Vorwarts. Berliner Volksblatt. Zentralorgan der soz.-dem. Part. Deutschlands. 25. VII. 1914.

У л ь т и м а т у м.

Войны желают те бессовестные элементы, которые пользуются влиянием при венском дворе и производят решительный удар. Они желают войны - это ясно из диких выкриков черно-желтой прессы, раздающихся уже несколько недель. Они желают войны - австрийский ультиматум Сербии показывает это открыто пред всем светом.

Коронованные властители, политика которых за последние годы во всех кругах служила предметом насмешки и порицания, словно желают теперь показать нам, что им не чужды серьезность и энергия, что они могут действовать, и вот они ударяют по столу своим бронированным кулаком, превращая фарфор в обломки и вызывая ужас во всей Европе. При всех осложнениях во время балканской войны мы никогда не стояли так близко пред великим кровавым хаосом, как в эти двадцать четыре часа, которые указаны правительством Берхтольда сербскому министерству, как крайний срок для ответа на его угрожающую ноту. И если с наступлением 6 часов вечера субботы сербское правительство не пришлет ответа или если оно сочтет ниже своего достоинства отвечать на подобную бумагу, что будет тогда? Тогда австрийские мониторы на Дунае станут бомбардировать Белград, тогда австрийские полки перейдут через Саву и Дрину, тогда начнется, даже если конфликт будет «локализирован», такое истребление людей, по сравнению с которым балканская война была, детской игрой. Так как кровь Франца-Фердинанда и его супруги была пролита от выстрелов безумного фанатика, то должна пролиться кровь многих тысяч рабочих и крестьян; безумное преступление должно повлечь за собою еще более безумное преступление! Но, когда заговорят пушки, тогда надежда на «локализацию» конфликта останется очень слабой повсюду (за исключением [67] разве редакции «Norddeutsche Allgemeine Zeitung»): в союзе с Сербией находятся Греция и Черногория, которые не оставят своих ружей без употребления, если над Белградским конаком будет развиваться австрийский двуглавый орел, а далее в игру вмешается и русский царизм, который «ради своекорыстных целей» считает себя покровителем балканских славян, а после этого естественно начнется выступление тройственного союза против тройственного согласия на всем необ'ятном фронте. Таким образом австрийский ультиматум может явиться зажигательной бумажкой, от которой вея Европа запылает во всех четырех углах.

Этот ультиматум по своей редакции и по своим требованиям таков, что если бы сербское правительство пршгаженно отступило пред этой нотой, то оно должно было бы считаться с возможностью своего низвержения народными массами в тот же час. Дело вполне очевидно: если великосербское движение является частью гражданской революции южного славянства и имеет на своей стороне все исторические права по сравнению с плохо спаянным, гнилым организмом, который представляет из себя империя Габсбургов (ибо распадение пестрых национальных государств и образование государств с единой национальностью лежит по линии исторического развития), то социализм, не будет сочувствовать пропаганде с сербской стороны, разжигающей самые дурные шовинистические инстинкты, и агитации, действующей с помощью бомб и браунингов. До тех пор, пока австрийское правительство требовало от Пашича произвести расследование о соучастниках сараевского убийства на сербской территории и привлечь их к строгой ответственности, оно осуществляло, без сомнения, свое полное право. Как заявлял о том сербский председатель совета министров, подобное требование нашло бы и с сербской стороны широкое признание.

