пехотного полка, старый большевик А. И. Григорьев вспоминает, что в марте он встречался в русской секции с большевиками Новоладожского полка, в частности с Васильевым, а также с большевиками 17-го и 18-го сибирских полков.
На первом же собрании русской секции, состоявшемся 23 марта 1917 г., армейские большевики выступили против соглашательской линии меньшевиков по вопросу о войне, правах солдат и по вопросу о земле.
Большая заслуга в создании военной большевистской организации 12-й армии принадлежит большевистским организациям латышских стрелков.
Организация латышских частей началась в 1915 г., когда главнокомандующий Северо-Западного фронта по приказу верховного главнокомандующего приступил к формированию двух латышских батальонов[58]. Для вербовки добровольцев был создан организационный латышский кабинет во главе с прогрессистом Гольдманом. С помощью меньшевиков и эсеров, пустив в ход демагогические обещания об удовлетворении интересов латышского народа в результате войны, царским генералам удалось к 1917 г. сформировать 8 латышских стрелковых полков и 1 запасной полк. Это были по преимуществу рабочие и безземельные крестьяне Латвии. В соответствии с «Временным положением о латышских стрелковых батальонах», утвержденным 7 августа 1915 г., командование Северного фронта использовало их для выполнения самых ответственных поручений на фронте, как людей, «хорошо знакомых с особенностями края (язык, топография, устройство)»[59].
Однако царские генералы должны были разочароваться в своих надеждах: латышские стрелки убеждались, что они стали жертвой темных интриг со стороны царских генералов и местной буржуазии и что эта война не соответствует интересам трудового народа.
Центральный Комитет СДЛК развернул работу среди стрелков. В некоторых полках удалось создать подпольные большевистские кружки (ячейки) еще до февральской революции. Ко времени февральской революции латышские [39] социал-демократы накопили значительный опыт. По воспоминаниям Я. Вилкса и К. Гайлиса, членов ЦК социал-демократии Латышского края, после февральской революции были созданы большевистские организации в тех латышских стрелковых полках, в которых до февральского переворота отдельные члены партии не сумели оформить партийные ячейки. В легальных условиях была усилена партийно-массовая работа[60].
Создание, оформление и рост партийных организаций латышских стрелков осуществлялись в ходе бурных революционных событий. Особенно успешно развивалась большевистская деятельность в запасном латышском полку, где вели работу большевики Я. Вилкс и К. Гайлис (в тот момент они находились в рядах армии). Еще до февральской революции в запасном полку был организован большевистский кружок под названием «Пелекие» («Серые»). По инициативе членов этого кружка уже в первые дни революции были избраны комитет стрелков в полку и Вольмарский гарнизонный Совет солдатских депутатов. 5 марта члены кружка «Серые» вместе с Вольмарским комитетом СДЛК организовали многочисленную демонстрацию солдат и гражданского населения. В 4-м Тукумском полку 4 марта был организован большевистский кружок под названием «Мартовский кружок», также проводивший активную работу среди стрелков.
Развитие революционных событий незамедлительно требовало создания специального руководящего центра военных большевиков. 26 марта в Риге по инициативе большевиков запасного полка состоялось учредительное собрание большевистской военной организации латышских стрелков, на котором присутствовало 80 человек[61]. Был избран организационный комитет в составе 9 человек, который и возглавил большевистскую работу в латышских полках.
В начале марта в Риге большевики развернули кампанию за снятие комиссара Временного правительства в Лифляндии и городского головы Красткална, в которую вовлекли рабочие и солдатские организации. [40]
18 марта Рижский Совет по требованию большевистской части его постановил: 1) «Выразить недоверие комиссару, Городской думе и управе и поручить Совету рижских общественных организаций упразднить существующие думу, управу и взять управление городом в свои руки». 2) Губернский комиссар, городской голова и начальник милиции должны избираться только по предложению Совета рабочих и солдатских депутатов.
В ответ на это Красткалн категорически заявил, что не признает постановления Рижского Совета. Он тогда же сообщил в министерство внутренних дел, что готов [41] сложить с себя обязанности губернского комиссара, как только последует на то приказание[62].
