«Первыя страницы русской исторiи еще не написаны». Такъ сказалъ одинъ русскiй ученый въ то время, когда норманизмъ всецело господствовалъ въ русской исторической литературе, когда последнiй энергическiй противникъ его, С. Строевъ, уже сошелъ въ свою преждевременную могилу, а позднейшiе противники еще не появлялись.
Оне и до сихъ поръ еще не написаны. Попытки Гг. Гедеонова и Иловайскаго написать ихъ остаются и останутся безплодны, потому, что оба они вышли изъ невернаго исходнаго пункта, принимая, что Славяне и Руссы въ IX веке и раньше принадлежали къ одной народности. Все безъ исключенiя источники: русскiе, арабскiе, византiйскiе, скандинавскiе, согласно и вполне ясно утверждаютъ противное. Тоже самое подтверждается всеми дошедшими до насъ особенностями быта Руссовъ: ихъ религiя, государственное устройство, нравы, обычаи самымъ существеннымъ образомъ отличаются отъ религiи, государственнаго устройства, нравовъ и обычаевъ Славянъ. Но, ошибаясь въ положительной части своихъ теорiй, Гг. Гедеоновъ и Иловайскiй въ значительной степени поколебали господствующую до сихъ поръ норманнскую теорiю. Это признается всеми. Сами норманисты должны были признать силу возраженiй г. Гедеонова. И въ настоящее время норманнская теорiя менее состоятельна, чемъ она была во времена Эверса, Каченовскаго и Строева. Сумма всехъ возраженiй, выставленныхъ противъ нея, какъ прежними, такъ и современными учеными, действительно не позволяетъ успокоиться на ней человеку, желающему иметь согласное съ действительностью понятiе о начале Русскаго государства.
Я не буду повторять здесь этихъ возраженiй. Въ краткомъ очерке, предназначенномъ для трудовъ 2-го археологическаго съезда, я не могу даже представить техъ доказательствъ, [63] на которыхъ я основываю мой собственный опытъ изложенiя первыхъ страницъ русской исторiи. Представлять ихъ следуетъ въ полноте; только въ такомъ случае они могутъ быть убедительны, а этого очевидно нельзя сделать въ краткомъ очерке, на несколькихъ страницахъ 1); потому я по необходимости долженъ говорить догматически, ограничиваясь только указанiемъ на доказательства и ссылкою на те положенiя, на которыхъ я основываю свою мысль.
Мое мненiе о начале Русскаго государства не составляетъ вполне новости. Оно служитъ продолженiемъ, исправленiемъ и развитiемъ мненiй, высказанныхъ Татищевымъ, Болтинымъ, Эверсомъ и С. Строевымъ. Эти ученые, даже стоя на более или менее верной дороге, не могли дойти до истиннаго представленiя о начале Русскаго государства по многимъ причинамъ: во-первыхъ, почти все они верили басне о призванiи князей изъ-за моря; во-вторыхъ, арабскiя известiя о древнихъ Руссахъ, составляющiя одинъ изъ самыхъ важныхъ источниковъ начальной русской исторiи, были въ то время очень мало известны; въ-третьихъ, археологическiя и нумизматическiя данныя, имеющiя огромное значенiе для разъясненiя начала Русскаго государства, въ то время почти не существовали; въ-четвертыхъ, финское языкознанiе въ то время также почти не существовало, и ученые, утверждавшiе, что древнейшiе Руссы были финскаго племени, не могли подтвердить свою мысль филологiею 2), въ то время какъ норманисты въ филологическихъ доказательствахъ, оказавшихся потомъ большею частью неудовлетворительными, нашли главную опору своей теорiи; въ-пятыхъ, древняя скандинавская литература въ то время была достаточно известна только норманистамъ, которые подъ влiянiемъ предвзятой мысли извлекли изъ нея только видимыя доказательства норманскаго происхожденiя Руси, въ то время какъ ученые скандинавскiе, изучая свою древнюю литературу безъ предвзятой мысли, пришли къ убежденiю, что древнейшая Русь была не въ Скандинавiи, а въ нынешней Россiи. Наши ученые хотя также разделяли эту мысль, но не могли ни уяснить ее себе, ни подкрепить съ помощiю скандинавской литературы.
Теперь положенiе дела изменилось; теперь все эти препятствiя къ раскрытiю истины устранены, многiе пробелы пополнены; на помощь русской исторiи явились восточная литература, археологiя, нумизматика, финнологiя; литература скандинавскихъ сагъ сделалась общедоступною; легендарное известiе нашего летописца о призванiи князей, это главное основанiе норманнской теорiи, потеряло кредитъ, благодаря своей внутренней несообразности и несогласiю съ другими историческими свидетельствами, более достоверными. Въ тоже время и другiя основанiя этой теорiи оказались неосновательными и не затемняютъ более истины.
Это и даетъ надежду, что первыя страницы русской исторiи, написанныя въ настоящее время, въ которыхъ было бы обращено должное вниманiе на данныя, представляемыя археологiею, [64] нумизматикою, филологiею, равно какъ литературами арабскою и скандинавскою, и въ которыхъ вместе съ темъ известiя византiйскихъ и западныхъ писателей были бы понимаемы въ ихъ истинномъ смысле, а не въ превратномъ, что именно и произошло съ норманистами подъ влiянiемъ ихъ предвзятой мысли, – окажутся более согласными съ действительностiю, чемъ те, которыя были писаны до сихъ поръ. Въ IX веке по Р. Х. территорiя нынешней Европейской Россiи была занята Славянами, Финнами, Литовцами, Булгарами, Хазарами, Уграми, Печенегами и другими незначительными народами.
Оставляя въ стороне Булгаръ, Хазаръ, Угровъ, Печенеговъ и народы менее значительные, я обращу вниманiе только на Славянъ, Литовцевъ и Финновъ. Славяне, разделенные на несколько племенъ, еще не вышедшихъ изъ патрiархальнаго быта, управлявшихся народными сходами и отчасти подчинявшихся власти князей или старшинъ, занимали пространство земли отъ Чернаго Моря, Днестра и Карпатъ до южныхъ береговъ Ильменя и Пейпуса на севере, до верховьевъ Днепра и до реки Угры на северо-востоке; на востоке граница, отделявшая ихъ отъ финскаго племени, проходила до нынешней Тульской губернiи, которой только небольшая западная часть (части уездовъ: Одоевскаго, Белевскаго, Чернскаго и Новосильскаго) была занята Вятичами. Далее граница шла по губернiямъ Орловской и Курской, которыхъ западныя части были населены Славянами (Вятичами и Северянами), а восточныя были населены Финнами или представляли необитаемую степь.
Финны занимали весь северо-востокъ Россiи. Нынешнiя губернiи: Воронежская, Тамбовская, Тульская 3) (за исключенiемъ выше означенной небольшой ея части), Московская (за исключенiемъ частей уездовъ Можайскаго и Верейскаго, населенныхъ Литовцами), Тверская, северная часть губернiй Новгородской и Псковской, равно какъ все пространство Россiи, лежащее къ северу-востоку отъ этой полосы, были заселены Финнами, которые занимали также нынешнюю губернiю Эстляндскую и отчасти Лифляндскую и Курляндскую.
