Если индивидуальный интерес - важнейшее средство для про­цветания сельского хозяйства, то, несомненно, никакие законы не будут в большей мере препятствовать развитию общества, чем те, которые вместо того, чтобы поощрять этот интерес, сдерживают его, уменьшая тем самым масштабы индивидуаль­ной собственности и количество собственников. Именно тако­вы законы, которые из-за некоего политического безразличия оставили без владельцев и арендаторов ценную часть пригод­ных для обработки земель Испании и, отстранив от них труд работников, полностью лишили Государство того продукта, который мог бы извлечь из них индивидуальный интерес. Зем­ли эти - пустоши.

Общество считает заброшенность земель проявлением по­литической инертности, ибо не может дать более достойное на­звание заботе, которая проявляется к такому положению дел. Начало пустошам положено было по меньшей мере во времена вестготов, которые, заняв и разделив между собой две трети зе­мель, оставили одну треть побежденным, бросив те из них, на которых не осталось населения, сильно сократившегося в ре­зультате завоевания. Земли эти получили название свободных и представляют теперь большей частью пустоши.

Война, которая сначала сократила население, стала затем на пути его естественного увеличения, столкнувшись с еще боль­шим для себя в этом отношении препятствием в виде отвраще­ния завоевателей к земледелию, равно и любому другому полез­ному ремеслу. Эти варвары, не умея ничего делать, кроме как воевать и спать, не способные принять его из-за труда, которо­го оно требует, предпочли разведение скота выращиванию уро­жаев, скотоводство - земледелию. Приоритет поэтому был от­дан пустующим полям как пастбищам для выпаса и выхажива­ния общинного стада. Сложившийся таким образом порядок в деревенском хозяйстве получил неоднократные подтвержде­ния в «Фуэро Хузго» («Fuero Juzgo») вестготов.

Этот свод законов, восстановленный королями Астурии, начиная с Альфонсо Целомудренного, приспособленный для королевства Леон Альфонсо V, применявшийся затем в Кас­тилии и признававшийся даже Фернандо III Святым, повсюду [353] утвердил одну и ту же систему землепользования, тем более соблюдавшуюся, чем менее она отличалась от вестготской. В усло­виях, когда в самом сердце страны были враги, причем всегда почти в непосредственной близости, было необходимо обеспе­чивать себя продуктами питания, а также богатствами преимущественно за счет скотоводства, не столь подверженного, в от­личие от земледелия, опасностям войны. Даже после отвоевания Толедо на пограничных с ним территориях Эстремадуры, Ла Манчи и Новой Кастилии было меньше земледельцев, чем скотоводов, стада которых выхаживались в основном на об­щинных лугах и пастбищах, а не частных, единственно которые могли использоваться и под земледелие.

С изгнанием мавров пустоши должны были бы незамед­лительно пущены в оборот, и политика, и чувство сострада­ния взывали к этому в интересах увеличения продуктов пи­тания, потребность в которых становилась все большей из-за роста населения. Но светская и церковная власти взяли проти­воположный курс. Светская, находя сложившуюся систему хозяйствования приемлемой, оказала гибельному предпочтению скотоводства столь сильную поддержку, что объявила пустоши исключительной собственностью владельцев стад. Церковная, рассматривая пустоши собственностью бедняков, тоже наста­ивала на их сохранении. При этом ни та, ни другая не обраща­ли внимания, что, оставляя пустоши в общем пользовании, естественно было, что этим скорее воспользуются не бедные, но богатые. Не принимали в расчет, что было бы лучшей полити­кой и большим милосердием превратить эти земли в сокровищ­ницу продуктов питания и вырвать из нищеты многочислен­ные семейства бедняков, чем оставлять в свободном пользова­нии приманку для алчности богатых и бесполезный источник надежды для выживания нищих.

Те, кто считал что, сохранив пустоши, приумножишь стада, сильно обманывались. Разве на превращенных в частные владе­ния пустошах, огороженных, удобренных и правильно исполь­зуемых, нельзя больше получать подножного корма и держать значительно большее поголовье?

Могут возразить, что при такой системе хозяйствования все начнут заниматься земледелием и соответственно уменьшится количество стад и их поголовье. Это неверно, поскольку можно [354] доказать, что пустоши, ставшие частной собственностью и пущенные частью под пастбища, частью - земледельческие культуры, смогут давать и хороший урожай, и прокормить такое же, если не большее, чем теперь, количество скота. Но представьте на минуту, что произошло бы так, как утверждают. Можно ли тем не менее отрицать, что та страна богаче, в которой много людей и продовольствия, чем та, в которой много стад?

Если есть опасения, что при таком положении дел чрез­мерно вырастут цены на мясо, продукт первой необходимости, поразмыслите, что, когда оно пойдет по высоким ценам, част­ный интерес естественно повернется к нему и не выразится ли он тогда сам по себе, без каких-либо побуждений со стороны в предпочтении скотоводства земледелию? Совершенно оче­видно при этом, что желаемое в данном случае равновесие цен установится лучше без законов, чем с ними.

Этих размышлений достаточно, чтобы показать вашему высочеству необходимость принятия решения об отчуждении всех пустошей королевства. Какой источник богатства открыл­ся бы благодаря только одной этой мере, когда такие обширные и плодородные пространства, превращенные в частные владе­ния, на которых активно будет проявлять себя индивидуаль­ный интерес, станут заселяться, обрабатываться, заполняться стадами и производить столько продуктов скотоводства и зем­леделия, сколько могут произвести?

