Датируется по приложению к данному докладу. См. док.: Сведения волисполкомов Сызранского уезда о положении в волостях в период крестьянского восстания (13 мая 1919).

6 марта 1919 г. я был вызван к прямому проводу для переговоров с председателем губисполкома т. Гимовым. Из переговоров выяснилось, что в Новодевичье Сенгилеевского уезда началось восстание кулаков. Тов. Гимов просил принять соответствующие меры, чтобы восстание не распространилось на Сызранский уезд. В тот самый вечер состоялось заседание исполкома, на котором мною было доложено о переговорах с Симбирском. Во время моего доклада поступило также заявление политического комиссара 2-го запасного батальона т. Абызова, что в местном гарнизоне неспокойно. 2-й запасной батальон состоял, главным образом, из мобилизованных крестьян Сызранского и соседних уездов. Между мобилизованными почему-то попали обложенные чрезвычайным налогом; эти и являлись главными проводниками агитации против Советской власти. Получая из дому письма о том, что представители военных и продовольственных органов проводят чрезвычайный и натуральные налоги[1] и мобилизацию, призванные начали вести агитацию против Советской власти и изданных этой властью декретов. На этом же заседании исполкома было решено обратиться в партию, чтобы бросить все имеющиеся агитационные силы в местный гарнизон, но так как было предположено, что недовольство мобилизованных может все-таки вылиться в открытую форму, а [250] также ввиду полученных сведений о восстании в соседнем Сенгилеевском уезде решено было затребовать из Самары надежные воинские части.

Уездной чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией при уездисполкоме уже не было, а функции ее нес 2-й пункт Самарского отделения особого отдела Востфронта. По вызову начальника этого отдела в Сызрань приехал начальник Самарского отделения т. Куземский и с ним две роты Самарского рабочего полка. На пленарном заседании председателей уездного и городского исполкомов, комитета партии, 2-го пункта особого отдела и политических комиссаров местного гарнизона было решено, что положение в местном гарнизоне довольно опасное и единственный исход из положения - это разоружить 2-й запасной батальон и арестовать всех агитаторов против Советской власти. Решение это было приведено в исполнение на второй день утром, и этим положение в Сызрани было обеспечено.

Не так обстояло дело с уездом: начали поступать сведения, что во многих волостях поднято открытое кулацкое восстание. На созванном пленарном заседании исполкома, комитета партии и 2-го пункта особого отдела был образован военно-революционный комитет с широкими полномочиями в борьбе с кулацким восстанием. Высшая власть в городе и уезде перешла в руки этого военно-революционного комитета, который уже завязал сношения с соседними городами, как, например, с Пензой, Кузнецком, Самарой. Только благодаря этим городам, приславшим на помощь свои отряды Сызранскому ревкому, представилась возможность приступить к ликвидации восстания. Ликвидировать уже вспыхнувшее открытое восстание крестьян пришлось только одним способом - вооруженной силою. Дело в том, что в одном Усинском у восставших насчитывалось около 300 винтовок и достаточное количество патрон, чтобы дать с оружием в руках отпор высланным советским отрядам. При первом столкновении с советским отрядом в Усинском восставшие заставили отряд отступить, причем попадаются в плен красноармейцы и рабочие, всего 20 человек, подверглись страшным истязаниям, и когда после занятия села обнаружили их трупы, то узнавать их не представилось возможным. Такое же зверство крестьян по отношению к красноармейцам, почему-либо попавшим в руки повстанцев, было применено и в других местах. В общем, как с той, так и с другой стороны были открыты чисто военные действия. Когда в Сызрани было сконцентрировано уже достаточное количество войска и каждому отряду отдано определенное назначение и задача, то стало ясно, что восстание будет ликвидировано. Рассматривая общие причины кулацкого восстания, приходиться сказать несколько слов о политическом положении только Сызранского уезда за последнее время. С продвижением дальше на фронте советских войск политические организации армии, как, например, политотдел штаба 1-й армии, оставили Сызрань вместе со многими ценными работниками, помогавшими все время местной власти вести политическую работу как в городе, так и в уезде.

