ЛАФАРГ ПОЛЬ: Рабочее население Фурми освистало 145-й полк, виновный в кровопролитии, и заклеймило солдат убийцами и «пруссаками». Напротив, 84-й полк был встречен приветствиями, так как его унтер-офицеры отказались скомандовать «огонь!» Один солдат 145-го полка тоже отказался стрелять, и когда на него с револьвером в руках бросился офицер, он ответил: «Я вижу в толпе свою мать...»

Первое мая 1890 г. было отпраздновано в провинции с большим воодушевлением, чем этого ожидали...

Полиция получила приказ разгонять в день первого мая всякие уличные скопища и провоцировать толпу грубым обращением; ... в Марселе, Клиши, Нанте, Лионе, Сен-Кантеге, Шарлевилле, Бодро и др. - словом, почти везде, где рабочие несли в мирной манифестации свою петицию о восьмичасовом рабочем дне и законодательной охране труда в префектуру или мэрию, они подвергались зверскому нападению и разгонялись жандармерией и кавалерией самым варварским образом...

В Фурми войска проявили совершенно неслыханную жестокость и варварство. Имеющиеся там группы рабочей партии постановили единогласно на общем собрании 20 апреля отпраздновать день первого мая и поставить в известность фабрикантов о своем намерении прекратить на этот день работу. Предприниматели, организованные в синдикат, собрались точно так же и приняли решение, объявленное к [79] общему сведению и гласившее, что рабочие, не явившиеся первого мая на работу, будут уволены. Они надеялись запугать рабочих, но только возбудили их гнев; эта угроза вызвала негодование даже в самых индифферентных из них и имела результатом всеобщую остановку работы. Число рабочих, пришедших первого мая на работу, было так ничтожно, что фабрикантам пришлось и их отослать домой. Мастерские стояли пустыми, зато улицы и площади кишели праздновавшими рабочими, наслаждавшимися великолепным солнечным днем: никогда не было видано зрелище более мирной толпы. Перед одной прядильней скопилось много народу. Видели, как в нее вошли рабочие, и их при выходе встретили свистками и гиканьем, обзывали трусами и предателями.

Тем самым был найден желанный повод для вмешательства вооруженной силы. Жандармерия напала на толпу и арестовала много народу. После обеда на то же место подошла с пением толпа юношей, женщин и детей и потребовала освобождения арестованных. Тогда солдаты, без всякой провокации со стороны толпы и без предписанных законом трех предупреждений разойтись, приложили ружья и дали залп... С места были унесены девять убитых; мужчина тридцати лет, двое двадцатилетних юношей, два мальчика одиннадцати-двенадцати лет и четыре девушки от семнадцати до двадцати лет. Одна из них шла рядом со своим женихом, тоже пораженным пулею...

Крик негодования пронесся по Франции по поводу этого ужасного избиения мирных людей, неповинных даже в малейшем нарушении порядка...

Рабочее население Фурми освистало 145-й полк, виновный в кровопролитии, и заклеймило солдат убийцами и «пруссаками». Напротив, 84-й полк был встречен приветствиями, так как его унтер-офицеры отказались скомандовать «огонь!» Один солдат 145-го полка тоже отказался стрелять, и когда на него с револьвером в руках бросился офицер, он ответил: «Я вижу в толпе свою мать...»

Фабриканты надеялись терроризировать население, на самом же деле они его только озлобили... Все Фурми провожало похоронное шествие девяти жертв... Почти целую неделю в Фурми не возобновлялась работа, в промышленных центрах округа разразились стачки с требованием повышения заработной платы, сокращения рабочего времени, изменения внутренних распорядков на фабриках, увольнения нелюбимых мастеров и директоров, - словом, вся местность пришла в неописуемое волнение.