Последние события в Италии и новый курс, начатый фашизмом после четвертого покушения на Муссолини (1 ноября), заслуживают нашего внимания, если мы хотим правильно истолковать истинное политическое и экономическое положение Италии на основании реального анализа содержания и смысла капиталистической стабилизации, добытой фашистскими методами.

Уже третье покушение, имевшее место в сентябре, толкнуло фашизм к идеологической подготовке террора. «Вождь» уже угрожал введением смертной казни: крайнее крыло его партии (разбитое и сдерживаемое до ноября этого года национально-консервативными элементами, прежде считавшимися реакционными, возглавляемыми министром внутренних дел Федерцони) видело в этом повод для реванша. Уже тогда создалась атмосфера новой войны, террора, более глубокого и жестокого, чем когда-либо в прошлом. Четвертое покушение первого ноября прибавило только искру к пороху, уже заранее собранному и только ожидавшему вспышки.

Виновник последнего покушения, фашистский боевик Замбони подвергся линчеванию не со стороны толпы, но со стороны личной охраны Муссолини; пораженный 16-ю ударами кинжала, он был доведен до такого состояния, что ero трудно было впоследствии узнать.

Это линчевание стали потом превозносить даже в самом парламенте, как «массовый акт правосудия», совершенный толпой, чем был дан пример и указание парламенту надлежащего «пути». И фашизм твердо пошел по этому пути, по всей стране пошла пропаганда нового исключительного законодательства.

Начался массовый террор. Отряды фашистов, на основании списков, составленных высшими фашистскими инстанциями, как об этом было сказано даже в некоторых фашистских газетах, отправились на охоту за революционерами, наиболее известными и считавшимися наиболее опасными; арестованные были жестоко избиты, а некоторые из них - убиты. Точное число убитых в эти дни неизвестно, их предполагают до сотни. В некоторых городах Центральной Италии, где фашизм уже в течение целых лет пользуется абсолютной властью и где не существует крупных масс промышленных рабочих, были назначены палачи и казнь несчастных производилась с соблюдением зловещих церемоний и шествий, в которых находило себе выражение рафинированная жестокость фашистов. В каждом городе насчитывают сотнями раненых и избитых. Среди убитых насчитываются даже фашисты, ибо в некоторых местностях [47] были случаи личной обороны, в результате чего некоторые из нападавших фашистов погибли. В каждом городе имели место сотни и сотни случаев погромов и поджогов и тысячи арестов (в одном Милане - около 2.000 арестованных, в Риме 5.000-6.000 и т. д.).

По истечении двух-трех дней, когда происходили погромы; организованные и предуказанные начальниками, на основании приказа высших фашистских инстанций, были сделаны обычные официальные заявления о том, чтобы «избегали репрессий» и призывали фашистов к дисциплине. Это обычный маневр, которым всегда злоупотребляют фашисты; это, в известной мере, должно служить алиби для «вождя» и для правительства, которое хочет заставить верить в «самопроизвольное и неудержимое движение толпы»; в то же время это служит оправданием для новых мероприятий в целях продолжения террора, служит мантией и легальным оправданием незаконных выступлений, якобы, «отчаявшихся масс». Так кладется основание исключительным мероприятиям и законам, исключительным даже по сравнению со всеми репрессивными законами, которые уже изданы в прошлом и которые, вследствие их реакционного характера, были даже фашистами названы «ультра-фашистскими законами». Но эти законы оказываются недостаточно удовлетворительными, и поэтому издаются новые исключительные законы «для защиты режима».

В чрезвычайном порядке созывается парламент, и в течение небывалого срока - в несколько часов - он одобряет «исключительные меры», предпринятые правительством.

Все анти-фашистские «авентинские» депутаты были об'явлены «отставленными» от их депутатского звания - под тем предлогом, что своим «дезертирством от парламентской работы» они саботировали парламент. Такая мотивировка невозможна была в отношении парламентской группы коммунистов, которая, очевидно, гораздо более опасна, чем демократы анти-фашисты и социал-демократы. И потому коммунисты «отставлены» за то, что они своим поведением и своею борьбою «нарушили клятву верности королю и общественным учреждениям», которые каждый депутат фактом своего избрания обязуется защищать.