Литовское племя занимало нынешнюю губернiю Ковенскую, часть Царства Польскаго, часть губернiй Виленской, Гродневской, Курляндской и Лифляндской и кроме того часть губернiй Калужской, Смоленской и Московской (между Угрою и Протвою). Литовское племя такимъ образомъ было разрезано на две неровныя части. Поселенiя его между Угрою и Протвою показываютъ, что ранее прибытiя Славянъ въ Россiю оно занимало всю полосу земли, начиная отъ этихъ рекъ до устьевъ Немана и Вислы. Трудно думать, чтобы Славяне силою, съ оружiемъ въ рукахъ, пробились черезъ поселенiя Литвы; это не соответствовало бы характеру Славянъ и объ этомъ не сохранилось нигде никакихъ преданiй. Гораздо вероятнее, что Славяне, вытесненные Волохами (т. е. Булгарами, по основательному толкованiю Эверса) съ береговъ Дуная, принужденные искать себе новыхъ жилищъ, заняли сначала пустыя земли [65] по Днестру и Днепру и потомъ, дойдя до поселенiй Литовцевъ, встретились съ ними не враждебно, а дружелюбно, вследствiе того, что ихъ взаимное соседство было выгодно и темъ и другимъ. Славяне стояли выше, чемъ Литовцы, на ступеняхъ гражданственности. Съ береговъ Дуная они принесли съ собою искусство земледелiя, которое было или очень мало известно или совсемъ неизвестно Литовцамъ, звероловамъ и пчеловодамъ. Отъ Славянъ Литовцы получали хлебъ и овощи, отъ нихъ же учились и сами производить ихъ. Это поставило ихъ в дружественныя отношенiя, пришедшiя къ тому, что Славяне поселились между Литовцами; два племени смешались, но, не смотря на то, что славянское племя получило преобладанiе, имя страны и народа, занимавшаго ее въ IX веке, осталось прежнее – Кривъ, Кривсъ, Кривичи въ славянской переделке. Только по краямъ страны, населенной Литовцами, не произошло такого смешенiя, можетъ быть потому, что жители окраинъ были люди более воинственнаго и дикаго характера, образовавшагося подъ влiянiемъ столкновенiй съ врагами. Вследствiе этого и на Немане и на Угре литовская народность сохранялась въ чистоте.
Тоже произошло и далее на севере, въ стране, лежащей къ югу отъ Ильменя и Пейпуса. Для Финновъ, здесь жившихъ, Славяне, точно такъ же какъ и для Литовцевъ, были желанными соседями, принесшими съ собою искусство земледелiя. И здесь въ половине IX века славянская народность успела получить преобладанiе; но не получила никакого особаго имени; Славяне въ этой стране назывались своимъ общимъ родовымъ именемъ въ отличiе отъ Руси, отъ Варяговъ, отъ Чуди, соприкасавшихся здесь другъ с другомъ. Это удержанiе родоваго имени на окраинахъ составляетъ явленiе совершенно понятное и небезпримерное. Между собою племена одного и того же народа различаются особыми названiями, а для иностранцевъ они ничто иное, какъ часть великой народности, къ которой принадлежатъ, и иностранцы знаютъ только общее имя ихъ. Такимъ образомъ Славяне до сихъ поръ на границе съ итальянскою; немецкою и мадьярскою народностями удержали свое общее имя. Словинцы и Словаки это ничто иное какъ те же Словяне, по местнымъ выговорамъ.
Финское племя, играющее наиболее важную роль в образованiи Русскаго государства, разделилось въ IX веке на 2 большiя отрасли: русскую и чудскую. Къ чудской принадлежали: собственно Чудь, Корсь, Либь, Весь, Водь, Сумь и Ямь; къ русской – Меря, Мурома, или въ позднейшей 4) русско-славянской переделке Мордва, и Мещера. Эти племена, въ особенности Мурома и Мещера, были столь близки между собою, что имъ едва ли можно даже давать названiе племенъ. Вероятно разница ихъ названiй произошла отъ местностей, на которыхъ они жили, или отъ городовъ, служившихъ для нихъ политическими центрами. Имя Русь принадлежало этой отрасли, какъ его родовое, ни откуда не заимствованное имя, и принадлежало по крайней мере еще въ VII столетiи после Р. Х. Оно неизвестно нашему летописцу, вообще знающему мало о первыхъ двухъ векахъ русской исторiи; но Арабы и Скандинавы хорошо знали его; Русью они называютъ именно эту страну гораздо ранее 862 г. [66] от рос греческихъ писателей, известные имъ также ранее 862 г., равнымъ образомъ не могутъ быть ничемъ, кроме этой волжской Руси. Слово Русь (Росъ, Рейсе, Орошъ, Урусъ) есть измененiе имени Эрзь (Эръзъ, Уръзъ, Уръсъ, Русь), служащаго до сихъ поръ самоназванiемъ Мордвы 5), измененiе или непосредственное или посредственное, перешедшее черезъ финское слово rus, означающее светлый цветъ, бледный, желтоватый, красноватый.
Русское племя въ VII, VIII и IX веке далеко опередило въ политическомъ и промышленномъ развитiи своихъ западныхъ соседей, Чудь и Литву.
Оно образовало союзъ государствъ или союзное государство съ несколькими государями въ главе отдельныхъ областей или городовъ; одинъ изъ государей былъ главнымъ, какъ впоследствiи великiй кiевскiй, и носилъ титулъ хакана. Связью между отдельными государями было единство происхожденiя и политическая система, известная подъ именемъ удельной, которая Руссами принесена была въ Кiевъ. Это была система общая для всехъ первобытныхъ народовъ восточной Европы IX и X века, для Руссовъ, Угровъ и Печенеговъ, и потомъ для славянской Руси.
