История России - Новейшая история России и стран бывшего СССР
СНОШЕНИЕ


Начальник штаба верховного главнокомандующего, свидетельствуя свое почтение его превосходительству начальнику военной французской миссии, имеет честь сообщить в ответ на записку от 19 февраля (3 марта)[1] следующее. [58]

Бесспорно, присоединение Румынии к нашему союзу составило бы важный фактор в развитии настоящей войны.
Поэтому новому нашему военному агенту в Бухаресте, полк. Татаринову, поставлена задача выяснить взгляды и пожелания румынского правительства и военного министерства и установить основы военного соглашения.

Первое донесение, полученное мной от полк. Татаринова, дает право предполагать, что стремления Румынии направлены к сохранению нейтралитета до той минуты, пока успех не склонится решительно на сторону нашего союза и не обеспечит румынам достижения их политических целей без тяжелой, длительной борьбы, с колеблющимся, иногда сомнительным, исходом.

Эта основная черта румынской политики обозначилась совершенно определенно. Только тогда, когда балканская кампания закончилась полным успехом для наших противников, когда на Балканах были значительные германо-австрийские силы, когда со дня на день ожидали оставления союзными войсками Салоник, когда противник считал возможным привлечь турецкую армию к общим действиям на европейском театре войны, - Румыния сочла себя угрожаемой, ожидала предъявления ей ультиматума со стороны Германии и впервые высказала более или менее определенно свои требования, при исполнении коих она вступит в число наших союзников.

Но общая обстановка с той минуты сильно изменилась. На Балканах осталось ничтожное количество германских войск, австрийские войска - в Албании и Черногории; союзные силы, заняв прочное положение у Салоник и на Халкидонском полуострове, сковали свободу действий болгарской армии, которая притом не обнаруживает стремления развивать дальше свои -активные предприятия и имеет перед собой задачу обеспечить уже сделанные завоевания. События в Малой Азии, закончившиеся взятием Эрзерума, исключили вероятность привлечения турок к боевым действиям на европейском материке.

Можно сказать, что Румынии теперь никто не угрожает, и руководитель ее политики снова может проводить в жизнь свою идею (и, действительно, проводит) - принять участие в борьбе только тогда, когда будет обеспечено достижение цели.

В этом сказываются не слабость или колебание руководителя политики, а очень верный расчет представителя государства, хотя и не сильного в военном отношении, но находящегося в выгодном .положении и сохраняющего возможность применить свою вооруженную силу только тогда, когда это будет ему выгодно и полезно.

Такова моя ориентировка, существенно отличающаяся от изложенной в записке его превосходительства 19 февраля (3 марта)[2]. Следовательно, привлечение Румынии к нашему союзу теперь же требует безусловного и в полном объеме выполнения ее пожеланий, которые предъявляются в существенной своей части исключительно к России и к ее вооруженным силам. Выработка . соглашения и общего плана действий возложена, как выше сказано, на полк. Татаринова, от которого еще не получено донесений, так как переговоры находятся в первоначальном периоде. Я могу, следовательно, говорить об этом вопросе, основываясь на разговоре с г-ном Филипеску и на записках ген. Лагиш и его превосходительства начальника военной миссии.

Суть требований заключается, повидимому, в следующем: [59]

а) Немедленное сосредоточение русской армии силой в 250 000 чел. (отнюдь не «частичное») на румынской границе. Армия меньшей силы не отвечает пожеланиям румын.

б) При объявлении войны армия эта выступает в Добруджу и обеспечивает южную границу Румынии. Только наступательные действия в Болгарии против германо-болгарских войск вполне обеспечат румынскую армию с левого фланга и отчасти с тыла.

в) Театром военных действий главных сил румынской армии должны служить Буковина и Трансильвания, что позволило бы, путем занятия этих провинций, надежно обеспечить осуществление румынских стремлений.

Полагаю, что в политическом отношении никаких затруднений не встретится, так как ни Трансильвания, ни Буковина не составляют предмета вожделений России.

Суть сводится к тому, чтобы свыше семи корпусов русских вооруженных сил снять с главных операционных направлений, ослабить себя на самых существенных участках и без того растянутого на 1 300 километров своего стратегического фронта и отправить их на обособленный и удаленный театр военных действий, который в общем ходе войны занимает все-таки второстепенное значение. И все это сделать, когда противник все свои усилия снова сосредоточивает на Западном и Восточном фронтах и здесь имеет в виду искать решения участи войны.

