Отчеты о первом дне заседаний съездов представителей «всероссийского земского союза» и «всероссийского союза городов», открывшихся 7 сего сентября в Москве, с большей или меньшей полнотой уже появились напечатанными в местных газетах. В настоящей записке приведены те сведения об этих заседаниях, которые по тем или иным соображениям не получили оглашения в печати.

Городской съезд, на котором присутствовало около 200 человек, открылся речью  М. В.  Ч е л н о к о в а,  в которой оратор сначала привел ряд исторических данных о работе городского союза в тылу армии и о тех работах, которые предстоят теперь, в виду усилившегося притока больных и раненых воинов и наплыва в центр нескольких миллионов беженцев. «Но прежде чем приступить к этим практическим работам, - сказал  Ч е л н о к о в, - наш союз не может не смущаться событиями, происходящими на фронте и внутри страны. Эти события настойчиво указывают, что наша родина на краю гибели, и мы не можем закрывать на это глаза. Мы должны сказать с полной откровенностью все то, что мы об этом думаем и в чем видим возможный выход из такого опасного положения, - итак, позвольте приступить к занятиям».

Такая речь, как бы подчеркнувшая политическое значение съезда, была тотчас же учтена более крайними его элементами, и большинство сейчас же высказалось за немедленное обсуждение текущего момента.
Уполномоченный от Петрограда, гласный петроградской городской думы  М. М.  Ф е д о р о в,  испросил слово в порядке дня и сказал, что теперь не время для деловых разговоров, а необходимо обсудить создавшееся в стране по вине правительства положение и найти из него выход, так как, если дело и в дальнейшем будет итти таким же путем, «то недалеко то время, когда штыки с фронта повернутся на Петроград, ибо имеются налицо все признаки, что мы накануне вооруженного восстания».

Следующую речь сказал  А с т р о в,  читая ее по тетрадке. Эта речь содержала в себе убийственную критику всех мероприятий правительства, которое, по мнению Астрова, довело армию до разгрома; эта политика правительства обещает разгром России и внутри. Оратор подкреплял свои [49] соображения подбором фактических данных и закончил свою речь требованием передачи дела спасения России в руки общества.

После Астрова вновь выступил  Ф е д о р о в  с краткой речью, в которой, между прочим, сказал: «Мы должны спасать Россию, а ее взялись спасать Распутины; мы накануне полной гибели, а спасти нас хочет Распутин».

После этих выступлений произнесли речи многие из городских голов. Общая сущность этих речей та, что Россия накануне гибели, если ею будет управлять настоящее правительство, почему необходимо руководство деятельностью правительства передать в руки общества, которое своим контролем  п о д т я н е т  кабинет. Вместе с тем также необходимо из среды делегатов съезда избрать особую депутацию, на которую возложить представление непосредственно государю о настоящем настроении всего русского общества и о тех требованиях, которые выработаны, как политическая программа объединенных общественных организаций, т.-е. представить к принятию и осуществлению программу «прогрессивного блока».

Следующая речь,  А. И.  Г у ч к о в а,  основанная на массе Фактов личных наблюдений, дала целую картину той беспомощности, в какую попала наша армия благодаря бездарному правительству. Выходом из такого положения, по мнению Гучкова, является скорейшее осуществление полностью программы «прогрессивного блока». «Подобно блоку, - сказал Гучков, - нам нужно всем скорее объединиться и организоваться, и эта организация нужна пе только для борьбы с врагом внешним, но еще более - для борьбы с врагом внутренним - той анархией, которая вызвана деятельностью настоящего правительства. Не для революции мы призываем власть пойти на соглашение с требованиями общества, а именно для укрепления власти и в целях защиты родины от революции и анархии нам необходимо сделать последнюю попытку чрез наших представителей открыть верховной власти глаза на то, что происходит в России, и на возможные ужасные последствия».

Ему в резкой форме, по отношению к правительству, возражал петроградский присяжный поверенный  М о р г у л и е с,  который находил посылку депутации к верховной власти бесполезной и унизительной для общества, так как ответ может быть заранее уже известен. «Время челобитных уже прошло, сейчас требуют, а не просят, и требования нужно подкреплять силою». Моргулиес предлагает также употребить все силы на объединение общества и его организацию для политической борьбы.

Моргулиесу возражали многие из городских голов, которые настаивали на обязательной посылке особой депутации к государю императору. Среди, них господствует такая мысль, что правительство, напуганное призраком революции и подпавшее под влияние всяких Распутиных, начинает тайно вести с Германией переговоры о заключении сепаратного мира. Вся провинция наполнена и обеспокоена этими слухами и желает довести войну до победного конца, почему и нужно довести до сведения верховной власти о настоящем положении вещей и о необходимости обновления правительства.

Затем сказала речь г-жа  Р у т ц е н  -  сестра известного деятеля, бывшего депутата от Курской губернии. Она выступала в качестве делегата от какой-то общественной организации. Ее речь сводилась к тому, что отправкой депутации к государю общество сделает последнюю попытку переговоров с правительством, и если и тогда не будет уступок, «мы знаем, что нам нужно будет делать».

Выступивший с речью член Государственной Думы  В. И.  Д з ю б и н с к и й  проводил программу трудовой фракции, более левую, чем программа «прогрессивного блока». [50]

Член Государственной Думы  Ш и н г а р е в  свою длинную речь о текущем моменте закончил так: «Каждая наша война заканчивается победой общества и падением реакции, на что указывает вся история России; вспомните 1812 г., декабристов, Севастопольскую кампанию и, наконец, японскую войну. Теперь наступает решительный момент: для светлого будущего нужен еще один дружный натиск, и мы достигнем того, о чем мечтали лучшие русские люди».