Достойно внимания вашего высочества наблюдение, что территории, на которых много пустошей, самые безлюдные, и недостаток там населения, а следовательно, работников, ве­дет к нерегулярной и дорогостоящей обработке громадных и плохо ухоженных площадей. Поэтому отчуждение пустошей, позволяя значительно увеличить население и производство продуктов питания для него, станет и самым справедливым, быстрым и легким, какое только можно пожелать, средством избавления от этого зла.

Для осуществления этого отчуждения Общество не будет предлагать ни одного из тех многочисленных планов и проектов, которые содержатся в собранной для написания Аграрно­го закона документации. Примите решение о переходе пусто­шей в частную собственность, и Государство получит неимовер­ные богатства. Проданные за наличные или отданные в аренду, [355] поделенные по принципу энфитевса или форо, большими или малыми участками, они принесут большую или меньшую поль­зу, более скорую или менее, но всегда несомненную. В самом де­ле, взаимовлияние интересов покупателей и арендаторов опре­делит в конечном счете размеры участков и культуры, которые, в соответствии с их наличностью, физическими возможностями, а также климатическими условиями и качеством земли, будут наиболее подходящими для приобретения и выращивания. Ес­ли законы позволят таким образом действовать, нет оснований бояться, что они сделают менее устраивающий их выбор.

С другой стороны, единый общий подход при осуществле­нии этого мероприятия породит массу несоответствий в силу местных особенностей хозяйствования. Деление земель неза­медлительно окажет благоприятное воздействие на население провинций, но и отдаст их бедным людям, неспособным производить на них улучшения и полезные нововведения из-за от­сутствия капиталов. Распродажа, напротив, делая владельцами людей богатых, повлечет укрупнение собственности и образо­вание на малозаселенных территориях громадных поместий, об­работка которых всегда была плохой и убыточной. Инфеодации, совершаемые самими людьми и для людей, будут обременены разного рода мошенничествами при их оформлении и после­дующем пользовании и настолько же менее полезны развитию сельского хозяйства, насколько разукрупнение земель уменьша­ет размер собственности и соответственно интерес землевла­дельцев и землепользователей. Необходимо поэтому исходить из условий провинций и предусмотреть для каждой из них на­иболее удовлетворяющие.

В Андалусии, на обезлюдевших ее пространствах, уместно было бы продавать беднякам небольшие участки, достаточные для поддержания жизни семейств, на условиях долгосрочного кредита, под умеренные проценты, чтобы в итоге участки пере­ходили в их полную собственность. Процент мог бы быть выше для местных земледельцев, и ниже - вновь обосновывавшихся. Ставка при этом не должна превышать 2% и не опускаться ни­же 1% суммы, что очень справедливо. Если процент будет высо­ким, он окажется слишком обременительным, чтобы занимать­ся новым делом, если очень низким, то не послужит стимулом для скорейшего накопления, чтобы рассчитаться и выкупить [356] участок. Такой подход будет способствовать одновременно увеличению населения и улучшению земледелия в провинции, плодородие почв которой может обещать большие результаты.

Остальные земли, поскольку в Андалусии много всяко­го рода пустошей и на всех их достанет, можно распродавать участками самых разных размеров. От самых небольших до очень крупных, за наличные деньги или на короткое время под высокий процент. Там, где такая распродажа не пойдет, - на условиях долгосрочного кредита. В результате эти плодород­нейшие пустоши разойдутся. Для них в провинции, торговля в которой ежедневно создает столько богатств, особенно в Малаге, Кадисе, Севилье и других городах побережья, недо­статка в покупателях не будет.

В обеих Кастилиях, не столь безлюдных и не имеющих та­ких пустошей, можно было бы начать распродажу небольши­ми участками за наличные деньги или в кредит, с условием вы­плачивать ежегодно часть стоимости, предположим, десятую или двенадцатую, под надежные гарантийные обязательства. Слабая торговля и промышленность, а значит, незначительные капиталы в этих провинциях не дадут возможности рассчи­тываться только наличными. Но если здесь не окажется боль­шого числа покупателей за наличность или в кредит, тогда сле­дует остаток земель продавать мелкими участками, достаточ­ными для поддержания жизни бедных семейств, на условиях долгосрочного кредита. То же самое можно сделать в Эстремадуре и Ла Манче.

Однако в северных провинциях, от подножья Пиренеев до Португалии, в которых, с одной стороны, небольшие капита­лы, но большое население, с другой - немногочисленные и пло­хого качества заброшенные земли, наиболее приемлемой была бы долгосрочная аренда в местных традициях, но свободная от лаудемия и с умеренной платой зерном. В таком случае мож­но ожидать, что земли будут не только полностью обеспечены работниками, чтобы поднять их, но также - заселить и очень быстро их улучшить, ибо прилежание и труд в достатке заменят нехватку средств в этой части страны.

В целом, Сеньор, Общество полагает, что для осуществле­ния предлагаемого начинания не пригодно никакое единое для всех правило. Ему должен предшествовать тщательный анализ, [357] как это делать не только в каждой провинции, но и местности 1огда провинциальные хунты и аюнтамьенто, которым будет поручена такая работа, выполнят ее под руководством ваше­го высочества точно и беспристрастно. Но прежде, по мнению Общества, необходимо принять решение об отчуждении пусто­шей. Окажите честь, ваше высочество, декретировать его, а зна­чит, способствовать благу.