Наступает в жизни уезда какое-то затишье перед бурей. Дело в том, что на такой громаднейший уезд, как Сызранский, состоящий из 45 волостей и расположенный главными своими частями далеко от уездного города, лишенный телефонного и телеграфного сообщения, трудно было сразу бросить столько политических работников, чтобы разрядить сгущенную уже атмосферу. Это был период, когда партия меньше, чем могла, давала работников для посылки в деревню, между тем из Центра сыпались декреты о монополии, революционном и натуральном налогах, мобилизации и проч.; уездным же исполкомом не осталось ничего делать, как таким же канцелярским способом передавать на мертвой бумаге все распоряжения с Центра. Таким образом, на местах в волостях создалось такое впечатление, что Советская власть умеет только требовать [251] и приказывать, а давать ничего не может. Посылать в уезд достаточного количества способных работников не представлялось возможным, потому что уездный исполком обнимал почти все функции и городского совета, хотя городской совет и был создан, но все отделы, несущие обязанности также по городу, находились при уездисполкоме; сам же городской совет имел самое ограниченное количество надежных работников, а большинство состояло из беспартийных обывателей. Партия отдала все свои силы для ответственных постов в советские учреждения. Посылаемые же в уезд агитаторы от отдела управления, чрезвычкома и военкома часто не соответствовали своему назначению и часто действовали по своему личному усмотрению вразрез с интересами трудового крестьянства, притом объявляя свои полномочия от имени партии коммунистов.  Сама же Сызранская организация партии до 8-го съезда [РКП(б)] была настроена за диктатуру коммунистической партии. Таким образом, в деревне за всякие недоразумения и ошибки создавалось недовольство против коммунистов. С другой стороны, агенты Колчака тоже не спали, и их незаметная для Советской власти рука уже работала среди мобилизованных крестьян Сызранского уезда. Так, накануне кулацкого восстания в Сызранском уезде, в первых числах марта месяца, оказалось, что во 2-м Сызранском запасном батальоне, состоящем главным образом из мобилизованных крестьян Сызранского и соседних с ним уездов, создалось определенное настроение восстания против коммунистов. При рассмотрении этого явления оказалось, что вследствие неправильной мобилизации в волостях оказалось призванными в ряды рабоче-крестьянской армии значительное количество лиц - крестьян, обложенных революционным единовременным налогом. Эти лица, получая из дворов письма о реквизициях и других, даже незаконных действиях представителей власти, начали энергично агитировать против коммунистов. Этот элемент, безусловно, был использован агентами Колчака и, если верить сообщениям существовавшего [в] Сызрани 2-го пункта самарского отделения особого отдела Востфронта, в городе существовала организация белогвардейцев, посылающих агентов в деревни и местный гарнизон. Отсюда следует, что почва к восстанию была уже подготовлена, осталось лишь ждать удобного повода, чтобы недовольство вылилось в открытую форму. Такой случай как раз подвернулся.

В 6 - 7-х числах марта месяца из Новодевичья Сенгилеевского уезда началось открытое восстание кулаков под лозунгами: «Долой насильников-коммунистов, да здравствует Советская власть!» Из Новодевичья посылались представители в соседние волости и уезды с целью организации везде открытого восстания. Начали распространяться воззвания всякого типа и содержания, то указывалось в них, что восстал православный русский народ, то, что крестьянская армия уже свергла коммунистов. Были случаи, что приехавшие в село делегаты из восставших волостей заявляли просто о том, чтобы «примкнуть к ихней организации», не указывая, что за организация и с. какой целью организована; собрание же крестьян постанавливает опять-таки просто «присоединиться». Когда восстание разрослось уже по Сызранскому уезду, то пришлось констатировать, что мирным путем - путем переговоров и агитации дело уладить никак нельзя будет. В Новодевичье уже был образован так называемый военный штаб крестьянской армии и разосланы бумажки о том, чтобы лиц, подозреваемых в коммунизме, арестовывать и препровождать в военный штаб. Частью к восставшим присоединялись волостные военные руководители и производилась систематическая организация восставших; отдавались циркуляры по селам о высылке к определенному времени в волостной военный штаб столько-то вооруженных людей; есть указания о некоторых бумагах об отправке маршевых рот на фронт и т. д. [252]