Министерство внутренних дел медлило с распоряжением. Командующий 12-й армией генерал Радко-Дмитриев просил главнокомандующего Северного фронта содействовать смене Красткална, так как он, как представитель крупной немецкой партии, не только не пользуется доверием массы, но его пребывание на высоких должностях озлобляет массы[63].
Таким образом, генерал Радко-Дмитриев предлагал славировать: пожертвовать одним представителем буржуазии, чтобы сохранить остальных и вместе с тем сохранить доверие солдатских масс к себе и к офицерскому составу вообще.
Но если министерство намеренно медлило с ответом, то рабочие и солдаты решили вопрос без него. 3 апреля по решению исполнительного комитета Рижского Совета рабочих депутатов, Комитета депутатов латышских стрелков и Совета рижских общественных организаций Красткалн был арестован.
Быстро росла и расширяла свое влияние на солдат партийная группа 479-го Кадниковского пехотного полка 120-й пехотной дивизии 1-й армии, возглавляемая старым большевиком П. Федотовым. Группа наладила связь с большевиками Риги и Двинска. Под ее влиянием организовывались большевистские группы в других частях 37-го армейского корпуса 1-й армии.
В 423-м Лужском пехотном полку 106-й пехотной дивизии большевистская организация возникла в первые дни февральского переворота. Ей удалось быстро организовать выборы в солдатские комитеты и сообщить солдатам о событиях в Петрограде[64]. В Выборге во 2-м крепостном пехотном полку партийную организацию создал и возглавил известный партийный работник А. Раков, служивший рядовым и пользовавшийся среди солдат большим авторитетом[65]. [42] К концу марта в Выборге появилась возможность избрать большевистский комитет, который и возглавил руководство большевистскими организациями в самом городе и его окрестностях. Выборгская партийная организация уже к тому времени была довольно крупной: она насчитывала в своих рядах 560 членов[66]. Это были главным образом большевики-солдаты 42-го корпуса.
Большую помощь в создании и оформлении большевистских ячеек в частях 42-го армейского корпуса (в Финляндии) оказали большевики Балтийского флота. В части фронта высылались моряки-агитаторы, разъяснявшие сущность текущего момента. Приезжали также представители Петроградского комитета большевиков.
Неоценимую услугу местным военным и гражданским партийным организациям в выполнении стоящих перед ними задач оказывала большевистская «Правда», возобновившая свой выход с 5 (18) марта 1917 г. Близость Северного фронта к Петрограду способствовала быстрому распространению «Правды» во фронтовых частях. Минуя все препятствия, чинимые реакционным командованием, «Правда» проникала в окопы, революционизируя солдатские массы. Для большевистских организаций «Правда» была основным источником, откуда они черпали ленинские идеи.
С первых дней выхода «Правды» на нее посыпались нападки контрреволюционеров. В ответ на волну реакции некоторые Советы и солдатские комитеты под давлением масс приняли специальные решения в защиту «Правды». 13 марта 1917 г. Юрьевский Совет вынес решение, в котором протестовал против провокации реакции в связи с распространением «Правды» и объявил «распространение ее свободным наравне с изданиями других партий»[67].
Все репрессии против «Правды» оказались бессильными. Ничто не могло остановить рост влияния и распространения большевистской газеты. Число подписчиков непрерывно увеличивалось. В марте их было 8 тысяч, в [43] апреле - 13 тысяч, в мае - 18 тысяч, в июне - 21 тысяча[68].
О силе и влиянии большевистских организаций Северного фронта свидетельствует тот факт, что многим из них в тяжелых условиях удалось наладить выпуск своих газет. Идея создания местных большевистских газет исходила от ЦК РСДРП (б). В центральном органе партии - «Правде», в редакционной статье первого номера был помещен призыв ко всем партийным организациям: «Создавайте партийную печать!». Призыв «Правды» встретил широкую поддержку со стороны партийных организаций Северного фронта.
Уже 15 марта вышел в свет первый номер газеты Кронштадтской организации большевиков «Голос правды», получившей широкое распространение не только среди матросов Балтфлота, но и солдат Северного фронта. Одной из первых местных большевистских газет на территории фронта была «Юрьевская правда» - орган Юрьевского комитета Северо-Балтийской организации РСДРП(б). Первый номер вышел 23 марта 1917 г.
