В утренние часы 27 февраля правительство и контрреволюционный штаб предприняли последние меры по подавлению революционного движения в Петрограде. Однако все они были обречены на провал в условиях массового вооруженного восстания питерских рабочих и солдат.
В 7 часов утра телефонным звонком на квартиру генерал Хабалов был извещен о восстании солдат Волынского полка. Сразу же Хабалов отдал по телефону распоряжение командиру полка «принять меры к локализации возмущения, вернуть солдат в казармы, обезоружить и никуда (их) не выпускать»[1]. После этого генерал направился в здание градоначальства.
С 10 часов утра в штабе контрреволюции находилось 50-60 генералов и офицеров войск, полиции и жандармерии. Материалы Чрезвычайной следственной комиссии свидетельствуют, что с утра в градоначальстве «наступило состояние полной растерянности, и присутствовавшими все более и более овладевала мысль о совершенной беспомощности положения и бесполезности сопротивления». Командующий войсками и штаб округа не смогли обеспечить минимальной координации действий между верными еще режиму войсковыми частями. В 7 часов 30 минут [250] утра в Петроград из Ораниенбаума прибыли две роты 1-го пулеметного полка с 24 пулеметами, которые с вокзала отбыли «в неизвестном направлении». С 9 часов утра в градоначальство стали поступать сведения о восстании в Волынском, Преображенском и Литовском полках. В штабе контрреволюции вызвало панику телефонное сообщение о соединении восставших солдат с рабочими в районе Литейного проспекта, их движении к Литейному мосту с целью поддержки выборжцев. В градоначальстве решили создать мобильный карательный отряд войск и пустить против восставших[2].
В 11 часов утра по указанию Хабалова был срочно сформирован подвижной карательный отряд под командованием полковника А. С. Кутепова. Ядро отряда составили офицеры и солдаты Преображенского полка, пулеметная рота 1-го пулеметного полка, с 15 пулеметами, эскадрон конников 9-го запасного кавполка - всего около тысячи человек. По мере продвижения к отряду должны были присоединиться несколько рот Кексгольмского полка. Кутепов получил указание развернуть наступление от Невского проспекта в двух направлениях - по Литейному и Суворовскому проспектам, чтобы взять в клещи восставших рабочих и солдат в районе Литейного моста - Кирочных и Таврических казарм и, изолировав их от Выборгской стороны, отбросить их к Смольному институту и Большой Неве. Завершающий удар должен был нанести 1-й запасной пехотный полк со стороны Малой Охты[3].
Кутеповский отряд быстро продвинулся от градоначальства по Невскому до Литейного проспекта. В течение нескольких часов по приказу Кутепова каратели действовали в районе Литейного проспекта, Кирочной улицы и особенно Орудийного завода и Главного арсенала. Они расстреливали группы восставших рабочих и солдат, стреляли по проезжавшим грузовым автомобилям с повстанцами. Вначале каратели имели определенный успех. Через некоторое время революционные солдаты и рабочие вступили с кутеповцами в перестрелку, перекрыв пути дальнейшего продвижения карателей по Спасской и Кирочной улицам. Кутепов ждал обещанных Хабаловым подкреплений, которые так и не прибыли, пытался связаться по телефону с градоначальством, но неудачно. Значительная часть карательного отряда разбежалась. [251]
С нарастанием вооруженного восстания в градоначальстве усиливалась паника и растерянность. Члены штаба слабо ориентировались в обстановке, плохо знали план города и особенно окраинные районы. В 10 часов утра градоначальник Балк вызвал полицеймейстера Петрограда генерал-майора Ф. Ф. Галле, чтобы «ознакомить с планом города начальствующих военных лиц». Позднее Галле свидетельствовал в ЧСК: «Я приехал в градоначальство, нашел там сумбур, никто меня о плане не спросил, хотя план лежал на столе. Я застал там генерала Хабалова, нескольких полковников - командиров запасных батальонов, все бегали по комнате»[4].
Налицо был полный развал власти. Контрреволюционный штаб потерял возможность управлять и контролировать действия военно-карательного аппарата. В 12 часов дня 27 февраля градоначальник с ведома штаба округа отдал распоряжение о снятии всех полицейских постов в Петрограде. Распоряжение было запоздалым, ибо с утренних часов все действия полицейских сил были парализованы восстанием рабочих и солдат. Высшие и старшие чины полиции и жандармерии спешно покидали свои управления и участки, в ряде случаев переезжали на новые квартиры. Покинув свои посты, часть полицейских сменила свою форму на гражданскую одежду, другие попросту сдавались повстанцам.
Однако в течение 27 февраля далеко не вся петроградская полиция и жандармерия сложила оружие. Закрепившись в различных частях центра города, немногочисленные группы офицеров полиции и жандармерии, городовых оказали упорное сопротивление революционным рабочим и солдатам, блокировавшим их. Полицейские группы были поддержаны контрреволюционными офицерами и солдатами, вооруженными винтовками и пулеметами. В ночь на 27 февраля смешанные военно-полицейские заслоны с пулеметами были выставлены у городских мостов через Большую и Малую Неву, Большую Невку[5].
