Начиная со времени очищения территории Симбирской губернии от чехословаков[1] и белогвардейских банд, т.е. с половины сентября 1918 г., приходится отметить полнейший упадок в деятельности советского аппарата. В особенности это относится к уездам Симбирскому, Буинскому, Сенгилеевскому и Сызранскому, бывших занятыми врагами Советской власти.

В перечисленных уездах все учреждения, только еще налаживающие свою деятельность, подверглись полнейшему разгрому. Все ценности, какие только можно было увезти, - увезены, оставленными оказались лишь вклады в сейфах банков, которых белогвардейцы не успели захватить. Деловые книги и вещи различных учреждений или увезены, или уничтожены, телефонные и телеграфные провода порваны и перепутаны.

Правда, остались еще четыре уезда в Симбирской губернии - Карсунский, Алатырский, Ардатовский и Курмышский, которые не подверглись нашествию внутренних врагов. Но лишенные связи с губернским центром и находясь все время под опасением нашествия, советские учреждения переживали боевую обстановку, препятствующую развитию гражданской деятельности.

Вот к такому поистине разбитому корыту возвратилась Советская власть после изгнания белогвардейцев.

Лишь только налажена была Советская власть на местах, как местная власть приступила к созданию комитетов деревенской бедноты. Трудное предстояло дело - отделение бедноты от богатеев, живших веками совместно и как бы сросшихся, что при свете пожара социальной революции показалось чудовищным.

Особенную трудность представляло создание комбедов в Сенгилеевском уезде и в других местах, где кулацкий элемент играл первенствующую роль, а беднота, подавленная при старом режиме, уже не пыталась вырваться из тисков своих исконных врагов.

Не редки случаи, когда деревенская беднота на предложение инструктора объединиться и противопоставить силы классовой бедноты кулацкому первенству, отвечала: «Да вот, как они (т.е. влиятельные богачи) желают». Особенно оказалось позорно забитою беднота Сенгилеевского уезда.

Однако идеи социального строя рассеяли мрак рабского пережитка. Комбеды были повсюду образованы, за исключением редких рабовладельческих[2] сел. Создание комбедов задело два слоя крестьянства - богатеев и бедняков. Среднее крестьянство, представленное само себе, стояло на зыбкой почве. Оно признавало заслугу Советской власти постольку, поскольку управление этой власти улучшало экономическую жизнь середняка. Передача всей помещичьей земли в руки крестьян ставилась середняком очень высоко в общей деятельности рабоче-крестьянского правительства, но отсутствие, по причине гражданской войны, дальнейших факторов улучшения его жизни, недостаточность агитации ввиду неимения партийных сил заставляли его колебаться. Настроение середняка, еще не умеющего заглядывать в даль политического будущего, зависело от тех влияний, которые в данный момент ощущались на местах. Кулак, предчувствующий свое скорое падение, стал искать себе союзника в лице середняка, что ему отчасти удалось благодаря экономической разрухе. [235]

Часто наблюдались такие случаи, когда середняк, слушая доклады агитаторов, подписывал самую революционную резолюцию, но затем под влиянием внушения своего соседа-кулака соглашался с его доводами о виновности большевиков в экономической разрухе.

В конце минувшего 1918-го и начала текущего года в губернии происходили перевыборы в волостных и сельских советах. Идея рабоче-крестьянского правительства о создании местной власти из беднейшего класса осуществилась не полностью. Кулаки, насторожившиеся во время краткого существования комбедов, нашли самым лучшим способом самозащиты - это приспособление. Благодаря такому способу борьбы в советы проникли лица, место которым должно быть за бортом государственного строительства. Приняв тактику хамелеона, они прикинулись товарищами бедняка, и доверчивый в политическом отношении бедняк оказался довольно сговорчивым, и вот в результате в исполкомах нередко [можно] встретить толстосумого кулака и бравого жандарма, примазавшихся к Советской власти.

После этого нечего удивляться, что Симбирская губерния пережила крестьянское восстание.

Чрезвычайный революционный единовременный налог послужил новым фактором для кулаков в деле антисоветской агитации. Кулаки со злорадством указывали середняку на приемы правительственной политики, истолковывая их по своему нужному им усмотрению.

Реквизиция скота и излишков хлеба, в свою очередь, освещались кулаками с нужной им точки зрения. Ко всему тому присоединилось репрессивное действие налоговых комиссий к упорным неплательщикам. При этом необходимо заметить, что названные комиссии по причине отсутствия точных указаний из Центра о технической стороне взыскания ставились в нелегкое положение. Часто зажиточный плательщик ни за что не хотел поступиться требуемою суммой, стоило же принять меры, как-то: арест или описи имущества, то последний спешил  уплачивать обложение. Иногда членам комиссии удавалось открывать клады николаевских кредиток, даже серебра и золота. Все это вместе взятое подготовляло почву для восстания.

