15 ноября 1912 г. в Петербурге в Таврическом дворце начала работу IV Дума. По своему классовому и партийному составу она была реакционной. Подавляющее большинство Думы составляли представители господствующих классов. Число депутатов от трудящихся было невелико. Так, в социал-демократическую фракцию входило 14 человек, в трудовую группу[1] - 10, тогда как за контрреволюционным большинством было свыше 400 мест.

В начале работы IV Думы шесть рабочих депутатов-большевиков вместе с семью депутатами-меньшевиками (их лидером был П. С. Чхеидзе) входили в объединенную социал-демократическую фракцию. Однако, пользуясь перевесом в один голос, меньшевики старались навязать всей фракции свои ликвидаторские идеи, нарушали права депутатов-большевиков. Меньшевистская «семерка» лишала большевиков возможности выставлять своих ораторов даже [21] в тех случаях, когда полагалось выделить двух или более ораторов по тому или иному вопросу. Меньшевики ограничили участие большевистских депутатов в думских комиссиях, лишили их представительства в Международном социалистическом бюро, отказали им в нраве иметь своего секретаря. «Ликвидаторы, - писал В. И. Ленин, - срывают строительство рабочими своей рабочей партии - вот смысл и значение борьбы «шестерки с семеркой». Но им не сорвать его. Борьба тяжела, но успех за рабочими обеспечен»[2].

В. И. Ленин направлял много усилий на то, чтобы вывести «шестерку» из-под опеки оппортунистов. По его инициативе вопрос о деятельности думской социал-демократической фракции был рассмотрен на Краковском, а позднее на Поронинском совещаниях ЦК РСДРП. 8 - 14 января 1913 г. в Кракове большевики - депутаты Думы получили указание от В. И. Ленина добиваться равноправия обеих частей фракции; 23 сентября - 1 октября 1913 г. в Поронино подверглась резкой критике раскольническая политика ликвидаторов. По настоянию ЦК партии большевистские депутаты вышли из «объединенной» социал-демократической фракции и 27 октября образовали в Думе самостоятельную большевистскую группу, названную по предложению В. И. Ленина «Российская социал-демократическая рабочая фракция» - РСДРФ.

Подчеркивая правильность разрыва с «семеркой», Ленин писал: «...весь опыт с.-д. движения в России, особенно 1903 - 1909 гг., еще более 1910 - 1914 и всего более 1915 - 1916 убедили нас в том, что единство с ОК (т. е. с меньшевиками. - А. Р.) ...вредно для рабочего движения, обеспечивает подчинение его буржуазии»[3].

После разрыва с ликвидаторами большевистская фракция получила возможность гораздо полнее и шире использовать трибуну Думы в революционных целях.

Вся деятельность депутатов-большевиков велась под непосредственным руководством Центрального Комитета РСДРП во главе с В. И. Лениным.

За два года 127 раз поднимались большевистские депутаты на думскую трибуну, чтобы сказать правду о нуждах народа, о реакционной политике царизма, о предательской роли либералов. В противовес лицемерным предложениям царского правительства внести в Думу законопроекты, направленные на «мнимое упорядочение рабочего вопроса», депутаты-большевики с думской трибуны выступили с декларацией, проект которой был составлен Центральным Комитетом РСДРП. В декларации разоблачалась попытка царизма отвлечь рабочих от революционной борьбы путем разного рода посулов и обещаний. Вместе с тем в декларации подробно излагалась программа большевистской партии по рабочему вопросу. «В интересах представляемого нами рабочего класса, - подчеркивалось в декларации, - мы будем отстаивать введение 8-часового [22] рабочего дня, широкого рабочего законодательства, государственного страхования рабочих от болезней, несчастных случаев, инвалидности, старости, безработицы, а также страхования материнства для всех категорий трудящихся за счет государства и предпринимателей и с гарантией полного самоуправления страхуемых»[4].

Декларация Не только вскрывала всю контрреволюционную сущность политики царского правительства и двурушническую позицию либералов, но и указывала единственно правильный путь рабочего класса - путь политической борьбы, путь революции.

14 декабря 1912 г. с яркой речью в Думе выступил Г. И. Петровский. Тезисы его выступления предварительно обсуждались ЦК. Петровский показал на конкретных примерах антинародную направленность политики царизма, лживость и лицемерие его обещаний. Правительство, заявил оратор, видит в рабочем классе своего самого ярого врага и всеми законными и незаконными средствами пытается затормозить его развитие. Оно защищает интересы помещиков и буржуазии, всячески преследует рабочие организации, подвергает их гонениям и репрессиям, способствует угнетению рабочих капиталистами.

В своей речи Г. И. Петровский дал уничтожающую критику представителям буржуазных партий, делавших все, чтобы «отдалить на долгое время часы грядущей революции», и тем самым мешавших развитию революционного движения в стране.

Грозным вызовом прозвучали слова Петровского о том, что российский пролетариат, верный своему классовому долгу, верный лозунгу, начертанному на его боевом красном знамени, поддержит международное движение рабочего класса и неуклонно будет бороться за лучшую долю[5].

Депутатам-большевикам приходилось выступать с думской трибуны в крайне трудных условиях. Черносотенцы, либералы буржуазных партий пытались не допустить разоблачительных речей под сводами Таврического дворца, и, когда рабочий депутат выходил на [23] кафедру, то и дело раздавались злобные выкрики, угрозы, не прекращался демонстративный шум в зале, неоднократно речь выступающего прерывалась репликами председателя Думы октябриста Родзянко. Например, когда в декабре 1912 г. представитель петербургских рабочих Л. Е. Бадаев произносил свою первую речь, думские «зубры» 12 раз прерывали оратора и 11 раз в его выступление вмешивался председатель, в конечном итоге лишивший его слова. «Речь в Государственной думе, - вспоминал А. Е. Бадаев, - ничем нельзя было сравнить с теми выступлениями, которые приходилось проводить до того па различных нелегальных и легальных собраниях. Здесь мы, представители рабочих, стояли лицом, к лицу с врагом, с вековыми угнетателями рабочего класса... Нужно было огромное напряжение, чтобы покрыть вой черносотенцев, чтобы прорвать колючую изгородь председательских рогаток и, осветив жестокое бесправие рабочего класса, от имени его бросить вызов в лицо врагов»[6].