Промышленное развитiе Руси, источникъ ея богатства, не было всестороннимъ и не произошло естественнымъ, нормальнымъ путемъ. Руссы первоначально были только искусными звероловами и пчеловодами. Даже скотоводство находилось у нихъ въ состоянiи недостаточномъ, а земледелiю они научились только въ X веке отъ Славянъ. Но съ этой ступени промышленнаго развитiя они еще въ VIII и даже въ VII веке шагнули прямо на ступень гораздо высшую, перешли къ деятельной торговле съ соседями и вскоре потомъ съ землями весьма отдаленными 6). Торговля Руссовъ съ отдаленными странами возникла изъ причины случайной. Въ VI, VII, VIII и следующихъ векахъ какъ на западе, въ Европе, такъ и на востоке, въ Азiи, была въ большой моде меховая одежда или меховая отделка въ одежде. Страна Руссовъ доставляла въ большомъ изобилiи лучшiе меха. Другiя произведенiя ея, медъ и воскъ, были также въ большомъ спросе и на западе и на востоке. И Руссы рано поняли выгоду доставлять свои произведенiя потребителямъ безъ помощи посредниковъ. Отсюда ихъ богатсво, быстро возникшее, давшее имъ возможность первобытныя каменныя орудiя прямо заменить дорогими мечами европейской работы, первобытныя бронзовыя и глиняныя украшенiя заменить золотыми и серебряными вещами европейской и азiатской работы, и отъ употребленiя кожаныхъ денегъ, куньихъ мордокъ, ногатъ и резанъ 7) прямо перейти къ употребленiю въ большомъ количестве арабской, немецкой и англiйской серебряной и даже отчасти золотой монеты, равно какъ тяжеловесныхъ гривенъ [67] своей или восточной работы. Впоследствiи Руссы несколько разширили объемъ своей торговли, прибавивши къ прежнимъ предметамъ ея новый, находившiйся также въ большомъ спросе на западе и на востоке, именно рабовъ. Рабство издавна существовало въ восточной Европе: рабы были еще у Скифовъ; были они и у Руссовъ. Но чтобы удовлетворить спросу на рабовъ на европейскихъ и азiатскихъ рынкахъ, Руссы должны были открыть какой нибудь особенный источникъ, который доставлялъ бы ихъ въ большемъ количестве. Такой источникъ они нашли в нападенiяхъ на соседей, преимущественно на Славянъ, которыхъ они уводили въ пленъ и потомъ продавали на рынкахъ Царьграда и греческихъ городовъ Тавриды, въ Булгаре, Итиле, Багдаде и Ховарезме (въ Хвалисахъ). 8).
Результатомъ торговли Руссовъ было ихъ богатство, которое еще и теперь изумляетъ насъ своими остатками. Не говоря о кладахъ восточныхъ и западныхъ монетъ, въ которыхъ иногда находится по нескольку пудовъ серебра и которыхъ безъ сомненiя дошла до насъ только самая незначительная часть, не говоря о серебрянныхъ и золотыхъ вещахъ, остаткахъ дорогой парчи, находимыхъ въ курганахъ, следуетъ всего больше обратить вниманiе на самые курганы, которыхъ десятки тысячъ сохранились въ стране древнейшей Руси, въ нынешнихъ губернiяхъ Московской, Владимiрской, Ярославской, Костромской, Нижегородской, Рязанской, Тверской и некоторыхъ другихъ. Ф. Н. Глинке говорили крестьяне, что они за насыпку самаго маленькаго изъ кургановъ, сохранившихся по берегамъ Медведицы (въ Тверской губернiи), не могли бы взять менее 500 рублей. А курганы эти въ продолженiе тысячи летъ вростали въ землю. Тысячу летъ назадъ они были гораздо больше; и ихъ самихъ было въ десять, а можетъ быть во сто разъ более, чемъ теперь, такъ какъ множество кургановъ менее значительныхъ сравнялись съ землею и следы ихъ уже давно исчезли подъ сохою приволжскаго или приочнаго крестьянина.
Египетскiя пирамиды, остатки храмовъ катакомбы служатъ достоверными свидетелями могущества и богатства древняго Египта. Десятки тысячъ сохранившихся въ теченiе тысячи летъ северно-русскихъ кургановъ служатъ не менее достоверными свидетелями могущества и богатства древнейшей волжской Руси. И объ этой-то богатой стране, процветавшей именно тогда, когда начиналось Русское государство, въ IX и X веке, въ которой до начала Русско-Славянскаго государства были десятки городовъ, не въ смысле укрепленiй, а въ смысле центровъ торговли, нашъ летописецъ ничего не знаетъ, кроме того, что она была населена Мерею, Муромою Мещерою, и что Рюрикъ, будто бы призванный изъ варяжской Руси, раздавалъ ея города своимъ мужамъ! Объ этой стране, богатой и многолюдной, могло составиться мненiе, что она была бедна, дика и пустынна 9) и что будто бы [68] впоследствiи Юрiй Долгорукiй, желая восполнить малолюдства ея, призываль сюда колонистовъ изъ бассейна Днепра!
Первоначальныя границы русскаго племени на востоке доходили до Булгарiи и до страны Буртасъ, на севере до страны Веси, на западе до верховьевъ Медведицы и Тверцы, до Вазулы, Протвы, Оки (между устьями Протвы и Угры); далее граница шла полемъ отъ устья Угры къ югу; на юге по теченiю Дона приблизительно до устьевъ Хопра и Медведицы.
Ранее половины IX века Руссы покорили некоторыя племена чудской отрасли, какъ то весь и Людь, которыхъ остатки известны теперь подъ именемъ Корелъ (въ Олонецкой губернiи), также Водь, на земле которой стояли города Ладога и Гдовъ, и потомъ Новгородъ. На юге Руссы прiобрели очень важный для нихъ пунктъ близъ устьевъ Дона (Русiя арабскихъ писателей).
Около того же времени подъ ихъ власть подпали самыя северныя изъ славянскихъ племенъ, собственно Славяне Приильменскiе и Кривичи Подвинскiе, которые впрочемъ въ то время еще составляли этнографическую смесь, только съ преобладанiемъ славянскаго элемента.
Это разширенiе границъ Русско-Финскаго государства было необходимымъ следствiемъ экономическаго быта Руссовъ. Богатствомъ своимъ Руссы обязаны были торговле. Они составляли центръ торговаго мiра, къ которому на западе примыкали Скандинавы, Славяне Днепровскiе, Литва (Пруссы), потомъ Славяне Балтiйскiе, наконецъ Немцы и даже Англо-Саксонцы. На севере Руссы были въ непосредственныхъ и деятельныхъ сношенiяхъ съ тамошними чудскими племенами (Бiармами).
Руссы покупали у всехъ этихъ народовъ произведенiя ихъ странъ, преимущественно меха, присоединяя сюда некоторыя спецiальности отдельныхъ странъ, какъ то янтарь прибалтiйскихъ странъ, англiйское олово и т. п. Все это Руссы сбывали на востокъ, платя за эти произведенiя мануфактурными произведенiями магометанскаго востока и Грецiи и отчасти арабскою серебряною монетою. Такимъ путемъ арабская монета распространилась на всемъ севере Россiи, въ земляхъ скандинавскихъ, литовскихъ, балтiйско-славянскихъ, немецкихъ и у Англо-Саксонцевъ. Въ свою очередь Немцы и Англо-Саксонцы иногда платили Руссамъ за произведенiя востока или за меха своею монетою, когда торговый балансъ склонялся на сторону Руссовъ. Такимъ образомъ въ северной Россiи распространились англiйскiя и немецкiя монеты X и XI века.