Восстание кулаков, увлекших за собою середняка и отчасти терроризованную бедноту, началось в с[елах] Новодевичье и Р[усской] Бектяшке Сенгилеевского уезда; руководили восстанием офицеры николаевского времени, в числе которых находился граф Орлов-Давыдов. Толпа бунтовщиков из Новодевичья переходила из одного села в другое, вынуждая общества или добровольно, или под угрозой смерти упорствующих примыкать к восстанию. По внушению новодевиченских банд восставшие селения, в свою очередь, составляли приговоры и рассылали их нарочными в соседние села. Пришельцы, обыкновенно являясь в село, ударяли в набат, собирали население и начинали разжигать страсти, уверяя, будто восстал весь уезд против действий коммунистов. Агитация против большевиков не могла иметь успеха, т.к. всем известно, что большевики отняли землю у помещиков и передали ее крестьянам, но коммунисты - иное дело: они обложили налогом крестьян, отбирают хлеб, скот и даже намерены насильно жить в коммуне, обрисовав ее в виде солдатской казармы: обитатели ее обязаны работать бесплатно, а продукты их производства станут отбираться. Само собою, такая перспектива не улыбалась крестьянам-середнякам.

Все это благодаря малой политической неподготовленности крестьянской массы воспринималось как нечто действительное. Восстание, начавшись в некоторых волостях Сенгилеевского уезда, перекинулось в Сызранский, потом в Карсунский и отчасти в Ардатовский уезды - происходили волнения в некоторых [236] волостях и Симбирского уезда, но здесь до открытого выступления не доходило.

После подавления восстания в уезды были брошены все наличные партийный силы для агитации. Беднота и середняки поняли свое заблуждение и быстро отмежевались от своих коварных руководителей-кулаков. Массовым крестьянством, запятнавшим себя участием в восстании, составляются резолюции, в которых говорится, что кулакам удалось толкнуть их на скользкий путь благодаря лишь отсутствию политического воспитания.

Введенные в заблуждение шлют проклятия своим заклятым врагам - кулакам и дают клятвенное обещание в том, что впредь ни они сами, ни их потомство больше не впадут в такую роковую ошибку.

С марта объявлены перевыборы волостных и сельских советов отделом управления губернии и приняты меры к тому, чтобы переорганизация состоялась на строгих началах Конституции. Из сообщений с мест видно, что перевыборы в большинстве уездов уже заканчиваются, в советы проходят члены коммунистических ячеек и середняки-беспартийные, материал же о перевыборах еще не получен.

Не имеется достаточного количества инструкторских сил для полного снабжения уездов комплектом руководителей. На очереди стоит вопрос об открытии инструкторских курсов, но ввиду сложившихся исключительных обстоятельств прифронтовой полосы, эта мысль должна быть оставлена до более удобного времени.

За последнее время все партийные работники мобилизованы для защиты Поволжья, и лишь самая незначительная часть остается в учреждениях, перегруженная текущей работой, и вполне естественно, что сначала следует отразить и уничтожить наступающего врага, а затем уже приняться за продолжение и устроение мирной жизни.

Несмотря на нездоровую атмосферу в губернии, удалось провести в жизнь большую часть тех новых пролетарских мероприятий, издаваемых центральной властью, создать, укрепить и связать множество организаций

Врид заведующего отделом управления губернии                 

[1] Речь идет о частях чехословацкого корпуса. Во 2-й половине 1916 г. царское правительство решило сформировать из военнопленных чехов и словаков специальную бригаду с целью использовать ее против австро-германских войск. По решению Временного правительства русское отделение чехословацкого Национального совета сформировало чехословацкий корпус численностью 42 тыс. человек. После победы большевистской революции Национальный совет провозгласил чехословацкий корпус частью французской армии. В марте 1918 г. Советское правительство заключило соглашение с русским отделением чехословацкого Национального совета, согласно которому корпус перебрасывался во Францию через Владивосток при условии сдачи оружия и удаления из корпуса русских офицеров. Попытки разоружения корпуса, а также антисоветская позиция его руководства, согласованная с союзниками, спровоцировали вооруженный мятеж чехословаков в конце мая 1918 г. Мятежники оказали содействие антибольшевистским силам в их борьбе против Советской власти. Опираясь на чехословацкий корпус, они создали свои правительства в Поволжье, на Урале и в Сибири.

[2] Так в тексте.

Текст воспроизведен: Крестьянское движение в Поволжье. 1919 - 1922 гг.: Документы и материалы. - М., 2002. С. 235 - 237.