Речи депутатов-большевиков революционизировали рабочих, способствовали их объединению вокруг большевистской партии для борьбы с царизмом и буржуазией. Рабочие внимательно читали каждую речь своих представителей, произнесенную в Думе. Так, в письме, присланном Г. И. Петровскому из Екатеринослава, сообщалось, что «здесь па месте каждый отчет о заседании Думы просматривается с большим интересом, так что всякое сказанное слово ваше не пропадает даром».

ЦК разъяснял членам партии важность и необходимость того, чтобы с речами рабочих депутатов систематически знакомились широкие народные массы, чтобы голос большевистской фракции доходил до самых отдаленных окраин страны, будил, поднимал Трудящихся на борьбу против социального и политического гнета.

С думской трибуны РСДРФ выступала с запросами к правительству. Основанием для запросов были, как правило, факты, свидетельствующие о безудержном произволе царских властей (преследование рабочей печати, профсоюзов, репрессии против стачечников и легальных организаций рабочих, истязания политических заключенных и др.).

«Сущность и смысл каждого запроса, - писал А. Е. Бадаев, - для нас заключалась в том, что этим путем мы говорили всему ра­бочему классу об истинном характере самодержавного строя и давали возможность широким слоям сделать надлежащие выводы»[7].

Зачастую запрос сопровождался разоблачительной речью, мгновенно  оказывавшей   воздействие  на  рабочих:   начинались стачки, демонстрации, митинги.

Наиболее острые запросы, например о ленских событиях, обсуждались в Думе несколько раз. 1 марта 1913 г., к годовщине Ленского расстрела, социал-демократическая фракция внесла запрос председателю совета министров и пяти министрам по поводу преступных действий должностных лиц в связи с расстрелами рабочих на приисках Ленского золотопромышленного товарищества. В запросе [24] отмечалось, что должностные лица, виновные в ленской трагедии, дают совершенно ложные сведения об обстоятельствах расстрела. В частности, они заявляют, что бастующие рабочие пытались напасть на солдат и разоружить их, что на месте столкновения обнаружены колья, кирпичи, железные прутья и т. д. Социал-демократическая фракция гневно требовала привлечь лиц, виновных в попустительстве карателям и лжесвидетельстве, к суду.

Только год спустя, после длительной волокиты, доклад думской комиссии по запросам был поставлен на обсуждение на заседании Думы. С объяснениями должны были выступить министр внутренних дел и министр торговли и промышленности.

Петербургский комитет РСДРП выпустил листовку с призывом организовать 13 марта 1914 г. однодневную забастовку: «В среду 12 марта в Государственной думе будет разбираться с.-д. запрос о «ленском расстреле». Сегодня, на вызов рабочих депутатов, запятнанные рабочей кровью царские министры взойдут на думскую трибуну и будут осыпать клеветами геройски боровшихся мучеников «Лены» и оправдывать бесстыдной ложью чудовищное злодеяние, совершенное над рабочими ротмистром Трещенковым по предписанию департамента полиции и Ленского товарищества. Но пусть лгут и клевещут палачи и грабители народа в белом зале Государственной думы. Пусть нагло зажимают они рот рабочим избранникам. Зато за стенами Таврического дворца тысячные массы сознательных рабочих Петербурга грозно скажут на всю Россию... страшную правду о ленских событиях и провозгласят: «Проклятие ненасытным, бесчеловечным эксплуататорам, которые, получая 5 - 6 миллионов руб. чистой прибыли с 5000 ленских рабочих, жестоко обворовывали их, выдавая им половину их нищенской платы (да и то «талонами» или товарами, а не наличными), заставляли приходящих за 2 версты в легкой одежде на прииски при 40° мороза работать по 11 1/2 часов, иногда под потоками холодной воды, кормили их хлебом с навозом и конским калом, тухлой рыбой, гнилым мясом, отбросами конины и морозили их в покосившихся, грязных, кишащих насекомыми казармах, переделанных часто из конюшен, где волосы примерзали к стене и сапоги примерзали к иолу».

Царские министры и в самом деле клеветали на рабочих, всячески выкручивались и договорились до того, что на Ленских приисках ничего особенного не произошло, что незачем привлекать внимание всей России к инциденту местного значения.

19 марта 1914 г. М. К. Муранов при обсуждении объяснений министров внутренних дел и торговли и промышленности по запросу о Ленском расстреле заявил: «Я даже думаю... что вся эта публика вместе с чиновниками очень хотела бы... изгладить из памяти людской эти события. Ведь победа Трещенкова над безоружными рабочими - это Цусима для существующего строя... и апрельские ленские дни в Петербурге можно сравнить по силе движения пролетариата только с октябрьскими днями 1905 г., с теми днями, которые привели к созданию этой Думы, и этот протест рабочих разразился самой могучей волной  после того,  как министр Макаров [25] заявил в этом самом зале, что «так было, так и будет»[8]. На эти слова министра пролетариат всей России сказал: «Так было, но так не будет». В резолюциях протеста рабочие требовали прежде всего суда над убийцами ленских рабочих; но рабочие знали, что в России нет суда для чиновников и капиталистов, убивающих рабочих и крестьян. И чтобы осуществить такой суд, который охранял бы пролетариат и земледельца, рабочие в своих резолюциях видели один исход: этот исход... организованная борьба рабочего класса против бессудия, борьба на жизнь и смерть, борьба до конца»[9].

Депутаты-большевики стремились использовать каждую возможность для того, чтобы раскрыть перед рабочим классом значение политической борьбы. Примером этого является внесение РСДРФ запроса о событиях на Обуховском заводе в Петербурге.