В ночь накануне открытия парламента фракция коммунистов (собравшаяся в Риме для участия в заседании следующего дня, где она должна была зачитать декларацию, за которую, как она заранее знала, она подвергнется нападению со стороны фашистского большинства, будет избита и насильственно выброшена из парламента) была арестована вопреки парламентской неприкосновенности депутатов и выслана затем на маленькие африканские острова. В газетах - теперь существуют только фашистские газеты - об этой не упомянуто; в парламентских отчетах пишется просто: «депутаты-коммунисты отсутствовали».

В числе исключительных мер введена ссылка за политические преступления в колонии - в особые места на крошечных островах Триполитании. «Принудительное жительство» имеет свою историю в Италии. В последнее десятилетие, как хорошо еще помнят итальянские рабочие, ими велась борьба против института «принудительного жительства» за политические преступления, которое применялось при исключительном режиме Криспи и которое испытали многие наши товарищи, - как, [48] например, Серрати. В результате этой кампании, под давлением итальянских рабочих масс, «принудительное жительство» было отменено.

И вот, фашистское правительство восстановило эту меру, которая широко применяется на основании простого решения местной власти. До настоящего дня (судя по официальным данным) ссылка применена к 522 лицам: подавляющее большинство ссыльных состоит из коммунистов и рабочих.

Вводится снова в итальянское законодательство смертная казнь Она применяется к тем, которые покушаются на жизнь короля или «вождя», и, кроме того, к тем, которые организуют или пропагандируют вооруженное восстание против существующего строя. Вопреки буквальному смыслу закона о смертной казни, принимая во внимание прецеденты в истолковании и применении фашистской буржуазией ее собственных законов, принимая во внимание чрезвычайные трибуналы, которые должны будут применять эти законы, смертная казнь фактически может применяться за каждое политическое преступление со стороны анти-фашистского движения.

Созданы «чрезвычайные трибуналы», состоящие из чиновников фашистской милиции. Затем приняты еще многие другие полицейские меры против коммунистов; среди этих мер укажем, например, на суровые кары за попытку к тайному переходу границы и на «надзор» за коммунистическими и революционными рабочими, как это до сих пор применялось лишь в отдельных наиболее важных случаях в отношении наиболее опасных уголовных преступников и рецидивистов.

«Опасные и подозрительные лица», как гласят новые полицейские правила, должны озаботиться удостоверением личности с фотографией и отпечатком пальцев, удостоверение личности необходимо пред'являть любому полицейскому или фашисту; против такого опасного и подозрительного лица разрешается и оправдывается всякое насилие и грубость.

Одновременно с системой политического гнета фашистское правительство развертывает свою экономическую политику, которая ставит себе целью восстановление ценности лиры и развитие крупной промышленности в ущерб интересам мелкой буржуазии и пролетариата.

Стабилизация капитализма, как известно, преодолев промышленный кризис 1921 года, отчасти достигнута в Италии, но всецело за счет пролетариата - путем понижения заработной платы, удлинения рабочего дня и усиления эксплоатации рабочей силы.

Но в самом начале этого года обнаружились симптомы нового тягчайшего экономического кризиса. Сужение кредита и, стало быть, огромные трудности с получением необходимых капиталов, которые ударяют, главным образом, по мелкой промышленности; банкротство многих банков, - в особенности земледельческих; кризис в наиболее сильных отраслях промышленности, как, например, в автомобильной и текстильной, где многие фабрики работают только несколько дней в неделю; перспектива обострения кризиса еще в результате политики восстановления ценности лиры и неизбежный в связи с этим рост безработицы, - такова картина нынешнего экономического положения Италии.

