События 9 января 1905 года в Петербурге на второй же день, т.-е. 10 января, подняли на ноги и революционный пролетариат Москвы. По официальным данным московского обер-полицмейстера, число забастовавших фабрик и заводов Москвы достигло 134 с числом рабочих свыше 45.000[1]. Такого рода мощного выступления от Москвы не ожидали ни царское правительство, ни, тем более, церковное начальство. Последнее в своем донесении в декабре 1904 г. сообщало, что после студенческих беспорядков в декабре 1904 г. первопрестольная столица от «крамольных веяний» очищена. В данном случае это сообщение церковников не подтвердилось, причем московский митрополит Владимир писал по этому поводу:

«Происшедшие в истории России события великого государственного значения коснулись жизни всего народа, потребовали со стороны московской церкви и ее служителей усиленного труда и напряжения сил неотступно исполнять свой священный долг - проповедывать мир и спокойствие». Словом, глава московской церкви заверял царских слуг о том, что московские попы готовы отразить нападение рабочего класса, и, как увидим ниже, московские церковники эту свою задачу выполняли, твердо стоя в одних рядах с царскими палачами.

Первые раскаты революции - январское выступление рабочих - квалифицировались попами как сатанинское навождение. Правда, такое объяснение попы проводили в своих проповедях не всегда и не везде; там, где сатана для молящихся не был авторитетом, попы говорили, что «крамольное выступление внутренних врагов против царя-батюшки и православной матушки-церкви» проводят «смутьяны за деньги, полученные из Японии», и т. д.

15 января 1905 года церковная паства по всем церквам выслушивала громогласно читавшееся воззвание «святейшего» синода, в котором давалась характеристика «пагубных» настроений, охвативших жизнь русского народа. Для того чтобы рассеять это «пагубное» для буржуазии настроение, синод обращался со следующим призывом: «Именем святой матери, церкви православной, умоляем всех чад ее: бога бойтесь, царя чтите и всякой власти, богом поставленной, повинуйтесь... труженики земли русской, люди рабочие, трудитесь в поте лица своего... не слушайте ложных советников, добивающихся беспорядка, лишающих вас пропитания, они суть пособники злого врага земли русской». Таков был официальный призыв православной церкви.

Приведенное выше воззвание перепевалось московскими попами и монахами на разные лады. Вот, например, проповедь иеромонаха Новоспасского монастыря Петра: «Православные! Кровью сердце обливается, когда видишь небольшую кучку отщепенцев, смутьянов, крамольников, бунтовщиков, внутренних врагов, которым ничего не дорого, для которых нет ничего святого, у которых нет ни веры, ни отечества, ни царя, ни совести. Ходят они шайками, вооруженные холодным и огнестрельным оружием, словно японцы, пришли в нашу столицу». Дальше проповедник обрушивается на рабочих: «Русский рабочий искони был православным, славился преданностью царю-батюшке и православной церкви. Ныне ведет беспорядки, организует забастовки и, больше того, пускает оружие в ход. Забыли святое евангелие, отказались от веры христовой». Конечно, проповедь на этом не кончается, и проповедник переходит к призыву: «бей революционеров», что видно из следующих строк: «Православные христиане! Спешите помочь матери-церкви победить внутреннего врага, помогите прогнать туман антихриста, пришедшего на землю разносить смуту». В заключение проповедник грозит страшным наказанием тем, кто не последует его призыву, и обещает прощение всех грехов и благодать у бога тем, кто выступит на борьбу с забастовщиками.

Этот же самый иеромонах Петр, как увидим ниже, был главным организатором черной сотни, группировавшейся вокруг того же Новоспасского монастыря. Во время декабрьского вооруженного восстания монастырская братия сменила крест и кадило на пулемет и винтовку и расстреливала не только взрослых, но и детей.

Представитель цензовой буржуазии, кадет Щепкин, рисуя тогдашнюю контрреволюционную деятельность служителей церкви, в документе, адресованном на имя московского городского головы, князя Голицына, 20 февраля 1905 г. писал следующее: [2]

---

Милостивый государь

князь Владимир Михайлович!

В последнем совещании управы и комиссии о стачках я, поднял вопрос о необходимости представить градоначальнику в видах [9] успокоения умов и предупреждения кровавых столкновений на улицах Москвы о целесообразности сношения с его стороны с духовным начальством по вопросу о воздействии со стороны последнего на местное духовенство, занявшее в некоторых случаях воинствующее положение и выступившее по некоторым церковным кафедрам на путь политической пропаганды взамен проповеди любви. Такое положение, занимаемое в столь тревожное время церковной кафедрой, если и в отдельных только случаях, представляется крайне опасным, ибо при полной туманности изложения проповедей, в последних акты и лица, явно преступные, смешиваются воедино с лицами и учреждениями, силы которых направлены на восстановление мощи России и чувств порядка и законности, из нее почти исчезнувших; такая проповедь, обращенная к мало развитой и недовольной своим положением массе, которая составляет едва ли не половину всех молящихся, является фактически не чем иным, как натравливанием одной части населения на другую, т.-е. призывом к гражданской войне. К сожалению, я не мог до сего времени получить брошюру, особенно поразившую меня своим явно воинствующим тоном, но надеюсь доставить ее вам в непродолжительном времени вместе с другими произведениями духовного красноречия, чуждыми по содержанию заповеди любви. Пока я ссылаюсь в подтверждение сказанного на известную вам лично брошюру «Доброе слово», где на стр. 4, 5 и 6 имеется опасное смешение воедино, в зависимости ли от непонимания проповедника или по соображениям, вызываемым целями проповеди, элементов крамольных, с ясными намеками на молодежь и указанием на пример борьбы Сусанина и Минина, с элементами, ратующими за порядок. В такое тревожное время такие проповеди могут сослужить службу зажженной спички, прилагаемой к пороховой нитке.

К сожалению, дело не всегда ограничивается одними туманными намеками и полувоззваниями, а проявляется иногда и в более определенной форме. Обстоятельство это я не желаю подтверждать показаниями лиц, доверивших мне сведения эти в совершенно частных беседах, а сошлось на статью «Церковные вопросы» Г. Н. Дурново, в № 5 журнала «Русское дело» за 1905 год. Не подлежащие сомнению ультраконсервативные принципы издателя журнала Шарапова и сотрудника Дурново и их преданность истинному православию гарантируют справедливость их сообщений. Любопытна также оценка в той же статье воззвания святейшего синода, - воззвания, относительно которого нас хотели убедить в совещании, что при чтении с церковной кафедры оно производит будто бы успокоительное действие на предстоящих.

В конце письма позволю себе повторить, что для предупреждения усиления смуты от подобного образа действий некоторых неосмотрительных пастырей церкви необходимо разумное им противодействие со стороны общества и гражданского начальства, и просьба со стороны последнего о том, чтобы духовенство в точности [10] стремилось к осуществлению пожеланий манифеста 18 февраля: «И да подаст господь в державе Российской: пастырям - святыню... и вере - преуспевание».

Пользуюсь случаем просить ваше сиятельство принять уверение в совершенном почтении и преданности.