29 июля 1913 г. на Обуховском заводе началась забастовка. Причиной ее были тяжелые условия труда и быта рабочих. Забастовка продолжалась около двух месяцев и закончилась 26 сентября 1913 г. При обратном приеме на работу администрация уволила с завода 100 человек; 30 человек было арестовано во время забастовки, из них 14 человек высланы из Петербурга, а 4 человека преданы суду. Суд над обух овцами состоялся 6 ноября 1913 г. В знак протеста в этот день в Петербурге началась всеобщая стачка, в которой приняло участие около 100 тыс. рабочих.

Выступая в поддержку бастующих 15 ноября 1913 г., депутаты-большевики внесли в Думу запрос об условиях труда рабочих Обуховского завода и потребовали отмены 12-часового рабочего дня, принятия всех уволенных на работу, отмены штрафов, сверхурочных работ и т. д.

26 ноября в Думе выступил депутат петербургских рабочих А. Е. Бадаев. Вся его речь была посвящена разоблачению классовой сущности царизма и реакционного большинства IV Государственной думы, показу невероятно тяжелых условий жизни рабочих и призыву их к борьбе против самодержавия и капитализма. «Известно, что бессмысленно прививать оспу телеграфным столбам, - заявил Л. Е. Бадаев, - не менее бессмысленно говорить о положении рабочих в этой черносотенной, помещичьей Думе...» Бадаева прервал председатель: «Член Государственной, думы Бадаев, прошу вас осторожнее».

«...И если я сейчас все же буду говорить о положении рабочих, - как ни в чем не бывало продолжал выступавший, - об их забастовках, об их страданиях, то для страны, для пролетариата, для всего народа, чтобы показать эту систему правительственной эксплуатации, чтобы убить все надежды в сердцах наивных людей вне Думы на примирение с порядком существующих вещей (голос справа: Довольно!) и вашим голосованием дать предметный урок о том, что не [26] только правительство, по и сама Дума не хочет ничего сделать для рабочих»[10].

От имени многомиллионного российского пролетариата Л. К. Бадаев требовал введения 8-часового рабочего дня, отмены сверхурочных работ и штрафов, повышения заработной платы, прекращения преследований за стачки, возвращения на завод уволенных, вежливого обращения, беспрепятственного чтения рабочими газет. Свою речь Бадаев закончил словами: «Долой всю систему крепостного права, долой это систематическое убийство, истощение рабочих»[11].

Депутат-большевик М. К. Муранов в своем выступлении в защиту спешности запроса но поводу положения рабочих Обуховского завода убедительно показал, что низкая зарплата, отсутствие элементарных санитарно-гигиенических условий, техники безопасности, чрезмерно длинный рабочий день, процветание системы штрафов, большое количество несчастных случаев характерны не только для Обуховского завода, а для большинства капиталистических предприятий России. Разоблачив контрреволюционную позицию партии кадетов по рабочему вопросу, М. К. Муранов заявил, что рабочий класс не прекратит бороться «против всех форм капиталистической [27] эксплуатации, но окончательное разрешение рабочий вопрос получит только тогда, когда он завоюет социализм»[12].

Чтобы окончательно не скомпрометировать себя в глазах народа, думское большинство было вынуждено принять запрос, который 12 декабря 1913 г. был направлен морскому министру. Однако дальнейшего обсуждения запроса в Думе не было. Все материалы по внесенному запросу публиковались в газете «Правда».

РСДРФ принимала активное участие в борьбе рабочих за свои права. Осенью 1912 г. и зимой 1-9-13 г., во время общего промышленного подъема в стране, текстильная промышленность переживала частичный кризис. Воспользовавшись этим, владельцы многих текстильных предприятий, провели локауты, чтобы отделаться от наиболее сознательных в политическом отношении рабочих и еще более ухудшить условия труда.

Наиболее упорным и длительным был локаут на Российской бумагопрядильной мануфактуре в Петербурге, где работало 1200 человек. 21 января 19,13 г. администрация, снизив расценки, спровоцировала забастовку, после чего провела локаут. Незаконные действия фабрикантов стали основанием для очередного запроса депутатов-большевиков в IV Думе, который был сделан 15 февраля 1913 г.

И своих речах рабочие депутаты Н. Р. Шагов и Ф. Н. Самойлов разоблачали антинародную политику царского правительства и доказывали, что локауты не случайное явление в жизни России. «Мы знаем, - говорил Шагов, - что локаут - это не отдельный случай, а это - целая система борьбы капитала с трудом; мы, социал-демократы, знаем, что пока существует капиталистическое хозяйство, эта борьба неизбежна, мы знаем это и потому боремся за полное уничтожен не капиталистического рабства» [13].

К социал-демократическому запросу, подчеркнул Самойлов, прислушиваются рабочие всей России, они собирают свои силы для новой решительной борьбы за свои попранные человеческие нрава, и они но этому поводу сделают свои выводы[14].

Запрос был признан Думой спешным, однако министр торговли и промышленности дал объяснения только через полтора месяца, цинично заявив, что факты, приведенные в запросе, не соответствуют действительности.

Депутаты-большевики не ограничились внесением запроса. Они приняли непосредственное участие в борьбе с локаутом. РСДРФ организовала сбор и распределение средств в пользу рабочих, пострадавших от локаута. На имя депутатов-большевиков поступали средства от рабочих Петербурга, Москвы, Варшавы, Лодзи, Риги и многих других городов. «Члены социал-демократической фракции... - писал в своих воспоминаниях А. Е. Бадаев, - были в непрерывном общении с забастовщиками, принимали участие в обсуждении их требований, передавали им собранные деньги, ездили для [28] переговоров в различные правительственные учреждения и т. д.»[15]. Мужественная борьба петербургских рабочих закончилась победой. Почти все уволенные рабочие были приняты на работу. В этом была немалая заслуга большевистской фракции в Думе.

