Доклад на торжественном заседании Коммунистической академии

17 февраля 1924 г.

В   довольно   широких   кругах нашей партии, да и за ее пределами обычно считается бесспорным, что Владимир Ильич представлял из себя несравненного и гениальнейшего практика рабочего движения; что же касается его теоретических построений, то оценка здесь обычно делается гораздо более низкая. Мне кажется, что теперь уже пора произвести в этом пункте некоторую небольшую, а может быть, и даже очень большую, ревизию. Мне кажется, что эта недостаточная оценка тов. Ленина как теоретика обусловливается известной психологической аберрацией, которая создается у нас всех. То теоретическое, что сделал тов. Ленин, у него не сконденсировано, не спрессовано, не преподнесено в нескольких закругленных томах. Теоретические положения, формулировки, обобщения, которые давал тов. Ленин, делались в значительной мере, на 9/10, от случая к случаю. Они разбросаны по всем многочисленным томам его Сочинений, и, как это нетрудно понять, - именно потому, что они разбросаны, именно потому, что они не преподнесены нашей читательской публике в сжатом, закругленном, уточненном виде, - именно поэтому очень многие считают, что тов. Ленин как теоретик  в значительной  мере  уступал  Ленину-практику. Но эта мысль, я думаю, будет разбита в течение ближайшего будущего, а в течение более отдаленного будущего тов. Ленин встанет перед нами во весь свой рост не только как гениальнейший практик рабочего движения, но и как гениальнейший его теоретик. Я приведу один маленький примерчик, если это мне будет разрешено, из своей собственной работы, из своей собственной «теоретической практики», если можно так выразиться. Мне случилось в одной из своих статей довольно подробно разработать вопрос о том, какое большое принципиальное отличие существует между вызреванием социалистического строя внутри капиталистической системы и вызреванием капиталистического строя внутри феодального общества. Потом соответствующие положения, которые я опубликовал в журнале «Под знаменем марксизма[1], [50] стали встречаться - в целом ряде работ юридического, общеполитического и всякого иного порядка - с большей или меньшей степенью теоретической заостренности. Но после того, как я эту статью написал и совершенно искренне считал, что здесь, в этой маленькой теоретической области, в определенном разрезе, сказано некоторое новое слово, которое раньше не говорилось, - я увидал, что все это заключается буквально в четырех строках одной из речей Владимира Ильича[2], произнесенных им на VII съезде[3] нашей партийной организации, во время прений по Брестскому миру[4]. Я думаю, что те из нас, которые занимаются и будут еще заниматься теоретической работой и которые будут теперь под несколько другим углом зрения прочитывать Сочинения Владимира Ильича, - они, несомненно, откроют в этих Сочинениях целый ряд вещей, мимо которых мы ранее проходили, которые оставались для нас незаметными и теоретической обширности которых мы не понимали. Ленин еще ждет как теоретик своего систематизатора, и в будущем, когда эта работа будет проделана и когда все то новое, что дал тов. Ленин в бесконечном количестве разбросанного и рассеянного по его Сочинениям, примет систематизированную форму, - Ленин станет перед нами во весь свой гигантский рост и как гениальный теоретик рабочего коммунистического движения. Задача моего доклада и заключается в том, чтобы наметить некоторые вехи, которые могли бы служить толчком для дальнейшей работы по изучению Владимира Ильича как теоретика-марксиста.

1. МАРКСИЗМ ЭПОХИ МАРКСА - ЭНГЕЛЬСА

Марксизм, как всякая доктрина, как всякое теоретическое построение, - и в чисто теоретической, и в теоретико-прикладной области - представляет из себя некоторую живую величину, которая развивается и изменяется. Он может изменяться таким образом, что количественная сторона этих изменений переходит в качественную, он может, как и всякая доктрина, вырождаться при определенных общественных условиях, но он не находится в одном и том же состоянии, и мне кажется, что теперь, в тот период, в который мы живем, всем уже стало совершенно ясно, что марксизм пережил три большие ступени в своем историческом развитии. Эти три ступени исторического развития марксистской идеологии, или марксизма, соответствуют трем большим отрезкам в истории рабочего движения, которые, в свою очередь, связаны с тремя крупными эпохами в развитии человеческого общества вообще, европейского общества в первую голову. Первая фаза марксистского развития - это есть марксизм, как он был исторически сформулирован [51] основоположниками научного коммунизма - Марксом и Энгельсом. Это есть марксизм марксовский - в собственном смысле этого слова. Социальная подкладка для этого марксизма была отнюдь не органическая и отнюдь не мирная эпоха в европейском развитии. Это была эпоха, когда Европа переживала целый ряд потрясений, - эпоха, которая нашла свое наиболее яркое выражение в революции 1848 года.

