4. Государственное устройство и управление:
а) Князь. Новгородцы были, «мужи вольные», жили и управлялись «на всей воле своей», но и они не считали возможным обходиться без князя. Князь нужен был Новгороду главным образом как предводитель войска. Вот почему новгородцы так ценили и уважали своих воинственных князей конца XII и начала XIII в. - Мстислава Ростиславича (Храброго) и его сына Мстислава Удалого. В середине XIII в. приобрел себе славу и популярность своими военными подвигами другой новгородский князь - Александр Невский (хотя во внутренних отношениях у него не раз бывали конфликты с новгородцами). В 1269 г., через год после Раковорской битвы с немцами, новгородский князь Ярослав «хоте из города ехати. Новгородцы же кланяхуся ему: «княже!.. от нас не езди; еще бо не добре ся бяху умирили с немцами) (Новг. 1).
Однако, предоставляя князю командование вооруженными силами, новгородцы отнюдь не дозволяли ему самостоятельно вести дела внешней политики и начинать войну без согласия веча. В 1266 г. тот же князь Ярослав [73] «приде в Новгород с полками низовскими, хотя ити на Псков», - «новгородцы же возбраниша ему...; князь же отослал полки назад» (Новг. 1).
Новгородцы требовали от своего князя присяги в том, что он будет нерушимо соблюдать все их права и вольности. В 1228 г., приглашая к себе князя Ярослава Всеволодовича, новгородцы «послаша к Ярославу на том: «поеди к нам,... на всей воли нашей и на всех грамотах Ярославлих ты наш князь; или ты собе, а мы собе» (Новг. 1).
Приглашая нового князя, Новгород заключал с ним формальный договор, точно определявший его права и обязанности. До нас дошел ряд таких договоров, из которых первый относится к 1265 г. но договоры XIII-XIV вв. не являются новостью в политической жизни Новгорода, наоборот, они лишь формулируют и закрепляют старый политический обычай, который каждый вновь приглашаемый князь обязуется соблюдать нерушимо: «На сем княже, целуй хрест ко всему Новугороду, на чем целовали деды и отцы, - Новгород ти держати в старине, по пошлине, без обиды». Вся судебная и правительственная деятельность князя должна идти в согласии с новгородским посадником и под его постоянным надзором: «А бес посадника ти, княже, суда не судити, ни волостей раздавати, ни грамот давати»; а без вины мужа волости не лишити... А ряду в Новгородской волости тобе, княже, и твоим судиям не посудити (т. е. не изменять), а самосуда не замышляти». Вся местная администрация должна быть назначаема из новгородцев, а не из княжих мужей: «А что волостей всех новгородских, того ти, княже, не держати своими мужи, но держати мужи новгородскими; а дар имети тобе от тех волостей». Этот «дар» с волостей, размеры которого точно определяются в договорах, составляет вознаграждение князя за его правительственную деятельность. Ряд постановлений обеспечивал от нарушения торговые права и интересы Новгорода. «А гостю гостити по Суждальской земли новгородскому бес пакости, без рубежа» (без задержек на границе), или: «А гостю гостити всякому с обе стороны, путь чист без рубежа; а ворот ти не затворяти, и всякий гость пустити в Новгород». Обеспечивая свободу торговли Новгорода с русскими землями, договоры требовали от князя также, чтобы он не препятствовал новгородской торговле с немцами и чтобы он сам не принимал в ней непосредственного участия: «А в Немецком дворе тобе торговати нашею братиею, а двора ти [74] не затворяти, а приставов ти не приставливати». В отношении внешней политики князь должен был «пособлять» Новгороду в случае войны, но сам не должен был начинать войну без «новгородского слова» (т. е. без постановления веча). «А коли будет Новугороду размирье с немцы, или с Литвою, или с иною землею, пособляти ти, княже, по Повегороде без хитрости: а без новгородского ти слова, княже, войны не замышляти»...
Новгород заботился о том, чтобы князь со своею дружиною не вошел слишком близко и глубоко во внутреннюю жизнь новгородского общества и не сделался бы в нем влиятельной социальной силой. Князь со своим двором должен был проживать за чертою города, на Городище. Ему и его людям запрещалось принимать кого-либо из новгородцев в личную зависимость, а также приобретать земельную собственность во владениях Великого Новгорода - «а тебе, княже, ни твоей княгини, ни твоим боярам, ни твоим дворянам сел не держати, ни купити, ни даром принимати по всей волости Новгородской».
Таким образом «князь должен был стоять около Новгорода, служа ему, а не во главе его, правя им», говорит Ключевский, который указывает на политическое противоречие в строе Новгорода: он нуждался в князе, но «в то же время относился к нему с крайним недоверием» и старался всячески стеснить и ограничить его власть[1].
[1] В XIV-XV вв., когда Москва возвысилась над прочими русскими княжествами и московские князья почти неизменно занимали престол великих князей владимирских, новгородцы обыкновенно признавали своими князьями великих князей московских. Последние, конечно, не жили в Новгороде, но посылали своих наместников на Городище. Подобно древним князьям, они обязывались, по договорным грамотам, «держати Новгород в старине, по пошлине, без обиды» и соблюдать все остальные постановления древних договоров. Иногда между Новгородом и великим князем происходил разрыв, и наместники великого князя «съезжали» с Городища. Фактически в течение последних полутора веков новгородской независимости в Новгороде не было ни князя, ни княжеской дружины.