Размах стачечной борьбы пролетариата в крупных промышленных центрах, и прежде всего в Петербурге, заставил царское правительство созвать особое совещание для разработки мер по борьбе с забастовочным движением. Наиболее суровые меры в борьбе с бастующими предлагал принять министр внутренних дел Н. А. Маклаков. Он настаивал на том, чтобы администрация и фабричная инспекция немедленно сообщали в полицию сведения о причинах забастовки, а также имена ее организаторов и руководителей. Маклаков считал необходимым привлекать к судебной ответственности бастующих рабочих, а руководителей забастовки высылать в отдаленные районы страны. Особое внимание царский министр обращал на политические стачки, в них он видел серьезную угрозу существующему строю, в борьбе против них призывал быть беспощадным.

Объединенному натиску правительства и промышленников противостоял революционный рабочий класс страны, возглавляемый партией большевиков. РСДРФ оказывала повседневную поддержку бастующим рабочим, защищая их интересы с трибуны Государственной думы. Депутаты-большевики внесли 10 запросов, в которых шаг за шагом разоблачались факты преступного нарушения закона о ненаказуемости за участие в стачке, завоеванного пролетариатом еще в 1905 г.

Наряду с запросами по отдельным фактам преступных действий правительства против бастующих 1 ноября 1913 г. депутатами-большевиками был внесен запрос министру внутренних дел но поводу преследования рабочих за участие в стачках. Важность этого запроса объяснялась прежде всего тем, что реакция пыталась полицейско-административными мерами отменить свободу стачек.

В запросах была нарисована впечатляющая картина систематического вмешательства полиции в стачечную борьбу: насилия и избиения рабочих; выселение из фабричных квартир; арест выбранных стачечниками делегатов; запрещение фабрикантам соглашаться на удовлетворение требований рабочих; замена бастующих чинами полиции, солдатами или арестантами. Кроме того, в запросе подчеркивалось, что полиция подвергает штрафу рабочие газеты за сообщение сведений о ходе забастовок, преследует легальные рабочие организации, пытается предать стачечников уголовному суду. В подтверждение этого депутаты-большевики привели огромное количество фактов избиения рабочих, арестов стачечников, административных высылок.

Вместе с тем в запросе и выступлениях депутатов-большевиков отмечалось, что никакие репрессии царского правительства уже не могут остановить рост стачечного движения пролетариата. «Забастовка, - заявил А. Е. Бадаев, - вещь такая, что из жизни ничем [29] не вычеркнешь: ни судами, ни высылками, ни казаками... стачки... будут расти и расти, и только они одни спасают рабочих от окончательной кабалы капитала. Жизнь ежедневно подтверждает наш лозунг»[16].

Огромную революционную роль запросов представителей рабочего класса с тревогой признавали царские министры и чиновники. Министр внутренних дел Маклаков в письме к министру торговли и промышленности Тимашеву отмечал, что запросы в Государственной думе «укрепляют самосознание рабочих, служат моральною поддержкой забастовщикам и нередко вызывают даже прилив материальных пожертвований в их пользу».

Большое значение для организации рабочего класса на борьбу против царизма и капитализма имело внесение большевистской фракцией запросов об отравлении рабочих на фабриках «Проводник» в Риге и «Треугольник» в Петербурге.

Администрация этих крупнейших резиновых предприятий России применяла жестокие методы эксплуатации работниц (на фабриках в основном использовался женский труд). В целях извлечения дополнительной прибыли фабриканты выделяли для производственных нужд плохую (более дешевую, но вредную для здоровья) галошную мазь. От испарений этой мази па фабриках систематически происходили отравления. За нищенскую заработную плату работниц вынуждали работать по 11 - 13 часов в сутки без перерыва на обед. Широко практиковались сверхурочные задания, не соблюдалась техника безопасности во время производственных процессов. Несколько раз работницы обращались к администрации и фабричной инспекции с требованием улучшить условия труда, однако все оставалось без изменений.

В марте 1914 г. на фабриках «Проводник» и «Треугольник» произошли массовые отравления. Только па «Треугольнике» 12 - 13 марта отравилось около 500 человек. 14 марта петербургские резинщики организовали митинг, па котором было принято решение объявить забастовку. Их поддержали рабочие других заводов и фабрик Петербурга. Всего 17 и 18 марта в столице бастовало свыше 30 тыс. человек.

11 и 12 марта 1914 г. большевистская фракция внесла запросы министру торговли и промышленности по поводу отравления работниц на фабриках «Проводник» и «Треугольник»[17]. Под давлением усилившегося рабочего движения запрос был принят Думой.

С разъяснениями по поводу трагических событий на «Проводнике» и «Треугольнике» 18 марта 1914 г. в Думе выступил управляющий отделом промышленности В. П. Дитвинов-Фалинский, который пытался выдать отравления рабочих за обычное «заболевание».  Тогда слово взял  А. Е. Бадаев. В своей речи он показал [30] закономерный характер случившегося к Риге и в Петербурге. «Для того, чтобы капитал приносил прибыль, - сказал А. Е. Бадаев, - он должен пожирать время, труд, здоровье и жизнь рабочих. ...То, что случилось в Петербурге и Риге... это случалось и ранее постоянно, систематически».

От имени рабочих России Л. Е. Бадаев заявил: «Рабочий класс не крепостной, он не позволит, чтобы вы над ним издевались... Он не позволит, чтобы его товарищей сотнями отравляли, чтобы его товарищей хоронили под развалинами обвалов и взрывов... Он хорошо- знает, что это будет продолжаться до тех пор, пока будут писать законы господа, выбранные по закону 3 июня; что до тех пор это будет продолжаться, пока этот Закон будут исполнять господа дворяне и... наемные опричники, казаки...»[18]. За эти слова председатель Государственной думы М. В. Родзянко лишил Бадаева слова.