Первое известие о восстании в Усинской волости было получено незадолго за восстанием в Сенгилеевском уезде, но при том оказалось, что восстание в Усинском организовано в крупных размерах; у восставших имелось около 300 русских винтовок и большой запас патрон. Результаты первого столкновения советских отрядов с восставшими под Усинском были весьма печальные: отряд был окружен восставшими, и попавшие в плен человек 20, в том числе одна женщина-фельдшерица, были изуродованы до неузнаваемости восставшими крестьянами. Между тем, начали поступать сведения, что и с другой стороны Сызрани наступают восставшие силы кулаков. В Сызрани в то время надежной военной силы почти совсем не было, за исключением 2-й роты Самарского рабочего полка, присланной накануне восстания из Самары. Когда стало ясно, что кроме вооруженного подавления восставших другого исхода нет, образованный военно-революционный комитет завязал немедленно связь с соседними городами Симбирском, Пензой, Кузнецком и Самарой о высылке войска; по мере прибытия такового открывались военные операции против восставших.

В то же самое время подавление восставших развивалось в Сенгилеевском, Мелекесском, Самарском и др. уездах. Восстание в Сызранском уезде было подавлено в течение 6 - 8 дней. После этого ревком был ликвидирован и власть в уезде передана уездисполкому; останавливаться подробно на всех шагах, предпринятых ревкомом при подавлении мятежа, не приходиться. Ревком, признавая опасность момента и близость Сызранского уезда к фронту, принимал самые решительные меры к подавлению открытого восстания. В самом разгаре восстания, когда начали поступать со всех сторон сведения о приближении к Сызрани повстанческих войск и о разрушении ими в нескольких местах железнодорожных путей, создалось уже впечатление, что отстоять Сызрань будет довольно трудно, так как помощи из соседних городов все еще не было. По собранным данным видно было, что повстанцы держали связь с главным центром повстанцев - Новодевиченским военным штабом; так, например, арестованных по подозрению в коммунизме повстанцы направляли «на распоряжение» в Новодевиченский штаб.

Из приложенных при сем сведений[2] о ходе восстания по всем волостям видна общая картина восстания. Сообщения о том, что восстания вовсе не было, получены из следующих волостей: Паньшинской, Верхне-Мазинской, Новоспасской, Канадейской, Кузоватовской, Головцевской, Казаковской, Монастырской, Томышевской, Каптевской, Рождественской, Соловчихинской, Топорнинской, Поспеловской, Старо-Костычевской, Рамской и Больше-Сайманской.

Председатель Сызранского уездисполкома Зирин

[1] Натуральный налог был введен декретом ВЦИК от 30 октября 1918 г. «Об обложении сельских хозяев натуральным налогом в виде отчисления части сельскохозяйственных продук­тов». Обложение крестьянских хозяйств исчислялось с излишков и определялось по размерам площади посева и количеству голов скота. Ставки устанавливались по прогрессивной шкале и дифференцировались в зависимости от размеров посевной площади, числа членов семьи и коли­чества голов скота. В условиях углубляющегося продовольственного кризиса на практике не был осуществлен и поэтому заменен в 1919 г. продразверсткой.

[2] См. док.: Сведения волисполкомов Сызранского уезда о положении в волостях в период крестьянского восстания (13 мая 1919).

Текст воспроизведен: Крестьянское движение в Поволжье. 1919 - 1922 гг.: Документы и материалы. - М., 2002. С. 250 - 253.