Первоначальная область Руси, бассейны верхней и средней Волги и нижней Оки, была [69] слишкомъ удалена и отъ странъ западныхъ, съ которыми Руссы вели торговлю, и отъ восточныхъ. Торговые пути, ведшiе въ Скандинавiю, въ Литву въ Грецiю, въ Хвалисы не были въ рукахъ Руссовъ, такъ что успехъ торговли зависелъ отъ доброй воли Чуди и Славянъ, обитавшихъ по притокамъ Ильмени, по Волхову и по Западной Двине, или отъ кочевыхъ народовъ, обитавшихъ въ южной Россiи. Правильно организованная, постоянная торговля была несовместима съ такимъ порядкомъ вещей; она требовала обезпеченныхъ путей привоза и отвоза. Это и повело Русь къ завоеванiю бассейновъ Волхова, Свири, Сяси и Белаго озера, населенныхъ Водью, Людью и Весью, бассейна Ильменя, населеннаго отчасти Чудью, отчасти Славянами, и потомъ бассейна Западной Двины, населеннаго этнографическою смесью, Кривичами.
На юге те же причины привели Руссовъ къ прiобретенiю устьевъ Дона и построенiю здесь города, который имелъ два назначенiя: во-первыхъ, служить защитою для русскихъ торговыхъ каравановъ, отправлявшихся въ Черное море; во-вторыхъ, быть складочнымъ местомъ товаровъ и местомъ для исправленiя и оснастки судовъ, выходившихъ изъ реки въ море. Впоследствiи Руссы нашли этотъ пунктъ недостаточно удобнымъ и, овладевши устьями Кубани, перенесли его туда, въ Таматарху (Тмутаракань).
Руссы, какъ и все первобытные торговые народы, не были только торговцами, мирно занимавшимися своимъ деломъ. Они были вместе и торговцами и воинами. Торговля привела ихъ къ познанiю соседнихъ странъ и путей сообщенiя, ведущихъ к нимъ. Вместе съ темъ торговля и необходимость защищать себя во время торговыхъ путешествiй развила и поддерживала въ нихъ воинственность; и Руссы, независимо отъ нападенiй на Славянъ съ целью добыванiя рабовъ, какъ предмета торговли, нередко совершали грабительскiе походы на богатыя страны соседнiя, даже на те самыя, съ которыми они вели торговлю, на Болгарiю, Хазарiю, Грецiю и проч. Не смотри на свое политическое разделенiе, они отличались редкимъ единодушiемъ въ враждебныхъ столкновенiяхъ съ иностранцами; отъ того они могли высылать многочисленныя войска въ свои грабительские походы. Нападая на непрiятельскiя земли, они отличались большою жестокостью, жгли города, убивали и мучили жителей. Такiе походы они совершали еще въ IX веке, и по всей вероятности въ VIII и VII-мъ.
Изъ всехъ народовъ, съ которыми Руссы имели торговыя сношенiя, по характеру своему они всего более походили на Скандинавовъ. Скандинавы, какъ вообще германскiя племена, грабительскими наклонностями не уступали Руссамъ. Они не имели, только того торговатого духа, которымъ отличались Руссы, и потому не были такъ богаты, какъ они. Скандинавскiе викинги известны своею нищетою. Въ IX и X веке эта нищета заставляла ихъ грабить побережья Немецкаго моря, Атлантическаго океана и даже Средиземнаго моря. Но Скандинавы еще ранее походовъ на западъ обратили свое вниманiе на востокъ. Только здесь они не нашли слабыхъ преемниковъ Карла Великаго или Эгберта англiйскаго. Здесь они нашли такихъ государей и такой народъ, у которыхъ сами они могли поучиться грабительству, и притомъ государей сильныхъ и богатыхъ и народъ храбрый и богатый. И Скандинавы сделали то, что имъ было всего выгоднее. После несколькихъ враждебныхъ столкновенiй, не доставившихъ имъ выгодъ, они стали вступать въ службу къ русскимъ государямъ. И по всей вероятности это было еще тогда, когда территорiя Руссовъ ограничивалась [70] только бассейномъ Волги, Оки и Дона. Можетъ быть, они принимали участiе и въ грабительскихъ походахъ на востокъ, хотя оно не могло быть значительно, по причине малочисленности ихъ.
Кроме скандинавскихъ дружинъ, въ службе у Руссовъ были еще дружины Колбяговъ, перешедшiя потомъ въ следъ за Скандинавами на службу къ греческимъ императорамъ. Колбяги повидимому представляли всякiй сбродъ, состоявшiй главнымъ образомъ какъ будто изъ беглыхъ рабовъ, servi fugisti Дитмара 10).
Покоренiе чудскихъ и славянскихъ народовъ северной Россiи, выпавшее на долю одной части Руси, по всей вероятности Мери, имело громадныя историческiя последствiя. Оно усилило тотъ княжескiй домъ, или ту отрасль княжескаго дома, которая стала господствовать надъ этими народами и переместила центръ тяжести Русскаго государства съ Волги на Волховъ. Оно открыло Руссамъ новый источникъ богатства и могущества, состоявшiй не въ грабительскихъ походахъ, а въ покоренiи целыхъ странъ и во владенiи ими, въ полученiи съ нихъ постоянной дани, что и повело потомъ Руссовъ къ покоренiю Славянъ, жившихъ въ бассейне Днепра, после чего сами они скоро ославянились; такимъ образомъ возникла нынешняя Русско-Славянская держава.
Способность Руссовъ скоро переменять народность, превращаться въ другую народность, до сихъ поръ сохранилась въ чистыхъ потомкахъ ихъ, въ Мордве. Она имела свое действiе и въ то время, когда они сделали первыя свои завоеванiя въ стране Чуди, покоривши Весь, Людь и Водь. Хотя эти народности были очень близки къ народности самихъ Руссовъ, темъ не менее Руссы и Чудь принадлежали къ двумъ отдельнымъ отраслямъ финскаго племени. Покоривши чудскiя племена, Руссы очень скоро освоились вполне съ чудскимъ языкомъ, хотя вследствiе частыхъ сношенiй съ своею метрополiею, съ страною волжской Руси, они не забыли и своего языка. Впрочемъ въ то время, когда завоеванiя Руссовъ ограничивались только странами, орошаемыми Волховомъ, Свирью, Ловотью и другими притоками Ильменя, это новообразованное государство представляло большую смесь языковъ и народностей. Сами Руссы принадлежали къ финско-волжскому племени, Весь, Людь и Водь къ собственному чудскому, на притокахъ Ильменя было уже много Славянъ, которые неизменно сохраняли свою народность. Число Скандинавовъ, служившихъ русскимъ князьямъ, здесь еще увеличилось, благодаря близости этого края къ Скандинавiи. Скандинавы назывались Варягами, именемъ, которое у всехъ финскихъ племенъ означало иностранца и первоначально прилагалась ко всемъ не-Финнамъ, а потомъ осталось за одними Скандинавами, какъ славянское Немецъ, прилагавшееся первоначально ко всемъ не-Славянамъ, [71] впоследствiи осталось за одними Тевтонами. Кроме того Руссы были въ торговыхъ связяхъ и въ какомъ то политическомъ союзе съ Эстами.