После выступления А. Е. Бадаева количество участников политических стачек в Петербурге возросло до 121 тыс. человек. Всего с 17 по 20- марта в Петербурге бастовало. 160 тыс. человек.

Серьезную помощь депутатам-большевикам оказывала созданная при социал-демократической фракции в январе 1913 г. рабочая комиссия: члены комиссии были связаны с рабочими организациями, вели большую подпольную работу по проведению в жизнь директив ЦК партии. Совместно с этой комиссией депутаты-большевики в ноябре 1913 г. подготовили законопроект о 8-часовом рабочем дне, в основу которого были положены указания В. И. Ленина.

Большевики вносили законопроект в Думу только в агитационно-пропагандистских целях. Они считали, что обсуждение его в Думе заставит различные партии высказаться по рабочему вопросу и даст богатый материал для революционной агитации. Депутаты-большевики обратились через газету «За правду» к рабочим России с призывом поддержать законопроект о 8-часовом рабочем дне: «Мы просим товарищей рабочих немедленно присоединиться к нашему законопроекту. Пусть этот законопроект сразу же будет внесен не только от имени группы депутатов, а от имени десятков тысяч рабочих».

При подготовке законопроекта большевистская фракция отправила своим избирателям анкету из 28 вопросов об условиях труда и отдыха. Депутаты-большевики получили от более чем 200 тыс. рабочих 642 ответа, которые дали богатую пищу для размышлений о положении трудящихся в России.

Законопроект был опубликован в газете «За правду» 24 ноября 1913 г. Он предусматривал запрещение труда малолетних, не достигших 16 лет, запрещение женского труда и труда подростков на подземных работах. Продолжительность рабочего дня рабочих в возрасте от 16 до 20 лет должна быть вдвое уменьшена. Запрещались ночные и сверхурочные работы, а там, где они по условиям производства были необходимы, их предусматривалось оплачивать в двойном размере. [31] Рабочим раз в год предоставлялся, оплачиваемый отпуск, женщины освобождались от работы за 8 недель до родов и на 6 недель после них. Согласно законопроекту переход на 8-часовой рабочий день должен был произойти без снижения заработной платы рабочих.

Опубликование законопроекта вызвало сильное политическое оживление в пролетарской среде. На имя большевиков-думцев потоком хлынули от рабочих письма, в которых выражалось горячее одобрение деятельности РСДРФ. «Мы очень рады, - писали во фракцию 454 кондуктора Миусского трамвайного парка Москвы, - что есть борцы, пробивающие тьму, борцы за народное право. Услышан голос пролетариата всей страны».

Законопроект вызвал интерес даже среди сельскохозяйственных рабочих. В резолюции, принятой на собрании организованных марксистов городов Вендена и Руена в Прибалтике, говорилось: «Приветствуем вас, товарищи депутаты, за внесение законопроекта о 8-часовом рабочем дне. Нормальный рабочий день стал очередным требованием здешних сельскохозяйственных рабочих».

Как и следовало ожидать, законопроект не был принят IV Государственной думой. Он даже не обсуждался. Шахтеры Берестово-Богодуховского рудника с горечью писали Г. И. Петровскому, что «перед лицом сытого и упитанного буржуазного представительства волю многомиллионного голодного пролетариата» Дума выражать не могла, что «данный законопроект будет заживо погребен в мрачных тайниках Таврического дворца черносотенными могильщиками». «...Ваш мощный голос защиты, - предупреждали горняки рабочую фракцию, - будут стараться заглушить неистовым криком, стоном и воем, напоминающим вой и визг разъяренных и хищных зверей... Но не смущайтесь, дорогие товарищи, мы вас услышим»[19].

Рост рабочего движения в стране оказывал активное влияние на деятельность депутатов-большевиков, ибо, имея поддержку масс, они стали резче и настойчивее выступать с трибуны Государственной думы, призывая трудящихся давать отпор царским властям. В каждом своем выступлении рабочие депутаты подчеркивали неразрывную связь между большевистской фракцией и рабочим движением.

Последовательное разоблачение преступной политики царизма и буржуазии в рабочем вопросе, страстные призывы решительно выступать за улучшение своего положения не могли не способствовать развитию стачечного движения в стране, вовлечению в активное революционное движение новых масс пролетариев России.

С трибуны Государственной думы рабочие депутаты неоднократно выступали в защиту интересов основной массы населения России - многомиллионного крестьянства. Две речи о столыпинской аграрной политике для депутатов-большевиков написал В. И. Ленин. 9 июня 1913 г. в Думе с речью, подготовленной В. И. Лениным, выступил  П.  Р.  Шагов.  Вскрывая причины краха столыпинской [32] аграрной реформы, он заявил: «Чтобы попять причины этого краха, краха так называемой столыпинской земельной политики - я остановлюсь немного подробнее на двух главных пунктах нашего землеустройства: во-первых, на переселении, а во-вторых, на хуторах. Что касается переселения, революция 1905 г. показала помещикам политическое пробуждение крестьян, заставила их немножко приоткрыть клапан и вместо прежней помехи в переселении разрядить атмосферу в России, постараться сбыть побольше беспокойных крестьян в Сибирь». Перейдя к вопросу о хуторах, Н. Р. Шагов сказал: «Один разряд хуторян - меньшинство и ничтожное - это зажиточные мужики, которые до нового землеустройства жили отлично. Такие крестьяне, выделяясь и скупая земли, обогащаются на чужой счет, еще больше разоряя и закабаляя массу населения... Преобладает в громадных размерах другой разряд хуторян - нищих, разоренных крестьян, которые пошли на хутора от нужды, ибо некуда деться; некуда - так на хутор, вот так говорят эти крестьяне. Голодая, мучаясь на нищем хозяйстве, ухватились они за соломинку ради пособия на переселение, ради ссуды на устройство; они живут на хуторе и продают весь свой хлеб для того, чтобы собрать взнос в банк; они вечно в долгу, бедствуют и живут нищими; их прогоняют с хутора за невзнос платы, и они превращаются окончательно в бездомных бродяг»[20].

