По прямому проводу из Мелекеса

Я, Лампеев, делаю вам доклад: в Мелекесском уезде среди крестьян нарастает недовольство властью на почве экономических отношений. За последнее время, не говоря уже о чрезвычайном налоге, начали спешным порядком производить учет и выкачку хлеба, проводится мобилизация лошадей, берется иногда даже последняя лошадь, отчуждается рогатый скот, которого в уезде осталась одна голова на 8 человек, реквизируются кожи, даже последние, для нужд армии. И, наконец, самое главное, производится подводная повинность[1], которая буквально обессилила крестьянство, и последние, даже при желании, часто не в состоянии выполнять предъявленных к нему бесчисленных требований. Пользуясь этим положением, темные личности распускают всевозможные провокационные слухи, создают явно контрреволюционное настроение в массах, благодаря чему все едущие в уезд для этой или другой цели лица встречают враждебное отношение. Продовольственных агентов не допускают к учету хлеба. [В] последние дни поступили ряд приговоров, как-то: от с. Чердаклы, Вишенки, Лебьяжего, Новое Малыклы, Озерки и пр., об отказе поставки подвод по расчистке линий железной дороги от снежных заносов и прочее, с обычным мотивом невозможности выполнения. Подобные явления носят общий характер. Ведь уезд заражен указанным настроением, которое прямо-таки эпидемически разрастается. В некоторых волостях положение обострилось до того, что пришлось применять вооруженную силу. [95]

Так, в с. Ериклы 1 марта на почве требования подвод покушались избить председателя военной комендатуры г. Мелекеса и [толпа] была рассеяна лишь залпами, которые, производясь сначала по воздуху, не достигли должного. В результате 6 человек жителей ранено, двое из них умерло.

3 марта в с. Н.-Майне выгнали продовольственных агентов, а выехавшие на другой день, 4 марта, для ликвидации конфликта заведующий отделом управления Лампеев, военком уезда Мухин, два пол[итических] сотрудника военкома и 15 кавалеристов желали ликвидировать конфликт мирным путем и разъясняли гражданам общее положение, для чего на собрание вышли Мухин, Лампеев и два полит[ических] сотрудника, но, не дав сказать слова, толпа бросилась на военкома и остальных присутствующих на собрании. В результате были нанесены толпой побои Лампееву и Мухину - не очень серьезные. Двум же политическим сотрудникам - серьезные побои, почти что мало надежды на выздоровление. Кроме того, [серьезные побои были нанесены] двум милиционерам, которые ранее были посланы в с. Ерзава. Быстро выехавшая кавалерия разогнала выстрелами толпу, в результате и там также есть раненые. По выезде представителей из села жителями была захвачена 21 винтовка из бюро всеобуча[2]. Посланный вторично сильный отряд в Н[ово]-Майне не нашел ни одного мужчины, которые разбежались по окрестным селам. Следственной комиссией работа еще не закончена, но причины восстания, как видно из сведений, все на экономической почве.

Определенного заговора трудно предугадать, но есть некоторые данные, говорящие, что вообще положение в уезде в данный момент, за последние пять дней, за которые вышли один за другим серьезные приказы, крайне напряженное. Выполнение заданий Центра и уездного исполкома становятся при этой разрушенности хозяйств иногда физически маловозможным, без вооруженных сил абсолютно неосуществимым. Полагаем уезд объявить на чрезвычайном положении, или же, в крайнем случае, те волости, которые не подчиняются. Дайте широкие полномочия суда и следствия исполкому. Ждем на доклад ответа к заседанию исполкома.

Верно: делопроизводитель губисполкома

[1] Речь идет о выполнении крестьянством в годы гражданской войны гужевой (подводной, военно-конской) повинности. Уже декретом СНК от 5 октября 1918 г. о всеобщей трудовой повинности крестьяне обязывались участвовать в гужевых перевозках топлива, боеприпасов, продовольствия для армии и городов, эвакуации имущества советских предприятий и учреждений. 10 октября 1918 г. был принят декрет СНК «О трудовой повинности по расчистке снежных заносов», согласно которому местным Советам предоставлялось право призывать для работы по расчистке снега мужчин в возрасте от 18 до 45 лет с необходимым числом подвод и лопат. 25 декабря 1918 г. Совет обороны принял постановление «О борьбе со снежными заносами», которое предусматривало усиление личной ответственности председателей сельских, волостных и уездных Советов за мобилизацию рабочей силы для очистке путей от снега. Для борьбы против саботажников предоставлялось право прибегать к помощи военной силы. Зимой и весной 1919 г. сотни тысяч крестьян участвовали в очистке путей. 29 ноября 1919 г. Совет обороны принял постановление о борьбе со снежными заносами и проведении трудовой и гужевой повинности в 10-верстной полосе от железных дорог, а 2 февраля 1920 г. - в 50-верстной полосе от железных дорог. На основании этих постановлений мобилизации были проведены в 13 губерниях.

18 августа 1919 г. был принят декрет «Об организации гужевого дела на местах». На губисполкомы Советов возлагались организация товарных перевозок и централизация гужевого транспорта в пределах губернии. К гужевой повинности привлекались все хозяйства, владевшие лошадьми. Она распространялась на мужчин непризывных возрастов - от 35 до 50 лет и женщин от 18 до 40 лет. На 1 мая 1920 г. гужевая повинность осуществлялась в 29 губерниях страны и являлась тяжелым бременем для крестьянских хозяйств. На протяжении всех военных лет в крестьянских хозяйствах беспрерывно проводились изъятия лошадей и обозного инвентаря. Только за 1918 - 1919 гг. по мобилизации и закупкам для Красной армии от населения было получено 441 428 лошадей, большое количество повозок, саней, комплектов упряжи. Поэтому недовольство крестьян подводной повинностью было постоянным фактором гражданской войны. Трудгужповинность была отменена декретом СНК от 22 ноября 1921 г. и заменена трудгужевым налогом.

[2] Всеобщее военное обучение (Всевобуч) - введено декретом ВЦИК от 22 апреля 1918 г. на основании решений, принятых VII съездом РКП(б) и 4-м Всероссийским чрезвычайным съездом Советов в марте 1918 г. Всевобучу подлежали рабочие и крестьяне, не эксплуатирующие чужого труда, в возрасте 16 - 40 лет, а также подростки. Проведение Всевобуча возлагалось на Наркомат по военным делам, в школах - на органы Наркомата просвещения. Лица, прошедшие Всевобуч, считались военнообязанными. Организацией Всевобуча на местах руководили военные комиссариаты. К ноябрю 1920 г. в системе Всевобуча было подготовлено 5 млн. человек призывного и допризывного возрастов. Граждане призывного возраста, прошедшие курс Всевобуча, направлялись в действующую армию иди резервные части. В 1923 г. Всевобуч был упразднен.

Текст воспроизведен: Крестьянское движение в Поволжье. 1919 - 1922 гг.: Документы и материалы. - М., 2002. С. 95 - 96.