Дорогой Ов!

Благодарю Вас за Ваше письмо от 19 мая. Ваши политические наблюдения меня живо заинтересовали; они для меня очень ценны, так как они издалека подтверждают здешние наблюдения и даже разъясняют кое-что в здешней обстановке.

Для меня было особенно важно узнать из Вашего письма, что, в общем, в тамошних английских военных кругах царит спокойствие и что военная тревога, державшаяся здесь с 21 по 23 мая, не распространилась на Египет. Вслед за тем и здесь волнение улеглось отчасти под влиянием более правильной оценки нашего поведения, а частью вследствие более скептической оценки чехов и их тревожных сообщений. К сожалению, здешняя Нервозность снова чрезвычайно усилилась в результате поведения английского посольства в Берлине, особенно по вине самого Гендерсона, нервы которого, по-видимому, не выдержали и который рекомендовал дамам берлинского посольства и местным английским журналистам, ввиду критического положения, как можно скорее вернуться в Англию. Это у нас, естественно, произвело неприятное впечатление, как и то, что, с другой стороны, здешние противники Гендерсона в министерстве иностранных дел, воспользовавшись этим, повели против него агитацию в здешней прессе. Было бы очень жаль, если бы дело кончилось устранением этого сторонника примирения, полного решимости активно содействовать ему.

Общее положение относительно Чехословакии оценивается теперь более спокойно. По-прежнему, разумеется, возможны местные инциденты вроде перестрелки в результате провокации с чешской стороны. Если подобного инцидента не будет, то можно надеяться, что англичане, а также и французы не ослабят своего давления на чешское правительство; в таком случае несколько улучшились бы перспективы переговоров с судетскими немцами по вопросу о полной гарантии гражданского равенства и автономии.

Вторым значительным политическим событием прошлой недели были дебаты в палате общин о воздушных вооружениях и о возникшей вследствие этого необходимости преобразования кабинета. С точки зрения отношения к нам они представляли особый интерес, потому что показали исключительную раздражительность и нервозность здешней общественности во всех вопросах, которые касались возможного отставания вооружений по сравнению с нашими. Официальные круги держатся пока еще в стороне [114] от этих течений, и я думаю, что они по-прежнему стремятся к соглашению с Германией. Чехословацкий кризис принес, во всяком случае, ту пользу, что он встряхнул политически мыслящие круги и указал им на опасность войны, связанную с судето-немецкой проблемой; вместе с тем дает себя чувствовать нежелание ввязаться в военную авантюру из-за Чехословакии.