Свою речь Шагов закончил словами: «Крестьянин получит облегчение, только когда смогут эти 70 000 000 (помещичьих. - А. Р.) десятин перейти в руки крестьян безвозмездно, тогда только может разрешиться тот земельный вопрос, который доныне не разрешен, а этими полумерами, которые проводит правительство, этот вопрос разрешен быть не может»[21].

В ходе прений по смете департамента государственных имуществ на 1914 г. с подготовленной В. И. Лениным речью о столыпинской аграрной политике выступил Г. И. Петровский. Несмотря на то что огласить всю речь ему не удалось, Г. И. Петровский сформулировал суть решения аграрного вопроса: «Никакие блага частной собственности не помогут, тем миллионам дворов, тем миллионам крестьян... которые вынуждены идти... в кабалу к помещику; эти крестьяне неизбежно должны стремиться к безвозмездному переходу в их руки всех помещичьих земель, ибо таков единственный для них исход...»[22].

Выступления депутатов-большевиков с требованием ликвидации помещичьего землевладения вызывали всестороннюю поддержку со стороны крестьян. В думскую большевистскую фракцию и в редакцию газеты «Правда» - два общероссийских легальных органа партии - поступали письма из деревни с просьбами о помощи в решении земельного вопроса, с пожеланиями «счастья и новых сил, стойкости в защите прав и интересов крестьянства и рабочих».

Большое  внимание  депутаты-большевики  уделяли  положению [33] городских демократических слоев. Так, например, Л. Е. Бадаев при обсуждении сметы министерства просвещения в речи, проект которой написал В. И. Ленин, раскрыл связь нищенского и бесправного положения народных учителей с политикой царского правительства: «Народные учителя получают жалкие гроши, народные учителя голодают и мерзнут почти в нежилых, нетопленных хатах, народные учителя живут вместе со скотом, который крестьяне зимой берут в избы, народных учителей травит любой урядник, любой деревенский черносотенец или добровольный сыщик-охранник, не говоря уже о придирках самого начальства». С думской трибуны прозвучали на всю Россию ленинские слова, указывающие выход из создавшегося положения: «Россия всегда останется бедной и нищей в отношении расходов на просвещение народа, пока народ настолько не просветится, чтобы свергнуть с себя этот гнет крепостников и помещиков... Не заслуживает ли это правительство, чтобы парод его выгнал?»[23].

С негодованием говорили Г. И. Петровский и А. Е. Бадаев о тех препятствиях, которые чинили высшие круги министерства просвещения во главе с министром Кассо работе Всероссийского съезда по народному образованию. В своем выступлении Бадаев огласил некоторые резолюции, принятые на съезде учителей. «...Из недр русской жизни, сказал он, - пришли первый раз на первый съезд народные учителя, и они уже требуют демократической республики». Депутаты-большевики призывали народных учителей к единству действий с рабочим классом. «Народный учитель, - говорил Петровский, - в положении своем пролетарий, соединяется с таким же пролетарием городским и сольется в одно русло для торжества лучших народных идей, для торжества справедливости, а не для торжества паразитов»[24]. Ощутимую поддержку РСДРФ получили почтовые работники. В мае 1913 г. М. К. Муранов довел до сведения депутатов Думы, какие невыносимые условия труда существуют в почтово-телеграфном ведомстве. «...Мы считаем, - заявил Муранов, - выдвинутые почтово-телеграфными служащими требования установить законодательным путем семичасовой рабочий день для всех отраслей почтово-телеграфной службы более чем необходимыми». Муранов потребовал предоставления почтово-телеграфным служащим оплачиваемых отпусков, еженедельных выходных дней, он указал на необходимость запретить сверхурочные работы. Депутат-большевик подчеркнул, что удовлетворения своих справедливых требований почтово-телеграфные служащие могут добиться лишь путем решительной борьбы с царским правительством. «Опыт 1905 года, - говорил Муранов, - славная ноябрьская стачка почтово-телеграфных служащих показала, какой силой обладают они, если будут действовать дружно. Только организованной борьбой можно положить конец теперешнему состоянию»[25]. [34]

Год спустя, в мае 1914 г., М. К. Муранов выступил в Думе в защиту прав железнодорожных рабочих и служащих. Он призвал железнодорожников быть верными традициям революции 1905 г. и вместе со всем пролетариатом бороться за демократизацию государственного строя[26].

Рабочие депутаты оказали большую поддержку студенческому движению, выступили с протестом против полицейских репрессий в связи с избиением студентов в Москве и обысками учащихся. На имя Г. И. Петровского поступали письма от студентов и гимназистов, в которых подчеркивалось, что «только с.-д. фракция может правильно выяснить и хорошо защитить не только народные интересы, но и интересы учащихся».

Руководимая В. И. Лениным партия большевиков решительно выступала против назревавшей империалистической войны. Эту линию неуклонно проводили в Думе и рабочие депутаты. Их борьба против милитаризма, против нагнетания поенной угрозы - яркое проявление пролетарского интернационализма.

В начале ноября 1912 г. В. И. Ленин составил тезисы, положенные в основу декларации думской социал-демократической фракции, формулируя платформу партии, Ленин выдвинул лозунги: «Против вмешательства в балканскую войну других держав... Война войне! Против всякого вмешательства! За мир!»[27]. В это же время Базельскому конгрессу, созванному для решения вопроса о борьбе с надвигающейся опасностью мировой империалистической войны, было направлено письмо за подписью М. К. Муранова. 13 нем говорилось: «Рабочие России, как и рабочие других стран, поднимают голос самого решительного протеста против происходящих сейчас на Балканах массовых убийств и массового истребления человека человеком. Уполномоченные сотен тысяч петербургских рабочих во время выборов в IV Думу громко выразили свой протест против войны на Балканах и через свою рабочую газету «Правда» опубликовали свой протест к сведению всей страны. В настоящий момент и в Петербурге и Москве десятки и сотни тысяч рабочих в форме однодневной политической забастовки выражают свой протест, между прочим и протест против войны.

