Мы, Валеран, Божьей милостью архиепископ Кельнский и архиканцлер Священной Империи в землях Италии, а также графы Рено Гельдернский и Вильгельм Юлихский, даем знать всем следующее:

Из дружеских чувств, которые мы испытываем к превосходнейшему и могущественнейшему государю, монсеньору Филиппу, Божьей милостью королю Франции, и к его сыну, монсеньору Жану Французскому, герцогу Нормандскому, и в благодарность за то добро, которое они нам сделали и за которое мы крайне им обязаны, а также ради благ, коих мы можем удостоиться в будущем, мы связываем себя самих и наших наследников клятвенными обязательствами с вышеназванным королем Франции и его сыном, монсеньором Жаном Французским, и обещаем служить и помогать им всякий раз, когда они нас призовут и попросят, в любую пору их жизни (или же тому из них, кто переживет другого) нижеследующим образом.

Прежде всего, мы обязуемся помогать и служить королю Франции и его вышеназванному сыну, монсеньору Жану, против монсеньора Робера д'Артуа, герцога Брабантского и всех прочих, кто пожелает защищать и поддерживать названного монсеньора Робера.

Далее, мы обязуемся им помогать и служить против всех сеньоров королевства Французского, которые им пожелают досадить или оказать неповиновение, и против всех, кто этим обидчикам и мятежникам пожелает оказывать поддержку и помощь в названном королевстве. И если кто-нибудь за пределами королевства Французского пожелает оказать помощь и поддержку кому-нибудь из этих сеньоров вышеназванного королевства, которые будут досаждать и не повиноваться королю или его сыну, монсеньору Жану, и из-за этого король или его сын, монсеньор Жан, пойдут сами или пошлют кого-нибудь против них, мы этим сеньорам, живущим за пределами королевства, не станем помогать и не будем их защищать и поддерживать и не потерпим, чтобы жители наших земель и владений пришли к ним на помощь, если только их не будут обязывать к этому столь сильные вассальные обязательства, что они не смогут от этого уклониться.

Далее, если королю или его сыну, монсеньору Жану, придется воевать в приграничных землях Империи по причинам вышеназванным, а именно против монсеньора Робера д'Артуа, герцога Брабантского или тех, кто пожелает им помогать, мы будем должны служить им под началом достойного предводителя, присланного от них обоих или от одного из них, с тремя тысячами латников (то есть каждый из нас приведет тысячу латников) за нижеуказанное жалование. А если мы приведем триста латников сверх вышеназванного числа (то есть если каждый из нас приведет еще по сотне), то они тоже будут получать нижеуказанное жалованье.

Далее, если королю или его сыну, монсеньору Жану, придется воевать с каким-нибудь сеньором королевства Французского, который им пожелает досадить [259] или оказать неповиновение, или же против монсеньора Робера д'Артуа и герцога Брабантского, мы будем обязаны помочь королю и его сыну, монсеньору Жану, и служить им с шестью сотнями латников (каждый приведет по трети от этого количества) за нижеуказанное жалованье. А если мы туда приведем до ста латников сверх вышеназванного количества, то есть сверх шести сотен, они тоже будут получать нижеуказанное жалованье. Это жалование будет таким: банере-ту - 20 турских су в день, а баше лье - 10 турских су. Что же касается жалованья для оруженосцев, то за пределами королевства Французского они будут получать 6 турских су монетой, имеющей хождение ныне, и точно такое же жалованье в пределах королевства. Но если они будут находиться в городе или в осаде -в том месте, где они не смогут сами добывать фураж, они будут получать 7 су названной монетой. Кроме того, условлено, что каждый из нас должен там присутствовать лично, если только уважительная причина нам в этом не помешает. И тот из нас, кто не сможет там быть по уважительной причине, должен будет послать от себя достойного заместителя.

Далее, условлено, что наши собственные кони и кони наших латников получат денежную оценку у двух маршалов Франции или у одного из них, под их совесть. И если названные кони погибнут или издохнут, то король или его сын, названный монсеньор Жан, выплатят нам их стоимость, указанную двумя маршалами или одним из них. А если случится, что, направляясь на службу к королю или его сыну, монсеньору Жану, мы выедем из наших земель и какие-нибудь кони, наши собственные или наших людей, издохнут, то король или его сын, монсеньор Жан, возместят нам их стоимость в соответствии с тем, что наши собственные маршалы и один из наших придворных представителей, поручась своей честностью, скажут насчет их цены. И, наконец, в случае, если королю или его сыну, монсеньору Жану, по вышеперечисленным причинам придется воевать в наших землях, за пределами королевства, и если король там будет лично или же пошлет туда короля Богемского как своего заместителя, мы будем должны служить ему восемь дней за свой собственный счет с тремя тысячами латников, но всего только раз.

Далее, если мы или кто из нас или наших людей, находясь на вышеназванной службе, будет пленен, то король или его сын, монсеньор Жан, будут обязаны возместить нам ущерб. А если случится, что мы или наши люди возьмем каких-нибудь пленников, находясь на вышеназванной службе, то они будут переданы королю или его сыну, монсеньору Жану. И если мы, по воле и просьбе короля или его сына, монсеньора Жана, начнем войну против монсеньора Робера д'Артуа, герцога Брабантского или же их сторонников и союзников, то король и его сын, названный монсеньор Жан, не должны заключать мира или перемирия с названным монсеньором Робером, герцогом Брабантским и их сторонниками и союзниками, если мы не будем в это соглашение тотчас включены и наши интересы не будут соблюдены.

Все эти вышеперечисленные обязательства и каждое из них мы и каждый из нас в отдельности обещаем честно и искренне, посредством клятвенной присяги, исполнять и соблюдать твердо, нерушимо, неукоснительно, из пункта в пункт, не допуская никаких оговорок и возражений в будущем ни по нашей собственной воле, ни по воле других. И коль скоро в залог этого мы назначили самих себя, свое имущество, своих наследников и имущество оных наследников, движимое и [260] недвижимое, нынешнее и будущее, то мы отказываемся в этом деле от всех видов лукавства и злонамеренного обмана, от того, чтобы говорить потом, что вышеназванные договоренности не были обсуждены, согласованы и приняты должным образом, и потому мы, дескать, не обязаны оказывать вышеназванные услуги и помощь королю Франции и монсеньору Жану, его сыну, или же тому из них, кто переживет другого. И мы сразу в целом отказываемся от всех других лукавых отговорок, доводов, уверток, которые можно было бы придумать и сказать, ссылаясь на закон или житейские обстоятельства, против содержания настоящей грамоты, и которые нам помогли бы оспорить вышеназванные обязательства или некоторые из них, полностью или частично. Оные обязательства, сказанные в общем, мы желаем считать раз и навсегда установленными и имеющими такую же ценность, как если бы они заново произносились и утверждались слово в слово для каждого отдельного случая, когда потребуется.

В свидетельство этих вышеназванных договоренностей мы, архиепископ Валеран и вышеназванные графы Рено и Вильгельм, велели приложить наши личные печати к настоящим грамотам, составленным и написанным в Санлисе, в год Милости 1332, в месяце мае.