Подпольная типография организации РСДРП помещалась в местечке Ямы, по Ильинской улице, в доме И. А. Свищева.

Сам хозяин занимал половину дома, а вторая половина сдавалась под квартиру. Ход был отдельный. Нас с хозяином разделяла лишь тонкая бревенчатая стена, через которую слышны были громкие разговоры.

Квартиру эту у Свищева занимал Павел Симонов. Семья его состояла из жены, ребенка и бабушки. Жильцы, как жильцы - подозрений не вызывали.

Типография была оборудована в вырытой яме - аршина 2 1/2 в квадрате, обделанной вершковым тесом, а сверху засыпанной землей. Во время ее работы в доме не слышно было никакого шума. Работали в типографии мы двое: Симонов и Чихачев. Вылезали только обедать да спать.

Работали в две рамки с двумя валиками. Один деревянный для накатки краски, другой резиновый для прокатки бумаги. Главным образом работали листовки. Тираж листовок был от 10 до 16 тысяч штук. Очень трудно было доставать бумагу, чтобы не навлечь подозрений. Бумагу пришлось покупать не только в Иванове, но и в Шуе, Кохме и других местах.

Типография обслуживала листовками не только город Иваново, но и всю округу: Шую, Тейково, Середу, Писцово, Лежнево, Вичугу, Родники, Гольчиху, Южу, Кинешму, Юрьевец, Ковров, Вязники и другие фабричные районы.

Полиция сбилась с ног, ища неуловимую типографию. [69] Полицеймейстер Кожеловский обещал награду 3 тысячи рублей тому, кто откроет типографию. В это время эта сумма составляла целое состояние.

Не тут-то было. Мы типографию держали в полной конспирации. Типографию посещал лишь один Николай Дианов, имевший связь с комитетом.

В начале октября в Иванове стал организовываться «союз русского народа», в который вступили все лавочники, извозчики и другие темные элементы. Наш хозяин Свищев также вступил в союз. По вечерам через перегородку мы слышали, как наш хозяин рассказывал своей жене, что, дескать, жиды опять выпустили прокламации. У них где-то работает типография и не иначе, как эта машина стоит у жидов в синагоге. Слушая эти разговоры, мы невольно смеялись.

После убийства «Отца» нам пришлось работать листовку, посвященную жертвам, павшим от рук черной сотни. Эту листовку мы работали с великой товарищеской скорбью и когда по вечерам слышали через стену рассказы хозяина, как они убивали на Талке депутатов, то сердце сжималось от злобы.

В городе начался полный разгром. Однако типографию так и не нашли. Наоборот, она работала еще усиленнее. Мы работали днем и ночью, не покладая рук. Бывало при работе ночью слышен был очень хорошо топот по мерзлой земле проезжавших казачьих разъездов. Но на улице никаких звуков из нашей типографии слышно не было.

Хотя подпольная работа в типографии была чрезвычайно тяжела и утомительна, но мы работали с героизмом и подъемом духа, сознавая, что служим будущему освобождению рабочего класса. В яме сыро, холодно, приходится дышать чадом от коптящей керосинки. При выходе из подполья нас часто рвало, и иногда приходилось подолгу сидеть на воздухе, чтобы освежиться после спертого воздуха подполья. Работать приходилось по 18 часов и более в сутки.

В типографии находилась бомба и, хотя мы ее силы не знали, но твердо решили, что, в случае ареста, мы живыми в руки не дадимся и угостим того, кто полезет к нам за 3-мя тысячами рублей награды. В ноябре 1905 года нам было поручено бомбу из типографии вывезти и доставить на другую конспиративную квартиру в «Зарядье» [70] к Новикову. Я ушел с нею вечером и в этот вечер уже в типографию не попал, а утром стало известно, что Симонова арестовали на улице.

Но все-таки типографию из квартиры Симонова сумели убрать и она в лапы полиции не попала.


«Рабочий край» от 26 мая 1925 г., № 117.

---

Текст воспроизведен по изданию: Всеобщая стачка Иваново-Вознесенских рабочих в 1905 году: Сборник документов и материалов. - Иваново, 1955. С. 69-72.