Война и кровопролития нужны правящим классам - рабочие всех стран требуют мира во что бы то ни стало. И мы, русские рабочие, братски протягиваем руку рабочим всех других стран и сливаемся в общем с ними протесте против позора наших дней - войны».

12 июня 1913 г. при обсуждении в Думе доклада бюджетной комиссии выступил А. Е. Бадаев. Он сообщил об отказе социал-демократических депутатов голосовать за военный бюджет. Миллиарды рублей, отмечал он, поглощаемые военным ведомством, должны расходоваться на действительно народные нужды. Бадаев указал, что [35] только при социализме будут окончательно ликвидированы причины, порождающие войны, но в рамках существующего общественного строя нужно сделать все возможное, чтобы уменьшить гнет милитаризма[28].

Антивоенная агитация, проведенная по указаниям ЦК большевистскими организациями, нашла широкий отклик в пролетарской и солдатской среде. На имя депутатов-большевиков часто приходили письма от солдат. В них рассказывалось о трудной солдатской доле, содержались просьбы «заявить с думской трибуны об уменьшении срока службы»[29].

Когда разразилась первая мировая война, большевистская фракция назвала главным виновником ее буржуазию. Выступая перед журналистами, Бадаев заявил: «Рабочий класс будет бороться всеми силами против войны. Война не в интересах рабочих. Наоборот, всем своим острием она направлена против рабочего класса всего мира... «Война войне»   - нот наш лозунг»[30].

В июле 1914 г. была закрыта «Правда»[31], PCДРФ стала единственным легальным центром пропаганды идей партии в массах. Используя и рано депутатской неприкосновенности, большевики-думцы проводили огромную работу среди рабочих и солдат, призывали их к борьбе за превращение империалистической войны в гражданскую.

Большевистская фракция IV Государственной думы вела беспощадную борьбу с русским и международным социал-шовинизмом и центризмом[32]. Резким отказом ответили рабочие депутаты на призыв лидера II Интернационала Вандервельде «временно» прекратить борьбу против царизма и поддержать империалистическую войну. В своем ответе РСДРФ выдвинула задачу всестороннего использования кризиса, вызванного войной, в интересах революции.

Серьезное внимание большевистская фракция уделяла борьбе за национальные нрава угнетенных народов. В. И. Ленин написал для депутатов-большевиков два проекта выступлений в Думе и подготовил два законопроекта по национальному вопросу. 20 мая 1913 г. с пространной речью по национальному вопросу выступил Г. И. Петровский.  «...Решение    национального вопроса в России, - заявил [36] он, - как и в других странах, возможно только при полном демократизме, обеспечивающем последовательное и свободное развитие национальностей на основах полного национального самоопределения, а затем, прежде всего - это слияние, объединение пролетариата всех национальностей в борьбе за социализм против всякой буржуазии, всяких помещиков, разжигающих вражду как национальную, так и расовую»[33]. Текст выступления Петровского перепечатала «Правда», и широкие массы трудящихся смогли познакомиться с программными положениями партии по национальному вопросу. Десятки, сотни передовых рабочих, студентов, крестьян национальных окраин прислали большевистским депутатам наказы, просьбы, предложения. Почти во всех таких письмах содержалось требование осудить с трибуны Думы политику национального угнетения, защитить интересы широких масс нерусского населения.

Так, профессиональный союз польских рабочих деревообделочной промышленности направил в «Правду» письмо, в котором говорилось, что социал-демократическая фракция в Думе активно и последовательно защищает интересы польского пролетариата.

Солидарность с трудящимися всех национальностей, пролетарский интернационализм - на этих позициях твердо стояли депутаты-большевики. Неуклонное проведение в Думе линии партии вело к сплочению народов многонациональной России в борьбе против всех форм национального и социального гнета.

Важное место в политическом просвещении пролетариата занимают события, происходившие в Думе 22 апреля 1914 г. В этот день за обструкцию[34] появившемуся на трибуне новому председателю Совета министров И. Л. Горемыкину из Думы были исключены на 15 заседаний социал-демократы и трудовики.

И. Л. Горемыкин, занявший в начале 1914 г. пост председателя Совета министров, был не менее мрачной и реакционной фигурой, чем его предшественник В. Н. Коковцов. Он отстаивал незыблемость самодержавия и был живым олицетворением реакционного курса внутренней политики царизма. Правительство решило добиться привлечения к судебной ответственности левого депутата Чхеидзе за то, что он,выступая в Думе, говорил о преимуществах республиканского строя в России. Такая мера применительно к Чхеидзе была попыткой открытого покушения на свободу депутатского слова, специально направленная против крайне левых[35].

Социал-демократы решили внести предложение о прекращении заседаний, до тех пор пока не будет принят законопроект о неприкосновенности депутатов за речи в Думе. Это предложение было отклонено [37] правооктябристским большинством, представлявшим в Таврическом дворце крупных помещиков, перестраивавших свое хозяйство на капиталистический лад, и верхи буржуазии.

Тогда социал-демократы и трудовики решили устроить обструкцию и помешать дальнейшей работе Думы. «С точки зрения подъема революционного настроения в стране демонстрация внутри самой Думы имела в этот момент куда большее значение, - вспоминал А. Е. Бадаев, - чем произнесение десятка или двух даже самых резких оппозиционных речей»[36].

Как только престарелый глава правительства Горемыкин появился на трибуне, в зале начался шум, стук пюпитрами, крики: «Свободу слова депутатам!» Председатель Государственной думы М. В. Родзянко - один из лидеров партии октябристов - потребовал исключить левых депутатов из Думы на 15 заседаний.