Но, так как венские подстрекатели к войне не желают мирного решения вопроса, то нота Берхтольда составлена совершенно в иных тонах. В двух фразах она об'являет доказанным, что план убийства Франца-Фердинанда был составлен в Сербии, что оружие было доставлено Сербией и что убийцы тайно проникли в Австрию из Сербии. А доказательства? Их нет, имеются только «удостоверения» имперских следователей и полицейских сыщиков, которым вся Европа должна верить. Однако, кто знает о том, как в процессе по делу о заговоре в [68] Аграме были представлены самые замечательные «удостоверения», тот не сможет удержаться от некоторого недоверия и по отношению к «новым удостоверениям». Правильно пишет наш партийный венский орган:

«Имеется только один способ установления доказательств, против которого нельзя представить -никаких возражений, который по своему характеру представляет больше всего гарантий и от которого никто и ничто не может укрыться: а именно публичное судебное разбирательство дела о виновниках! Если в судебном публичном разбирательстве истина будет показана открыто, тогда вся Европа увидит вину Сербии, и тогда никто не станет порочить, как несправедливые, те. требования, которые мы пред'являем Сербии для защиты нашей безопасности. Если верно то, что предварительное следствие против преступников обнаружило «неоспоримые доказательства» совиновности Сербии в этом деле, если это правда в той степени, как об этом утверждается, то долой доказательства! Пусть тогда вместо процесса против преступников-исполнителей будет поставлен процесс против сербского правительства! Поэтому имеется лишь единственная разумная и логическая политика: без замедления начать публичное судебное следствие, не вызывая излишнего шума в Европе!»

Показателем шаткости оснований такого следствия является поведение тов. Берхтольда, который не стремится дать Европе моральное оправдание своему поведению посредством приведения несомненных доказательств, а вместо того угрожающе хватается за саблю. Еще более неслыханным является при свете этих обстоятельств существо ультиматума. Можно пред'являть требование стране, истерзанной от несчастной войны, поверженной на землю от тысячи кровавых ран, как то делает Вена по отношению к Белграду, но нельзя делать того же по отношению к народу, который значительно укрепил свое национальное сознание путем победоносной борьбы, давшей ему значительные приращения территории и могущества. Поскольку требования австрийского министерства не являются чисто платоническими (даже при полной готовности своей сербское правительство могло бы столь же мало подавить великосербское движение, как в свое время правительство Бисмарка не могло остановить социалистическое движение в Германии), они явятся пощечиной для этого возросшего национального самосознания. Государство, дающее свое согласие [69] на то, чтобы на его территории могли действовать органы чужого правительства для подавления каких либо противоправительственных стремлений, добровольно отказывается от своей самостоятельности и исключается из числа стран, с которыми приходится считаться. Между тем п. 5 требований Бертхольда, вопреки всякому писанному праву, требует именно этого. Советники австрийского министерства должны были бы видеть все в слишком розовом свете, если они думали, что Сербия даст на это утвердительный ответ. Нет, эти фанатические провокаторы черно-желтой военной партии желают фактически войны, и для них речь идет не о вопросах права, а о вопросах силы: покушение в Сараево было только удобным поводом, а на деле мы видим здесь ту отчаянную империалистическую балканскую политику Австро-Венгрии, которая после стольких поражений опять рассчитывает добиться успеха. Ненавистная Сербия должна будет или валяться в грязи, или быть разгромленной после славной войны.

Преступлением шовинистической прессы Германии явилось подстрекательство дорогого союзника идти в своих военных вожделениях до крайности, и нет сомнения, что г. Бетман-Гольвег обещал г. Берхтольду свою поддержку с тыла. Но в Берлине здесь играют столь же опасную игру, как и в Вене. В политике авантюр учитывают только ее начало, но неизвестно, чем она кончится, и если дело дойдет до великого европейского столкновения, то могут произойти весьма неожиданные вещи, которые могут затронуть то, что также в Германии причисляется к «священнейшим благам». Выступление рабочих классов всех стран против грозящей мировой войны должно подействовать укрощающим образом на кровожадных крикунов в Вене в последнюю минуту, если бы даже германское правительство иначе относилось к вопросу о сохранении мира.

Такова неизменная воля германского народа пред грозно потемневшим горизонтом!

Текст воспроизведен по изданию: Грюнберг Карл. Интернационал и мировая война: материалы. - Пг., 1919. С. 67 - 70.