Силы контрреволюции пытались изолировать центр Петрограда от восставших пролетарских окраин, оттянуть время до прибытия воинских подкреплений с фронта. Военно-полицейская застава, выставленная на Литейном мосту, сдерживала некоторое время винтовочным и пулеметным огнем натиск рабочих колонн с Выборгской [252] стороны. Застава была ликвидирована восставшими солдатами - волынцами, преображенцами, литовцами. Военно-полицейский заслон на Троицком мосту был снят с помощью революционных броневиков[6]. В течение дня группа офицеров и солдат-финляндцев с двумя пулеметами прикрывали Тучков мост от революционных повстанцев. Учебная команда Финляндского полка во главе с офицерами, имея несколько пулеметов, несла охрану Биржевого и Дворцового мостов - подступов к Зимнему дворцу. Защитники царизма использовали под опорные пункты сопротивления здания, занимавшие ключевое положение в центре Петрограда (гостиницы «Астория», «Москва», «Большая Северная», Адмиралтейство, градоначальство, Биржа, департамент полиции). В них были размещены немногочисленные военно-полицейские наряды, вооруженные винтовками и одним-двумя пулеметами. При наличии координации действий и телефонной связи данные опорные пункты могли явиться прочными узлами сопротивления. В обстановке же всеобщего восстания и развала старой власти эти пункты смогли продержаться от одного-двух часов до суток. Следует отметить, что хотя большинство военно-полицейских групп имели на вооружении пулеметы, в этот день они в массовом порядке не применяли их против восставших. Быстрый переход гарнизона на сторону революции лишил контрреволюцию этой возможности[7].
Около часу дня генерал Хабалов был вызван «для доклада о положении дел в Петрограде» на заседание Совета министров, которое состоялось на квартире князя Голицына на Моховой. Доклад генерала произвел на министров «тяжелое впечатление», еще более угнетающее впечатление производил Хабалов своим растерянным, подавленным видом, с трясущимися руками, дрожащей челюстью. Хабалов не смог предложить Совету министров никаких реальных мер для подавления восстания в Петрограде. Беспомощным был доклад и министра внутренних дел Протопопова. Совет министров возложил на генерала Беляева руководство действиями командующего военным округом.
Между тем в градоначальство поступали все более тревожные сведения. Около двух часов дня, когда стало известно о захвате повстанцами Выборгской и Петроградской сторон, Литейной части, Хабалов отдал распоряжение [253] стянуть на Дворцовую площадь верные режиму воинские части. На площадь прибыли две роты Преображенского и четыре роты Павловского полков, к вечеру - две роты гвардейского морского полуэкипажа. Командование этим воинским резервом принял на себя полковник Преображенского полка князь Долгоруков-Аргутинский. Хабалов предложил князю двинуть одну часть войск на поддержку полковника Кутепова, другую часть - через Петроградскую на Выборгскую сторону, блокировать повстанцев в центре города и, отбросив их в северном направлении, расстрелять на льду Большой Невы. План по замыслу мог показаться устрашающим, но он был совершенно нереальным. Несмотря на звуки военного оркестра и крики «ура» в поддержку монархии (все это делалось для поднятия «боевого духа» карателей), воинский резерв не сдвинулся с места, к тому же большинство солдат оказались без патронов. Попытки штаба округа достать патроны с центрального склада боеприпасов (на территории Патронного завода) оказались тщетными.
К 4 часам дня часть офицеров Преображенского и Измайловского полков, офицеры воинского резерва на Дворцовой площади проявили крайнее беспокойство, склонялись к мысли о необходимости войти в контакт с Думой, беспокоились за настроения своих солдат. Командующий округом и военный министр потребовали от выходивших из повиновения офицеров неукоснительного выполнения приказов, подавления «бунтовщиков силой оружия». После этого Беляев назначил исполняющего делами начальника Генерального штаба генерал-майора М. И. Занкевича, вызванного в градоначальство, начальником войсковой охраны Петрограда вместо полковника Павленкова[8]. Теперь за положение дел в Петрограде отвечали сразу трое: Хабалов, Беляев, Занкевич; трое командовали, распоряжались, вносили в действия штаба округа путаницу.
Приняв командование, генерал Занкевич побывал на Дворцовой площади и убедился в том, что рассчитывать на воинский резерв не приходится. С наступлением темноты часть солдат начала разбегаться. После консультации с Хабаловым Занкевич решил перейти от «нападения к обороне». Первоначально решено было защищать район от набережной реки Мойки до Зимней канавки и [254] Зимнего дворца, затем в связи с нехваткой военных сил район обороны был сужен - защита Зимнего дворца и Адмиралтейства.