Депутаты-большевики удачно использовали предоставленную им трибуну, выдвинув еще одно обвинение правительству, черносотенцам и либералам. «Несмотря на то, что сейчас меня исключают на 15 заседаний, - заявил М. К. Муранов, - я все же и впредь буду отстаивать с честью свободу слова с думской трибуны не так, как ее отстаивают, например, кадеты и прогрессисты...[37]. Мои избиратели, когда они избирали и посылали меня сюда... говорили о том, чтобы я не шел на поводу у нашего правительства... Буду делать то, что угодно моим избирателям, и буду восхвалять тот строй, который им нужен, а не тот, который сейчас существует»[38].

Черносотенная Дума пошла на неслыханное. Когда часть исключенных депутатов отказалась уйти из зала заседания, председатель потребовал ввести наряд воинского караула и только после этого левые депутаты были удалены из Думы. «Как и все другие выступления нашей фракции... - вспоминал А. Е. Бадаев, - сила и действие обструкции зависели от той внедумской поддержки, которую оказывали нам широкие массы рабочих. Если в Думе так или иначе и отражалась происходившая в стране политическая борьба, то все же окончательно вопрос решался не в стенах Таврического дворца, а на фабриках и заводах и на улице»[39]. По призыву большевиков в забастовках протеста, вызванных исключением из заседаний Думы левых депутатов, участвовало 75 тыс. питерских рабочих и 40 тыс. московских. 3 мая 1914 г. В. И. Ленин писал: «Событие 22-го апреля в Думе разбило и убило остатки конституционных и легалистских иллюзий...

Что ж! Меньше самообмана - лучше для народа»[40]. [38]

Огромная работа, проведенная депутатами-большевиками в IV Думе, способствовала укреплению связи партии с массами, вовлечению в революционную борьбу новых слоев трудящихся.

[1] Трудовая группа (трудовики) - группировка мелкобуржуазных демократов, в состав которой входили депутаты крестьяне и интеллигенты народнического толка.

[2] Л е н и н  В. И. Разговор. - Полн. собр. соч., т. 23, с. 54.

[3] Л е н и н  В. И. Письмо Комитета заграничных организаций к секциям РСДРП. - Полн. собр. соч., т. 27, с. 277.

[4] Большевистская фракция IV Государственной думы. Сб. материалов и документов. Л., 1938, с. 108.

[5] См.: Большевистская фракция IV Государственной думы, с. 118.

[6] Б а д а е в  А. Е. Большевики в Государственной думе. М., 1954, с. 89.

[7] Там же, с. 176.

[8] Царский министр внутренних дол Макаров на запрос социал-демократической фракции в III Государственной думе о ленских злодеяниях нагло заявил: «Так было и так будет».

[9] Большевистская фракция в IV Государственной думе, с. 164 - 165.

[10] Большевистская фракция IV Государственной думы, с. 224.

[11] Там же, с. 228.

[12] Большевистская фракция  IV Государственной думы, с. 233.

[13] Там же, с. 138 - 139.

[14] Там же, с. 112 - 113.

[15] Б а д ае в  А. К. Большевики в Государственной думе, с. 95.

[16] Большевистская фракция IV Государственной думы, с. 280 - 281.

[17] Рабочие «Проводника» обратились к депутатам-большевикам с просьбой воздействовать на администрацию обязать ее принять меры против отравления работниц. Это было еще в начале марта, т. е. до массового забастовочного движения.

[18] Б а д а е в  А. Е. Большевики в Государственной думе, с. 280 - 281.

[19] Большевистская фракция  IV Государственной думы, с. 471.

[20] Большевистская фракция IV Государственной думы, с. 330 - 339.

[21] Там же, с. 341.

[22] Там же, с. 343.

[23] Большевистская фракция IV Государственной думы, с. 360 - 364.

[24] Там же, с. 372.

[25] Там же, с. 171 - 175.

[26] Большевистская фракция IV Государственной думы, с. 270 - 276.

[27] Л е н и н  В. И. К вопросу о некоторых выступлениях рабочих депутатов. - Полн. собр. соч., т. 22, с. 198.

[28] См.: Большевистская фракция IV Государственной думы, с. 346 - 347.

[29] Б а д а е в  Л. Е. Большевики в Государственной думе, с. 344.

[30] Там же.

[31] «Правда» стала вновь выходить лишь с марта 1917 г.

[32] Социал-шовинизм - оппортунистическое течение в международном рабочем движении в период первой мировой войны среди партий и руководящих деятелей II Интернационала, предавших интересы пролетариата и всех трудящихся;

центризм - враждебное марксизму, замаскированное «левой» фразой оппортунистическое течение. Центристы стремились затушевать, примирить принципиальные разногласия, т. е. фактически заставить подлинных марксистов проводить оппортунистическую политику. В годы первой мировой войны центристы оправдывали и защищали открытых социал-шовинистов; они были противниками Великой Октябрьской социалистической революции и превратились в открытых врагов рабочего класса.

[33] Большевистская фракция IV Государственной думы, с. 356 - 357.

[34] Обструкция - род протеста, метод борьбы, главным образом парламентской; состоит в срыве заседания или собрания (например, путем создания шума, произнесения длинных, не относящихся к делу речей), чтобы не допустить или задержать принятие нежелательного для меньшинства решения.

[35] За внедумскую нелегальную деятельность депутаты Думы привлекались правительством к суду и административной ответственности и ранее.

[36] Б а д а е в  А. Е. Большевики в Государственной думе, с. 250.

[37] Прогрессисты, прогрессивная партия - партия крупной русской буржуазии и капиталистических помещиков, занимавшая промежуточное положение между октябристами и кадетами.

[38] Цит. по кн.: Б а д а е в  А. Е. Большевики в Государственной думе, с. 247 - 248.

[39] Б а д а е в  А. Е. Большевики в Государственной думе, с. 250.

[40] Л е н и н  В. И. Еще о политическом кризисе. - Полн. собр. соч., т. 25, с. 130.