Крупным предприятиям, которые до сих пор считали наиболее солидными, угрожает крах. В отчете фирмы «Сниа Вискоза» (искусственный [49] шелк) говорится, что в марте цены на все сорта пряжи потерпят огромное потрясение и упадут на 50 % и больше. И дальше отчет добавляет: «Этот сильный кризис не вызван перепроизводством вследствие чрезмерного расширения производства. Он вызван кризисом текстильной промышленности, который давно уже свирепствует, и к этому кризису необходимо прибавить непрерывное падение цен на сырье - лен и хлопок.

К подобным заключениям приходят и в других крупных отраслях промышленности (автомобильной, машиностроительной и т. д.).

Перед лицом этих опасностей фашистское правительство применяет политику возможно большей концентрации и контроля в области хозяйства. Правительство в финансовой области концентрировало власть в руках «Итальянского Банка», предоставив ему одному право эмиссии (до настоящего времени это право имели также «Неаполитанский банк» и «Сицилийский банк»: оно упорно проводит восстановление ценности лиры, используя для этого все 90 миллионов долларов моргановского займа и все, что оно сэкономило от американских кредитов; оно пытается всеми мерами увеличить способность казначейства (путем консолидирования краткосрочных казначейских бонов), дабы этим путем и оповещением американского капитала о тех отраслях промышленности, в которых он мог бы найти применение, спасти основные отрасли промышленности, сохраняя в то же время контроль над ними в своих руках и тем обеспечивая себе в лагере крупной буржуазии свою политическую базу. Эта экономическая политика, которая в настоящий момент может, несомненно, дать для правительства некоторые результаты, в то же время приводит к новому ухудшению материальных условий жизни рабочих. Кроме того, эта политика приводит к большему обострению конфликта в лагере самой буржуазии, и раньше всего между крупной и межой буржуазией. А это в политической области ведет к обострению конфликтов между различными течениями в лагере фашизма, выражающих интересы различных общественных слоев.

Мелкие промышленники и мелкая буржуазия терпят ущерб от конверсии при консолидировании казначейских бонов, истекающих сроком или близких к этому, а также от всей экономической политики правительства - в интересах крупной промышленности. В ближайшем будущем обострится конфликт - и без того острый - между крупной буржуазией и крупными землевладельцами, с одной стороны, и мелкой сельской буржуазией - с другой. Необходимо отметить, что эта последняя составила главную массу фашизма и оказалась наиболее устойчивой даже во время политического кризиса (который задел, главным образом, мелкую городскую буржуазию) 1924 года вслед за убийством Маттеотти.

Эти конфликты различных общественных слоев, совершающиеся в недрах самого фашизма, принимают различные политические окраски в борьбе между консерваторами-националистами (Федерцони), - с одной стороны, и крайними фашистами (Фариначчи) - с другой: в борьбе политических инстанций партии против фашистского синдикализма, в борьбе крайних сквадристов (Думини и т. д.) против самого «вождя» и т. д.

Личность автора последнего покушения на Муссолини является симптомом, на основании которого можно судить, до какой остроты дошли [50] конфликты в лагере фашизма. Крайнее крыло, воспользовавшись покушением, подчинило себе самого «вождя», отделалось от Федерцони, потребовало себе свободы в организации погромов, навязало исключительные законы в защиту режима. Этим «вождь» намерен успокоить и снова привлечь на свою сторону крайнее крыло (по своему социальному составу, главным образом, мелко-буржуазное), которое одно время занимало угрожающую позицию, и в то же время подавить рабочее движение, которое, воспользовавшись упадком фашизма и конфликтами внутри фашистской партии, начало поднимать голову и вновь организовываться. Раньше всего он намерен разбить и уничтожить коммунистическую партию, которая является единственной крепко организованной и испытанной в борьбе пролетарской партией и которая составила бы серьезную опасность в момент политического кризиса, как единственная партия, способная собрать вокруг себя массы и руководить ими.

Вопреки террору и всем внешним признакам, стабилизация, - как в области экономической, так и в области политической, - является в высшей степени непрочной. И сами меры, принятые в защиту ее, показывают, что основа капитализма и фашизма в Италии непрочна и неустойчива.