Мы лишены будем возможности собрать на фронте против Германии и Австрии необходимые силы для нанесения решительного удара, Ибо отправим весьма сильную армию (250 000 бойцов) для выполнения наступательной операции на Балканах. Мы должны будем обречь себя на опасно пассивное прикрытие границ наших и направлений на Петроград и Москву. Мы не можем быть уверены, что вступление в борьбу Румынии (если бы это вступление состоялось), в чем уверенности быть не может, отвлечет на трансильванскую границу более или менее существенные силы австрийцев и облегчит выполнение решительной наступательной операции нашему Юго-Западному фронту. Пример Италии не дает нам права на уверенность в этом.

Удаленность Балканского театра лишит нас возможности привлечь из отправленных туда 6-7 корпусов какую-либо часть для временного усиления наших армий на главных операционных направлениях, вследствие больших расстояний и неудовлетворительности путей.

Неужели все это не противоречит ни одному из основных принципов военного искусства? По моему мнению, мы разбросаем свои силы, будем гоняться за многими целями, прежде чем достигнем главной, основной, против главного врага. Какие успехи мы ни одержали бы на второстепенном театре, наша неудача на важнейших направлениях все-таки будет означать общую неудачу русской армии.

Победа нашей армии над германской армией разрешит и румынский вопрос, - только тогда Румыния присоединится к нам, и мы сами получим возможность отправить необходимые силы для наступательной операции на Балканах и против Турции.

При оценке стратегического положения русской армии нужно принимать во внимание не только ее растянутый стратегический фронт, но и:

а) необходимость иметь наготове часть сил для войны со Швецией и

б) усилить существенно наши войска на Кавказе соответственно расширению театра действий и направлению значительных турецких подкреплений в Малую Азию. [60]

В ноябре 1915 г. у нас в Бессарабии была сосредоточена сильная армия, и, однако, это не подвинуло Румынию в ее решении выйти из нейтрального положения. Разве мы можем ручаться, что, вновь собрав там 250 000 бойцов и выведя их из боевых линий в важнейшие минуты, мы поставим Румынию «перед совершившимся фактом» и заставим ее объявить войну? Опыт минувшего не дает такой уверенности. Для чего же в решительные минуты мы будем иметь 250 000 бездействующих солдат??

В этом вопросе расчет должен преобладать перед гадательными предположениями, из области которых мы не выйдем до тех пор, пока полк. Татаринов не представит результата своих реальных переговоров с румынским военным министерством.

Причиной несговорчивости России по принятию предложений и плана Румынии могут явиться соображения не второстепенной, а первостепенной важности, именно - установление плана, опасного и вредного для нашей армии и грозящего ей неуспехом на Двине или на направлении к Москве.

Ответствуя прежде всего перед Россией, я не имею права представить на благоусмотрение государя императора план, который, ставил на первое место цели второстепенные, поставил бы в опасное положение русскую армию на жизненных для нее направлениях.

Мы не можем отправить 250 000 бойцов на Балканы, - это противоречит основным требованиям военного дела. Мы можем обеспечить Добруджу, левое крыло румын, а затем остальные войска иметь на Юго-Западном фронте для действий плечо к плечу с правым крылом румын. К этому нужно прибавить, что Болгария пока не думает грозить Румынии, ничем не высказывает своих стремлений занять Добруджу и вторгнуться в Бессарабию. Какая же цель нам расходовать свои силы именно теперь на Балканскую операцию, когда мы эти силы можем с большей пользой применить на гласном театре?

Таковы инструкции, данные полк. Татаринову, на основании которых им ведутся переговоры. До получения от него донесений о ходе этих переговоров я не считаю возможным продолжать изложение своих соображений основанных только на предположениях.

Убежден в том, что в отношении Румынии теперь более важно искусство дипломатии, чем составление плана войны, которой Румыния пока совершенно не желает. Когда же она, действительно, признает нужным воевать, то выработка соглашения не составит труда. Алексеев


Фонд 2003, II, д. 1106, лл. 423-425.


[1] См документ: Начальник французской военной миссии в России ген. По - ген. Алексееву (3 марта 1916).

[2] См документ: Начальник французской военной миссии в России ген. По - ген. Алексееву (3 марта 1916).


Текст воспроизведен по изданию: Наступление Юго-Западного фронта в мае-июне 1916 года. Сборник документов. - М., 1940. С. 58 - 61.

Комментарии
Поиск
Только зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарии!
Русская редакция: www.freedom-ru.net & www.joobb.ru

3.26 Copyright (C) 2008 Compojoom.com / Copyright (C) 2007 Alain Georgette / Copyright (C) 2006 Frantisek Hliva. All rights reserved."