Местоположенiе новаго государства более благопрiятствовало торговле, чемъ даже местоположенiе метрополiи; но положенiе столицы его Ладоги не соответствовало вновь образовавшимся торговымъ отношенiямъ въ самомъ государстве. Потому при истоке Волхова образовался новый торговый центръ, который вскоре сталъ и политическимъ центромъ и за которымъ сохранилось славянское имя его «Новгородъ». Перенесенiе центра тяжести государства съ низовьевъ Волхова къ верховьямъ его по всей вероятности вызвано темъ, что границы новаго государства въ это время снова изменились, вследствiе покоренiя странъ, лежавшихъ дальше къ югу Ильменя и Пейпуса и по Западной Двине, где славянскiй элементъ все усиливался, при чемъ значенiе его постоянно росло, такъ какъ произведенiя земледелiя ценилисъ все более и более въ новомъ государстве. Но произведенiя эти громоздки, – и вотъ центръ русскаго государства придвинулся къ своей житнице и къ народу, владевшему искусствомъ земледелiя.
Новгородъ первоначально не былъ славянскимъ городомъ; онъ былъ микрокосмомъ новаго государства. Тутъ жили и чистый Русинъ, и Славянинъ, и Людинъ и Варягъ, и Колбягъ. Некоторые изъ этихъ народовъ занимали отдельныя части въ городе, которыя и носили ихъ имена. Два такихъ имени, Славянскiй конецъ и Людинъ, сохранены летописями. Отъ варяжской части города сохранилось по видимому названiе Заверяжье (урочище близъ Новгорода), отъ колбяжской – Холопья улица.
Взаимное соприкосновенiе столь многихъ народностей не могло не вести къ столкновенiямъ гражданскаго или уголовнаго характера, и вотъ подъ эгидою русскихъ государей появилось юридическое определенiе взаимныхъ отношенiй и правъ гражданъ вообще и въ отдельности техъ народностей, изъ которыхъ состояло новое государство. Это – Русская Правда, законы, изданные русскими князьями для своихъ подданныхъ: для Руси, Люди, Славянъ, Варяговъ и Колбяговъ.
Новое государство, продолжая торговыя сношенiя съ метрополiею, не прекратило съ нею и политическихъ связей. Завоеванiе одною частью Руссовъ земель не русскихъ не разрушило того единодушiя Руссовъ, которое поражало восточныхъ писателей; оно переместило только центръ тяжести Русской земли въ страну, населенную не-Русью. Такъ при Константине Великомъ центръ тяжести Римской имперiи изъ Италiи былъ перенесенъ на берега Босфора Фракiйскаго; такъ и въ наши дни центръ тяжести Германской имперiи стоитъ на земле, бывшей когда-то славянскою, а центръ тяжести Русской имперiи находится въ Ингрiи, въ стране Ижоры.
Въ конце IX века, прежде нежели Руссы добрались до бассейна Днепра, политическое состоянiе ихъ представляется въ следующемъ виде. Новгородскiй государь владелъ Весью, Людью, Водью, Чудью, Славянами по притокамъ Ильменя и Пейпуса и по Западной Двине. Ему же, или по крайней мере роду его, на основанiи удельной системы, принадлежало первоначальное владенiе этого рода, Мерская земля. Другiя первоначальныя русскiя земли: Муромская, Мещерская, находились подъ властью другихъ княжескихъ родовъ древнейшей Руси, были раздроблены также на удельныя княжества, и хотя не находилось въ столь тесныхъ связяхъ съ Новгородомъ, какъ княжество Мерское, но не прекращали съ нимъ [72] сношенiй, будучи связаны съ нимъ отчасти матерiальными интересами, отчасти единствомъ происхожденiя, единствомъ народности съ княжескимъ домомъ. Новгородскiй княжескiй домъ сохранялъ свою русскую народность не только въ Новгороде, но некоторое время даже въ Кiеве. Игорь, родившiйся въ Новгороде, былъ еще чистымъ Руссомъ, и въ черную годину своей жизни, разбитый на голову Греками въ 941 году, нашелъ еще прiютъ у своихъ единоплеменниковъ въ Тмутаракани. Святославъ былъ уже полуруссомъ, полуславяниномъ, и повидимому также не прекращалъ связей съ русскимъ племенемъ; по крайней мере ударъ, нанесенный имъ Хозарской державе въ 965 году. Едва ли былъ случайнымъ. А вероятно находился въ связи съ разрушенiемъ ея волжскими Руссами въ 969 году.
Темъ не менее сила вещей должна была привести обе Руси къ окончательному распаденiю или къ поглощенiю одной изъ нихъ другою. Переселившись на югъ въ Кiевъ, Руссы и ихъ князья рано или поздно должны были ославяниться. Къ этому ихъ вела известная наклонность финско-волжскихъ племенъ къ измененiю своей народности, равнымъ образомъ и то, что южный центръ Руси былъ слишкомъ отдаленъ отъ русской метрополiи, отъ береговъ средней Волги и нижней Оки. Ближайшаго и естественнаго сообщенiя Кiева съ Ростовымъ и Муромомъ через Десну и верхнюю Оку еще не было 11). Къ этому нужно прибавить то, что интересы той и другой Руси все более и более расходились. Волжская Русь торговала на Востоке, и совершала туда свои грабительскiе походы 913, 944 и 969 годовъ. Это было продолженiемъ такихъ же походовъ вековъ предъидущихъ, между прочимъ похода на Табаристанъ (860 – 880). Русь Кiевская торговала съ Византiею и, черезъ Новгородъ и Смоленскъ, съ Западною Европою, занималась покоренiемъ и усмиренiемъ Славянъ Днепровскихъ, делая въ тоже время и нападенiя на Византiю, въ 907 (?) и въ 941 годахъ. Эти нападенiя были также продолженiемъ прежнихъ нападенiй Руссовъ на Византiйскую имперiю, совершенныхъ еще въ то время, когда они не имели другаго выхода въ Черное море кроме устьевъ Дона, именно нападенiй на южный берегъ Крыма, и между прочимъ на Сурожъ въ конце VIII или начале IX века, на Амастрiю и наконецъ на самую Византiю въ 861 году при Михаиле III и патрiархе Фотiе.
Въ это время связь Кiевскихъ Руссовъ съ ихъ метрополiею, съ Русью поволжскою и поочною, более и более ослабевала. Волжская Русь имела торговыя сношенiя съ Новгородомъ, и можетъ быть это было причиною, что финскiй элементъ еще крепко сохранялся въ Новгороде до конца X-го века, не смотря на более и более сильный, но все-таки мирный, напоръ Славянъ. Но съ Кiевомъ волжская Русь не имела уже близкихъ отношенiй, ни торговыхъ, ни политическихъ.
