Документ содержит сведения о восстании «пастушков», его цели, его характер как еретического, антифеодального движения.

Кустос[1] ордена францисканцев в Париже докладывает брату Адаму де Мариско в присутствии других братьев из Оксфорда о том ужасном, что они претерпели от пастухов в Париже, Орлеане и других местах.

Париж 1251 г.

...Совсем недавно, в пасхальный праздник, когда мы уже надеялись на то, что мир вернулся в святую церковь и устранен был окончательно бич земли, вдруг появилось неожиданное несчастье. Пришел некий еретик, или язычник, отличавшийся нравами, ученостью и которому было свойственно лицемерие, и стал уверять, что он может совершать чудеса; как волк забирается в овчарню не открыто, а прикрепившись овечьей шкурой, так и он пришел под предлогом принятия [377] креста. Под видом благочестия объявил себя вождем пастухов, уверяя, что ему сделаны богом откровения, с тем чтобы он вместе с пастырями Христа, опоясавшись мечами, переправился через море сражаться с сарацинами. Не знаю, при содействии ли кого-либо или при отпущении божьем вследствие грехов наших, но это столь большое помрачение приобрело такую силу, что отовсюду, из всех частей мира толпами в течение весьма короткого промежутка времени стекались пастухи, следуя за этим пропащим человеком. Сочувствие плебса к нему и к его соучастникам настолько возросло, что они могли и говорить, и делать все, что только хотели. Видя себя окруженным такой большой толпой и благожелательностью народа, этот беспутный человек, впитавший в себя яд, не смог больше сдерживаться и начал бесчестить достоинство церкви, кощунствуя над таинствами, благословляя народ, проповедуя, давая крест, освещая воду новым способом, измышляя чудеса и, сверх того, совершая убийства церковных мужей. Наконец по прибытии в Париж его и глашатаев и спутников возмущение народа против духовенства столь усилилось, что в течение немногих дней множество клириков было убито, потоплено в реке и еще больше ранено; у одного приходского священника во время мессы отняли ризу, надели ему венок из роз и издевались над ним.

И настолько возросло это зло, что если бы не милосердие Спасителя, то был бы разгромлен и Парижский университет и при этом пролилась бы кровь священников и было бы опозорено христианское имя.

В Руане разрушили церковь и дом архиепископа. В Орлеане многих клириков убили и собранию клириков, которое там уже долго находилось, пришлось оттуда удалиться. В Туре, властно напав среди прочего на школу и дом доминиканцев, одних ранили, других без монашеской одежды тащили за собой по городу как пленных и лишили их средств существования и всего другого, что мим доставило благочестие христиан.

Но то, что вызывает ужас на основании слухов и рассказов, еще более ужасно воочию: войдя в храм, они кощунственно сбросили с алтаря величайшую святыню - непорочное тело Христово, а у изображения св. Девы отбили нос и выкололи глаза. Они захватили нечистыми руками все, что им нравилось, и с оскорблениями унесли то, что господь бог ниспослал нашим братьям. Маленький же дом братьев наших уничтожили, оскорбили отцов наших, ввергнув их в горе и страх. Однако по предначертанию божьему в силу чрезмерной его милости, а не по нашим заслугам, этот сын погибели заслужил следующий конец. [378]

Когда он пришел в Бурж, то начал еще больше распространять имеющийся в нем яд, внушая всем присутствующим, что они не должны верить тому, что говорят клирики, так как учение их противоречит их собственной жизни, а поэтому они и допускают всякие вольности. На эти слова какой-то выдающийся человек, воодушевленный усердием к божественному, начал возражать мудро и властно, говоря, что то, что проповедуется клириками и духовными лицами, несмотря на то что в некоторых случаях жизнь их не соответствует их учению, все же обладает значением и силой благодаря написанному в Новом и Ветхом завете; его же собственные слова не имеют никакой опоры. Услыхав это, сын погибели не мог сдержаться и в своей гордыне бросился на Христова мужа и, пронзя его мечом, убил. Увидав это, сограждане убитого прибегли к оружию и с немалыми потерями среди своих уничтожили сына погибели (защищавшегося и призывавшего, как говорят, Магомета) с некоторым его соучастниками. Самого же его разрубили на куски, других обратили в бегство.

Говорят, что у них (восставших) был такой план: сначала уничтожить на земле духовенство, затем монахов, а после обратиться против рыцарей и знати, чтобы таким образом земля, лишенная всякой защиты, легче была бы предоставлена заблуждениям и набегам поганых. И это кажется правдоподобным, в особенности после того, как какое-то множество неизвестных воинов, одетых в белое, начали появляться в некоторых местах в Германии.

[1] Кустос - глава отдельной францисканской общины.

Текст воспроизведен: Хрестоматия по истории средних веков. Т. 2. X - XV века. М., 1963. С. 377 - 379.