| История России - Новейшая история России и стран бывшего СССР |
- Говорит генерал Щербачев. Восьмая и шестая армии наиболее неустойчивые, особенно 11 корпус (VIII армия) и четвертый армейский (VI армия). Четвертая и девятая армии более тверды, кроме третьей Туркестанской стрелковой дивизии, совершенно разложившейся. Все жаждут мира, но желают, чтобы переговоры вело законное правительство, таковым Ленина и компанию не считают. Отдельные части самостоятельно пытаются взять почин в руки. 8 ноября было выступление [228] 165 дивизии, ничем неокончившееся. В настоящее время выступает с тем же требованием 11 корпус, повидимому по инициативе 165 дивизии, входящей в состав корпуса. Революционные комитеты фронта, армий и большинства корпусов против отдельного выступления частей с предложением мира, кроме комитета 11 корпуса, резко высказавшегося за такое заключение мира и потребовавшего выступления от комкора, который отказался. Румыны верно и твердо выполняют союзный договор, опасаясь только нарушения его нами. Отдельные лица, вероятно, и немецкие агенты, с провокаторскими целями, будируют, дабы расстроить дружественное отношение между нами и румынами. Что касается отношения к нам представителей всех союзных держав, то, относясь сочувственно к нам и понимая тяжелое положение России, они опасаются расстройства фронтов вследствие выступления Ленина, относясь к нему резко отрицательно, совершенно его не признавая как официальное представительство России[1], а также всех лиц, назначенных Лениным. Возможно скорое сформирование компетентного правительства при настоящем настроении в армиях существенно необходимо. Необходимо, кроме того, точно установить отношения фронта с Украинской Радой. О всех бывших переговорах в Одессе сегодня донесу. Не откажите ориентировать о положении под Петроградом, на северном и западном фронтах. Щербачев.
- Здесь у аппарата генерал Духонин. Положение следующее: до сих пор власть продолжает быть захвачена в Петрограде большевиками, и новое правительство, полномочное и компетентное, образоваться никак не может. Причина кроется в борьбе политических[2] и социалистических партий, которые в такую минуту никак не могут отрешиться от своих частных интересов во имя общих, и вот причина, благодаря которой уже 20 день в стране не может водвориться всеми признанное правительство, а действует самочинно кучка большевиков самого крайнего направления, с Лениным во главе, опираясь на чернь и на темную массу солдат и матросов, объявляя ряд декретов от имени народных комиссаров и всячески дискредитируя ставку и командный состав. В настоящее время Крыленко отправился на северный фронт, проехал через Псков в Двинск, никто его не арестовал, железные дороги, в лице Викжеля, пропустили его экстренный поезд, нанеся тем существенный вред армии и нашей родине. В настоящее время Крыленко находится на фронте 19 корпуса. Никто из начальствующих лиц не выехал к нему навстречу и не пошел на его зов. Крыленко в Армейском Комитете V армии, почти сплошь состоящем из большевиков, сказал речь, содержание которой приблизительно следующее: у нас три врага: внешний - неопасный - с ним заключим перемирие, а на союзников не стоит обращать никакого внимания, - все равно они фактически сделать ничего не могут и только запугивают зря. Второй враг - голод, который поборят народные комиссары (способ, указанный в одной из [229] радиотелеграмм большевиков, - отнять у буржуев хлеб и деньги), третий враг - контр-революционный командный состав во главе со ставкой, с которым будет предпринята самая жестокая борьба. Он противится миру, и мы перешагнем через его трупы. Содержание этой речи я передал вчера в Петроград генералу Марушевскому с предложением немедленно довести до сведения генерала Маниковского и народных комиссаров, указав на преступность подобной пропаганды и необходимость принятия самых решительных мер против нее. Генерал Болдырев сегодня ночью арестован Крыленко. Незадолго перед арестом я говорил с Болдыревым, и он мне докладывал, что ему положительно не на что опереться, хотя все демократические партии на его стороне, но они не опираются на массу, которая слепо верит обещаниям скорого мира, и это заставляет ее признавать Крыленко. Я полагаю, что германцы не станут вступать в серьезные переговоры с Крыленко и не признают его за главковерха, иначе надо было бы видеть заранее обдуманный план измены, а не одно только безумное ослепление. Гораздо существеннее вред можно ожидать от Крыленко от самочинного смещения им лиц командного состава, что может породить полную анархию. На северном фронте Черемисов к Крыленко не поехал и теперь опасается, что арестуют и его. На северном фронте крайне слабый приток продовольствия, и это обстоятельство является большим козырем для развития анархии и самочинных действий. Часть груженых вагонов захвачена по дороге и разграблена героями тыла. Устойчивости в боевом отношении нет, братание на некоторых участках, преимущественно V армии. На западном фронте, к сожалению, генерал Балуев не проявил должной твердости характера и поддался требованиям Революционного Комитета, плыл все время по течению и в конце концов был вынужден тем же Комитетом подать рапорт о болезни для зачисления в резерв, обеспечив за собой обещание Комитета для[3] его личной безопасности; сейчас же вместо него водворился избранный Революционным Комитетом подполковник Каменщиков. На-ряду с этим к исполнению должности приказано вступить снабзапу, временно, до приезда командарма II генерала Данилова, так как генерал Вальтер оказался также в немощном состоянии и представил свидетельство о невозможности, по болезни, вступить в должность. Настроение армий западного фронта очень пестрое, за исключением II, которая явно большевистского направления. На фронте лишь частичные братания. На юго-западном фронте без перемен. Украинская Рада не признает комиссаров народных. На Кавказе все благополучно. Ставка продолжает держаться взгляда, изложенного мною вам в телеграмме от 9 ноября. Буду бороться против насильников до образования правительственной власти, признанной всею страной. Обстановка, конечно, крайне трудная, осложняющаяся полной несостоятельностью в государственном отношении политических партий, которые никак не могут [230] сговориться, предоставляя армии, главным образом командному составу самим расхлебывать заваренную ими кашу. Конечно, мы выполним свой долг до конца, и история укажет каждому по делам его. Вот все, что я вам могу сказать. Верховский, по моим сведениям, находится в Петрограде; возникал вопрос от большевиков о привлечении его к работе в военном министерстве, но осуществления не получил. Вообще в Петрограде не сдвинулись с мертвой точки, до сих пор военное министерство работает исключительно для удовлетворения нужд армии и не вмешивается в политику. Все. Дай бог вам сил.
- Со своей стороны все сделаем. До свиданья.
[1] Так в подлиннике.
[2] Так в подлиннике.
[3] Так в подлиннике.
Текст воспроизведен по изданию: Накануне перемирия // Красный Архив. - М.-Л., 1927 № 04 (23). - C. 228-231.
| Комментарии |
|