...Приехав он, Зарубин[1], пришел к Караваеву и стал ему говорить, чтоб он сказал правду, что, дескать, это за человек, которого они за государя почитают. На что он отвечал: «Глупой де ты человек! Разве де ты не слыхал, что и прежде, давно, идет молва у нас в городе, что он государь». А как, не уверяясь на том, стал Зарубин ему, Караваеву, докучать: «Скажи де мне и откройся; пускай, вы знаете о нем, вить де и я никому не вынесу, - ныне де дело будет общее».

То Караваев стал прежде увещевать его: «Ну, слушай, брат Чика, не сказывай де ты ни отцу, ни матери, ни жене, ни детям, ни посторонним людям и дай мне в том пред богом клятву», почему Зарубин и обещался. А Караваев стал говорить, что «ето де не государь, а донской козак, - и вместо государя за нас заступит, - нам де все равно, лишь быть в добре». И он, Зарубин, услыша, положив о том, что так тому и быть, ибо всему войсковому народу то было надобно...

В оное время Пугачев зачал о себе Зарубину рассказывать: «Вот де, детушки, я страдаю уже двенадцать лет, и был де я у черкасов на Дону и по России во многих городах, то примечал, что везде народ разорен, и вы де также терпите много обид и налог». На что и он, Зарубин, отвечал: «Как де нам разоренным быть?», рассказывая всю тягость и налоги от командиров и о тяжбе между собою. А злодей говорил, что он о всем том слышел: «И всегда де так бывает: как де пастыря не станет, то всегда народ пропадает: как де был государь, то все де крепко да хорошо было». Причем Зарубин и стал ему говорить: «Как де, батюшка, скажи де сущую правду про себя, точно ли де ты государь». Самозванец отвечал: «Точьной я де вам государь». А Зарубин на то говорил: «Вить де нас, батюшка, не сколько теперь, сколько двоечька; мне де вить Караваев россказал о тебе все точьно, какой [189] ты человек». На то Пугачев и спросил: «Что же де тебе Караваев-ат о мне сказал?» Зарубин и начел говорить: «От людей де утаишь, а от бога вить не утаишь, - ты де донской казак!» На то Пугачев сказал: «Врешь де, дурак». То Зарубин говорил: «Я де в том Караваеву дал клятву, чтоб никому о том не сказывать, так теперь и тебе де, батюшка, даю, - вить де мне в том нужды нет: хоша де ты и донской казак, только де мы уже за государя тебя принели, так тому де и быть». Выслушав сие, злодей ответствовал: «Ну, коли так, то смотри же, держи втайне: я де подлинно донской казак Емельян Иванов. Не потаил де я о себе и сказывал Караваеву и Шигаеву, также Пьянову».

В бытность же ево, Зарубина, под Оренбургом в толпе, перехватили злодеи в Оренбург едущую почту и нашли в письмах е.и.в. манифест о злодее: то оной читан был пред всем народом при Пугачеве, и, по прочтении, злодей сказал: «Вот де меня как называют! Емельяном Пугачевым! Добро де! До времени теперь будет, а то узнают, что я истинной государь». Но он, Зарубин и другие, которые знали, что он - козак, как уже положили в сердце своем произвесть злодейство, то оному и следовали, говоря для прославления наиболея Пугачева государем: «Как де казаку принятца за такое великое дело?» А чтоб кто тогда сказал или усумнился, что Пугачев не государь, - он ни от кого не слыхал, и все охотно к нему прилепились...

Перед самым же Николиным днем[2] отправил ево, Зарубина, с двумя яицкими казаками: Ильею Ульяновыми и Яковом Антиповым в Уфимский уезд на Воскресенской Твердышева железной завод для литья пушек, где он и был с неделю. И тутошние заводские зачелы уже лить чугунные пушки, то в то время получил он из Берды повеление от самозванца, чтобы ему, Зарубину, называться графом Чернышевым, и велено ехать под Уфу, - принять там команду от бывших их же злодейских сообщников, называемых: полковниками - башкирца Кашкина-Самарова и подполковником - Губанова, которая была из башкирцов и русских, тысяч до четырех, с коими ему и приказано было подступить под город Уфу. Куда по приезде, ту команду он принял и стоял под самою крепостию, и с высланными из города воинскими командами имел он неоднократное [190] сражение, и потом отступая от города, с своею толпою стоял в селе Чесноковке, в расстоянии от города в десяти верстах. И как услышал он, что к защищению города идет с верными войсками подполковник Михельсон, тогда он, собравши свою толпу, пошел в преследование ево, но оным был разбит и с малым числом ушел в крепость Табынск, где он тутошними жителями был поиман, куда подполковник Михельсон приезжал с командою и, взяв ево, Зарубина, с продчими поиманными, отвез в город Уфу и отдал под караул, где и содержал до привозу в Казань.

В дополнение еще к своему допросу Зарубин показал, что злодей Пугачев, будучи ще на хуторах у Кожевниковых, между разговорами проговаривал:

Что он, взяв Оренбург, пойдет на Москву, примет там престол, к великому князю будет писать, чтоб к нему приехал. «А государыню де в монастырь сошлю и, утвердясь на царство, буду де старатца, чтоб все было порядочно, и народ не отягощен был. От дворян де деревни лудче отнять, а определить им хотя большее жалованье; вас же де яицких казаков буду жаловать всякою волностию и деньгами. Итак, учредив все порядочно, пойду воевать в иные государства, - я де, ведаешь, служивой человек, мне де на одном месте не усидеть; пойдем де мы воевать по всем государствам, и то де мне удасса».

1774 г., сентябрь

[1] Н. Н. Зарубин - яицкий казак, активный участник крестьянской войны под предводительством Е. И. Пугачева.

[2] Николин день - церковный праздник, приходившийся зимой на 6 декабря, весной на 9 мая; здесь имеется в виду декабрь 1773.

Текст воспроизведен по изданию: Нагаев А.С., Огнев В.Н. Практикум по истории СССР XVII - XVIII вв.: Учеб. пособие для студентов-заочников 2 курса ист. фак. пед. ин-тов/Моск. гос. заоч. пед. ин-т. - 2-е изд., перераб. И доп. - М.: Просвещение, 1991. С. 189 - 191.