Въ то время вся вообще Русь представляла два союзныя государства: одно на Волге, Оке и на верховьяхъ Дона, другое на Днепре, Западной Двине и Волхове. Одно было вполне финскимъ, хотя Славяне своимъ мирнымъ движенiемъ проникли уже и туда; другое было въ переходномъ состоянiи и центръ его тяжести былъ уже среди [73] Славянъ и притомъ далеко отъ странъ финскихъ; моральный, равно какъ и численный, перевесъ здесь также уже безповоротно склонился на сторону Славянъ. Даже въ языческiй пантеонъ Руссовъ вошли славянскiя божества Хорсъ-Дажбогъ и Стрибогъ, занявшiе тамъ место рядомъ съ древними финскими божествами Перуномъ и Мокошью и съ Симомъ и Регломъ, заимствованными Руссами гораздо ранее у Боспорскихъ Грековъ. Поклоненiе Волосу, третьему собственно русскому божеству, было заменено поклоненiемъ славянскому Хорсу. Хорсъ относится къ Волосу такъ же, какъ римскiй Юпитеръ или Сатурнъ къ греческому Зевсу или Кроносу, т. е. это были два божества, которымъ приписывались одни и те же свойства, одна и та же область действiя, такъ что они могли быть отождествлены, и русское имя весьма рано вышло изъ употребленiя, такъ что оно не упоминается уже въ договоре Игоря.
Такъ ославянивалась мало по малу Русь, овладевшая бассейномъ Днепра. Окончательно ославянилась она при Святославе, который самъ однако повидимому былъ более Руссомъ, чемъ Славяниномъ. Его фигура и нарядъ, описанные Львомъ Дiакономъ, были неславянскiе; его желанiе перенести центръ государства на Дунай показываетъ, что онъ не имелъ привязанности къ стране, въ которой родился, что онъ смотрелъ на нее еще какъ на покоренную страну, которую можно было бы заменить другою покоренную страною, где ему было бы лучше (ibi patria, ubi bene) 12). Но дети его были чистыми Славянами, хотя одинъ изъ нихъ и носилъ финское имя (Олегъ). Для нихъ Кiевъ и вообще Днепровская Русь была уже отечествомъ; вероятно они уже не слыхали русско-финскаго языка, тогда какъ этотъ языкъ былъ природнымъ языкомъ отца и матери, Святослава и этотъ языкъ слышалъ Святославъ въ годы юности 13).
Но дети Святослава, какъ и все вообще кiевскiе Руссы въ ихъ времена, ославянились невполне. Языкомъ они говорили славянскимъ; но, во-первыхъ, въ пантеоне Владимiра все-таки первое место занималъ финско-русскiй богъ Перунъ, во-вторыхъ, нравы Владимiра не были нравами славянскими: они совершенно напоминаютъ нравы финско-русскаго государя, описанные Ибнъ-Фодланомъ. Можно впрочемъ объ этомъ предмете выразиться иначе, и едва ли это не будетъ вернее: после Святослава Руссы, а въ томъ числе и его дети, были уже чистыми Славянами, но они внесли съ собою въ славянство некоторыя особенности религiозныя, моральныя и бытовыя, наследованныя ими отъ предковъ.
Слитiе Славянъ и кiевскихъ Руссовъ имело следствiемъ то, что могущество кiевскихъ князей достигло высшей, кульминацiонной точки, позволившей имъ соединить подъ своею властью все славянскiя племена, жившiя не только по Днепру, Западной Двине и Волхову, но и по верховьямъ Днестра и Западнаго Буга, а потомъ присоединить къ своей державе самую колыбель своего рода, Русь поволжскую и поочную.
Святославъ владелъ Русью только въ техъ пределахъ, которые такъ правильно и согласно [74] съ нашимъ летописцемъ обозначилъ Константинъ Багрянородный. Ему принадлежали только бассейны Волхова и Днепра. Княжество Полоцкое ему не принадлежало; а принадлежало вероятно боковой линiи на основанiи удельнаго права 14). Владимiръ покорилъ это княжество, и потомъ покорилъ Русь поволжскую и поочную, земли Ростовскую, Суздальскую и Муромскую, вместе съ южною колонiею волжскихъ Руссовъ Тмутараканью, до того времени не принадлежавшую къ Руси кiевской.
Присоединенiе поволжской и поочной Руси къ Руси кiевской было неполно въ двухъ отношенiяхъ. Во-первыхъ, покорено было не все русское племя, а только та часть его, которая имела города, которая была организована въ политическiй союзъ; другая часть Руси, жившая въ лесахъ притоковъ Оки и Волги, равно какъ въ бассейне верхняго Дона и его левыхъ притоковъ, осталась независимою подъ защитою своихъ лесовъ. Во-вторыхъ, и те Руссы, которые имели города, подчинились не вдругъ.
При Ярославе и детяхъ его тамъ были возстанiя, руководимыя волхвами; епископы, поставляемые въ Ростовъ, были изгоняемы или умерщвляемы не только въ X, но и въ конце XI века. Кiевскiе князья утвердили свою власть надъ волжскою Русью только посредствомъ построенiя городовъ: Ярославля, Владимiра, Ярополча, Переславля и др. Покоренiе Вятичей и Голяди въ конце XI и начале XII века, сблизивши Кiевъ съ среднею Волгою, укрепило окончательно волжскую Русь за родомъ князей Кiевскихъ; и только после этого окончательно пала власть прежнихъ финско-русскихъ князей, последнимъ представителемъ которыхъ былъ Кучка 15).
Къ этому времени и славянизацiя сделала большiе успехи въ стране волжской Руси. Славяне появились въ стране волжской Руси вероятно еще раньше Владимiра. Здесь они были такими же желанными соседями, какъ и на берегахъ Западной Двины, Ловоти и Великой. Сюда они также принесли соху и серпъ вместе съ хлебными растенiями. Славянизацiя пошла быстрее съ введенiемъ христiанства, которое было принесено сюда вместе съ славянскимъ богослуженiемъ. Все принимавшiе христiанство (хотя ихъ было и не много) мало по малу ославянивались. Впоследствiи въ XII веке вся страна приняла христiанство и ославянилась, причемъ упорные язычники, какъ говоритъ преданiе, удалились изъ страны, поселились ниже по Волге и образовали Черемисскую народность. Въ действительности Черемисская народность (Мари) существовала вероятно раньше, какъ одно изъ племенъ великой финско-русской народности. Беглецы изъ Мерской земли только поселились въ среде ея, будучи приняты Черемисами съ любовью, какъ гонимые за веру.
Но русское имя еще не возвратилось въ колыбель свою. Владенiе Юрiя Долгорукаго и потомковъ его называлось не Русью, а княжествомъ Суздальскимъ, потомъ Владимiрскимъ, [75] потомъ Московскимъ. Имя Русь, вместе съ княжескимъ домомъ, вышедшимъ съ береговъ озера Нера и основавшимъ Русско-Славянскую державу, подверглось долгому и далекому странствованiю. Съ береговъ Волги непосредственно оно было перенесено на Волховъ, съ Волхова на Днепръ въ Кiевъ; после татарскаго погрома оно какъ будто совсемъ исчезло на Руси, какъ когда-то едва не исчезло имя Германiи въ самой Германiи. Въ XIV и XV в. была Русь въ Угорской земле и въ Польше, а на Руси были княжества Суздальское, Московское, Смоленское, Черниговское, и т. д. Подразумевалось только, что эти княжества все были русскiя. И имя Руси воскресло опять, когда большинство этихъ княжествъ соединилось подъ властью Москвы. И достойно вниманiя, что земли, которымъ принадлежало когда-то имя Руси исключительно или по преимуществу, вошли въ составъ русскаго государства подъ такими именами, подъ которыми ихъ и узнать нельзя. Руссы VII VIII века были покорены подъ именемъ Мери и Мордвы, хотя настоящее общее имя ихъ еще въ XIII веке пробивалось наружу (Русь Пургасова). Русь IX покорена Iоанномъ III, подъ именемъ Новгорода, а Русь X, XI и XII века, вошедшая въ составъ государства въ XVII веке, была известна московскимъ людямъ того времени подъ именемъ Черкасъ и войска Запорожскаго.