Главный материал для теоретических обобщений, то, что с социальной стороны дало заряд революционным формулировкам, именно и коренилось в условиях и катастрофическом характере европейского развития; и эпоха, в которую возник марксизм, дала совершенно своеобразную физиономию этому великому пролетарскому учению, наложив печать и на логическую конструкцию новорожденного марксизма. Мы совершенно ясно можем проследить те основные линии, которые, как я выразился здесь, дали революционный заряд марксизму Маркса и Энгельса: в первую очередь, соединение громаднейшей силы абстракции теоретических обобщений с революционной практикой. Мы знаем, что на наиболее высокой ступени теоретической абстракции, в своих тезисах о Фейербахе, Маркс выставил положение, являющееся философской платформой: «Философы до сих пор объясняли мир, а речь идет о том, чтобы этот мир изменить». Само собой понятно, что эта практическая, актуальная струя в марксизме Маркса и Энгельса имела свою социальную подкладку. Затем вся теория Маркса отличалась резко выраженным ниспровергательным характером, - она была глубоко революционна по самому существу своему, начиная от верхних этажей идеологического построения и кончая практически-политическими своими выводами. И в области чисто теоретической, и в области прикладной теории все содержание этого марксизма было глубоко революционным. Ведь недаром на вопрос о том, что составляет душу марксистского учения, Маркс отвечал, вопреки очень многим, - когда я говорю очень многим, я подразумеваю даже и тех, которые сейчас считаются марксистами, - Маркс отвечал, вопреки очень многим, что его учение состоит не в учении о классовой борьбе, потому что это было известно и до него, а его учение состоит в том, что общественное развитие неизбежно приводит к диктатуре пролетариата[5]. Можно сказать, что та формулировка, которая обычно дается марксизму, - именно, что марксизм - это есть алгебра революции, - эта формулировка была для марксизма эпохи Маркса и Энгельса совершенно правильна. Это была чудесная машина, которая служила великолепнейшим орудием для ниспровержения капиталистического режима во всех своих, повторяю, теоретических звеньях и во всех звеньях своих практически-политических выводов.

[1] «Под знаменем марксизма» - философский и общественно-экономический журнал. Был создан в целях пропаганды воинствующего материализма и атеизма и борьбы против «дипломированных лакеев поповщины». Журнал выходил в Москве с января 1922 по июнь 1944 г. ежемесячно, в 1933 - 1935 гг. - раз в два месяца. Для этого журнала В. И. Лениным была написана статья «О значении воинствующего материализма».

[2] См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 36, с. 5-6, 7.

[3] VII Экстренный съезд РКП(б) - первый съезд Коммунистической партии после победы Великой Октябрьской социалистической революции, состоялся 6 - 8 марта 1918 г. в Петрограде. Повестка дня съезда: отчет ЦК; вопрос о войне и мире; пересмотр программы и наименования партии; организационные вопросы; выборы ЦК. Работой съезда руководил В. И. Ленин, который выступил с Политическим отчетом, с докладом о пересмотре Программы и наименования партии, принял участие в обсуждении всех вопросов. Экстренный характер съезда был связан с необходимостью срочно рассмотреть вопрос о заключении Брестского мирного договора, по которому на съезде развернулась острая борьба. Ленин убедительно доказывал необходимость и неизбежность заключения Брестского мира. Против ленинской линии выступила группа «левых коммунистов» - А. Ломов, М. С. Урицкий, А. А. Бубнов, Ф. Э. Дзержинский, Н. Осинский и др. во главе с Н. И. Бухариным «Левые коммунисты» требовали объявить войну международному империализму, они готовы были даже идти на возможность утраты Советской власти «во имя интересов» мировой революции. Авантюристическую и демагогическую позицию занимал Л. Д. Троцкий, предлагавший объявить войну прекращенной, армию демобилизовать, но мира не подписывать. Съезд принял резолюцию о Брестском мире, предложенную Лениным. Бухарин тогда же, в 1918 г., открыто признал допущенную им ошибку по вопросу о Брестском мире. Ленин объяснял гибельную для Советской власти линию «левых коммунистов» отсутствием у них диалектической гибкости, нежеланием видеть принципиальное различие между компромиссами предательскими и компромиссами обязательными, необходимыми (см.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 41, с. 19).

[4] Брестский мир - мирный договор между Россией, с одной стороны, и Германией, Австро-Венгрией, Болгарией и Турцией - с другой; заключен в Брест-Литовске (ныне Брест) 3 .марта 1918 г., ратифицирован Чрезвычайным IV Всероссийским съездом Советов 15 марта. От имени Советского правительства договор подписали Г. Я. Сокольников (председатель делегации), Г. В. Чичерин, Г. И. Петровский и секретарь делегации Л. М. Карахан.

[5] См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 28, с. 427.