С момента возобновления мирных переговоров в Риге делегация Со­ветского правительства придерживается тактики, которая существенно затрудняет успешный ход переговоров. Необоснованность протестов, вновь заявляемых советской делегацией, заставляет предполагать, что она намеревается либо затянуть дело, либо использовать мирные перего­воры в агитационных целях. Благодаря этим протестам переговоры в Риге протекают в атмосфере неопределенности, что вполне может отри­цательно сказаться на их результатах.

Категорически отрицая все сделанные в его адрес упреки относитель­но невыполнения условий перемирия и не будучи в состоянии принять к сведению обещания сделать какие-либо выводы из факта этих про­тестов при дальнейшем ведении переговоров, польское правительство утверждает одновременно, что оно не могло бы согласиться на то, чтобы мирные переговоры, к которым оно приступило с искренним желанием закончить войну, послужили бы каким-либо побочным целям.

В противоположность тому, что происходит в России, польское пра­вительство провело демобилизацию семи призывных возрастов и уменьшило, [486] таким образом, силы армии, предполагая, что она не потребуется ему для поддержки выполнения и дальнейшего развития прелиминар­ных условий мира, подписанных в Риге.

Однако тактика, которой придерживается в настоящее время со­ветская делегация, может заставить усомниться в искренности стремле­ний Советского правительства полностью положить конец войне. В целях устранения сомнений, в интересах успешного течения дальнейших пере­говоров о мире, польское правительство предлагает:

1. Делегациям обоих правительств немедленно установить срок под­писания окончательного мирного договора.

2. Сразу же после занятия войсками обеих сторон линий, устанавли­ваемых перемирием, определить на конференции в Риге военные гаран­тии прочного мира.

Пользуясь случаем, я не могу не выразить глубокого недоумения по поводу позиции, занятой делегацией Советского правительства отно­сительно возвращения заложников и обмена пленными, противоречащей всем общепризнанным гуманистическим принципам. Польское прави­тельство особенно протестует против явно незаконной задержки чле­нов миссии г. Филиповича[1].

Рассчитывая на получение быстрого ответа Советского правитель­ства на затронутые выше вопросы, польское правительство выражает готовность в любой момент дать необходимые инструкции своей деле­гации в Риге[2].

Министр иностранных дел Сапега

«Monitor Polski», 26.XI 1920.
«Документы внешней политики СССР», т. III, стр. 355-356.

[1] Речь идет о дипломатической миссии польского правительства при правительствах кавказских буржуазных республик. После установления Советской власти в Азербай­джане, в связи с войной, начатой весной 1920 г. войсками Пилсудского и Петлюры про­тив Советской России и Украины, члены миссии, занимавшиеся антисоветской деятель­ностью, были интернированы в Баку. В начале декабря 1920 г. советские власти дали разрешение членам миссии на возвращение в Польшу.

[2] Настоящую ноту Е. Сапега довел до сведения польской делегации в Риге с опоз­данием. Я. Домбский сообщает по этому поводу: «Что касается этой ноты, то, к сожа­лению, большевики знали ее содержание на день раньше польской делегации и на вче­рашнем заседании юридической комиссии об этой ноте упоминали» (J.  D ą b s k i.  Pokój Ryski, str. 135).

Текст воспроизведен по изданию: Документы и материалы по истории советско-польских отношений. - Т. III. - М., 1965. С. 486-487.