С 30 марта стала издаваться газета «Волна», организованная на средства, пожертвованные матросами Балтийского флота. Вначале «Волна» выходила как орган Свеаборгского матросского комитета РСДРП (б), начиная с пятого номера - как орган Гельсингфорсского комитета.
По решению общего собрания Ревельской организации РСДРП (б) с 6 апреля 1917 г. начала выходить на эстонском языке большевистская газета «Кийр» («Луч»). «Правда» приветствовала ее как своего собрата и полного единомышленника. На своих страницах она писала: «Во всех номерах этой газеты ведется непримиримая борьба с эстонской буржуазией, которую газета называет «самой реакционной в России»...»[69].
Таким образом, до февральской революции в армиях Северного фронта существовали лишь небольшие большевистские партийные группы и ячейки. После свержения царизма они усилили свою деятельность и численно выросли. По инициативе отдельных большевиков и с помощью территориальных партийных организаций в некоторых [44] частях возникали новые партийные группы и ячейки. Особенно быстро оформлялись и росли военные большевистские организации латышских стрелков. Этому способствовали их тесная связь с местными комитетами и с ЦК СДЛК, а также наличие старых членов партии в латышских полках.
Несмотря на наличие объединительных тенденций, не житых еще в некоторых парторганизациях Северного зонта, большинство из них оформились как самостоятельные большевистские организации. Они были созданы в Ревеле, Нарве, латышских полках, в ряде русских частей, таких, как 436-й Новоладожский полк, 479-й Кадниковский, 423-й Лужский и др.
Руководство революционным движением в стране возглавляло Бюро ЦК РСДРП (б). Огромную роль в мобилизации сил революции сыграл Манифест Бюро ЦК РСДРП (б), выпущенный в разгар вооруженного восстания против царизма.
После победы февральской революции большевистская партия, ослабленная репрессиями царизма, шла к решению важнейших политических вопросов подчас ощупью.
На очередь дня со всей силой встала задача по выработке новой ориентировки, новой политической линии. Эта новая политическая линия была выработана вождем партии В. И. Лениным по возвращении в Россию.
[1] ЦГВИА, ф. 2152, оп. 3, д. 564, л. 980.
[2] ЦГВИА, ф. 2031, oп. 1, д. 9, л. 71-72.
[3] «Красный архив», 1927 г., т. 2(21), стр. 17.
[4] См. там же.
[5] Там же, стр. 55.
[6] «Красный архив», 1927 г., т. 2(21), стр. 60.
[7] Временный комитет Государственной думы был образован 27 февраля 1917 г. в результате тайных переговоров октябристов и кадетов с меньшевиками и эсерами.
[8] ЦГВИА, ф. 2031, oп. 1, д. 11, л. 223.
[9] Великий князь Николай Николаевич был назначен верховным главнокомандующим с объявлением первой мировой войны. Поражения русских войск быстро развенчали его дутую репутацию, и в августе 1915 г. он был перемещен на пост главнокомандующего кавказских войск и наместника на Кавказе.
[10] «В боях за власть Советов. Из истории команды «двинцев» - участников октябрьских боев 1917 г. в Москве». Сборник воспоминаний и документов, изд. «Московский рабочий», 1937, стр. 13.
[11] В. И. Ленин, Соч., т. 23, стр. 346-347.
[12] «В боях за власть Советов», стр. 32.
[13] ЦГВИА, ф. 703, oп. 1, д. 35, л. 221.
[14] ГАОРСС ЛО (Государственный архив Октябрьской революции и социалистического строительства Ленинградской области), ф. 7384, оп. 9, ед. хр. 249. (Многие письма солдат, собранные в этом деле, как и указанное, даты не имеют, но по содержанию ясно, что они относятся к марту 1917 г.)
[15] ЦГВИА, ф. 2031, oп. 1, д. 9, л. 373.
[16] Там же, л. 353.
[17] ЦГВИА, ф. 366, oп. 1, д. 3, л. 99.
[18] Там же, л. 36.
[19] ЦГВИА, ф. 2031, oп. 1, д. 39, л. 152.
