История России - Новейшая история России и стран бывшего СССР |
Татарский батальон явился уже реальной силой, на которую мог опираться исполнительный комитет. Удельный вес татарских националистов поднялся. Укрепление влияния и рост силы комитета не давали спать местной буржуазии, губернскому комиссару и реакционной части татар. Они решили развенчать комитет, и одним из способов избрали арест Челибиева, предъявив ему обвинение в агитации против откомандирования батальона на фронт.
Арест 23 июля муфтия - председателя исполкома - вызвал решительный протест со стороны татарского населения. Десятки резолюций требовали освобождения, считая арест религиозным и национальным оскорблением татар.
Толпа татар в Симферополе двинулась к тюрьме, осмотрела камеры, но не нашла Челибиева, т. к. он был увезен в Севастополь.
Арест являлся непродуманным шагом даже с точки зрения буржуазии. Арестом она достигла обратных результатов. Встречи возвращающегося из Севастополя муфтия превратились в грандиозные демонстрации в честь Челибиева и исполнительного комитета, главой которого он был. Буржуазия этим арестом оттолкнула от себя татарское население, создала условия вражды, укрепляя национализм, враждебный русской и иной нетатарской буржуазии, в массах религиозного, и без того уже опутанного националистами, крестьянства. Демонстрации протеста против ареста, а затем торжественные встречи муфтия внесли переполох в ряды правящей верхушки. Требование о замене губернского комиссара, предъявленное мусульманским комитетом, обсуждалось в общественном комитете, который, поняв допущенную ошибку, вынес весьма противоречивое решение.
Приводим резолюцию полностью:
Общегубернское совещание, заслушав объяснения представителей временного мусульманского исполнительного комитета, заявляет:
1) Действия губернского комиссара в деле таврического муфтия выразились лишь в двух актах - в личном разговоре с муфтием и в просьбе к прокурору о возбуждении уголовного преследования против муфтия.
2) В обоих этих действиях губернский комиссар действовал в тесном единении со всем составом комиссариата и исполнительным бюро губернского комитета; просьба же к прокурору о привлечении муфтия к уголовной ответственности была основана на постановлении исполнительного бюро.
3) Исполнительное бюро губернского комитета и комиссариат в своем постановлении о привлечении муфтия к уголовной ответственности руководствовались исключительно интересами государственной обороны и не посягали и не могли посягать, как состоящие исключительно из представителей партий, целиком признающих принцип национального самоопределения, на временный мусульманский исполнительный комитет - как национальную организацию.
4) Никакого участия в аресте муфтия ни губернский комиссар, ни исполнительное бюро губернского комитета не принимали и даже не были о таковом предварительно оповещены. Арест, как и освобождение, были делом исключительно Севастопольской контр-разведки.
Вместе с тем, общегубернское совещание категорически протестует против требования съездов мусульман об увольнении губернского комиссара Н. Богданова, избранного на эту должность губернским комитетом единогласно и всеми своими действиями вполне оправдавшего оказанное ему доверие.
Дело Губ. Комиссара Врем. П-ва № 31 (129) Крымархив.
Текст воспроизведен по изданию: Бунегин М.Ф. Революция и гражданская война в Крыму (1917-1920 гг.) - [Симферополь], 1927. С. 48.
Комментарии |
|