Благодарю Вашу светлость за доверие, которое мне было высказано от имени Высокой Порты и которое состоит в том, что она никогда не допускала мысли, будто я могу прекратить питать чувство преданности к трону, чувство, которым я всегда был одушевлен. Я очень признателен ей, что она не допускает также мысли, будто я мог забыть упомянутые Вами благодеяния и милости, которыми Его Величество соблаговолил меня щедро осыпать.
Затем Ваша светлость взывает к этим чувствам и просит меня употребить
[242] личное влияние дабы немедленно положить конец преступной кампании, направленной против халифата.
Воспользуюсь случаем, предоставленным мне Вашей светлостью, чтобы напомнить, что я был первым в недавнем прошлом, кто привлек внимание Высокой Порты к священному и неоспоримому значению халифата. Что же касается ссылки на имя божье и на правосудие халифа, то я столько раз настойчиво обращался за ним к Высокой Порте, в которой Ваша светлость тогда, как и теперь, исполняли обязанности премьер-министра. Мне было сказано, чтобы я был послушен решению, священный характер которого был неизменен, поскольку представлял собой волеизъявление относительно одной из высочайших сфер деятельности, с которой само существование халифата столь тесно связано, что нарушения в ней могут повлечь за собой отрицание божественного закона, на котором зиждется духовная власть халифа.
Ваша светлость сами согласились, что, будучи далеким от того, чтобы наносить удары по авторитету халифа, я, напротив, признал его высочайшее значение, и если говорить во имя божественной справедливости, то я отношусь к халифату с самой глубокой почтительностью, которую можно ждать от мусульманского принца, дед и отец которого имели честь после священной, но разорительной и полной опасностей войны
[1] отдать исламу всеми почитаемые места паломничества и восстановить более могущественный, чем когда-либо, авторитет халифата, которого там уже не было.
Что же касается милостей и благодеяний, которыми, по сообщению Вашей светлости, меня осыпал Его Величество, то мне о них неизвестно.
Я взывал к могуществу моего повелителя, чтобы он защитил меня от иностранного давления. Во время моего шестнадцатилетнего правления в Египте страна была покрыта сетью железных дорог, был прорыт канал, давший плодородие ее землям. Он увеличил в пять раз их продуктивность. За это время были построены два больших порта - в Суэце и Александрии; в Центральной Африке были ликвидированы источники работорговли, а знамя империи стало развеваться в странах, которым оно до того не было известно. В эти годы завершилось строительство канала, соединившего два моря, и, наконец, после долгого, упорного сопротивления была осуществлена судебная реформа, положившая конец разнобою и медлительности многочисленных иностранных юрисдикций и обеспечившая работу новых органов единой юстиции, вобравшей в себя элементы восточной и западной цивилизации.
На мой призыв к сюзеренной державе Его Величество ответил провозглашением моего смещения. Я подчинился, чтобы не наносить удар по спокойствию империи, уже и так поколебленному большой и неудачной войной
[2].
Позднее вследствие моих печальных обстоятельств я опять взывал к справедливости и правосудию халифа, право на которые он получил от бога при посредничестве пророка.
Ваша светлость знает, что я все еще нахожусь в ссылке вместе с моей семьей в тех же печальных обстоятельствах. Тем не менее Ваша светлость видит, что я уважаю и все более почитаю высшее назначение халифата.