С вечера 27 февраля Адмиралтейство стало основным пунктом сопротивления сил контрреволюции. Адмиралтейство занимало центральное положение в городе. От него радиусом расходились три главные уличные магистрали к четырем вокзалам: Невский - к Николаевскому, Гороховая улица - к Царскосельскому, Измайловский и Вознесенский проспекты - к Варшавскому и Балтийскому. На первые три вокзала ожидалось прибытие воинских подкреплений с фронта. Около 7 часов вечера Хабалов приказал штабу округа, градоначальству, высшим полицейским и жандармским чинам перебраться в Адмиралтейство. В здании Адмиралтейства и его внутреннем дворе сконцентрировалось около 1500 солдат, матросов и офицеров, включая жандармов и городовых, 500 конников при 15 пулеметах и 12 орудиях[9]. Все входы огромного по объему здания были накрепко закрыты, ворота забаррикадированы бревнами, окна первого этажа имели решетки. К тому же командование округа пыталось воздействовать на солдат уговорами и угрозами. Последние силы контрреволюции в Петрограде приготовились к длительной осаде, хотя у них не было ни запаса снарядов и патронов, ни продовольствия для солдат, ни фуража для коней.
Часам к 6 вечера члены Совета министров с Моховой перебрались в Мариинский дворец. Здесь охрана была надежнее и резиденция кабинета находилась в отдалении от мятежных Выборгской стороны и Литейной части. На заседании кабинета было решено объявить столицу на осадном положении, просить Ставку о немедленном направлении в город надежных войск во главе с «популярным» военачальником для «решительного подавления мятежа», уполномочить Голицына произвести необходимые перемены в правительстве с последующим уведомлением монарха. Первым «в жертву» был принесен наиболее ненавистный массам Протопопов: князь Голицын предложил ему подать в отставку со ссылкой «на болезнь». Министры настояли на уходе Протопопова из Мариинского дворца, ибо они «боялись, что присутствие Протопопова в их среде привлечет революционеров и тем создаст для них всех опасное положение»[10]. Правительство [255] еще пыталось наметить какие-то меры для подавления революции, но теперь оно не имело никаких возможностей для их реализации. Осталось на бумаге и «высочайшее повеление» об объявлении Петрограда на осадном положении.
Со второй половины 27 февраля царица и правительство возлагали надежды в борьбе с восставшим народом только на Верховную ставку и фронтовые воинские части. В Ставку полетели одна за другой панические телеграммы. Телеграммы царицы, военного министра и командующего военным округом о ходе восстания в столице в Ставке вызвали крайнее смятение. Николай II принял решение ускорить свой отъезд из Могилева в Царское Село. Поезд со свитой отошел в 4 часа утра, царский поезд - в 5 часов. Николай II и его штаб приняли ряд мер по подавлению вооруженного восстания в Петрограде. Эти меры сводились к следующему. Во-первых, около 9 часов вечера 27 февраля царь назначил известного своими реакционными взглядами и палаческими действиями в 1905-1906 гг. генерал-адъютанта Н. И. Иванова главнокомандующим Петроградским военным округом с чрезвычайными полномочиями «для водворения полного порядка в столице и ее окрестностях». Во-вторых, между 9 и 10 часами вечера генерал Алексеев начал спешно формировать карательную группу войск в составе двух кавалерийских и двух пехотных полков и пулеметной команды «Кольт», выделявшихся из состава Северного фронта[11].
Однако никакие карательные меры не могли спасти романовский трон. Около полуночи 27 февраля все члены правительства подали в отставку. Последнее правительство последнего российского монарха перестало существовать.
[1] ЦГАОР СССР, ф. 1467, oп. 1, д. 471, л. 48.
[2] Там же, л. 48-49.
[3] Там же, л. 50; Падение царского режима, т. I. Л., 1924, с. 198.
[4] ЦГАОР СССР, ф. 1467, oп. 1, д. 471, л. 51-55, 61.
[5] ЦГАОР СССР, ф. 1467, oп. 1, д. 466, л. 22 об., 140, 140 об., 143-144; д. 471, л. 60-63.
[6] Правда, 10 марта 1917 г.; ЦГАОР СССР, ф. 1467, oп. 1, д. 471, л. 48; ЛПА, ф. 4000, оп. 5, д. 1319, л. 7.
[7] ЦГАОР СССР, ф. 1467, oп. 1, д. 471, л. 52-63; ЦГВИА, ф. 11, oп. 1, т. 3, д. 10053, л. 28-29 об.
[8] ЦГАОР СССР, ф. 1467, oп. 1, д. 471, л. 57-58; Бурджалов Э. Н. Вторая русская революция. Восстание в Петрограде. М., 1967, с. 196-197.
[9] ЦГАОР СССР, ф. 1467, oп. 1, д. 471, л. 58, 62-64; Красный архив, 1927, № 2 (21), с. 20-21. В ночь на 28 февраля две роты кексгольмцев и моряки покинули Адмиралтейство.
[10] Блок А. Указ. соч., с. 72-77, 85; Дякин В. С. Русская буржуазия и царизм в годы первой мировой войны (1914-1917). Л., 1967, с. 329; ЦГАОР СССР, ф. 1467, oп. 1, д. 471, л. 59.
[11] Провал попытки Ставки подавить Февральскую революцию 1917 года в Петрограде. - Вопросы архивоведения, 1962, № с. 101; Красный архив, 1927, № 2 (21), с. 9-10.