[20] ЦГВИА, ф. 2031, oп. 1, д. 10, л. 283-284.
[21] Там же, д. 7, л. 244.
[22] Там же, д. 43, л. 125.
[23] ЦГВИА, ф. 94, oп. 1, д. 1, л. 450.
[24] ЦГВИА, ф. 366, oп. 1, д. 33, л. 69.
[25] ЦГВИА, ф. 366, oп. 1, д. 3, л. 130.
[26] Там же, л. 104.
[27] Там же, л. 97.
[28] ЦГВИА, ф. 366, oп. 1, д. 70, л. 181.
[29] См. «Правда» № 2, 7 марта 1917 г.
[30] «Правда» № 5, 10 марта 1917 г.
[31] ЦГВИА, ф. 2031, oп. 1, д. 5. л. 4-5.
[32] Там же, л. 12-13.
[33] ЦГВИА, ф. 2031, oп. 1, д. 9, л. 363-364.
[34] «Окопная правда» № 1, 30 апреля 1917 г.
[35] См. там же.
[36] См. «Правда» № 14, 21 марта 1917 г.
[37] См. там же.
[38] Материалы сектора истории гражданской войны в СССР, ИМЛ при ЦК КПСС.
[39] См. «В боях за власть Советов», стр. 14.
[40] ЦГВИА, ф. 94, oп. 1, д. 1, л. 242-278.
[41] Там же, л. 219.
[42] ЦГВИА, ф. 2031, oп. 1, д. 11, л. 302-321.
[43] ЦГВИА, ф. 2031, oп. 1, д. 33, л. 285.
[44] Материалы сектора истории гражданской войны в СССР, ИМЛ при ЦК КПСС.
[45] «Окопная правда» № 2, 3 мая 1917 г.
[46] ЦГВИА, ф. 2031, oп. 1, д. 135, л. 109.
[47] На первом съезде стрелков был избран временный Исколастрел.
[48] См. «История Латвийской ССР», т. II, Рига 1954, стр. 465.
[49] Там же.
[50] См. «Правда» № 1, 5 марта 1917 г.
[51] «Правда» № 3, 8 марта 1917 г.
[52] См. «Правда» № 5, 10 марта 1917 г.
[53] «Солдатская правда» № 39, 4 июня 1917 г.
[54] См. «Красная летопись» № 6, 1928 г., стр. 66.
[55] См. «Окопная правда» № 88, 1 января 1918 г.
[56] Институт истории Академии наук СССР. Отдел рукописных фондов. Папка «В», раздел 2, д. 10, порядковый № 2. Воспоминания Д. И. Гразкина и А. И. Григорьева, стр. 44.
[57] «Правда» № 2, 7 марта (20 марта) 1917 г. Изд. «Прибой», Л. 1927, стр. 7.
[58] ЦГВИА, ф. 2031, оп. 2, д. 45, л. 86.
[59] Там же, л. 82.
[60] Институт истории АН СССР. Отдел рукописных фондов. Папка «В», раздел 4, д. 10, порядковый № 1. Воспоминания Я. К. Вилкса и К. А. Гайлиса, стр. 11, 14.
[61] См. «Бюллетени Всероссийской конференции фронтовых и тыловых военных организаций РСДРП» № 3, 18 июня 1917 г.
[62] А. Красткалн - адвокат, с 1915 г. исполнял должность городского головы Риги, 6 марта 1917 г. Временное правительство поручило ему исполнять обязанности комиссара (губернатора) по Лифляндской губернии (ЦГВИА, ф. 2031, oп. 1, д. 39, л. 210).
[63] Там же, л. 168.
[64] Рукописный фонд Ленинградского института истории КПСС, кор. 6, стр. 1.
[65] ЛФ ЦГВИА, ф. 544, д. 7110, л. 9.
[66] См. «Петроградская общегородская Всероссийская конференция РСДРП (б) в апреле 1917 г.», М.-Л. 1925, стр. 85.
[67] «Юрьевская правда» № 1, 23 марта 1917 г.
[68] См. «Рабочий и солдат» № 7, 30 июля 1917 г.
[69] «Правда» № 32, 14 апреля 1917 г.