Закрывая дневное собрание, Челноков резюмировал суть речей всех ораторов, оттенив сочувственно речи их левой группы, и предложил съезду не постановлять окончательной резолюции о посылке особой депутации к государю императору до совместного решения в положительном смысле этого вопроса по соглашению с земским съездом, что будет 9 числа, так как завтра - день деловой программы.

Заседание съезда представителей всероссийского земского союза открылось речью князя  Л ь в о в а  на тему о переживаемых событиях на фронте и внутри империи. Как на боевой лозунг дня, кн. Львов указал на требования известного приговора московской городской думы и затем предложил собранию, на его усмотрение, заняться обсуждением деловой программы или же обсудить текущие события. Так как большинство съезда пожелало сначала обсудить политический момент, то кн. Львов предложил предварительно выслушать сообщение с фронта уполномоченного союза Льва Платоновича  Д е м и д о в а.

Демидов обрисовал в своей речи положение на фронте в высшей степени печальным: дезорганизация, недостаток снарядов и снаряжения, бессистемное командование и т. д. Тем не менее, по мнению Демидова, положение не безнадежное, и еще может быть исправлено организацией соответствующих условий.

Затем начались речи па тему о текущих событиях.

Резкую речь с критикой деятельности настоящего правительства сказал уполномоченный тверского земства, член Государственного Совета Владимир Иосифович  Г у р к о,  который категорически настаивал на необходимости смены настоящего министерства, ибо это министерство, «само находясь под хлыстом, не может вести твердый курс политики, направленной к победе над врагом».

Из остальных речей выделялись речи членов Государственной Думы Кузьмина-Караваева, Стемпковского (представитель «прогрессивного блока»), Зузина и профессора кн. Е. Трубецкого.

К у з ь м и н - К а р а в а е в,  признавая, что текущий момент - не время для конкретных политических лозунгов, так как еще не окончена война, настаивал на восстановлении работ Государственной Думы и создании ответственного министерства, как требований, объединяющих страну.

С т е м п к о в с к и й  предложил выработать такую резолюцию, которая своим содержанием объединила бы всю страну, подобно тому как известный приговор московской городской думы объединил все слои московского общества. Для создания ответственного министерства необходимо назвать конкретно имена тех лиц для состава нового правительства, которые желательны обществу и действительно пользуются его доверием.

3 у з и н  заявил, что всякие резолюции - только слова; необходимо послать депутацию к царю и открыть ему глаза на истинное положение дел и на действительное настроение страны.

Кн.  Т р у б е ц к о й  в своей речи указал, что лозунги о созыве Государственной Думы и об ответственном министерстве - пе легенда, а укоренившееся в стране сознание неизбежной необходимости, так как дальнейшее [51] существование правительства в настоящем его составе - немыслимо. Единая Россия уже высказалась за его смену, почему съезд, как выразитель мнения трудовой, крестьянской России, должен возвысить свой голос и избрать комиссию для редакции резолюции в смысле предлагаемых требований.

Уполномоченный тульского земства Михаил Дмитриевич  Е р ш о в  произнес речь, в которой доказывал, что обсуждение земским съездом политических задач есть самоуправство, выходящее за пределы его полномочий. Ему не дали говорить криками: «довольно» и т. д. Князь Львов едва водворил порядок.

Вечером того же дня в городской думе состоялось пленарное заседание обоих съездов, под председательством кн. Львова. Заседание было посвящено обсуждению вопроса о беженцах.

На это заседание явилась группа рабочих (около 70 человек), которая, чрез члена Государственной Думы  Д з ю б и н с к о г о,  просила допустить их на собрание съездов, хотя бы только с правом совещательного голоса. Дзюбинский сообщил об этом ходатайстве  Ч е л н о к о в у  и председателю пленарного заседания кн.  Л ь в о в у,  но оба признали участие рабочих недопустимым ни в каком случае, как лиц, не принадлежащих к составу съездов. Когда Дзюбинский сообщил это решение рабочим, последние тут же постановили резолюцию, осуждающую поведение, в лице Челнокова, либеральной буржуазии, не допустившей представителей московских рабочих на съезд; в этой же резолюции заключалось и требование от рабочих о созыве Учредительного Собрания. Рабочие передали эту резолюцию в письменном виде Дзюбинскому для вручения Челнокову.

Тут же в кулуарах появился член Государственной Думы  К е р е н с к и й,  который вступил в беседу с группой рабочих и приглашал их прекратить забастовку, так как петроградские рабочие уже возобновили свои работы, да и забастовка в настоящее время не имеет серьезного политического значения, так как рабочие должны теперь заняться своей внутренней организацией, чтобы создать действительную из себя силу для будущего планомерного выступления. Когда рабочие, создав такую организацию, действительно будут представлять из себя политическую силу, либеральная буржуазия не посмеет отклонить их участие в политических совещаниях, и их голос тогда будет услышан страною так же громко, как и голоса всех других слоев населения.

Член Государственного Совета  Г р и м м  и члены Государственной Думы  Ч х е и д з е  и  К е р е н с к и й  также ходатайствовали о допущении их на съезды, но получили отказ по тем же основаниям, как и рабочие.

Об изложенном, в дополнение к телеграмме моей от 7 сего сентября за № 289347, имею честь представить вашему превосходительству.


8/IX 1915 г.

Текст воспроизведен по изданию: Буржуазия накануне Февральской революции. - М. - Л., 1927. С. 49 - 52.