4. Патриарх Никон. Исправление богослужебных книг и обрядов. Церковный раскол. Протопоп Аввакум. Патриарх Никон происходил из крестьян Нижегородского края[1]; в 1646 г., будучи игуменом одного из северных монастырей, он приехал в Москву, где встретился с Алексеем [190] Михайловичем и произвел на благочестивого молодого царя сильнейшее впечатление своей величественной наружностью, красноречием и славой подвижника; царь настоял на том, чтобы Никон перешел в Москву, где он был поставлен архимандритом Новоспасского монастыря. Он часто виделся и говорил с царем, который все больше и больше привязывался к своему наставнику и «собинному другу». В 1648 г. Никон стал митрополитом Новгородским, а в 1652 г., по смерти патриарха Иосифа, Никон, по желанию и по усиленной просьбе царя, стал патриархом Московским и всея России. Царь питал к нему искреннюю симпатию, глубочайшее уважение и беспредельное доверие; он почтил Никона титулом «великого государя», а уезжая на войну с речью Посполитой (1654 г.), он поручил патриарху все управление государством и попечение над царской семьей. Никон вел дело государственного управления твердою и властною рукой, но своим крутым и резким характером и своим властолюбием он возбудил недовольство и духовенства и бояр; последние скрепя сердце повиновались власти и приказаниям бывшего нижегородского мужика и по возвращении царя из похода всячески старались очернить Никона в глазах царя. Но прежде чем дело дошло до конфликта между царем и патриархом, Никон успел осуществить свою знаменитую церковную реформу, которая повела к расколу в русской церкви.

До появления книгопечатания церковные книги переписывались от руки; и в них вкрались некоторые ошибки и описки; в церковных обрядах также явились некоторые отклонения от греческих обрядов и текстов. Приезжавшие на Русь греческие архиереи и монахи обращали внимание русской высшей иерархии на эти отклонения, и потому
уже до Никона (при патриархах Филарете и Иосифе) делались попытки исправления церковных книг и обрядов, но эти попытки остались безуспешными. Никон взялся за дело проведения церковной реформы со свойственной ему энергией, но также со свойственными ему крутостью и нетерпимостью. Он поручил исправление церковных книг приезжим грекам и киевским ученым монахам, чем вызвал недовольство московских патриотов и церковных консерваторов. Церковный собор 1654 г. одобрил предложенные греками и киевлянами исправления, и патриарх повелительно и торопливо начал проводить их в жизнь, налагая суровые кары на непослушных. Это усилило и озлобило национально-церковную оппозицию, во главе которой стал [191] знаменитый борец за «старое благочестие» протопоп Аввакум[2].

Взаимное ожесточение в религиозной борьбе дошли до того, что знаменитый Соловецкий монастырь на Белом море не только отказался принять «еретические» никонианские книги, но решил оказать открытое - вооруженное - сопротивление церковной и гражданской власти. Соловецкие монахи в ответ на царское требование подчиниться дерзко писали царю: «Вели, государь, на нас свой царский меч прислать и от сего мятежного жития преселити нас на оное безмятежное и вечное житие». В 1668 г. началась вооруженная борьба соловецких монахов с царскими стрельцами, которая продолжалась с перерывами около восьми лет и лишь в 1676 г. закончилась взятием монастыря и наказанием «церковных мятежников». Наиболее активные вожди раскола были сожжены, [192] наиболее фанатичные «староверы сами сжигали себя, чтобы не отдаться в руки «никониан», и это жестокое церковное междоусобие, конечно, значительно подорвало внутреннюю силу, духовный авторитет и идейное влияние православной церкви и ее иерархии, прибегшей для борьбы с «ересью» к помощи светского меча.

Патриарх Никон начал, но не закончил сам свою церковную реформу. Его недоброжелателям-боярам удалось испортить отношения царя и патриарха настолько, что царь явно начал избегать встреч со своим бывшим наставником и другом. В 1658 г. раздраженный патриарх внезапно покинул Москву и удалился в Воскресенский монастырь (в 40 верстах от Москвы), написав царю: «отхожу ради твоего гнева»... Покинув Москву, Никон, однако, не отказался от патриаршества, и таким образом русская церковь в тяжелые времена внешних войн и внутреннего раскола оказалась без своего главы. Это ненормальное и тягостное для всех положение продолжалось до 1666 г. В этом году в Москве состоялся великий церковный собор с участием двух восточных патриархов (Паисия Александрийского и Макария Антиохийского) и нескольких греческих епископов. Собор, выслушав жалобы царя на патриарха Никона и объяснения последнего, признал Никона виновным в том, что он «вверенную ему паству самовольно остави без всякого понуждения и нужды» и тем внес смуту и расстройство в церковную жизнь, и потому собор лишил его патриаршего сана, «изрекше ему отныне вменятися и нарицатися простым монахом Никоном». В качестве «простого монаха» бывший «великий государь, святейший патриарх» был сослан на житье в Ферапонтов Белозерский монастырь...

Церковные исправления, произведенные Никоном, собор одобрил так же, как одобрил церковное отлучение «еретиков и раскольников» и наказание их гражданскою властью.


[1] В средневековой Германии или Франции епископские кафедры занимались почти исключительно представителями высшей аристократии. В России нижегородский мужик мог стать «великим государем, святейшим патриархом» и соправителем царя.

[2] Во главе ревнителей старого благочестия Аввакум вел жестокую борьбу с Никоном «носатым и брюхатым, с борзым кобелем, отступником и еретиком», «предчетей Антихриста», как он «честил» патриарха в своих писаниях. Он был сослан на 10 лет в Сибирь и по возвращении оттуда возобновил свою борьбу с «никонианством». Затем он был расстрижен и сослан в Пустозерск, откуда продолжал своими посланиями обличать «никонианскую ересь»; в 1681 г. он был сожжен на костре с несколькими своими единомышленниками. В своих поучениях и посланиях и в своем «Житии» Аввакум излагает и защищает идейные основы старообрядчества. Он ярко формулирует принцип церковного консерватизма; «Аще я и не смыслен гораздо, неука человек, да то знаю, что вся в церкви от святых отец преданная, свята и непорочна суть. Держу до смерти, яко же приях; не прелагаю предел вечных, до нас положено: лежи оно так во веки веков». До появления Никона именно наша Россия была центром и хранительницей истинного православия: «российский народ - последнее, оставшее, на земле себя Аврааме, то есть Новый Израиль». Рим и поляки давно отпали от правой веры, у греков «православие пестро стало от насилия турского Магмета», и потому не нам у греков, а им у нас надо учиться правой вере, - «до Никона отступника в нашей России у благочестивых князей и царей все было православие чисто и непорочно, и церковь немятежна», а Никон «святую церковь разодра и разврати и сим расколом всю святорусскую землю возмути». - Конкретно, нововведения Никона не были такой церковной революцией и полным ниспровержением старого благочестия, какими они представлялись Аввакуму и его единомышленникам; это были: троеперстное (а не двуперстное, как раньше) сложение руки для крестного знамения; тройная (а не сугубая) «аллилуйя»; совершение литургии на пяти (а не на семи) просфорах: хождение при освящении церквей и при крещении против солнца, (а не «посолонь»); исключение из Символа веры и из некоторых молитв слов, которых не было в греческих подлинниках; наконец, слишком «плотский», по мнению старообрядцев, стиль иконописания: «пишут Спасов образ Еммануила, лице одутловато, уста червонная, власы кудрявые... и весь яко немчин брюхат и толст учинен, лишь сабли той при бедре не написано» (Аввакум).


<< Назад | Содержание | Вперед >>