Основныя положенiя

1. Русь и Славяне в конце IX и X векахъ составляли две совершенно отдельныя народности.
2. Имя Русь принесено въ Кiевъ извне, съ севера, народомъ Руссами, покорившими днепровскихъ Славянъ въ IX и X векахъ.
3. Эти Руссы не были Скандинавы.
4. Совершенно справедливо замечанiе г. Погодина, что «мненiе о норманскомъ происхожденiи Руси зиждется» на следующихъ двухъ местахъ летописи: 1-е) «сице бо ся зваху тьи Варязи Русь, яко се друзiи зовутся Свое, друзiи же Урмане, Англяне, друзiи Гъте»; 2-е) «афетово бо и то колено: Варязи, Свеи, Урмане, Готе, Русь, Англяне» и пр.
5. Не подлежитъ также никакому сомненiю, и такъ всегда думали даже сами норманисты (начиная отъ Шлецера до г. Куника), что въ обоихъ этихъ местахъ нашъ летописецъ ошибся, такъ что норманская теорiя зиждется на двухъ явноошибочныхъ местахъ нашей летописи.
6. Оба эти места составляютъ по всей вероятности позднейшую вставку въ первоначальную летопись, вообще крайне испорченную.
7. Совершенно справедливо мненiе Шлецера, что финское названiе Шведовъ Ruotsi происходитъ отъ имени Рослагена или отъ первой половины этого слова Rods, Rodsen, Rodsin.
8. Имя Рослагена даже въ древнейшей его форме Rodsen, Rodsin не восходитъ дальше XIII века. Къ этому только времени восходитъ и начало имени Руотси, такъ что названiе Русскаго государства не могло произойти отъ финскаго Руотци. [76]
9. Достаточно доказано мненiе г. Гедеонова, что имя Варягъ (Waring) получило первое начало не въ Грецiи, а на берегахъ Балтiйскаго моря; только это было не у Балтiйскихъ Славянъ, а въ Россiи. Этимъ именемъ финскiе народы до начала Русскаго государства называли Скандинавовъ. Оно происходитъ отъ корня вр, сохранившагося въ эстонскомъ слове woring (иностранецъ), въ сумскомъ (suomi) weras (тоже), въ остяцкомъ jara другой, чуждый (откуда Jarang Самоедъ) и въ некоторыхъ другихъ финскихъ языкахъ.
10. Что не Скандинавы основали Русское государство и что Славяне и Финны не призывали отъ нихъ князей, это достаточно доказано Эверсомъ.
11. Что вообще Славяне новгородскiе ниоткуда не призывали въ IX веке князей, это достаточно доказано г. Иловайскимъ.
12. Народы Руссы, жившiй на верхней и средней Волге, былъ известенъ Скандинавамъ, Арабамъ и Грекамъ задолго до 862 года, не только въ первой половине IX века, но еще въ VIII-мъ и по всей вероятности въ VII-мъ веке.
13. Нападенiе Руссовъ на Константинополь при Михаиле III и патрiархе Фотiе, приписанное нашимъ летописцемъ Оскольду и Диру, было не въ 865 или 866 году, а въ 861-мъ; Руссы эти вышли въ черное море не изъ устьевъ Днепра, а изъ устьевъ Дона.
14. Байеръ отнесъ его къ 865 году, seguens «veritatem rei magis, guam auctorum verba», какъ онъ самъ признается; т. е. онъ сделалъ это подъ влiянiемъ предвзятой мысли, вопреки источникамъ. Шлецеръ, желая подкрепить это мненiе Байера, дошелъ до представленiя въ превратномъ виде содержанiя источниковъ.
15. Нападенiе Руссовъ на Сурожъ въ конце VIII или начале IX века есть историческiй фактъ, отвергать который нетъ ни малейшаго основанiя.
16. Русскiя письмена, виденныя Константиномъ философомъ въ Корсуни раньше 862 года, принадлежали Руссамъ волжскимъ, которыхъ грамотность засвидетельствована Ибнъ-Фолданомъ и Эль-Недимомъ.
17. Достаточно доказано мненiе графа Уварова, что Ибнъ-Фолданъ и другiе арабскiе писатели X века называютъ Руссами Мерю. Но оно не полно потому, что арабскiе писатели называютъ Руссами не одну Мерю, а всехъ вообще волжскихъ Финновъ.
18. Арабскiе писатели называютъ волжскихъ Финновъ Руссами не потому, чтобы они входили въ составъ Русско-Славянской державы, а потому что это имя принадлежало имъ, какъ ихъ исконное общее имя.
19. Меря и Мурома не входили въ составъ Кiевскаго Русско-Славянскаго государства, ни при Игоре, ни при Святославе. Ихъ союзническiя отношенiя къ княжескому роду, владевшему Новгородомъ и потомъ Кiевомъ, окончились со смертью Олега.
20. Они были присоединены къ Кiевскому государству при Владимiре, и то не вполне.
21. Кутаба (Гунаба, Курбая, Каракартiя) арабскихъ писателей не есть Кiевъ.
22. Кутаба находилась на Волге или на Оке и принадлежала къ числу техъ многочисленныхъ [77] городовъ средней Волги и нижней Оки, существованiе которыхъ раньше 862 г. доказано г. Григорьевымъ и покойнымъ Савельевымъ.
23. Приписанное Савельевымъ арабскимъ писателямъ известiе, что восточные купцы ездятъ (изъ Булгара) въ Кутабу черезъ Арзанiю и объясненное имъ въ томъ смысле, будто восточные купцы ездятъ изъ Булгара въ Кiевъ черезъ Мордовскую землю, въ действительности у арабскихъ писателей не существуетъ; а существуетъ у нихъ известiе противоположное, именно, что восточные купцы ездятъ въ Арзанiю черезъ Кутабу.
24. Изъ Арзанiи, т. е. съ Оки, въ Кiевъ до конца XI века или до начала XII века, до времени окончательнаго покоренiя Вятичей Мономахомъ и Голяди Святополкомъ Изяславичемъ, совсемъ не было дороги. Тогда ездили съ Оки въ Кiевъ дальнею дорогою, черезъ верхнюю Волгу и верхнiй Днепръ, т. е. темъ путемъ, которымъ шло распространенiе русской власти въ IX и X веке.
