На первой странице заявления сверху имеется три записи: 1) рукой замгубпродкомиссара - «Златоустовскому упродкомиссару т. Вторыгину. Выяснить указанный случай, проверить факты и привлечь к ответственности виновных, если таковые окажутся. О результатах расследования и принятых мерах сообщить губпродкому, возвратив одновременно настоящее заявление. (Подпись). 22 июня 1920 г.»;

2) неустановленным лицом - «Тов. Соколову. Дайте объяснения. 24 июня 1920 г.»;

3) рукой Соколова - «Это заявление - дело рук колчаковца Смирнова. Означен­ный хлеб был собран от кулаков сельской комиссией под руководством агентов упродкома для сдачи на ссыппункт. Но местными гражданами из животного страха за будущее был временно в деревне для своих целей задержан. 9 июня агенту Ходалову отд[елой] хл[ебо]фур[ажа] было сделано распоряжение о передаче указанного хлеба для удовлетворения неимущих с. Месягутово. Под давлением агитации колча­ковца Смирнова граждане пытались этот хлеб задержать, но принятыми мерами хлеб в количестве 200 пудов был свезен. По докладам агентов, в с. Рухтино все еще имеются сокрытые излишки хлеба, предполагается там произвести [далее слово не­разборчиво] заготовку хлеба. Чл[ен] к[омиссии] х[лебо]ф[уража] Соколов. 24 июня».

На второй странице, после окончания текста заявления, имеются еще три записи:  1) рукой неустановленного лица - «Тов. Логинову. Дать объяснения, как был взят хлеб и применялось насилие в виде ударов и побоев. (Подпись)»; 2) рукой зав. адмчастью Златоустовского упродкома М.Логинова - «В присутствии председа­теля Рухтинского сел[ьского] исполкома были выгнаны со двора женщины, ввиду того что они мешали работе.  Причем начали ломать ворота, было дадено вверх не­сколько выстрелов. Со стороны солдат не было никаких ударов, нанесенных жен­щинам. Но со стороны женщин был нанесен удар одному солдату, и этот солдат заявил мне, Логинову, - если еще кто повторит удар солдату, то разобьем всех. Я, Логинов, предупредил солдат, чтобы не нарушали гражданские [далее слово не­разборчиво]. К чему и подписуюсь. Зав. адмчастью упродкома М.Логинов. 24 июня 1920 г.»; 3) рукой председателя Рухтинского исполкома - «Никакого насилия и побоев со стороны красноармейцев гражданам применено не было, хлеб вывезен представителем [далее слово неразборчиво] местным исполкомом для нужд снабже­ния неимущих. (Подпись)».

Датируется по заверительной подписи на документе.

Доносим съезду следующее происшествие. В нашем селе 5 июня прибыл агент от златоустовского транспортного отдела златоустовского упродкома т. Жуков и заявил требование на запасной хлеб нашего села, лежащий в местном амбаре, оставленный волостным исполкомом для пропитания мест­ных неимущих. Хлеб этот оставлен по норме 8 ф[унтов] до свежего хлеба. Мы, неимущие красноармейки, предъявили ему личное заявление, что этот хлеб собран с нашего села местными силами исключительно для самих неимущих. Тов. Жуков потребовал ключи для осмотра хлеба, а затем, посмот­ревши, запер амбар и ключи увез с собой, не поставив охраны. Заведующий амбара т. Обвинцев запер амбар другим замком. На другой день явился от упродкома т. Ходалов с отрядом и потребовал у председателя ключ. Предсе­датель заявил, что этот хлеб - единственное средство существования до но­вого хлеба. Тов. Ходалов заявил, что председателя арестует, замок сломает и хлеб выгрузит и, выждавши, когда число женщин, пришедших за хлебом, уменьшилось, сломал замок и выразил намерение выгребать хлеб. Видя, что последняя наша надежда на пропитание исчезает, мы заперли амбар третьим замком, тогда солдатами были пущены в ход холодное оружие и винтовки, были даны залпы вверх, а нас насильственным образом, с угрозами арестом, с ударами и побоями вытеснили со двора, после чего замок был сломан и хлеб вывезен. Осталось только 77,5 п[уда]. Считая таковой образ действий со стороны т. Ходалова несправедливым, покорнейше просим губернский съезд обратить внимание на произвол и насилование упродкомских агентов.

Теперь, когда хлеб из нашего села вывезен, мы обречены на месячное го- лодование, ибо 77,5 пуда для неимущих нашего села слишком незначительная цифра, чтобы спасти нас от голода. К сему подписуемся граждане с. Рухтина: Санникова Анна, Мария Романчук, Овчинникова, за неграмотных подписа­лась Санникова, Привалова, Булазова Акулина, Баранова Анна, Рухтина, Бу­латова Марья, Рухтина Агафья, Санникова Матрена, Щербинина Варвара, Исаева Марина, Санникова Наталья, Исаева Евдокия, Булатова, Булатова Евгенья, Нечкина Катерина, Гурбатова Евдокия, Никитина Параскева, При­валова Прасковья, Рухтина Надежда, Ешивцева Параскева, Нечкина Марья, Подбескина Аграфена, Рухтина Дарья, Овинцева Анна, Булатова Аксинья, Привалова Параскева, Кожевиц Анна, Рухтина Настасья, Привалова, Нечки­на Марья, Исаева Анна, Котельникова Анна, Исаева Пелагея, Рухтина Ольга, Ешивцева Аксинья, Суворова Анисья, Ковылекова Марфа, Исаева Наталья, Рухтина Пелагея Алек., Рухтина Дарья, Суворова Апросинья, Рухтина Марья, Санникова Матрена, Михаил Привалов[1].

Верно:

Зам. завед. отделом управления губернии [подпись неразборчива]

[1] Некоторые фамилии встречаются дважды.

Текст воспроизведен по изданию: Крестьянское движение в Поволжье. 1919 - 1922 гг.: Документы и материалы. - М., 2002. С. 518 - 519.