В  П е т е р б у р г е  началась  в с е о б щ а я  з а б а с т о в к а  р а б о ч и х,  к которой присоединились в течение дня и учащиеся высших учебных заведений. Десятки тысяч граждан и гражданок стекаются к полудню к Казанскому собору и примыкающим к нему улицам. Делаются попытки устраивать митинги, демонстрации, происходит ряд столкновений с полицией. У памятника Александру III выступает ряд ораторов. Начинается стрельба со стороны полиции. Один из ораторов падает раненым. Есть и убитые. Был убит пристав. В этот день были ранены полицеймейстер Шалфеев и несколько других полицейских чинов. В жандармов бросали ручные гранаты, петарды и бутылки. Войска проявляли пассивность, а иногда нетерпимость к действиям полиции. Казаки, когда конная полиция начала стрельбу возле памятника Александру III, дали залп в полицию, и она принуждена была ускакать на Гончарную улицу.

Начальник Петербургского военного округа Хабалов объявил, что если 28/II (13/III) рабочие не приступят к работам, то все новобранцы досрочных призывов 1917, 1918 и 1919 г., пользующиеся отсрочками, будут призваны в войска. [36]

Утренние газеты вышли не все, вечерние же совсем не вышли. В пятом часу вечера  X а б а л о в  послал в ставку Наштаверху шифрованную телеграмму, в которой, между прочим, пишет: «Толпа рассеяна. В подавлении беспорядков, кроме Петроградского гарнизона, принимают участие 5 эскадронов 9-го запасного кавалерийского полка из Красного Села, сотня лейб-гвардии сводно-казачьего полка из Павловска и вызвано в Петроград 5 эскадронов гвардейского запасного кавалерийского полка».  М и н и с т р  в н.  д е л  П р о т о п о п о в,  со своей стороны, телеграфировал в ставку Воейкову, что к прекращению дальнейших беспорядков принимаются военным начальством энергичные меры, и что в Москве спокойно.

Около 9 часов вечера Хабалов получил переданную по прямому проводу в генеральный штаб телеграмму:  «П о в е л е в а ю  з а в т р а  ж е  п р е к р а т и т ь  в  с т о л и ц е  б е с п о р я д к и,  н е д о п у с т и м ы е  в  т я ж е л о е  в р е м я  в о й н ы  с  Г е р м а н и е й  и  А в с т р и е й.  Н и к о л а й II».  Хабалов собрал начальников участков, командиров запасных частей, прочел им полученную телеграмму и заявил, что необходимо применить последнее средство: если толпа агрессивна (наступательна), открывать по ней огонь после троекратного сигнала; в остальных случаях - продолжать действовать кавалерией.

Весь день происходили заседания думских фракций и бюро «прогрессивного блока». Вечером в  Г о с.  Д у м е  рассматривался законопроект о расширении прав городских самоуправлений в области продовольствия. Вечером  в  п о м е щ е н и и  Ц е н т р. - В о е н.  П р о м ы ш л е н н о г о  К о м и т е т а  полиция застала публичное собрание человек в 50, задержала всех для выяснения личности и арестовала двух членов Рабочей Группы, избегнувших задержания в январе, во время ликвидации Рабочей Группы. В то же время происходило  з а с е д а н и е  о б щ е с т в е н н ы х  о р г а н и з а ц и й  в  Г о р.  Д у м е.  Официально оно было посвящено вопросу о введении хлебных карточек, но фактически заседание носило политический характер. Думские депутаты Керенский и Скобелев в своих речах требовали создания «ответственного министерства». К ним присоединился Шингарев и целый ряд ораторов из рабочих и либеральных думцев. Когда в Гор. Думе стало известно об аресте в помещении Центр. Военно-Промышленного Комитета, то по телеграфу стали добиваться от градоначальника освобождения арестованных. Градоначальник обещал исполнить просьбу. Городская Дума приняла резолюцию с требованием свободы слова, собраний, печати и свободы выборов в учреждения, ведающие делами продовольствия.

В ночь на 26/II (11/III) в разных частях города еще было арестовано около 100 человек, членов различных революционных организаций, в том числе 5 членов Петербургского Комитета Рос. С.-Д. Раб. П. (большевиков). [37]

В ту же ночь началось  с о в е щ а н и е  м и н и с т р о в  в квартире у Голицына по вопросу о роспуске Гос. Думы. Все, кроме Протопопова, Добровольского и Раева, были против роспуска Думы. Приглашенный на совещание Хабалов доложил о событиях дня, о принятых им мерах, о плане охраны города и о полученной им от царя телеграмме. Был поднят вопрос о введении осадного положения. Некоторые из министров настаивали на введении осадного положения, потому что с объявлением его прекращаются все собрания, в том числе и заседания Гос. Думы и даже ее комиссий. Хабалов и Покровский (мин. иностр. дел) были против осадного положения. Решено было обратиться с просьбой к Родзянко и к членам Гос. Думы употребить свой престиж для успокоения «толпы». Голицын, между прочим, указал, что некоторым министрам, по всей вероятности, придется уйти в отставку. Собрание закончилось около 4 часов утра.

Ц а р и ц а  А л е к с а н д р а  в течение дня послала своему мужу в ставку две телеграммы и письмо. В одной телеграмме говорится, что в «городе все спокойно», - в другой (вечерней) уже, что «совсем нехорошо в городе». В конце письма она пишет: «Рабочим надо прямо сказать, чтобы они не устраивали стачек, а, если будут, то посылать их в наказание на фронт. Совсем не надо стрельбы, нужен только порядок и не пускать их переходить мосты, как они это делают. Этот продовольственный вопрос сводит с ума».

Николай II, в связи с событиями в Петербурге, несколько раз в течение дня виделся с Алексеевым и беседовал с ним.  Д у б е н с к и й  в своем дневнике отметил, что «государь как будто встревожен, хотя сегодня по виду был весел».