25. Восточные купцы никогда не ездили въ Кiевъ по Волге и Оке. Позволенiе, данное булгарскимъ купцамъ Владимiромъ, торговать въ Россiи съ известными ограниченiями, неправильно относится г. Соловьевымъ къ Кiеву; оно относилось только къ бассейну нижней Оки и средней Волги, къ странамъ, недавно покореннымъ Владимiромъ, съ которыми булгарскiе купцы торговали и прежде. Договоромъ съ Владимiромъ они только хотели обезпечить себя отъ притязанiй новой власти.
26. Волжскiе Руссы и ихъ торговыя колонiи въ Новгороде, Кiеве и другихъ городахъ Россiи, ославянившiяся въ X веке, были единственными активными торговцами въ бассейнахъ Оки, средней Волги, Волхова, Западной Двины и Днепра. Они вели торговлю съ востокомъ по Волге и Каспiйскому морю, съ прибалтiйскими землями по Волхову, Неве, Западной Двине и Балтiйскому морю, съ Грецiею по Дону, Днепру и Черному морю.
27. Бытъ Руссовъ, описанный Несторомъ, Ибнъ-Фодланомъ, Константиномъ Багрянороднымъ, Львомъ Дiакономъ и другими, самымъ существеннымъ образомъ отличается отъ быта какъ Славянъ, такъ и Скандинавовъ.
28. Божества, которымъ поклонялись в Кiеве въ X веке: Перунъ, Волосъ, Мокошъ, были божествами обще-финскими.
29. По всей вероятности и скандинавскiя божества: Одинъ, Торъ и Файергунъ были заимствованы Скандинавами отъ Финновъ, такъ же какъ и литовскiй Перкунъ.
30. Собственныя имена начальной русской исторiи: Олегъ, Игорь, Ольга и по всей вероятности также Рюрикъ, суть имена финскiя.
31. Существовало единство ономатологiи не только между Финнами и Скандинавами, но и между всеми почти народами восточной Европы. Вследствiе этого и у Скандинавовъ были эти имена, но значительно измененныя въ духе германскихъ языковъ.
32. Русскiя названiя днепровскихъ пороговъ: Эссупи (а не Нессупи), Геляндри, Ульворси, Леанти, даже Струвунъ и эллинизированное Варуфоросъ гораздо легче объясняются изъ финскихъ языковъ, чемъ изъ германскихъ.
33. Равнымъ образомъ слова: вира, вервь, резъ, куна, резана, ногата и некоторыя другiя гораздо легче объяснить изъ языковъ финскихъ, чемъ изъ германскихъ или славянскихъ. [78]
34. Имя мерскаго города Ростова не есть славянское, а есть финское.
35. Имена: Кiевъ, Самватъ, Почайна суть имена финскiя.
36. Финское племя играло въ исторiи очень важную роль въ эпоху, известную подъ именемъ великаго переселенiя народовъ, и еще въ продолженiе несколькихъ столетiй после того на востоке Европы (Мненiе Миллера, автора обширнаго ученаго труда: Der ugrische Volksstamm).
37. Противное этому мненiе Шлецера имеетъ своимъ источникомъ только то, что знаменитый ученый одностороннимъ образомъ разработывалъ начальную русскую исторiю, основываясь въ своихъ изследованiяхъ главнымъ образомъ на искаженныхъ до крайности первыхъ страницахъ несторовой летописи, подъ влiянiемъ естественнаго у всякаго Немца желанiя приписать начало Русскаго государства германскому племени, котораго историческая миссiя состоитъ яко-бы въ томъ, чтобы цивилизовать весь мiръ и преимущественно Славянъ.
38. Односторонность Шлецера главнымъ образомъ выразилась въ томъ, что онъ не обратилъ вниманiя ни на археологiю, ни на скандинавскую литературу. Изучая то и другое, Сумъ и Страленбергъ пришли къ мысли, что древнейшая Русь была не въ Скандинавiи, а въ Россiи. Шлецеру, следовало бы кое-чему поучиться у Страленберга, этого «halbgelehrter Schwarmer» и «pralende unwissende Schwede», какъ онъ обозвалъ его. Если бы Шлецеръ обратилъ вниманiе на изследованiя Страленберга, то онъ не назвалъ бы волжскихъ Финновъ IX века народами бедными и не высказалъ бы своей неосторожной мысли о ничтожномъ историческомъ значенiи финскаго племени.
39. Важная и до сихъ поръ далеко неизследованная роль финскаго племени въ исторiи подтверждается и филологiею. По мненiю Я. Грима въ германскихъ языкахъ есть много словъ, заимствованныхъ у Финновъ. По изследованiямъ Ф. Тилена даже въ французскомъ языке есть более тысячи словъ финскаго происхожденiя, заимствованныхъ у Финновъ, по мненiю Лелевеля, Франками еще тогда, когда они занимали берега Рейна. Въ русскомъ языке также много словъ финскихъ, внесенныхъ въ языкъ еще Руссами, основателями государства.
40. Мненiе о скандинавскомъ происхожденiи основателей Русскаго государства не только не было общимъ, но совсемъ не существовало въ Россiи ни въ X, ни въ XI, ни даже въ XII веке. Это весьма основательно доказывалъ г. Иловайскiй.
41. Мненiе о тождестве Руссовъ и Норманновъ действительно было въ Западной Европе въ IX, X и последующихъ векахъ. И странно было бы, если бы его не было. Европа, не могшая въ IX и X веке отделаться отъ Норманновъ ни крестомъ, ни пестомъ, узнала, что въ то же самое время на Византiю делаютъ нападенiя Руссы, которыхъ сами Византiйцы причисляли къ Гипербореямъ, – имя совершенно равное имени Норманнъ. Въ Европе въ то время думали, что Балтiйское море соединено съ Чернымъ моремъ посредствомъ пролива. Саксонъ Грамматикъ, ученейшiй человекъ своего времени, думалъ такъ еще въ XII веке. Удивительно ли после того, что Лiутпрандъ или Андрей Дандоло приняли Руссовъ и Норманновъ за одинъ народъ?
42. Людовикъ Благочестивый также принялъ въ 869 году Руссовъ за Шведовъ. Но онъ ошибся; ему еще легче было впасть въ эту ошибку, чемъ Лiутпранду или Дандоло, [79] потому что онъ находился подъ влiянiемъ страха (malus interpres rerum est metus). Однако, судя по всему, онъ самъ впоследствiи созналъ свою ошибку.
43. Мненiе западно-европейскихъ книжниковъ о тождестве Руссовъ и Норманновъ, занесенное въ XIII веке какимъ-то русскимъ книжникомъ въ летопись Нестора, и было темъ зерномъ, которое упало на плодородную почву патрiотическихъ сердецъ Байера, Шлецера и др. и изъ котораго выросла норманская теорiя, разросшаяся потомъ въ целый лесъ литературы о норманскомъ происхожденiи Руси.

Д. Щегловъ